Симфония смерти на могиле моих обещаний

Запасись терпением - солнце снова должно взойти. Оно всегда так поступает.

      Сидя на крыше высотки и еле как сжимая в ослабевшей руке мобильник, я пустым взглядом уставилась в никуда, впервые чувствуя себя настолько до отвратительного беспомощной. Захотелось вспылить, как маленький ребёнок, топнуть ногой, крича о несправедливости мира, переложить все свои проблемы на какого-нибудь взрослого, греясь в успокаивающих объятиях. Вот только я уже не ребёнок. А была ли им когда-нибудь? Уже и не вспомню. Кажется, такой привилегии, как детство, у меня никогда и не было.       «Хватит уже жалеть себя! — прокричало сознание. — Пора что-нибудь делать. Ты не можешь просто отсиживаться здесь!»       Я лишь поджала губы, опуская голову.       —Но…ничего не выбирать — это ведь тоже выбор?.. — с отчаянной надеждой прошептала я.       «Это не выбор. Это побег от него», — хлёсткой пощёчиной прозвучала спокойная фраза.       Я до скрипа стиснула зубы, давя в себе отчаянный стон.       —Я просто не хочу снова ошибиться! Что в этом плохого?! — крикнула я, и меня вдруг осенило.       Ошибиться?.. Верно, один раз я уже совершила ошибку: сделала выбор в их пользу. И вот, к чему это привело.       Поднимая взгляд на горизонт, я уже знала:       Я не позволю себе ошибиться вновь.

***

      Стоя в тени здания с приглушённой аурой, я вновь посмотрела на экран телефона.       «Аэропорт Ринго» — единственное сообщение, присланное Пакунодой. Она не могла связываться ни с кем из группировки. Но я не являюсь членом Рёдана, а значит… я единственная могу спасти его.       Надо же, Фейтан всё продумал.       Мне остаётся лишь пойти вслед за Пакунодой, застав Курапику врасплох, с помощью своей техники я легко обездвижу Курута и всех, кто сейчас с ним, и вытащу его. Гениально, а главное — просто, даже несмотря на наличие определённых дыр.       Фейтан знал, что между ним и Курапикой, я выберу его. Он прекрасно умеет манипулировать моими чувствами.       Я до скрипа стиснула зубы.       Отвратительное чувство — знать, что тебя используют, и не иметь возможности что-то с этим сделать.       Вот только на этот раз я не буду слепо идти на поводу. Сегодня я расставлю все точки. На этот раз окончательно. Всё наконец закончится. Сегодня я…       Завидев идущую по трассе Пакуноду, окончательно скрыла ауру. Меня не должны заметить. Никто. Даже она. Не прекращающийся ливень отлично этому способствовал, перекрывая запахи и заглушая звуки, так что даже опытному охотнику с низкой вероятностью удалось бы обнаружить постороннего.       Блондинка проследовала к одному из дирижаблей на взлётной площадке. Выждав пару минут, я аккуратно проследовала за ней, удобнее перехватывая скрипку. Стоило мне зайти, как дирижабль тут же начал подниматься в воздух.       Я устало вздохнула, понимая, что дороги назад уже нет.       Бесшумно ступая по деревянному полу, я постепенно приближалась к застывшим голосам, чувствуя, как в висках эхом отдаётся собственный пульс и от напряжения пересохло в горле.       Как же хочется сбежать и продолжить притворяться, что всё в порядке, убеждать себя в наличии мнимой свободы и закрывать глаза на все недосказанности…       Закусила до крови губу, борясь с порывом внезапной трусости. Я рвано выдохнула, стискивая кулаки, и вышла из-за поворота на встречу своему приговору.       Больше я не убегу.

***

      Из-за поворота резко вывернула фигура, приковывая к себе всеобщие взгляды.       Курапика в шоке расширил глаза, глядя на Арию, даже позабыв о том, что собирался наложить на Пакуноду условие.       Сенрицу с опаской покосилась на Курута, уловив быстрые метаморфозы в мелодии его сердца, рызрывающейся от отчаянных противоречий, а затем посмотрела на появившуюся девушку, которую, к своему удивлению, тут же узнала.       Они охраняли госпожу Нострад в одном из ресторанов Йоркшина, когда это произошло. Когда она услышала мелодию, которую способна узнать из тысячи. Самую чистую и невинную. Самую яркую и глубокую. Безмолвную и в то же время самую говорящую из всех. Мелодию влюблённого сердца.       И каково же было её удивление, когда Сенрицу поняла, что мелодия исходит от Курапики, завороженно глядящего на непримечательный угол с музыкантами. Хотя вряд-ли он действительно замечал кого-то кроме невысокой скрипачки в простом черном платье, старательно пытающейся скрыть проступающую на лицо улыбку.       Сенрицу вновь взглянула на Курапику, с каким-то непонятным для себя сожалением отмечая лишь жалкие отголоски былой мелодии, осквернённой сомнением, противоречиями и глухой яростью.       Курута до боли стиснул кулаки, в упор глядя на Арию.       —Что ты-?! — он так и не договорил, останавливая себя на середине фразы. Действительно, будто он не знает, зачем она сюда пришла.       Скосил яростный, вспыхнувший алым взгляд на стоящего рядом мужчину. Абсолютно спокойного, с тенью раздражающей лёгкой улыбки на лице.       «Он знал?! Знал, что она придет?! Поэтому был так спокоен?! Он всё спланировал! Они… Она…»       И что теперь? Им придется драться? За жизнь этого…       Курапика стиснул челюсти до пронзительного скрипа.       Киллуа рассказал им, что Ария не является членом Пауков и никогда не была. А значит он не может использовать на ней цепи. Да даже если бы и мог… Стал бы он это делать?..       —Курапика, — вывел его из неприятных мыслей голос. О Нэн, лучше бы она просто продолжала молча стоять. «Хватит смотреть на меня. Хватит говорить со мной. Хватит сводить меня с ума». — Я прошу лишь об одном: пожалуйста, сохрани ему жизнь, — она шептала, но голос был твёрд.       Курута горько хмыкнул. Как он и думал, по-другому просто не могло и быть.       —Почему я должен это делать? — он не был зол. Скорее… разочарован.       —Я знаю, что просить тебя о подобном эгоистично, — продолжала Ария, стиснув кулаки и горько улыбнувшись, — и я не имею на это никакого права… Я не хочу с тобой драться, — она подняла на него глаза, и на краткий миг у него перехватило дыхание. В её взгляде было столько застоявшейся боли и внутренней борьбы… И, как бы ни пытался, Курапика не мог выбросить из головы разрывающую мысль о том, что в её глазах видит собственное отражение. Неужели, они чувствуют то же? — Поэтому, — Ария сняла с плеча футляр и аккуратно отодвинула от себя, оставаясь безоружной, — умоляю тебя, — тихо закончила, встав на колени и преклонив голову.       Курапику как молнией поразило. Он еле сдержал порыв отшатнуться, глядя, как Ария… гордая Ария стоит на коленях, умоляя. И ради кого? Ради этого вора и убийцы?..       Курута, не сдержавшись, отвёл взгляд. Ему было больно, противно смотреть, как она идёт на такие жертвы. Он уже не слушал, как она предлагала свою жизнь вместо его. Курапика лишь поджал губы в остром непонимании:       «Ария, почему?.. Почему ты готова пойти на такое унижение ради него?! Почему… ради него?..»       Он должен покончить с убийцей своего клана. Должен наконец свершить месть. Должен…       Курапика вспомнил Гона с Киллуа, затем посмотрел на до сих пор преклоняющуюся Арию…       Пора признать: он давно уже сдался.

***

      Я смотрела на приближающийся ночной город сквозь слегка запотевшее окно дирижабля. Рядом сидели радостно переговаривающиеся Гон с Киллуа, будто это не они буквально час назад были заложниками у опаснейшей преступной группировки. С другой стороны с кем-то эмоционально разговаривал по телефону Леорио, временами экспрессивно всплёскивая руками, не задумываясь о том, что его собеседник не имеет возможности лицезреть эти жесты. И, наконец, в противоположном конце дирижабля неподвижно сидел Курапика, задумчиво глядя в пустоту.       Я поджала губы.       Как оказалось, Киллуа рассказал ребятам о моём прошлом, и, хоть Гон с Леорио восприняли всё более-менее спокойно (хотя давайте объективно, Леорио и «спокойно» — две параллельные прямые), Курапика — это совсем другой случай.       Я нерешительно встала и побрела к блондину, осознавая необходимость поставить точку в данной ситуации.       —Мы можем поговорить? — намного твёрже, чем ощущалось внутри, спросила, глядя прямо в карие глаза. С удивлением отметила, что парень сидит без цветных линз.       Он молча кивнул, чуть подвинувшись, приглашая сесть рядом. Я не стала отказываться.       И вот вроде сейчас нужно было начать что-то говорить, объясняться… Но я так и не проронила ни слова. Просто, как дура, молча сидела, изредка бросая взгляды на Курапику. Я не знала, с чего начать, что вообще говорить, стоит ли извиниться?.. Нэн, как же сложно подобрать слова, когда действительно есть, что сказать!..       Вроде как настроившись, я резко повернулась лицом к блондину, тут же натолкнувшись на его изучающий взгляд.       —А у тебя, оказывается, очень красивые глаза, — «блять», — мысленно дала себе затрещину. Вот, что происходит, когда мозг с языком не синхронизированы. Я тут же прикусила язык, широко раскрыв глаза, будто бы сама удивляясь собственным словам. Хотя в принципе так оно и было.       Курапика лишь вздохнул, устало прикрыв глаза. Я почему-то почувствовала разочарование. Раньше он бы сто процентно смутился, а сейчас…       «Как раньше уже не будет», — напомнило сознание, и я тут же поджала губы, поспешно отвернувшись.       —Я тебя не понимаю, — спустя минуту молчания тихо произнёс Курута. Я перевела на него взгляд, как бы говоря продолжать. — Киллуа сказал, что ты сбежала от них, потому что не хотела становиться частью группировки, — кивнула, подтверждая правдивость слов. — Тогда почему… — он запнулся, резко выдохнув, — почему ты пришла спасти его? — он полностью развернулся ко мне, бегая глазами по лицу, изучая каждый миллиметр, ища что-то, что могло бы выдать мою ложь.       А я внезапно широко улыбнулась, прикрывая глаза:       —Потому что захотела освободиться. На этот раз по-настоящему, — я не видела его лица, но, готова поклясться, он был в растерянности. Усмехнулась и резко распахнула глаза, словив его взгляд: — И благодаря тебе у меня получилось.       —Я всё равно не понимаю, — откинув голову назад, выдохнул Курута.       Я отвернулась к окну, глядя на огни ночного города.       —Он… нет, Куроро спас мне жизнь. Какими бы ни были его мотивы, он вызволил меня из Ада. Я поклялась, что отплачу ему и… с тех пор я стала его должницей. Я должна была стать членом Гёней Рёдан и посвятить свою жизнь ему, но… Но я сбежала. А долг остался, и каждый день я проживала с ощущением неправильности, страхом и в то же время каким-то затаённым желанием быть найденной… Без Куроро я не видела смысла в собственной жизни, — я взлохматила волосы, думая, насколько глупо это звучит, но Курапика не перебивал меня, внимательно слушая. — А потом я встретила вас, — от нахлынувших воспоминаний не смогла сдержать улыбки. — Если честно, сначала я думала, что вы странные да и вообще подозрительные, — рассмеялась с недовольного лица Курапики, а потом прикрыла глаза, ностальгируя, — а потом я поняла, что привязалась к вам и тогда… Мне стало страшно, — горько улыбнулась. — Мне казалось, что я предаю свою семью, — Курапика поморщился от этих слов. — И вам я не могла полностью раскрыться, потому что боялась… осуждения. Тогда я решила, что должна покончить с прошлым. Но, как оказалось, это не так уж и просто. Ведь долг остался. Гильотиной зависнул в воздухе над моей шеей, выжидая момент, и напомнил о себе, когда я меньше всего была к этому готова, — беспомощным взглядом уставилась на внимательно слушающего Курапику, невольно отмечая, как близко были наши лица. От какой-то непонятной интимной атмосферы я сама не заметила, как перешла на шёпот: — Тогда я и поняла, что мне необходимо вернуть долг, чтобы наконец освободиться окончательно, чтобы с чистой совестью остаться с вами… с тобой.       Сказала. Я сказала это. Я призналась ему.       Сердце гулко застучало, и мне казалось, что его слышат все на этом дирижабле. Захотелось внезапно спрятаться, но, как ни старалась, я не могла оторвать от него взгляд. Карие глаза блестели, отражая огни ночного города, и так же неотрывно смотрели на меня.       Курапика открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебил внезапный голос Леорио:       —Ну наконец-то приземлились! Я думал, мы тут целую ночь проторчим.       Курапика вздохнул, недовольно глянув на брюнета, и тут же встал.       —Идём? — спросил, подавая руку.       От этого незначительного жеста всё внутри перевернулось и сердце с новой силой застучало где-то в горле.       Не в силах справиться с эмоциями, я лишь кивнула, хватаясь за протянутую ладонь, мгновенно чувствуя расходящееся от руки тепло.       Что ж, возможно, это стоило всего пережитого ужаса.       Я улыбнулась, глядя на спину идущего впереди блондина. Начинался новый день.