el amor por uno mismo

Тэхён никогда не замечал, как повезло ему в жизни. Странно, что, когда ты сталкиваешься с ситуацией, где жизнь чужого человека отличается от твоей, где в ней не всё так сладко, не всё так легко, задумываешься о том, как посчастливилось тебе родиться в рубашке. Сразу начинаешь осознавать, что и живёшь ты не так плохо, не так тяжело, как тебе казалось. У тебя полная семья, в которой дети не обделены заботой и любовью. В которой царит счастье и покой. И мысли не имеешь, что у кого-то может быть по-другому. Оказывается, может. Тэхён вырос в замечательной семье, состоятельной как никак. Его отец коренной испанец, а мать — кореянка. У отца своя компания, с которой он имеет достаточно денег, чтобы жизнь превратилась в «шик и блеск». Тэхён никогда не нуждался в одежде или еде, игрушках или канцелярии для школы. Он не из тех детей, на которых родители забили и утешают деньгами, как бы проявляя заботу. У него всегда было всё самое лучшее, но и в школе из-за этого его не гнобили и не делали изгоем. Единственное, что было тяжело в его жизни — переезд в Сеул, ведь все друзья и знакомые остались в Мадриде. А вот с языками повезло, что отец, что мать с детства учили двум языкам одновременно. Как? Смешно и просто. «Что это?» «Silla!» «А по-корейски?» «Стул!» Так и проходило его детство, играя в угадайку. В школе постоянно просили что-нибудь сказать по-испански, поэтому и к этому Тэхён привык, к постоянному вниманию. Однако никто никогда не называл его вторым именем, лишь домашние и приставучая Виола. Ничего не могло повлиять на психику Тэхёна, его жизнь была и вправду прекрасна. Чтобы убить себя. Над ним не смеялись, не глумились, не издевались, в кабинках не закрывали и не тыкали в него пальцем. Однако… Все мы когда-то испытываем ревность к своим родителям. Однажды вскользь брошенное слово, может круто перевернуть всю нашу жизнь. Особенно, когда есть младшие или старшие сёстры и братья. Вот ты думаешь, что вас любят наравне, «бум!» и ты уже остаёшься позади, а в пример тебе каждый божий день ставят второго ребёнка. Ломается ли при этом психика? Несомненно! Как бы ты не доказывал себе, сколько бы дум не думал, а мозг живёт своей жизнью, как и душа. И вот тебе уже кажется, что тебе уделяют меньше внимания, не замечают и лишь ругают постоянно. Тэхён правда любил свою семью и никогда не винил их в том, что он другой. Ведь, что сделаешь, когда не повезло быть омегой-парнем? Однажды папа сказал с пьяни, а пьёт он редко, лишь по каким-то серьёзным праздникам: — Ты у меня такой умный и любимый мальчик, сынок, жаль, что не альфа, но это и не важно! Угадайте, что именно выкроил из этого предложения Тэхён? Разочарование. А после он услышал разговор родителей в компании их испанских друзей и впервые пожалел, что знает испанский. — Да! Конечно, я хотел, чтобы первенец был альфой, но и со вторым ребёнком, как видишь, не срослось! Они тогда смеялись громко, а мама шлёпнула ему подзатыльник, мол «не наговаривай на детей». Но Тэхёну было уже не до этого. Он тихо плакал в своей комнате, смотря на себя в отражение и не понимая, за что ему так «повезло» в жизни. Можно сказать, что именно с этого началось его «заболевание». Омега стал замечать за собой странные вещи по типу: глазеть на младшую сестру, когда та ходит в топиках и сверять её фигуру со своей; постоянно смотреть в зеркало и искать недостатки, находя их; меньше есть и больше пить воды. А после это переросло в диеты, каждодневные тренировки и взвешивание на весах с утра и вечером. В какой-то год Тэхён сильно поправился, начиная замечать не только жировые складки на животе, но ещё и хомячьи щёки. Тогда он прекрасно скинул в весе, подтянул живот, но на этом почему-то не остановился. Считал, что мало. Даже когда в его сторону начали прилетать комплименты, он не мог признать их и смеялся. Досмеялся и пропустил момент, когда от еды начало тошнить, а вечные диеты доводили до слабости и бессилия. Тогда-то мама и заметила, что с сыном что-то не так. Как жаль, что было поздно. Процесс давно запущен, а психика словила троян. С этого момента в семье его начали называть больным. Отец был рассержен, что его сын занимается какой-то ерундой. Что было нужно на тот момент омеге? Тэхён и сам не знает. Поддержка, наверное. Ведь как бы его не закидывали комплиментами и не говорили, как он похудел, Ким не верил ни единому слову, пока у его родителей была фраза — паразит: «Посмотри на Виолу». «Посмотри на Виолу — она не парится» «Посмотри на Виолу, у неё и научись» «Посмотри на Виолу, будь проще» Никогда не сравнивайте своих детей, не важно с чужими ли, со своими ли. Это давит и метко бьёт по ещё не состоявшейся личности. После этого ребёнок не скажет спасибо и не поцелует в щёчку, а лишь разочаруется в себе и будет каждый всратый день думать о том, что с ним не так и что он сделал не так. Он не будет винить родителей, он будет винить себя. Тэхён смотрит на появляющиеся звёздочки в синеве неба. Сидит, прижав колени к груди и разместив на них свой подбородок. Рисунок дорисован и отложен в сторону вместе с карандашом. Воспоминания о прошлом тревожат зажившие раны, которые он собственноручно вскрыл. Всё думает, думает, думает… Какого жилось ему? Тэхён ноет лишь из-за того, что родился не в том теле. А он? Он ни разу не обмолвился о своём прошлом, ни разу не показал, как плохо ему живётся. Его чёрствый характер теперь кажется понятным и логичным. Омега выдыхает с грустью и настораживается. В области желудка начинает подозрительно ломить, будто он переел, а к горлу подкатывает вновь взявшаяся тошнота. Его резко бросает в пот, а тошнота превращается в порыв рвоты. Он подскакивает и летит к уличному туалету, впервые радуясь, что он уличный и что его не заметят. Выворачивает его чуть ли не на изнанку знатно. Противный кислый вкус во рту, вызывает новый приступ, отчего он сидит у туалета продолжительное время, а после идёт к умывальнику. Вот и покушал, как говорится. А потом его спрашивают, почему он не ест. Чтобы не было после такого, как с ним произошло сейчас. Потому что питаться нужно правильно. Силы быстро покинули его, он хватает свой альбом с карандашом и плетётся в комнату, переодеваясь в пижаму и падая в кровать, прижимая подушку к животу, чтобы тот успокоился. Нельзя ему есть такую пищу. Трава спасает от рвоты. Или яблоки. Да, яблоки. С утра самое то. С этими мыслями и засыпает.

***

Утро встречает его снова ранними лучами. На этот раз его будит Виола, тряся брата, как тряпичную куклу. Она в джинсовых коротких шортах и майке с широкими проймами, через которые виден топик. Уже собранная в такую рань. Тэхён трёт глаза и скулит от негодования. — Давай, Виенто! Бабуле надо помочь. И убегает. С чем помочь, зачем помочь — одному Богу известно. Он тащится еле передвигая ноги и шаркая тапочками к двери, выходит в гостиную, в которой уже слышан шум. На кухне чужие — это он распознаёт по голосам. Поэтому возвращается в комнату, чтобы переодеться во вчерашнюю одежду, пригладить волосы и только после выйти. На кухне действительно стоит шум и гам. Бабушка парит из угла в угол, то тесто помешает, то в духовку заглянет, то кастрюлю проверит. Виола лепит из другого теста какие-то кругляшки, уже вся измазанная в белой муке. Рядом с ней стоят две девчонки, хихикают на реплику сестры и затихают, как только видят Тэхёна. — Ты Виенто?! — пищат в два голоса они. — Я Тэхён. — рычит он в ответ. Никому не позволит называть себя вторым именем. Только сестра имеет такую привилегию. Потому что она младшая и… Просто потому что. Когда имя узнают чужие, Киму хочется выпустить когти и расцарапать лицо. Потому что это сокровенное. Девчонки тушуются и осторожно по очереди начинают представляться: — Я — Рюджин. — Миён. На их представления омега лишь кивает, игнорируя, как бы грубо это не было, и задавая вертевшийся на языке вопрос: — Что здесь происходит? Сегодня Тэхён не настроен на доброжелательность. Он зол, как чёрт, ведь с этим желудком поспал от силы часа два, бегая ночью до туалета и вызывая рвоту, чтобы убрать эту чёртову еду из него. Девочки, возраста Виолы, отворачиваются от мальчишки, не желая больше с ним разговаривать. Как жаль, что Тэхён класть на это хотел. — Тэхёни! Доброе утро, милый! — бабушка рада видеть даже такого злого воробушка. — Так у нас раз в год в июне фестиваль проходит. Сначала торгуют товаром всё утро, потом детки резвятся под старые весёлые песни, исполняя народные танцы и показывая свои таланты, да соревнуются в разных играх, а уже вечером поют песни под гитару, сидя у костра. Программа хорошая, ты должен поучаствовать в соревнованиях! — она настолько восхищена, что передаёт свой настрой всем троим, но не Тэхёну. Ему не до фестивалей, живот так и ноет от ночной взбучки. — Вечером, между прочим, Чонгуки с Хосоком, да остальными парнями пойдут наряжать наш парк к завтрашнему дню, можешь с ними сходить, там Чимин будет. На этом Тэхён подвисает. Вечером, значит… Навязчивая идея появляется в голове, но он тут же её отбрасывает. На вечер у него определённо другие планы. (Планы, которых нет) Он окидывает кухню взглядом, не замечая дедушку. Снова на рыбалку упылил? Как хорошо, что его не позвал. Ведь и так понятно, что Тэхена такое хобби не прельщает. — А меня-то зачем рано подняли? — бурчит омега, потирая сонные глаза, вспоминая, что вообще-то не умылся. Здесь ведь и так много людей. На кой чёрт он им сдался. Сейчас мог видеть десятый сон и пускать слюни на подушку. — Тебя разбудили, чтобы ты помог, Виенто. — недовольно отзывается сестра. — Чем? — Тэхён взмахивает руками. — Сходить до лорька, милый. — бабушка обтирает руки об фартук и подходит к омеге. — У нас масло закончилось, без него никак. — Откуда я знаю, где ларёк? — возмущённо всплескивает Тэхён. — Он недалеко от фермы, где вы проходили остановку. У сельчан спросишь если что. Замечательно. То есть ему идти, не зная куда, не зная зачем. Хочется взорваться, психануть и топнуть ножкой в придачу. Потому что он ну очень злой, не выспавшийся и заёбаный. А после вчерашнего так тем более. Ноги… Его бедные ноги. Они после его тренировок так не болели, как сейчас. Он вздыхает и уходит на улицу. Ему надо проветриться, чтобы не выливать агрессию на ни в чём не повинную бабушку. Погода должна радовать и вызывать улыбку, ведь на небе ни облачка нет, солнце в такую рань уже припекает, а деревенская жара целует нежную омежью кожу. Омега умывается нагретой чистой, хотя Тэхён бы поспорил, водой и подвисает на воробье, что сидит на бочке и чистит свои крылышки, периодически посматривая на испанца. Его чёрные бусинки внимательно следят за движениями Тэхена, осторожничает, чтобы успеть свалить, если вдруг его захотят поймать. И давно он тут сидит? Его коричневые пёрышки переливаются от попадающих на них лучей. В деревне даже воздух другой. Каким бы спёртым от жары он не был, дышится здесь отчего-то легче, чем в городе. И пахнет не скотом и грязью, как думал до приезда сюда Тэхён, а душистыми цветами, местами фруктами и свободой. Возвращаясь в дом, он проходит мимо девушек в комнату, чтобы впервые за всё время взять рюкзак с кошельком и уйти. Он не берёт велик, решает прогуляться пешком и, наконец, рассмотреть просторы. В первый день, да и последующие, он не обращал как такового внимания на природу и быт этого места. Он пинает попадающие на пути камушки, крепко сжимая лямки рюкзака. Люди здесь счастливые, он видит это по их улыбкам и весёлым морщинкам, собирающихся возле глаз. Правда, не понимает, как в такой глуши, можно быть счастливым? Единственный несчастный ларёк находится фиг знает где. В городе на каждом шагу сеть магазинов на любой вкус. В городе постоянный шум, куда бы ты ни пошёл, везде машины, а тут… Дороги широкие, но ни одной машины Тэхён ещё не встретил. Сельчане передвигаются на своих двоих, либо на велике. Это так странно и непривычно. Здесь даже автобусов и маршруток нет, он спрашивал у бабушки, после чего она потом посмеялась над ним мол: «Ну, какие маршрутки, милый?». Действительно, какие маршрутки, Тэхён? С ним здороваются какие-то бабушки, которых он не знает, но вежливо кланяется в ответ. Удивительно добрые, готовые завести в свой дом и накормить. У таких и не страшно спросить путь до магазина. Что он и делает. — Здравствуйте, не подскажите путь до лорька? — омега мнётся, топчась на месте, в глаза не смотрит, слишком неловко. — Ой, внучок, да тут не далеко! — однако старушка добродушно улыбается, как к родному относится, рукой, что морщинками обтянута, на дорогу показывает. — До конца дойдёшь и свернёшь направо, а там за деревом тропинка будет до магазинчика. Тэхён кланяется и идёт по указанному пути. Сворачивает, где сказали и на детей бегающих натыкается, пугаясь неожиданного визга. За поворотом, и правда, дерево, покрытое зелёной листвой, что придаёт ему пушистость. А вот тропинки у него две. Старушка об этом как-то не упомянула. Может, запамятовала. Приходится выбирать. Тэхён не отличался супер интуицией, но когда идёт уже минут двадцать по этой тропе, что не заканчивается, понимает — пошёл, видимо, не по той. И нет бы остановиться и пойти обратно, омега продолжает свой путь, натыкаясь в итоге на стоящие выгнутым от него полукругом ели посреди пшеничного поля. Посередине небольшой вход, он темнее и ведёт вглубь лесочка. Вот тебе и тропинка. Ему нужно возвращаться. Возвращаться. А он идёт вперёд, потому что интересно. Лишь одним глазком посмотрит и уйдёт. Тропинка-то одна. По ней вернётся. Свет в глуби отличается, из-за высоких сосен и елей. Они скрывают просвет неба и придают этому месту некую таинственность и магию. Тэхён идёт по той же песочной тропинке. Никуда не сворачивает, пока не пугается сгорбившегося силуэта впереди. Это молодой парень со светлыми пшеничными волосами, слегка кудрявыми. Он сидит на корточках в салатовых брюках и белой рубашке. Его кожа так бледна, что, кажется, местный загар обошёл парня стороной. Когда мальчишка замечает, около чего сидит незнакомец, то округляет свои глаза, цвета карамели. Это небольшое прозрачное озеро, над которым раскидала свои тонкие ветви ива. Ничего прекраснее этого Тэхён в жизни не видел. Он мелкой поступью подходит ближе, наступая на валявшуюся ветку и пугая постороннего, что оборачивается и хватается за сердце. — Напугал! Ты ещё кто? — низким шепелявым голосом шуршит парень. — Простите, сеньор! Я не хотел Вас пугать. — и вскидывает руки в доброжелательном жесте, выставляя ладони вперёд. — Сеньор? Не местный что ли? — удивляется тот. Его запах ненавязчивого сандала бальзамически-сладкий, аромат тёплого дерева с едва уловимым оттенком растительного мускуса. Бархатистый и сухой. Тэхён сразу понимает — перед ним альфа. Пора бы бить тревогу, но альфа не вызывает чувства опасности. Встаёт и хрустит костями, выворачивая себя в разные стороны. И Тэхён подмечает его низкий рост. Чимин тоже такой маленький. Они примерно одной высоты. — Я приезжий. — констатирует факт омега. — Да, я уж понял. — хмыкает альфа. — Как забрёл сюда? — отворачивается к воде, суя руки в карманы, цепляясь за кромку большими пальцами. — Потерялся. Пошёл не по той тропинке. Мне так-то к лорьку надо. — мальчишка подходит ближе, вставая плечом к плечу с мужчиной, чтобы получше рассмотреть природу. Здесь птицы поют свою песнь, а лягушки с озера им подквакивают. Неплохая получается симфония. — Ууу, знатно ты забрёл. — растягивает гласные он. — Ларёк-то в другой стороне, пацан. — Да, я уж понял. — передразнивает альфу Тэхён, на что тот снова хмыкает. У мужчины круглое лицо с заострёнными выделенными скулами, узкие хитрые глаза цвета того же сандала и тонкие кремовые губы. В одном ухе вставлены три кольца на мочке, а из-под ворота рубашки выглядывает чёрная татуировка. Заострённый кончик чего-то, что не даёт себя показать. — Здесь очень красиво. — отводит взгляд на озеро омега. — Так сказать, достопримечательность деревни. Между ними повисает приятная тишина. Лишь звуки леса её нарушают. И пока испанец всматривается в природную красоту, альфа рассматривает эту красоту слева от него. Мальчишка красивый, худощавый только, видно, что юнец ещё, черты тела омежьи, а запах отсутствует. Прячет, значит. — Пойдём, провожу тебя до нашей второй достопримечательности. — вдруг предлагает альфа. Тэхён на него удивлённо смотрит. Но предложение принимает. Один он снова забредёт не туда. Обратно они идут в тишине. Незнакомец спереди, держа руки в карманах и огибая ветки, а Ким следует за ним. Его спина ровная, статная, рубашка на ней словно выглажена, настолько не помятая. Кольца на том самом пальце нет. Значит, есть вторая половинка, иначе сам альфа не был бы таким опрятным. Такие у Тэхёна стереотипы. Альфы без своих омег носят всё мятое, едят что попало, если, конечно, не из богатых обществ выращенные. Ким не отрицает, что есть исключения, но из этих исключений всего один процент. — Надолго приехал? — вдруг прерывает тишину мужчина, до Тэхёна его голос доносится отдалённо. — На всё лето… — вздыхает омега. — Что, не нравится местность? — усмехается незнакомец. — Видимо, не нашего поля ягодка ты. — догадывается, кидая взгляд на кеды. — Обувь-то не для обычных рабочих. — намекает на их стоимость. — Нет, сеньор, местность здесь поражает, а… — Меня Юнги звать. — прерывает его жалкие оправдания альфа. — Хватит сеньёркать, будто я царь какой. Из Тэхёна вырывается смешок, из-за чего он прикрывает рот рукой и пытается не расхохотаться в голос. Юнги этот смешок слышит, озадаченно вскидывая бровь. Что смешного он сказал? — В Испании это считается уважением к незнакомым или старшим людям. — поясняет Ким. — Ааа. — понятливо тянет альфа. — Так ты у нас из Испании, значит. — и кивает, утверждая свои же слова. — Тогда понятно, чего так нос воротишь от деревни. Ясен хуй, что не Испанские Мальдивы, извиняюсь за свой Французский. Этот мужчина, в отличие от семьи Чон, весел и не скрывает свой мат за формальностями. При всём при этом, с ним нет дискомфорта, его грубые слова веселят. Лёгкость, что витает в воздухе, будоражит, располагает к себе. — Ты, поди, будешь какой-нибудь Пабло Испаньёле. — коверкает буквы мужчина, после этого грех не засмеяться. Тэхён не сдерживается и смеётся, запрокидывая голову к небу. За ним и Юнги начинает посмеиваться, ведь смех омеги заразительный. Бархатистый, разражается и сметает всё вокруг, отдаётся звонко в головной черепушке, не улыбнуться при этом невозможно. Этот мальчишка умеет сделать целое ничего, но при этом задеть так, что захочешь узнать его ближе. Не только внешность, но и внутренний мир, Юнги уверен в этом, у этого пацана богат так, что на всю деревню хватит. Однако Юнги помнит, — хоть смех у испанца и задорный, его не сравнить с тем, что звону колокольчиков подобен, а глаза при нём в маленькие щёлочки превращаются. Помнит, как пахнет сладким зефиром, покрытым сахарной пудрой сверху. И улыбку, что превращает пухлые щёчки в два румяных пирожочка, он тоже помнит. Вот только этот пирожочек щенком бегает за другом и сэркает ему каждодневно. Альфа стискивает зубы, дёргая головой и отметая дурные мысли, возвращаясь к чужому смеху. Тэхён ненавидит альф, он говорил это не раз. Сейчас же его стереотипы начинают надламываться, трескаться и откалываться, пуская на место откола новую, неясную пластинку. Он уверяет себя, что все они сначала веселят, втираются в доверие, а они это, на минуточку, очень хорошо умеют, и по итогу выбрасывают тебя, как ненужную вещь и обтирают ноги. Юнги кажется хорошим человеком. В его шутках нет какого-либо подтекста, по крайней мере, он настолько замаскирован, что даже Великий Тэхён — аля «Я всё про всех знаю», не распознаёт подвоха. — Неет! — хихикает мальчишка. — Меня зовут Тэхён. — и замирает в удивлении, как легко слетело с его уст собственное имя. — Тэхён? — обескуражено спрашивает Юнги — Ты же из Испании или это такая наёбка была? А я повёлся… — и разочарованно вздыхает, вызывая новую волну смеха позади. — Я — Кортес Ким Тэхён, сеньор, родом из Испании, но живу в Сеуле. — снова поясняет, растягивая губы в квадратную нестандартную улыбку. — Интересно-интересно. Таких на наших землях ещё не было. Юнги простой, своеобразный. Настоящий деревенский парень, отличающийся лишь от жителей своим стилем в одежде. Тэхён здесь видел только Хосока в опрятном деловом виде, все остальные либо в затёртых трениках и порванных в некоторых местах футболках ходят, либо в деревенских сарафанах. Они, наконец, выходят из небольшого лесочка на то же пшеничное поле с одной единственной тропой. Юнги рассказывает, что только не местный может потеряться в трёх соснах здесь и пойти не той дорогой, потому что тропинку до лорька знает каждый. Прикалывается над бедным Тэхёном и ведёт теперь себя так, будто они знакомы сто лет. Странно, но Тэхён и чувствует себя с ним так, словно они действительно лучшие друзья. Такое бывает? В конце тропинки, где слева показывается ещё одна, парень смеётся и показывает испанцу её так, будто он слепой и не видит. — Вот по этой ты должен был пойти. — заключает альфа. — Пойдём, доведу тебя что ли, а то и там потеряешься ещё. — подтрунивает он. Эта тропинка не такая длинная, они проходят её быстро и за деревьями действительно стоит побитый жизнью, зачуханный ларёк. Домик покошенный с затёртой серой крышей, не такой большой, как магазины в Сеуле, но достаточно вместительный. Выкрашен в зелёный грязный цвет, а сбоку над окном с жёлтыми створками разместилась табличка с названием: "Сельский". Рядом справа от входа у небольшой лестницы лежат три чёрных колеса, в которых цветут и пахнут синие хризантемы. Они заходят внутрь, и над головами раздаётся звон колокольчика, оповещающий, что пришли посетители. В магазинчике ужасно воняет тухлой рыбой, отчего омега морщит носик. — Да, пахнет не душистыми цветами. — посмеивается над ним альфа. Стеклянные стеллажи стоят буквой «п», разъединяясь в середине под кассу, за которой уже стоит тучная женщина в синей форме с колпаком-лодочкой на голове. Её волосы сильно зачёсаны в хвост, а глаза скучно наблюдают за пришедшими. Тэхён ищет глазами масло, которое бабушка написала на бумажке, и тычет длинным пальчиком в стекло, указывая на нужное. Дама достаёт его из холодильника и кладёт на столешницу рядом с плошкой под деньги. Называет сумму и ждёт, пока омега копошится в рюкзаке, ища кошелёк. Находя, протягивает из него золотистую карту продавщице, что глупо на него таращится и не понимает, чего от неё хотят. — У нас наличная оплата, дорогой. — доходит до неё. Тэхён растерянно хлопает ресницами, переводя взгляд на ржущего рядом Юнги, и не знает, что ему делать. Мелочи ему явно не хватит, чтобы оплатить продукт. Как же так? Почему здесь нет безнала, что он и задаёт парню справа, ответ прилетает подъёбистый: «У нас только аналом, малец». Юнги по-другому и не разговаривает. Омега весьма возмущён! Как они тут живут? К минусам этой деревни прибавляется ещё один. Единственный ларёк да ещё и без терминала. Класс. — Брать будем? — недовольно напоминает о себе продавщица. «Кажется, у кого-то день пошёл по пизде» — это ему шепчет низкорослый, наклоняясь к плечу. Но Тэхёну сейчас не до смеха, у него как бы проблема. Денег-то нет, а без масла возвращаться опасно, там три женщины, которые могут его убить. Во-первых, он ходит уже фиг знает сколько времени и непонятно где, во-вторых, он не может купить масло, в-третьих — вытекает из во-вторых, он придёт без масла. — Нет… У меня, к сожалению, нет налички. — в итоге, вздыхая, говорит омега, убирая кошелёк. Альфа продолжает над ним хрипло ржать и толкает его плечом: «Подвинься!». — Докиньте к маслу пачку Астра. — и достаёт из заднего кармана помятые, в некоторых местах порванные купюры. Продавщица открывает тумбу, доставая из лотка коричневую пачку с ярким названием «Астра» на красном фоне, где ниже чёрными по белому написано «Курение убивает». Мужчина благодарит, забирая товары, один из которых кидает мальчишке, успевшему поймать, и толкает его на выход. — Мажорчик недоделанный. — по-доброму усмехается Юнги. — А карта-то золотая какая. Из слитка что ли сделана? — подстёбывает, вытаскивая уже из переднего кармана брюк зажигалку и, остановившись, сунув между губ фильтр, чиркает колёсиком и поджигает сигарету, затягиваясь с неподдельным удовольствием и выдыхая сизый дым в небо. Курильщик. Вот от чего его голос такой хриплый, прокуренный. И дохал он всю дорогу, как туберкулёзник, продолжая и сейчас подкашливать. Тэхён ненавидит запах сигарет, странно, что от этого парня ими даже и не пахло до этого. Мальчишка бы и не подумал, что тот курит. Он морщится от запаха и встаёт так, чтобы на него он не попадал. — Спасибо… — скромно выдыхает Тэхён, идя рядом, — нога в ногу. — Я отдам, только… Как Вас найти? — Не парься, малец. Не обеднею с твоего масла. — хрипит, покашливая. Они идут по главной дороге, её мужчина показывает специально, чтобы если что Тэхён знал обходной путь. Чтобы в тропинках не путаться. — А там остановка, кстати. — альфа поднимает руку и показывает влево, где еле видно лавочку со знаком рядом. — Мне прямо надо, тебе? — докуривает сигарету и выбрасывает, притаптывая ботинком белых кроссовок. — Здесь налево… — оторопело отзывается омега, осматривая окрестности вокруг. До остановки они ходили два раза, а по этой дороге Тэхён каждый день ходит на конюшню, как раз туда, куда указал ему парень. — До дома-то дойдёшь? — шутит альфа. — Не потеряешься? Тэхён закатывает глаза, но всё равно улыбается новому знакомому. — Дойду. — спокойно отвечает. — Ну, давай, малец, приятно было пообщаться с тобой. — он поднимает ладонь, скаля зубы, и разворачивается, засовывая руки в карманы и уходя. Тэхён сворачивает на привычную дорогу, идя уже в одиночестве. Пообщаться было, и вправду, приятно. Он бы не отказался встретиться ещё. Эта неосознанная мысль неожиданно заставляет замереть. Он только что признался, что хочет ещё раз встретиться с альфой? Бред какой-то. Тэхён не изменяет себе, поэтому считает, что возникшее желание напускное. Соглашаясь с собой, он идёт дальше, пытаясь не думать о том, что с альфой было спокойно. И только сейчас вспоминает, что Юнги был один у этого озера. Что он там делал в одиночестве, остаётся неясным. И он как-то спросить не додумался. А теперь и не понятно, сможет ли встретиться с весёлым парнем ещё раз. Когда приходит домой, хлопая калиткой, на него тут же налетают с расспросами, чего так долго и всё ли в порядке. Он кидает взгляд на время. Оу. Два часа с копейкой он шатался с Юнги. — Виенто! Ты под землю что ли провалился? — налетает на него сестра. — Я… — запинается омега, — Слегка потерялся. Потерялся и не жалеет об этом. Масло он принёс, — а, значит, его не убьют. Тэхён умалчивает, из-за кого он так долго шлялся так же, как и не рассказывает историю с наличкой. Её, к слову, он просит у младшей сестры, когда она заходит к нему в комнату, пока он дорисовывает недоделанную картину.

***

На конюшню приезжает к тому же времени и осекается, — он снова не поел. Мысли о еде вызывают у него тошноту. Ну, уж нет, после тяжёлой ночи он больше и куска в рот не положит. Как-то не хочется вновь провести ночь в обнимку с уличным туалетом. Он встрепенается весь, зажмуриваясь от ночных флэшбеков. Первым делом идёт в маленький амбар, проведать малышку. Не знает, можно ли туда без спроса входить, но спрашивать поздно — он уже вошёл. Смело доходит до предпоследнего денника и заглядывает в окошко, где по-прежнему лежит Эстер. Внутрь не заходит. Без Чонгука попросту боится. — Ты уже здесь. — не вопрос, прямое утверждение. Тэхён пугается, оглядываясь и смотря на идущего к нему Чонгука. Всматривается и теряется, вспоминая вчерашний разговор с бабушкой. Скользит по руке глазами, снова не находя кольца. Не знает, зачем проверяет, словно себя убеждает в его отсутствии. Пробегается по руке вверх и останавливается на чернеющих глазах, что пристально смеряют его. В голове всплывают чужие, светлые, те, что цвета сандала, не несущие с собой страх и напряжение. — Пришёл пораньше, сеньор. — сипит омега, прокашливаясь. — Надеюсь, Вы не против, что я зашёл сюда без спроса? — говорит уже увереннее. Чонгук подходит ближе, останавливается в паре метров, суя руки в карманы штанов, что придаёт ему расслабленный вид, и толкает язык за щёку, отворачиваясь к деннику. Тэхён виснет на этом жесте, ловя в голове чёткое: «Error». Старается не дышать насыщенным пряным запахом тёмного шоколада с нотками отдалённого какао. Он просачивается через маленькие щели, затапливает бедные лёгкие, заставляя ничего не понимающего омегу дёрнуться в сторону. Это ещё что за хрень? Альфа на его поведение не обращает внимания, наблюдает за малышкой, проводя языком по нижней пухлой губе. — Нет, но не заходи в денники. — щёлкает он языком. — Матери своих детей в обиду не дадут, а ты здесь не местный. — ясно даёт намёк, что Тэхён тут чужой. — Идём, сегодня первая тренировка, верхом. Тэхён удивлённо вздёргивает брови. Он сядет на коня? Сегодня? Ладошки тут же потеют, а он забывает, про что думал до этого. Голову захламили другие вопросы. Как он сядет? А сможет ли забраться? А если не хватит сил? Если его скинут, в конце концов? — Чего перепуганный какой? — его тревогу на лице замечает мужчина, вовремя поворачивая к нему голову. — Если я не смогу забраться, сеньор? — задаёт, наверное, глупый, но один из важных вопросов. — Не переживай, я помогу. — скалится он, и что-то Тэхёну совсем не нравится его оскал. Альфа разворачивается, делая шаг вперёд, но резко останавливается. — Но… — и омега врезается в крупную жилистую спину, потирая ушибленный об неё нос. — Ты ел сегодня? — прокручивается на носочках и сощуривает глаза, внимательно следя за реакцией. При упоминании еды, к горлу подкатывает кислый ком. Тэхён на секунду теряет контроль над эмоциями, тяжело сглатывая, однако после берёт себя в руки и нагло врёт: — Ел. Чонгук, конечно же, не верит, но выдавать себя не собирается. Ел так ел. Сам виноват будет, если шмякнется с Марви. Но единственное его не устраивает, он вновь оглядывает мальчишку с головы до ног, подмечая всё те же шорты, под которыми сочные бёдра, вечно привлекающие внимание. — Ты в шортах. Да, ладно? А я не знал! — Тебе надо переодеться. — а вот это уже интересно. — В конном спорте нельзя оголенными бёдрами щеголять. — и кивает на его ноги. Тэхён, хватая зубами нижнюю губу и опуская глаза на край своей футболки, который его руки схватили невольно, краснеет от одной мысли, куда посмотрел альфа. До этого он и подумать не мог, что он в принципе на него смотрит. Мужчина хмыкает и возвращает взгляд на мило покрасневшие щёки. Глупый мальчишка, думающий, что он не красив, моря себя голодом. До чего же глупый… Ему бы радоваться, что жизнь подарила природную красоту. — Но у меня нет с собой одежды… — подпискивает себе под нос испанец. — Думаю, Чимин найдёт тебе бриджи, вы с ним примерно одного размера. Намёк понят. Ему нужно найти Чимина. Альфа ему в этом помогает, доводя до особняка и поднимаясь с ним по лестнице, ведущей на второй этаж. После лестницы перед ними просторный холл с четырьмя разделёнными на две стороны комнатами. Он подходит к одной из них и вежливо стучится. Белую дверь открывает озадаченный рыжик в растянутой белой футболке и серых шортах до колен. — Чимин, подбери ему бриджи, а ты, — обращается он уже к Тэхёну. — приходи потом в конюшню. И уходит, проигнорировав Чимина со своим любимым «Сэр». Рыжик открывает дверь по шире, чтоб омега зашёл. В комнате красиво и пахнет приторно зефиром. Стены здесь высокие во французском стиле сделанные, бежевого оттенка. Роскошная односпальная заправленная кровать посередине, за которой футажное большое окно. Пара тумбочек с золотой отделкой и два шкафа, один из которых книжный. И не скажешь, что они в деревне. Рыжик подходит неожиданно и так же неожиданно обнимает, приветствуя по-своему. Тэхён к этому начинает привыкать и реагирует в ответ. А после Чимин отходит и открывает шкаф-купе с вещами, ныряя вглубь и копошась в шмотках. Достаёт несколько штанов, кидая их на кровать. — Попробуй эти. Тэхён наклоняется к штанам и замечает фотографию, снятую так, словно старая плёнка. На ней четверо парней, трое из которых улыбаются, и только Хосок выпячивает губы в трубочку и указательными пальцами сжимает щёки. Рядом с ним спереди сидит Чимин в белой рубашке. Его волосы выкрашены в шоколадный цвет и нет знаменитых веснушек. Справа от него, если смотреть на фотографию, сидит незнакомый парень в белой футболке. Он был тогда в день приезда. Сидел с Чонгуком, его смех отдавался звуком стеклоочистителя. Парень слишком красив, Тэхён позавидовал бы такой красоте, лёгок в общении и самовлюблён. Альфа, но своей структурой тела смахивает на омегу. Поразительно! И, конечно же, он узнаёт Чонгука сбоку, что фотографирует всех. На этой фотографии его волосы вьются и он…улыбается? Ого. Такое бывает? Тэхён видел его улыбку, но она была больше похожа на львиный оскал, холодная, злая, ненастоящая. — Этой фотографии два года… — раздаётся голос Чимина. — Чонгук тогда был…- сглатывает, обдумывая, как сказать. — Мягче, чем сейчас. — выдыхает всё же. Неожиданное признание. Тэхён такого не ожидал. В груди зарождается какое-то щекочущее чувство, что он не должен лезть в личное, но это любопытство… Оно тащит ко дну, заставляя захлёбываться своими мыслями и предположениями. Шепчет едкое: «Спроси…» и не оставляет в покое. — Что произошло за два года? — комкая струйчатую ткань, лишь бы занять чем-то руки, присаживается на чужую кровать. Чимин отводит взгляд. — Дживони. — тихо шепчет, словно их могут подслушивать. — Он милейший ребёнок, но его мать… — и испугано вздрагивает, впиваясь глазками-щёлочками в испанца — сболтнул явно лишнего. — Я тебе ничего не говорил, и вообще, давай снимай шорты и надевай бриджи. — переводит резко тему, нервно сдувая пылинки с полок, пылинки, которых нет. — Чонгук тебя ждёт, а он не любит ждать. Тэхён решает его не допрашивать, ведь в личное лезть не нужно. Не его проблемы — как говорится. Но интересно до скрежета зубов. Он просит Чимина отвернуться, потому что не хочет, чтобы тот видел его заплывшие жиром ляжки. Снимает быстро шортики, следя, чтобы рыжик не подглядывал (как будто ему делать больше нечего), в таком темпе, словно за ним стая собак гонится. Натягивает бриджи, что облепляют те самые ляжки, выделяя все прелести своим латексом. Замечательно, блин. Теперь его жир даже слепой увидит. Поэтому он и любит свободную, не облегающую одежду. Она лучше скрывает все недостатки, коими одарила его природа. — Всё? — недовольно бурчит омега. — Теперь я могу поворачиваться? — Да… Тэхён робко комкает футболку, нервно облизывая губы. Ему так неловко не было уже давно. Чимин молчит — это напрягает ещё больше, поэтому мальчишка выдавливает из себя: — Я лучше перео…- но перебивается громким выдохом, словно рыжик и не дышал до этого. — Вау! — и восхищённым возгласом. — Тэ, ты выглядишь просто… Твоя попа такая…упругая в них! Почему ты не носишь бриджи? — Чимин он…слишком прямой, смущает бедного испанца до красных ушей, но в глазах его не только восхищение, но и лёгкая едва заметная зависть. — Я… — Тэхён моргает оторопело, не знает, что сказать: «Я просто так не считаю, вижу себя уродом и не воспринимаю критику?» — явно будет выглядеть жалко, поэтому он тихо выдаёт: — Я не знаю. — потому что, конечно, знает. Он не достоин такой одежды. Его тело не достойно. Рыжик больше ничего не спрашивает, кидает кожаные митенки, прося, чтобы испанец их надел. Тэхён быстро спускается по лестнице, слыша сзади Чиминово присвистывание. Внизу омега отдаёт свои ридинги, ведь их ноги оказались одного размера, а в кедах заниматься верховой ездой недопустимо. Рыжик остаётся на кухне, желая удачи в тренировке, а вот Тэхён уже не уверен, что она пройдёт гладко. Он чувствует себя нелепо, скорее всего, так же и выглядит. От этого начинает мутить и кружится голова, что он старательно проглатывает и ступает дальше. Румянец на щеках начинает расцветать, пока напротив чернеющий глубокий взгляд жадно пробегается от лодыжек до конца футболки. Чонгук думает, что зря попросил его переодеться. Так он выглядит слишком… …слишком. До сжатого воздуха и его нехватки, до покалывания кончиков пальцев — в желании прикоснуться, до нервно дёргающихся губ, сжатых в плоскую полоску. Тэхён он… Не понимает. Насколько и как. Насколько красив. И как может свести с ума. Мужчина прокашливается, толкаясь языком в щёку и ещё больше смущая жестом, взявшим его в привычку, красного, как рак, Тэхёна. Чон без разговоров и каких-либо комментариев направляется к конюшне, зная, что за ним плетутся сзади. — Почистишь Марви, оседлаешь и начнём тренировку. — чеканит альфа. Тэхён безмолвно слушается.

***

Тэхён никогда не думал, что осуществит свою мечту. Что будет стоять бок о бок с животным и слышать его ржание. Что сможет гладить и когда-нибудь решится обнять за мощную шею. А сейчас впервые сядет и почувствует, какого это — иметь крылья. Они стоят в манеже возле гнедого жеребца, что периодически фыркает и задирает Тэхёна. Настолько добрых и спокойных он ещё не видел. Марви — послушный конь, наверное, поэтому он не боится на него сесть. — Итак, перед тем, как сесть, сначала проверь всю амуницию. — командует Чонгук, чей взгляд иной раз съезжает на подтянутые бёдра и чутка повыше. И когда мальчишка всё поправляет, он удовлетворённо кивает. — Теперь нужно подтянуть подпругу, чтобы седло не слетело. — он показывает на ремни, затем на седло. — Делай это слева от лошади. — Тэхён быстро-быстро кивает, подходя к ремням и подтягивая подпругу. — После неё идут стремена, вытягивай их и подгоняй под свою длину. Ты можешь вытянуть их на любую, а как сядешь верхом — настроишь получше. Альфа помогает расправить стремена и закрепить их, встаёт на своё место и, ухмыляясь, смотрит на мальчишку. — Осталось только сесть. Тэхён нервно сглатывает, потому что никогда этого не делал. То, как бьётся его сердце уже чуть ли не в глотке, можно услышать на расстоянии километра, настолько оно пробивает грудную клетку. Что если у него не хватит сил? Он же не великий паркурщик, чтобы в лёгкую запрыгнуть на такую длину. А конь не может присесть? Так было бы куда проще и удобнее. Но Марви, с ростом 170 тире 180 сантиметров, стоит не двигаясь. Чонгук слишком громко выдыхает, привлекая внимание, трёт переносицу и произносит то, что выбивает из колеи: — Не бойся. — кто сказал, что он боится? Это заметно по твоему лицу, испанец. — Я подсажу тебя в первый раз, чтобы ты понял. — понял, как твои руки чувствуются на моих ляжках? Тэхён, конечно же, это проглатывает. — Для начала вставь левую ногу в стремя. Давай, Тэхён. — давит альфа, когда видит замешательство на чужом лице. Тэхён словно только сейчас услышал, что ему говорят, до этого он был где-то под водой, где-то в: «Я подсажу тебя». Омеге не хочется, чтобы до него дотрагивались, чтобы ему было так же мерзко, как и Тэхёну. Поэтому он тихо просит: — Можно я сам попробую, без…поддержки. — и голову опускает — ему неловко. Чонгук не против, но стоит рядом, так сказать — чтобы успеть схватить перед падением, потому что знает, что если он не ел, руки его слабее всего в его теле. — Схватись за седло руками спереди и сзади и, если ты садишься один — не забывай держать повод. Омега вытирает потные ладошки об штаны и хватается за седло, ногу, как сказали, вставляет в стремя и подвисает. А что дальше? — Оттолкнись правой ногой от земли, старайся держать равновесие. — по телу бегут мурашки, ведь голос раздаётся чуть ли не над ухом. Альфа стоит точно за его спиной. Практически дотрагиваясь до омежьих лопаток. Тэхён собирается с мыслями, что разбежались, как тараканы. Сосредотачивается на толчке, который должен сделать сильным, чтобы суметь перекинуть ногу. Давай, Тэхён, ты сможешь. Его начинает подташнивать от волнения, и он вспоминает, что сегодня ничего не ел, но и съесть бы не смог. Он чувствует, как потеют снова руки, и зачем только вытирал? Крепче сжимает переднюю кожаную луку, переходящую в рожок, и делает сильный рывок, отрываясь от земли и подтягивая себя руками. Ему кажется, что вот, он уже почти, ещё чуть-чуть и… Однако. Нога перетягивает его вниз, а влажная рука предательски соскальзывает с кожи, оставляя на ней мокрый след. Он бы встал снова на правую ногу, но она долетела лишь до бедра жеребца и неустойчиво сейчас летит обратно. Тэхён не сможет встать. Его равновесие помахало ручкой. Омега жмурится так сильно, что перед глазами появляются звёздочки, силы в руках его подвели… Всё происходит, как в замедленной съёмке. Настолько медленно, что кажется не естественным в собственной голове. Сердце исполняет свою симфонию, в агонии бьётся, предупреждает хозяина о страхе. Тэхён знает, Тэхён уже летит в пропасть. Летит, пока не ощущает горячие сильные руки, что сжимают его ледяную тонкую талию, а макушка приземляется с точностью в чужую каменную грудь. Он распахивает в страхе глаза и попадает в чёрную затягивающую ловушку чужих. Земля тут же останавливается, а с губ срывается короткий звонкий выдох. Руки на холодной талии сжимаются сильнее…