Драмиона. Начало отношений

Утром он проснулся бодрым, и ничто не могло испортить его настроение, даже пропущенный завтрак. Гермиона же даже и не думала вставать. Она готова была спать до обеда. К счастью, он знал, что делать. Для этого, умывшись и, найдя на диване новую одежду под его размер, он отправился в вестибюль, стараясь избегать своих однокурсников. Они-то ведь наверняка заметили, что ночью он отсутствовал. Но на всякий случай он придумал отмазку: его заставили полировать кубки в зале Славы, и там он нечаянно заснул. И Гермионе он тоже придумал отмазку: она читала книгу в библиотеке в самом укромном месте, чтоб никто не мешал, а когда мадам Пинс закрывала библиотеку, не увидела её. Где же эта дурацкая картина? — Эй! Малфой! — Чего тебе, Поттер? — Ты не видел Гермиону? — Нет... — буркнул он. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, он бы обязательно поддел бы Поттера и Уизли, съязвил бы. Но когда речь заходила о Гермионе, он просто не мог отозваться о ней грубо. — А что ты тут делаешь? Кажется, гостиная Слизерина в другой стороне? — Не суй нос куда не следует, Уизли. А то его и лишиться можно. А с таким, как у тебя, тем более. Уши Рона вспыхнули, но Гарри тактично промолчал, призывая не реагировать и друга. Они развернулись и ушли, а он, найдя картину с фруктами, пощекотал грушк. Та захихикала, и проём открылся. Войдя в кухню, он подошёл к паре домовиков и попросил завтрак на двоих, оправдавшись, что опоздал в Большой зал. Они сразу бросились в рассыпную. Притащили две тарелки яичницы, кексы, тыквенный сок и многое другое. Прикрыв салфеткой и используя заклинание левитации, он, стараясь идти безлюдными коридорами, поднялся на восьмой этаж. Гермиона ещё спала. Тогда он, поставив всё на стол, уселся на кресло и стал ждать. Он не хотел есть, ему ничто не мешало просто любоваться ею. Справа, ближе к двери, вдруг возникла маленькая этажерка с книгами. Он подошёл и выбрал наиболее интересную, как ему показалось. Прошло действительно много времени. Обед, вроде, тоже уже прошёл. Близился ужин. Еда остыла, но всё ещё оставалась вкусной. К тому времени он уже поел. Но вот Гермиона зашевелилась. Сначала она поёрзала на постели, потом потянулась и, наконец, села. Её кружевное алое бельё смотрелось очень элегантно на ней. Он, отложив книгу, встал и улыбнулся: — Добрый вечер, солнышко. Как спалось? — Очень хорошо. Спасибо. Сколько времени? — Скоро ужин. Но я тебе принёс поесть. Перекуси и нужно будет идти. А то меня о тебе уже спрашивали. — Кто? — Твои...м-м... друзья. — И что ты сказал? — Сказал, что не знаю. Ну ты ешь. На ужин не пойдём. Нужно успеть пробраться в гостиные. — Драко, когда мы сможем снова встретиться? — Я знал, что ты спросишь. Надеюсь, что следующий вечер пятницы я проведу с тобой. Он это сказал с нежностью и надеждой. Гермиона умилилась, но ничего не сказала, потому что жевала холодную яичницу. После завтрака, если можно так сказать, она решила одеться, но он взял инициативу в свои руки. Нежно просунув руки Гермионы в рукава блузки, он застегнул пуговицы. Потом стал натягивать чулки на её вытянутые ноги. От его касаний её кожа покрывалась мурашками, и ей, похоже, было приятно. Справившись со двумя чулками, он взял мини-юбку. Медленно поднимаясь, его взгляд проходил по её телу. Вдруг он заметил, что алое бельё просвечивает через белую блузку. Возбуждение снова захлестнула его. Поднимая юбку Гермионе на уровень ягодиц, он уткнулся губами ей в ключицу и поцеловал, очень крепко впившись и оставив ярко красный след. — Ах! Её это тоже возбудило, и она, не в силах сдержаться негромко вскрикнула, захлёбываясь в этом приятном ощущении. — Тише, моя девочка... тише... На сегодня это всё, больше дать не могу... терпи... Он нежно погладил её по спине. На прощание, они тепло поцеловались, и Гермиона первая покинула выручай-комнату. Спустя пять минут он тоже вышел из неё. В гостиной на него набросилась Пэнси. Она хотела обнять его и поцеловать в губы, но он увернулся. Раньше, до начала отношений с Гермионой, он был бы не против потискаться с кем-нибудь, а с Пэнси в большей степени. Но теперь он просто не мог. Ему было бы слишком стыдно даже перед мысленным образом Гермионы. Разочарованно глядя на него, она всё же спросила: — Где ты был? Теперь та отмазка, которую он придумал, звучала бы глупо. Ведь он отсутствовал целый день. — Я... Я был в школе... — Это понятно. Но можно конкретнее? — Пэнси, я не обязан тебе отчитываться, как мамочке. В конце, концов, ты же мне даже не девушка. Просто подруга. — А-а, то есть теперь я ещё и просто подруга. Я-то думала, мы пара! — её тон начал повышаться и, в конце концов, перешёл на крик. — Или ты приглашал меня гулять просто потому, что мы друзья?! А целовался со мной тоже по-дружески?! Я кажется поняла, ты был с какой-то девкой! С той когтевранкой, да? С которой я тебя застукала у озера? Она, кажется тогда "случайно" оказалась без одежды! Ты ещё тогда извинялся, говорил мне, что любишь меня, а не её! Зря я тебе поверила... И теперь ты снова пропадаешь где-то весь день... А когда появляешься, заявляешь, что бросаешь меня! Неужели я так плоха, или это ты не имеешь совести?! — Пэнси, когда ты уже поймёшь, что ничего не было! — он не вытерпел такого тона и тоже начал кричать. — Мужчине нужна половая связь! Но иногда, кроме влечения, бывает, возникают настоящие чувства! Запомни раз и на всегда, Паркинсон, к тебе я ничего не чувствовал! Любви не было! А подобные отношения, которые были у нас, я поддерживать больше не собираюсь. Поэтому ищи себе другого, — конечно, он погорячился. Но он знал точно, что Гермионе он не изменит, чего бы это не стоило. Пэнси была потрясена, ярость накатила на неё. Она побледнела. Несколько секунд она молча приходила в себя, но потом жёстким голосом сказала: — Ну и проваливай к своей когтевранке. Пусть она на тебе и скачет. — С чего ты взяла что это она? — спросил он язвительным тоном. — А, то есть появилась ещё одна? Да ты тот ещё… Ты мне больше никто, я устала терпеть твои выходки. — И почему ты считаешь, что после того как парень тебя поимеет, он будет принадлежать только тебе? — он возвёл руки к потолку. — А о чувствах самих парней вы не думаете? — он посмотрел ей прямо в глаза, возвращаясь в ту же позу, что и до этого. — Раньше я думала, ты понимаешь, что нам, женщинам, просто необходимо поддерживать половой контакт, и что почти каждой девушке нужен свой мужчина. Похоже, я ошиблась. — Что ж, будешь думать, прежде чем выбирать. Хотя тебе явно нечем. — Да я найду себе парня и получше! — Ну и вперёд! Скачи хоть на каждом, а от меня отлипни! Пэнси поджала губы, повернулась на каблуках и вылетела из гостиной, вытирая на ходу слёзы. Только сейчас он заметил, что вокруг стояла тишина: все с интересом смотрели на него. Кто-то перешёптывался. Самые младшие стояли впереди. Один спросил: — А что значит "скакать"? Вопрос повис в воздухе. Кто-то закашлялся в кулак, пряча за этим смех. Но в открытую никто не осмелился засмеяться: боялись его гнева. Он поспешно удалился из гостиной. В спальне Крэбб с Гойлом было открыли рот, чтобы что-то сказать, но он их грубо прервал: — Заткнитесь! Он был в такой ярости, что, больше не сказав ни слова, он сразу лёг спать. Сколько ему ещё предстояло перенести таких сцен? Ведь он спал со многими. И ни к кому ничего не чувствовал по-настоящему. Кроме Гермионы. Эта девушка единственная, кто увидел в нём не заносчивого мальчишку, а ранимого парня. Она была той, кто возбуждал одним только чистым и невинным взглядом в глаза.