Драмиона. Начало отношений

До бала он успел снова пересечься с Поттером, из-за чего в голове вновь возник вопрос: "Как же теперь быть, после всего, что случилось между ними?" За ним последовал ещё один: "Гермиона же об этом не узнает, верно?" За воскесным завтраком к нему подлетел филин с письмом без подписи. Оглянувшись, он воспользовался браслетом и спросил у питомца: — От кого оно? — Ух-фух. От директора. — Спасибо. Вскрыв письмо, он прочитал: "Дорогой мистер Малфой, Мы с радостью сообщаем вам, что вы выбраны лучшим учеником вашего факультета Слизерина. В ваши обязанности входит открытие бала. Перед, непосредственно, самим балом вас проинструктируют. Никто, кроме вашей пары не должен знать, что вы выбраны. С уважением". Как странно: они прислали сову на неделю позже. Но интереснее то, что он не в курсе, кто другие три лучших ученика. Окинув взглядом зал, он увидел Гермиону, которая читала письмо, вероятно, точно такое же. Подняв глаза на него, она заметила в его руке конверт и легонько кивнула головой, в знак подтверждения его мыслей. За столом Когтеврана он увидел невозмутимую Полумну, читающую своё письмо, а у Пуффиндуйцев — Эрни Макмиллана, который сидел, как громом поражённый, с открытым ртом. Полумна Лавгуд будет в паре с Долгопупсом – он знал, что они встречаются. А Эрни, наверняка, будет с Парвати Патил, а может быть и с Падмой. В общем, не трудно было догадаться, кто с кем будет. Поттер с Джинни — это точно. Рон, должно быть, предложит Гермионе, но она откажется, и, поэтому, он либо не придёт, либо попытается найти кого-то ещё. Кстати, а с кем пойдёт Пэнси? Кажется, она намекала, что у неё есть парень и получше... хм-м.

***

Из-за приготовлений к балу неделя пролетела незаметно. Всё это время девушки загадочно подмигивали друг другу и перешёптывались, а парни наоборот – стали более серьёзными и напряжёнными. В субботу утром ему пришло новое письмо от профессора Макгонагалл. В нём говорилось о том, что он вместе с парой должен будет подойти ко входу в Большой зал после того, как там окажутся все ученики. Первый вальс будет исключительно для четырёх. В течение танца к открывающим будут присоединяться другие пары. Форма одежды – парадная. Ох, как же это волнительно! Ближе к девяти, а точнее - без десяти минут девять, он спустился. Эрни с Парвати были уже там. Невилл стоял один. Через две минуты пришла Полумна. На удивление Драко, она была необычайно красива. Её белокурые волосы падали до пояса; на голове красовалась серебряная диадема с сапфирами, нежно-голубое платье очень шло её глазам, таким же голубым. Но девушку затмила Гермиона, которая спустилась следом за Полумной. Её ярко-малиновое платье, укороченное спереди так, что были видны красивые стройные ножки и совсем немного достающее до пола сзади, было покрыто золотыми блестящими узорами, переливающимися на свету. Балетки на небольшом каблуке добавляли несколько сантиметров её росту, что будет очень кстати во время танцев. Волосы Гермионы были уложены, а на макушке красовался маленький пучок. Как и у Полумны, на ней была диадема, только золотая с рубинами. Приблизившись и взяв его под руку, она ослепительно улыбнулась остальным. Невилл не мог оторвать глаз от Полумны, а вот Эрни пялился на Гермиону с открытым ртом. Парвати недовольно поглядела на неё и попыталась привлечь внимание своего партнёра. Вдруг Малфой вспомнил, что хотел подарить девушке подарок, поэтому попросил её закрыть глаза, а сам достал из кармана колье и, приподняв каштановые локоны, застегнул украшение. — Теперь можешь открывать. — Ах! Драко, оно прекрасно! — лёгкий поцелуй в губы. — Это же чистое золото и настоящие рубины, которые изрыгают Огненные драконы! Где ты его достал? — Рад, что тебе понравилось. Я попросил родителей заказать его у одного мастера... — Оно такое дорогое... — И опять ты сводишь всё к цене! Гермиона, тратиться на тебя я никогда не перестану. Я хочу, чтобы тебе было приятно. Надеюсь, ты это понимаешь. Нам уже пора. Они выстроились по парам. Первые шли Эрни с Парвати, вторые – Невилл с Полумной, а третьи – он и Гермиона. Двери открылись. Заиграла очень плавная мелодия. Она разливалась по всему Большому залу, и они вошли ей в такт. Проходя мимо окружающей толпы, он заметил, что почти все смотрят на них с удивлением. Вдруг его внимание привлекли два лица. Рыжее, принадлежащее Рону, было перекошено от гнева, а лицо Гарри выражало удивление. Кстати, в паре с Роном стояла Лаванда Браун. Странно, что она согласилась пойти с ним на бал, учитывая события шестого курса. Но Уизли, похоже, не волновала его партнёрша. Он тупо пялился на Драко, шедшего рядом с Гермионой. Во взгляде виднелись отчётливые ревность и отвращение. Драко старался не смотреть в глаза другим. Но боковым зрением увидел ещё одну пару, которая сильно удивила его. Это были Пэнси Паркинсон и Теодор Нотт. Похоже, она действительно не шутила, когда говорила, что найдёт себе другого. Правда, не сказать, что Нотт был красивее Малфоя. Наоборот, у него были спутанные тёмно-каштановые волосы, тогда как у Драко они были светлыми и уложенными. А его руки? Они болтались вдоль тела: длинные и несуразные, — тогда как у него самого они были аккуратными, пропорциональными телу. Лицо Нотта было заострённым, скулы выпирали. Хотя у него черты лица были тоже заострёнными, а скулы выпирали, ему это хотя бы шло, чего он не сказал бы о Теодоре. Собственно, именно так Драко и думал о партнёре Пэнси. Может, он и перегнул палку, но, по крайней мере, он хотя бы в голове у себя мог его критиковать. Когда все три пары встали на позиции, заиграла шотландская классика, на современный манер, довольно быстрая. Гермиона танцевала прекрасно. Держась за руки лодочкой, они синхронно повторяли движения: шаг вперёд, шаг назад... Подхватив её за талию, он развернулся вправо на сто восемьдесят градусов. Шаг назад, шаг вперёд... Прижавшись к нему правым бедром, она отклонилась влево и согнула в колене левую ногу. Придерживая её талию, он тоже слегка наклонился. Потом, притянув Гермиону обратно к себе в объятия, он сделал прискок и отвёл свою правую руку, сжимая ладошку девушки. Та, синхронно повторив прискок, развернулась лицом в другую сторону и повторила плавное движение его руки всем телом, не разжимая пальцы. Откинув голову назад и приподняв руку, она снова развернулась. Прискок влево, и то же движение, только в другую сторону. В какой-то момент он оглянулся и увидел другие танцующие пары. Он не заметил, как они присоединились: слишком был увлечён танцем. Но через минуту он снова сконцентрировался на Гермионе. Её движения были плавными. Качая бёдрами в разные стороны, она безупречно выполняла все движения. Зрелище завораживало. Оторвав взгляд от них, он поднял его выше: скользнул глазами по ключицам, шее, на которой было одето подаренное им золотое колье, по подбородку, губам... Они манили, притягивали. Алые, пухлые, сладкие и такие знакомые... Последние несколько аккордов, таких ярких, наполненных смыслом, свели его с ума. Разум отключился; он слушал только свои чувства. Не отрывая взгляда от губ, он прильнул к ним, не грубо, но настойчиво, вынуждая её ответить на поцелуй. И Гермиона дала согласие, приоткрыв рот. Поцелуй продолжался пару минут, в течение которых он не отрывался от её рта и не обращал внимание ни на что вокруг происходящее. — Что вы себе позволяете?! — послышался возмущённый возглас профессора Макгонагалл.