Любовь, роботы и кубы

Из динамика, рядом с картиной, раздался слишком оптимистичный голос диктора: - С пробуждением, испытуемый номер 200! По соблюдению… - Государственных и федеральных нормативных… - бубнежом продолжил Гэвин, натягивая одеяло на себя сильнее. - Нормативных актов, рекомендуем выполнить ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ упражнения по поддержанию физического и психического здоровья.       Гэвину нравится представлять, что каждый день какой-то человек просыпается ради него одного. С первыми лучами солнца, лишь бы позаботиться о здоровье Гэвина. Но у него не такая большая фантазия, чтобы не заметить полное отсутствие разницы в записи. Гэвин ступает на коричневый ковер и слишком сильно скучает по кофе. Посмотреть влево. Вправо. Повторить для закрепления результата. Ещё один день в комплексе CyberLife.       После разминки Гэвин быстро посещает душ и приоткрывает дверь своей комнаты. Там его уже поджидает робот доставщик. Или просто говорящая тележка с подносом. - Прият-ного ап-петита.       Стоило взять поднос, как робот поковылял восвояси, медленно скрепя колесиками. Рис, белое мясо. Хлеб. Вот он, завтрак победителя.       После утренней рутины Гэвина встречает белый коридор с множеством дверей. Неизменный путь, проход через прозрачное, с голубым отливом, поле экспроприации. Оно пропускает его со странным звуком, который он слышал в звездных войнах и тело обволакивает прохладная свежесть. Гэвин подходит к массивному лифту, стоящему посреди комнаты, окруженный экранами во всю стену. Черные человечки бегают там в касках, с кубами и турелями.        Стоит Гэвину сделать шаг ближе к лифту, стеклянная дверца тут же пропускает его внутрь, раскрываясь по дуге. По привычке Гэвин тянет руку к кнопке, желая выбрать этаж, но глянув на стену, медленно опускает ладонь обратно. У него чувство диссонанса, от пустующего места панели.        Лифт резко приходит в движение сам по себе, отчего Гэвина немного уносит в сторону. Окна заливает черным, он летит в пустоту – и уже даже не старается понять, насколько глубоко он опускается. - Доброе утро, испытуемый номер 200. Пройдите в камеру испытаний, - по коридору раздался роботизированный голос из динамиков. Четкий настолько, что создавалось ощущение, что его обладатель стоит у тебя за спиной. - Гребаная жестянка, ты же знаешь, что меня зовут Гэвин, - Рид вздохнул, стаскивая со стены белое устройство. Рукоятка, форма, назначение – единственная приятная вещь здесь. - Я думал, что вы решили сохранить наши отношения на уровне «деловых».       Гэвин цокает; не пересчитать, сколько раз он мечтал разбить ему лицо. Жаль, что сделать это голосу довольно проблематично. RK-900. По крайне мере, так он и представился в их первую встречу.       Всё что имел Гэвин на момент их знакомства – страх. Непонимание. И, наконец, пустота. Как в душе, так и в памяти; он помнил минимальные вещи про себя, лоскутки, обрывки. Но они не складывались в единую картину. Роботизированный голос помогать не желал. В здании не было не календарей, ни часов, ни окон. Сколько прошло? Найдут ли его? Есть ли те, кто будет его искать?       Слишком много вопросов. А он - в оторванном от жизни вакууме. Лишь с голосом. Машиной. Без лица, тела и души. Довольно грустно, что их отношения строились на «лабораторная мышка – ученый». И вот, мышке снова бежать по лабиринту.       Камеры здесь строились по одному и тому же принципу – если пройти слишком много за раз, можно испытать преждевременную истерику. Гэвин, к сожалению, проверял. Белые, с железными вкраплениями, стены, уж больно напоминали особые комнаты в психбольнице.       Столько сил лишь для одной цели - найти выход отсюда. Теперь, это стало некой религией Гэвина, смыслом жизни. Дверь с красной кнопкой. Может, однажды его там встретит чистое поле с бескрайними просторами. Да какое поле, хоть свалка Детройта. Только не ещё одна комната.       В камерах менялось только содержание. Например, в этой комнате дверь, с которой вышел он, располагалась у самого верха. Гэвин подошёл к краю и чуть испуганно взглянул вниз – падать отсюда явно будет больно. У стены напротив стояла платформа, что, вероятнее всего, должна была перемещаться по всей стене, заканчивая свой путь у заветного выхода.       В стену, рядом с Гэвином бил красный луч, способный сделать из него два испытуемых с номером сто. "Лучше бы кроссворды дали"              Гэвин замечает куб, на «балкончике» стены напротив. И вновь устремляет взгляд вниз – допрыгнуть не получится. Он делает вид, что протирает прицел портальной пушки, и стреляет вперёд голубой вспышкой, в стену рядом с кубом – в зону, пропускающую порталы. Оранжевый прицел приходится в стену, сзади него. В голове звенят выстрелы из его верного глока. Рука сильно тряслась при беге, но видимо удача была на его стороне – пуля прошла сквозь ногу, отчего мужчина впереди падает мешком на землю.       Гэвин, чуть ли не рукой, гонит от себя это воспоминание, и смотрит место выстрела - в цветных овалах, будто меняются зеркальные отражения. Рид никогда к этому не привыкнет. Он смотрит на куб, словно тот на экране телевизора, и делает шаг вперёд. И успевает увидеть свою спину, шагающую в портал на той стороне.       Шаг назад, и он возвращается на исходную позицию, но уже с кубом. Он еще не знает, что будет делать дальше, но он уже выучил принцип – если есть этот чёртов белый квадрат, значит он тебе однозначно нужен.       Пару секунд размышлений, и Гэвин делает еще пару выстрелов – ему необходимо было заставить прийти платформу в движение. Но, кому нужны рычаги, кнопки, когда есть чёртовы смертельные лучи?       Луча, с помощью порталов, становится больше, как и способов случайно убить себя. Гэвин выстраивает его траекторию с помощью куба, имеющую прекрасную способность не плавиться от него – он становится неким источником преломлением света. Теперь луч бьёт в розетку, а шум перемещающийся платформы заполнил все камеру.       Гэвин наблюдает за движениями платформы. Работает, конечно, исправно. Но из материала, не пропускающего порталы – как и окружающее пространство рядом. Добраться, добраться. Очевидно, до туда нужно добраться.       Внимательный взгляд подмечает, что платформа чуть проезжается рядом с местом, куда Гэвин уже перемещался. Немного проворности – и у него всё выйдет.       Гэвин дожидается, когда платформа займет необходимое место. И стреляет вновь туда – платформа останавливается. Повторить путь через порталы – и он уже на месте. «Так бы я на работу никогда бы не опаздывал»       Гэвин аккуратно встаёт на платформу, и приводит механизм в движение. Портальная пушка держит куб, и он выставляет его спереди себя. Перекрыть чёртов луч. И лучше закрыть глаза.       Зажмуренный, он слышит, как куб смело принимает все удары на себя. - Гэвин! От страха портальная пушка чуть из рук не валится. - Извините, не удержался.       Все роботы попадают в ад. А если не попадают, Гэвин лично их всех туда отправит. Наконец, дверь. Поодаль неё огромная красная кнопка на полу (жми, не промахнешься), работающая только при постоянном давлении на неё. Рид, с расстояния избавляется от куба. Дверь открыта.       Но стоило сделать шаг - платформа начинает подозрительно шататься. Руки сами, на уровне рефлексов, выкидывают пушку вперёд. Гэвин не успевает ничего предпринять, как платформа с шумом начинает складываться как карточный домик, кидая Гэвина вниз.       Рефлексы вновь не подводят его. В последнею секунду он успевает схватиться за край. Адреналин бьет по ушам, а открытая дверь перед глазами словно смеётся над ним. Гэвин нарушает главное правило и смотрит вниз. Железо ударяется об пол, а он, потягиваясь, быстро забирается обратно. - Черт возьми! Я же мог подохнуть!       Гэвин лежит на идеально чистом полу в звенящей тишине. У него шум в голове, и быстро вздымающаяся грудь. Ладони мокрые, а ему обидно стало, что гребаный робот молчит. После шума в динамиках, RK900 вновь подаёт признаки жизни. - Извиняюсь, Гэвин. Ни у кого больше не возникало проблем с этим местом. - Я рад, что мог стать первой лепёшкой здесь, - Гэвин потирает лоб, и вновь берёт пушку в руки - будто она панацея от всех бед. - Возможно, они просто имели другую весовую категорию. - На что ты намекаешь? - Не мешайте, я проверяю другие тестовые камеры. До этого там проходил грузоподъемник, но я, пожалуй, укреплю. Гэвин сплевывает, и гордо поправляет оранжевую ветровку, повязанную на таких же оранжевых штанах. Дверь встречает его новым испытанием. ***       Гэвин никогда не обсуждал с роботом выданные вещи. Он ругался, орал и проклинал всё на свете. Но смузи на ужин не просил. Ну хорошо, только коньяк разок. Электронная тварь отказала, чтобы "не причинять вред здоровью".       Только после того, как электронная-супер-нано бритва накрылась, Гэвин не выдержал недели на второй. - Я не хочу пускать себе бороду. - К сожалению, всё барберы сегодня в отпуске. Не желаете ли оставить заявку?       Гэвин устанавливает рекорд по прохождению испытаний, за счёт необъятного гнева. Уставший, вернувшись обратно, он находит в своей ванне, на полке у зеркала - лезвие, и очень много жидкого мыла. До этого он довольствовался лишь хозяйственным. Рядом обнаруживается детский крем. Гэвин разрывался от противоречивых эмоций; привет, стокгольмский синдром.        Приятная, конечно, мелочь, но тонкая грань личного пространства и (безопасности?), как-то размылась - в голове рисовались образы машины с одним глазам, и с бензопилами вместо рук, ходящая за Гэвином по пятам. Хотя, может это был робот доставщик 2.0?       «Ну, куда не шло» - думает Гэвин, пока умывается горячей водой. Мокрые ладони проходятся по его уставшему лицу, вплоть до шеи, не обходя стороной шрам на носу. Гэвин снимает махровое полотенце с двери – то, что поменьше, и мочит его под струей воды. Мокрое полотенце ложится на лицо и Гэвин, в темноте, на пару секунд забывается. Представляет себя дома.        За место геля для бритья Гэвин размазывает смесь с ароматом персика по своим щекам. Пару капель тягучего мыла падают на кафельный пол. Он аккуратно проходится дешевым станком по линии скул, и даже не старается делать это симметрично. Волоски на шее исчезают, а Гэвин засматривается на этот участок кожи.        Гэвин находит девушку на кухне. Худющая, она стояла в одних домашних шортах и голубой майке, с одной свисающей лямкой на плечо. Он смотрит на неё, держа пистолет на вытянутой руке. - Марали здесь? Девушка вертит головой. «Еще бы» - Расслабься, и проходи со мной, - она сглатывает, а Гэвин отмечает, как контрастируют голубые синяки под глазами с её белой кожей. - Тут пусто, Гэвин, - его напарник шумел дверьми за стеной. - Посмотри в шкафу, либо за окном, мало ли, - и Гэвин отвлекается, буквально на пару секунд, смотря вглубь комнаты. Когда он поворачивает голову назад, в тонких руках девушки дрожит холодная сталь. Они смотрят друг на друга – он выжидающе, опуская дуло вниз, без слов прося её остановится. Он должен был сделать это раньше. Она, с широчайшими глазами, цвета ветвей ёлки на рождество. И со столь ненужной уверенностью, что успела эволюционировать из страха. Её ресницы взмахивают пару раз, словно стараясь взлететь, и нож проходится по белому горлу. Нож падает вниз, как и сердце Гэвина. Он делает шаг назад, словно перед прыжком, и выпадает вперёд, ловя её тело. На шум поспевает напарник. Очевидно, никто из них готов к этому не был. Пара секунд – и в Гэвина летит белая футболка, что висела сушиться на тонких веревках в зале. Пистолет улетает в задний карман штанов. - Я же коп, а не врач! После таких ран – люди умирают быстро, особенно, если повредили сонную артерию. И Гэвин старается об этом не думать. Её обмякшее тело лежит на коленях Гэвина, русые волосы протирают грязный пол. Он прислоняет тряпку поверх кровотечения, и часть гардероба уже через несколько секунд пропиталась красным. Он держит её за спину, а её глаза, кажется, не закрывались не на секунду. Она смотрела на Гэвина и все её отрывистые, ломанные движения, вкупе с кашлем напоминали ему рыбу, выброшенную на берег. Гэвин смотрел на её зрачки размером с точку, и кажется, шептал что-то успокаивающее. Человеку с перерезанным горлом. Гэвин прижимал пальцем место, где должен был сосуд – вплоть до приезда врачей. Он держал футболку в руках, безэмоционально глядя, как бригада скорой помощи вводила прозрачную трубку ей в гортань. Девушку, уже в отключке, подняли с лужи крови. Дыхание восстановилось, но расслабляться нельзя. Полусидя, давая кислород, её вынесли за пределы этой чёртовой квартиры. «Жить будет – только питается пока через зонд. Не знаем, как будет дальше, но с такой раной от посттравматических стенозов она никуда не денется»       Рука Гэвина дрожит, а маленькая царапина на шее алеет. Гэвин кидает лезвие в раковину, смотрит в зеркало. Будто не на себя вовсе. Темные глаза стали ещё черней. Дыхательная практика. Вдох-выдох. Гэвин обмазывается кремом с мишкой и решает для себя – не сегодня.       Подходя к стене, Гэвин оставляет там черный крест. Среди множества таких же.