Разврат в Чайнике

***

«Святые Архонты, страшно-то как…»

***

— Почему ты остановился? Хороший вопрос. Вплоть до настоящего момента Чайльд гордился тем, чем наградила его природа. Он, конечно, по Тейвату не бегал, трусы всем подряд не снимал, но в голом виде пересекался не только с теми, с кем спал: например, в бане. Это в Ли Юэ все стыдливо заворачиваются в полотенца, а на родине Чайльда мужики не привыкли стесняться. В общем… такого размера он пока что не видел ни разу в жизни. Хотя и формы тоже… «Ну да, о чём это я? Моракс же не человек…» Чайльд всё ещё медлит с ответом, когда архонт вдруг поддаётся вперёд. Естественно, Чайльд отшатывается. Но падая на спину, успевает опереться рукой на «кровать». — Х-ха… и Вы иногда бываете нетерпеливы, не так ли? Встретившись со взглядом золотых глаз, Чайльд быстро опускает голову. Кто бы знал, что глаза архонта могут так сверкать? Даже кончики его волос пожелтели, словно раздуваемые угли. Но лицо при этом остаётся бесстрастным… точнее, архонт будто занял позицию наблюдателя, с интересом ожидающим следующего действия забавной букашки, посмевшей опоить его и связать. Выглядит как вызов. — Мне раздеться? — нарочито холодно интересуется Чайльд. — Да, так будет удобнее, — кивает Моракс, снова переступая с ноги на ногу. При этом его брюки падают на пол. И обнажаются ноги. «Ноги, как ноги…» Ага, только вот они тёмно-коричневые с мерцающим угловатым узором, словно нарисованным золотой краской. Граница и узора, и тёмной кожи обрывается возле бёдер, совсем как слишком высоко натянутые чулки. — Экстравагантно, — сглатывает Чайльд пересохшим горлом. Он вцепился в ворот своей рубашки, всё ещё продолжая полулежать на краю ковра-кровати. Колени сами собой разошлись в стороны для сохранения равновесия, и ранее расстёгнутая ширинка уже некоторое время бесстыдно представлена взору архонта. Но Моракс не задерживает на ней взгляд. Скорее его интересует лицо Чайльда. «Я прямо чувствую, как краснею». Невиданное событие: чтобы Чайльд — и краснел, как какая-то невинная девица? Назло схватившему за горло волнению, он специально разводит ноги пошире, заставляя свои пальцы медленно переходить от одной пуговице к другой, следуя диагональной линии запа́ха от плеча до противоположного бедра. Когда же рубашка оказывается расстёгнутой, Чайльд заползает на постель полностью и скидывает с себя брюки. Проводив отлетевшую одежду скептическим взглядом, Моракс степенно опускается на колени. Как раз между ног Чайльда. Но с завязанными руками на большее он не способен. Чайльд хмыкает, теперь уже нагло глядя прямо в озадаченные золотые глаза. Однако, когда открывает рот, в комнате раздаётся его довольно почтительный голос: — Вы позволите мне всё сделать самому? Архонт кивает, умудрившись не растерять достоинства даже будучи связанным и без штанов. Во-первых, Чайльд неспроста его связал — кто знает, вдруг, не устояв перед великолепием партнёра и поддавшись страсти, Моракс забудет растянуть его дырочку? А во-вторых, Чайльд пока морально не готов принять в себя нечто настолько большое… Поднявшись на колени, он мягко подталкивает мужчину в сторону подушек, помогая занять полулежачее положение, а потом, набрав полную грудь воздуха, перешагивает его ноги и замирает. Не стоило смотреть вниз. Сверху открывается прекрасный вид на ребристый, совсем не человеческий член, чья толщина и длина сравнима разве что с крепкой мужской рукой. «Итэр, как ты вообще… это же нереально!» Но если путешественник смог, Чайльд просто не имеет права отступить! Только сначала нужно себя подготовить… Заведя руку за спину, Чайльд тянется к ягодицам — как вдруг Моракс неожиданно приподнимает бёдра, и из-под него выскальзывает длинный толстый хвост, сужающийся к концу, и с золотистыми вкраплениями вдоль хребта. Чайльд успевает лишь заметить, что хвост этот покрыт коричневыми чешуйками, а в следующий миг тот уже ныряет ему за спину и толкает вперёд. Чайльд падает, практически уткнувшись носом в грудь Моракса, но вовремя уперевшись в его плечи руками. А хвост тем временем проскальзывает между его ног, заставив вздрогнуть, и упирается мягким кончиком в… подбородок. Вынуждая поднять голову. Прямо напротив обнаруживаются узкие светло-розовые губы, чуть приоткрытые. Между ними мелькает нечто похожее на раздвоенный язык, но разглядеть подробностей Чайльду не дают — губы приближаются. И нечто прохладное и скользкое проникает в рот, быстро проходится по нёбу, стремительно нагреваясь, обвивается вокруг его собственного языка и рывком притягивает, углубляя поцелуй. Голова наполняется туманом. И всё же Чайльд умудряется не забыть, о чём просто обязан позаботиться. Оставив вес на одной руке, другую он вновь заводит за спину и раздвигает себе ягодицы. Плотное и узкое кольцо мышц неохотно пропускает сначала один палец, потом второй — и в этот момент язык Моракса начинает делать что-то странное, буквально вытягивая из Чайльда душу. Кажется, он не во рту, а на его члене. Мягкая ступенчатая пульсация достигает корня языка, передаётся вглубь горла, докатывается до желудка и заставляет задрожать от сдерживаемого стона. Занятые важным делом пальцы оказываются просто неспособны проникнуть глубже из-за спазматически сжавшихся мышц. Прохладное касание к члену заставляет окончательно потерять связь с реальностью — да, это не язык, а нечто более твёрдое и менее гибкое, к тому же обжигающе холодное… но тоже быстро нагревающее от его собственного жара, как и все прочие части тела Моракса. Обвив член Чайльда, хвост архонта несильно сжимает его. А потом ещё и ещё. — Агх-х-х… Чайльд с трудом разрывает поцелуй, едва не лишившись языка. — Я же так кончу… Он задыхается. Слова вырываются обрывками. А вот Моракс выглядит очень довольным. Его и впрямь раздвоенный кончик языка пробегает по растянувшимся в самоуверенной полуулыбке губам. «Что же это за амброзия, способная расплавить архонта?       …хотя, возможно, дело не в выпивке? И это я такой неотразимый?» Пульсация на члене меняет ритм, и Чайльд зажмуривается, с усилием проталкивая пальцы глубже и разводя их, растягивая эластичные, чуть влажные стенки. Надо бы добавить влаги, но почему-то облизывать пальцы под взглядом божества кажется слишком вульгарным. И Чайльд решает, что попробует прямо так. Снова сглотнув, он прикладывает немаленькие усилия, чтобы оттянуть член Моракса от его живота к себе между ног — и ребристая головка упирается прямо в мошонку, а ведь Чайльд ещё и не думал приседать. «Святые Архонты, страшно-то как…» Но Чайльд мужественно направляет «столб» Моракса в дырочку между своих ягодиц. И осторожно надавливает. Давление нарастает. И вдруг позвоночник пронзает резкая боль. Головка просто не может протиснуться сквозь пусть и немного растянутое, но всё-таки ещё слишком узкое кольцо мышц. Нет, даже если его растянуть… эта штука туда никогда не войдёт. Чайльд замирает со стремительно переполняющими глаза слезами — они ещё не пролились, но плотина вряд ли выдержит долго. — Чайльд… — начинает было Моракс. Но тот уже спрыгивает с кровати. — Извини… извините… я правда… нет, я не могу… Подхватив штаны, Чайльд вылетает из комнаты в развевающейся рубашке и бросается к двери напротив. — Итэр, почему ты не предупредил меня?! Замерев на пороге, Чайльд шмыгает носом. Потом отступает на шаг. — Простите, что помешал. И закрыв за собой дверь, растерянно оглядывается. Разве здесь была не комната Итэра? Что там делают Венти и Сяо? И с каких пор они вместе?