Разврат в Чайнике

***

От удивления Тома перестал двигать рукой. В его расширившихся глазах отразился неподдельный шок, как будто Венти признался, что является Анемо Архонтом. Хотя… без Сердца Бога… какой из него Архонт? С другой стороны, он с самого начала знал, что эта ноша не для него. Но иметь человеческое тело и возможность забавляться с другими — приятный бонус, который, слава Барбатосу, остался. Так о чём горевать? — А ты бы предпочёл быть сверху, малыш? — С-сверху? — Тем, кто вставляет, — медленно объясняет Венти, стараясь не рассмеяться. Его искренне веселит наивность Томы. И его смелость. Ведь паренёк держится уже довольно долго — другой, потрусливей, уже бы сбежал. Ну или вознамерился бы «показать смазливому сучёнышу, где его место», попытавшись подмять под себя — к сожалению, подобное случается не так уж и редко. Особенно, когда Венти приходит в голову «свежая» идея «попробовать что-нибудь новенькое». Но сегодня всё идёт как по маслу. — Я… я не… простите, я правд- — Тс-с! Приложив палец к мягким губам, Венти призывает ветерок, чтобы поднять Тому со стула и аккуратно перенести на пол. Намного брутальнее было бы взять его на столе, но, к сожалению, у этого тела отнюдь не брутальный рост. Так что Венти просто раскладывает своего нового друга на деревянном настиле. Ноги парнишки запутались в его же сползших до колен штанах, но это даже немножечко мило — особенно то, как он пытается отползти на локтях. Только вот Венти обхватывает обе стройные ножки под коленями, сдёрнув туда же бельё и окончательно оголив милую, ещё незатвердевшую от чрезмерных тренировок, попку. — Венти! «О! Наконец-то без 'господина'…» — Я же обещал, что не вставлю? Может, со стороны это выглядит забавным: то, как хлипкий бард удерживает две дёргающиеся ноги на своём плече, пытаясь пристроить член между горячих бёдер более крупного парня — но парню этому точно сейчас не до смеха. Тома вроде бы перестаёт вырываться, почувствовав, что Венти не покушается на его зад, и замирает, прислушиваясь. Смазки недостаточно, член тяжело входит между не слишком то нежных ножек, но ещё немного — и болезненные ощущения притупятся. К тому же на члене Томы ещё осталось прилично слюны, и если протолкнуться поглубже и потереться одним членом о другой, а потом оба вместе… да, обратное скольжение идёт уже лучше. — А это как называется? — осмелев, подаёт голос Тома. — Это… — Венти задумывается. — Итэр как-то назвал это «петтингом», но лично мне больше нравится «окольный путь к вершине блаженства»… — По- …поэтично. — Ха-ха, а то! У них обоих начинает сбиваться дыхание. Тома всё больше краснеет, пока в конце концов не закидывает обе руки на лицо, пытаясь прикрыться — и тогда Венти наваливается на него сверху, буквально складывая юношу пополам. — Приятно же? …не кори себя, ты не делаешь ничего плохого… это почти что- …почти что массаж… «Смерть, как хочется вставить» В такой позе член то и дело проскальзывает уже не только по мошонке Томы, но и по его животу. Венти не сдерживается. Он позволяет себе излиться, даже не попытавшись растянуть удовольствие… а вот Тома остаётся ни с чем. Когда его ноги отпускают, парень приподнимает руки с лица, однако ни о чём не спрашивает — только пристально смотрит. — Ну вот мы и кончили по одному разу, — поправляет Венти сбившуюся и промокшую рубашку. — Закончим на этом? Хоть он и дал ножкам рыжего милашки свободу, сам пока подниматься с пола не спешит. — М-м-м… да, наверно. Тома перекатывается на бок и даже уже подтягивает колени к животу, видимо, собравшись натянуть обратно штаны, только… не слишком уж разочарованно прозвучал его ответ? Венти хватает мальца за лодыжку, заодно сдёрнув с неё штанину. — У тебя всё ещё стоит. — М-м-м… всё нормально, я могу и сам- — Вот уже нет, — решительно мотает головой Венти. — Раз уж мы «репетируем», почему бы не проверить заодно и ещё кое-что? — Что? — вновь настороженно замирает Тома. — Вот это. Венти демонстративно облизывает свои пальцы, после чего довольно грубо задирает пойманную за лодыжку ногу и быстро находит то самое отверстие, за сохранность которого боится любой уважающий себя гомофоб. …и некоторые убеждённые активы, вроде того же Тартальи. Глаза Томы становятся похожи на блюдца. — Вы- …вытащи! Он пытается брыкнуться, но силёнок у архонта всё же побольше. — Ш-ш-ш… попробуй расслабиться. Заодно узнаешь, сможешь ли быть снизу… ты, вроде бы, упомянул, что у тебя есть кто-то особенный? Не похоже, что Тома внимательно его слушает, но, по крайней мере, начинает лягаться потише. Хотя внутри так сильно сжался, что Венти не уверен, сможет ли вытащить свой несчастный большой палец обратно. — …судя по всему, — продолжает он, мягко потирая остальными пальцами вокруг сжавшейся дырочки. — Этот кто-то занимает высокое положение… и ты безмерно его уважаешь… а потому боишься, что понимаешь что-то не так? Я прав? — … Тома не отвечает. Однако попытки вырваться окончательно прекращаются. — Я догадываюсь, что этот человек уже не раз дразнил тебя, но так ничего и не прояснил… это своего рода игра. Возможно, он считает недопустимым связь со слугой… Ох, ты не мог бы немного расслабиться? Клянусь Барбатосом, что не сделаю тебе больно! И снова нулевая реакция. Даже наоборот — кажется, парнишка ещё больше сжался. — Тома, малыш, представь, что это не я, а он сейчас ласкает тебя. С ним ты будешь вести себя точно так же? Трястись и сжиматься, действуя партнёру на нервы? — Он ни за что- Осёкшись, Тома мгновенно захлопывает рот и отводит взгляд. Он вцепился в пол так, словно это не дерево, а мягкая стружка. Надо будет придумать, как завтра объяснить Итэру царапины… но пока есть кое-что поважнее. — Пусть так, — вздыхает Венти. — Однако пройдя через это один раз, ты, во-первых, получишь ответ, нравится тебе это или нет, а во-вторых — в следующий уже не будешь так нервничать, зная, к чему подобное приведёт. Совсем чуть-чуть, но кажется, давление сфинктера ослабевает. Венти тут же наклоняется и приникает губами к собственному пальцу, пытаясь как можно лучше смочить его основание слюной. Конечно же, реакция следует незамедлительно: отпущенная нога тяжело придавливает плечо, палец вновь сжимает изнутри, но если бы Тома захотел — сейчас бы запросто смог его оттолкнуть. — Это… это так странно… — Расслабься, — давая своему языку передышку, в очередной раз советует Венти. — Не бойся того, что чувствуешь. Понравится — хорошо, а нет — ничего страшного. Просто примешь результат и будешь жить дальше. — Вам… легко… говорить… — Хе-хе, пожалуй. Перевернув ладонь и протиснув внутрь уже два пальца, Венти наконец добирается до уплотнения в виде небольшого узелка. Оно у всех разного размера — чем меньше, тем труднее получать удовольствие от проникновения. И на стимуляцию реакция этого узелка отличается у каждого человека, но в случае Томы, стоит нажать, как уплотнение слегка увеличивается, окружающие стенки сжимаются, а сам Тома, кажется, перестаёт даже дышать. У него такой растерянный и, одновременно, удивлённый вид… «Какой же милый… так бы и съел». Венти специально кончил, чтобы Тома почувствовал себя в безопасности. Однако правда в том, что намного приятнее делать «проверку» не пальцем, а собственным членом, который уже снова набух. Хорошо, что у человеческого тела две руки — можно заодно заняться собой. — Я… я, кажется, сейчас… «О, неплохо для первого раза… Но ты ведь не думал, что всё будет так просто?» Пальцы Венти останавливаются. Закусив губу, Тома досадливо морщится, как от боли. Хочется засмеяться — от умиления. — Что же мне с тобой делать, а? — Ты… хочешь вставить мне, да? — Боюсь, для тебя это будет слишком. Вместо ответа Тома закрывает глаза. Кажется, он благодарен… а вот Венти чувствует себя идиотом. Впрочем, у наслаждения много граней: член не обязательно запихивать во все дыры, чтобы доставлять и получать удовольствие. . . . — …и что теперь? Наконец натянув штаны, Тома сидит на полу, поджав колени к животу. — А что теперь? — интересуется Венти, забравшись с ногами на табурет и взявшись за остатки креветок в кляре. — Если я кончил от- …от пальцев… значит, моя позиция — снизу? Тома даже глаз не поднимает, смотрит прямо перед собой на белесые капли и царапины на полу. — Необязательно, — пожимает Венти плечами. — На самом деле, я могу заставить кончить таким образом любого мужика… — Любого? Тогда к чему была эта проверка? «Упс…» Два зелёных глаза сверлят Венти, словно пытаясь распотрошить. — Не злись… Или тебе не понравилось? — Хм. — К тому же, ты получил ценный опыт, в следующий раз будешь готов к тому, что тебя ждёт. — Это всегда… происходит так? — Нет, — хмыкает Венти, запивая креветку остывшим глинтвейном. — Каждый занимается сексом по-своему. Для меня это искусство, а для кого-то — рутина. Или обязанность. Или страсть… А что для тебя? — Не знаю… пока. Закусив губу, Тома вновь утыкается взглядом в пол. Венти тоже сохраняет молчание. Он не любит навязываться, да и зачем? Тома смышлёный — должен смекнуть, что в случае чего один милый бард всегда будет рад ему помочь.