Разврат в Чайнике

***

— Привет, Тигнари! Ты не видел… аль-Хайтама? — Кавех? Удивительно. Поднимающегося по деревянному настилу гостя Тигнари услышал давно, однако рука, разминающая листья пеки в каменной ступке, всё равно замирает. С каких это пор Кавех ищет аль-Хайтама? И почему выглядит настолько измождённым, словно бежал всю дорогу от столицы до леса Авидья? — И тебе привет. Аль-Хайтама здесь нет… А он должен был прийти? — М-м… нет. Не знаю. Прислонившись к дверному косяку, Кавех вздыхает и принимается тереть лоб, а Тигнари откладывает пестик и встревоженно интересуется: — Что-то случилось? — О, ничего, — отмахивается Кавех. — Всё хорошо. «Неубедительно». — …Прости, что отвлёк. — Подожди! — окликает Тигнари гостя, уже развернувшегося, чтобы уйти. — Ты неважно выглядишь. Может, отдохнёшь? — Нет-нет, всё нормально! …Кхэк! Прямо в конце фразы Кавех умудряется споткнуться на ровном месте и едва не улететь вниз с деревянной платформы — слава архонтам, чудо-чемодан успевает толкнуть хозяина в обратном направлении, а там его уже подхватывает выбежавший Тигнари. — Да ты же на ногах еле стоишь! — Вовсе нет… Я в порядке, просто тут какой-то сук — и прямо под ноги!.. Кавех пытается высвободиться, однако его руки путаются, а бледное лицо мгновенно сереет. — У тебя анемия! Когда ты ел в последний раз? — Вчера? — И сколько дней назад было это «вчера»? — строго уточняет Тигнари, поняв, что дружеский тон на Кавеха не действует. — Хватит упрямиться! Вместо ответа гость облизывает стянутые от обезвоживания и обветривания губы, устало вздыхает и всё-таки позволяет завести себя в хижину. А там уже со вздохом плюхается на кушетку. Его одежда сухая и немного мятая, но запах пота не слишком силён — получается, в последний раз Кавех переодевался где-то пару дней назад? «Неужели… Нет, если бы аль-Хайтам пропал, вряд ли бы он сказал, что всё хорошо». — …Я не буду ни о чём спрашивать, если не хочешь. Просто отдохни. Налив в чашку свежей воды, Тигнари передаёт её Кавеху, а сам выходит наружу, чтобы найти взглядом натачивающую стрелы Коллеи. Кажется, завтра она идёт в патруль? — Мастер? — Можешь сбегать на кухню? Попроси у Фила что-нибудь лёгкое, но сытное, а по дороге захвати со склада зелье восстановления. — Конечно! Я мигом! Воспитанница убегает, а Тигнари возвращается в хижину и обнаруживает, что Кавех уже не сидит, а лежит на кушетке. Точнее, даже спит. «Насколько же он вымотался?» Похоже, Кавех истощён не столько физически, сколько морально. Но почему он уже несколько дней ищет аль-Хайтама, забыв про еду и сон? Хорошо, что тело владельца Глаза Бога крепче, чем у обычных людей… Но это же не значит, что можно так наплевательски к себе относиться! . . . Когда Кавех открывает глаза, принесённый Коллеи суп уже успевает остыть, но не до конца, потому что спал гость всего около получаса: тревога явно не позволила ему провалиться в спокойный глубокий сон. — Поешь, — кивает Тигнари на тумбочку рядом с кушеткой, отложив перо. — Суп очень вкусный. — Не хочу, — морщится Кавех. — Почему? Тошнит? Болит голова? Этот парень обычно всё держит в себе и вечно отнекивается, но сейчас еле заметно кивает и снова морщится. — Всё равно нужно поесть: тело получит энергию, и тебе станет лучше… а заодно и зелье подействует более эффективно. Кавех вздыхает. Отводит взгляд. Однако послушно садится, встряхивает головой, будто вьючный як, отгоняющий мошкару, и тянется к тарелке. Но ест без особого рвения, словно просто выполняя поручение, а после еды вновь вытягивается на кушетке и закрывает глаза. Тигнари остаётся лишь накрыть друга пледом: уже вечереет, а ночью в хижине довольно прохладно. Второй раз Кавех просыпается после заката — Тигнари понимает это по звуку участившегося сердцебиения и ставшему более глубоким дыханию, хотя сам Кавех продолжает лежать неподвижно. Отметив на карте последнюю требующую обследования зону, Тигнари прикручивает огонь в настольной лампе и оборачивается: — Вы поссорились? Да, он обещал не спрашивать, но состояние Кавеха вызывает тревогу. Этот парень и раньше ссорился с аль-Хайтамом, однако никогда ещё не искал его сломя голову. Да и разве пора крупных ссор не осталась в далёком прошлом? Даже Сайно стал относиться к секретарю Академии, какое-то время исполнявшему обязанности великого мудреца, менее предвзято, Кавех же теперь в основном лишь огрызается на подначивания аль-Хайтама, а если и пускается в спор, то только как следует выпив. — Да унут его знает! — в сердцах огрызается лучший архитектор Сумеру. — Пойди разбери, что там у аль-Хайтама на уме! Я же ничего такого не сделал!.. Ну подумаешь, зашёл без спроса! Тц! Вспышка гнева как всегда выдаёт кипящие внутри Кавеха чувства. Но на этот раз эмоциональная тирада резко обрывается: он стискивает зубы, будто запрещая себе говорить, и натягивает на плечи покрывало, будто замёрз. Кажется, Кавех до сих пор думает, что никто не знает о его совместном проживании с аль-Хайтамом. А причина ссоры — в произошедшем дома. Тигнари не из тех, кому нравится смущать людей, поэтому он только вздыхает. Возможно, однажды Кавех станет более открытым, не прибегая к помощи вина, но пока друзьям остаётся лишь уважать его чувства. И время от времени использовать алкоголь, чтобы помогать парню выплескивать накопившиеся эмоции. Поэтому Тигнари предлагает: — Не хочешь выпить? На днях мне подарили бутылочку чудесной настойки красноплодника. — Разве ты не работал? — всё ещё хмуро косится на него Кавех поверх одеяла. — Я уже закончил, — улыбается Тигнари. И встаёт, чтобы сходить в соседнюю хижину за выпивкой. Однако замирает в дверях, когда прямо у порога приземляется окутанная молниями фигура. Правда, молнии тут же растворяются в воздухе и взгляду предстаёт довольный произведённым эффектом генерал махаматра. — Сюрприз! Не ждал меня? Тигнари отступает назад, уворачиваясь от объятий, и еле заметная улыбка исчезает с лица Сайно при виде Кавеха. — Что случилось? Почему ты в кровати? — Просто небольшое переутомление, — быстро объясняет Тигнари. — И мы как раз собрались выпить. Присоединишься? А вот Сайно отвечать не спешит, рассматривая укрытую одеялом фигуру. Пока Кавех не выдерживает и не вскакивает, сбросив одеяло: — Я вам мешаю? Могу уйти. — Ну… — уже расслабленнее реагирует Сайно. — Вообще-то у меня были планы на эту кровать… Договорить ему мешает Тигнари, подойдя сзади и слегка ударив хвостом по ногам. — Нет-нет, Кавех. Ты никому не мешаешь. Я сейчас всё принесу. Уходя, Тигнари ещё раз проходится хвостом по ногам Сайно и бросает на него извиняющийся взгляд: они давно не были вместе, но и Кавех никогда ещё не приходил сюда в таком раздрае. Когда же Тигнари возвращается, то ещё на подходе к хижине слышит: — Вы вместе?.. — доносится из-за двери нерешительный голос Кавеха. — То есть я, конечно, догадывался, но… — А чего тут догадываться? — удивляется Сайно. — Разве мы что-то скрывали? — А разве нет? Переступив порог, Тигнари видит озадаченного и смущённого Кавеха, всё ещё сидящего на кушетке. Генерал махаматра же стоит перед ним, довольно сплетя на груди руки. И хотя у Тигнари тут же появляется желание подойти к любимому и обнять со спины, он этого не делает… но не потому, что Сайно солгал — они и правда никогда не скрывали своих отношений, скорее просто не выставляли их на показ, — а потому что его руки заняты. — Помочь, Нари? — Просто подвинь стол, пожалуйста. И всё же Тигнари очень неловко: слишком уж понимающий взгляд у Кавеха. Почему он сейчас смотрит на них, словно на пожилую семейную пару? — Не пей много: настойка крепкая, а ты ещё не восстановился, — расставив тарелки с фруктами и прочую посуду, Тигнари поднимает красивую пузатую бутылку. — Я никогда не пью много… — недовольно буркает Кавех, дожидается, когда его чашка наполнится на четверть, и вытаскивает руку из-под накинутого на плечи одеяла, чтобы залпом её опустошить. А затем неожиданно заявляет: — Повезло же вам. Встретили подходящего человека и теперь живёте душа в душу… Ах, как же завидно. — А тебе разве не повезло? — приподняв одну бровь, косится на него Сайно. — Мне? — удивлённо вскидывает обе Кавех. — Нет-нет… Кажется, я никогда никого такого не встречу. — А Нари говорил, что вы с аль-Хайтамом буквально созданы друг для друга. Жаль, Тигнари не успевает остановить эту тираду, и, пнув Сайно под столом, он пробует оправдаться: — Я имел в виду… что противоположностям свойственно притягиваться друг к другу, однако такие отношения… часто губительны для обоих. Как огонь и вода. — Но ведь про нас такого не скажешь? — сплетя на груди руки, переводит Сайно серьёзный взгляд на Тигнари, прижимаясь коленом к его бедру. — Не скажешь, — кивает тот, поднявшись, чтобы долить в кружки настойку. Кавех берётся за свою, устало заглядывает внутрь… и вновь отчаянно опустошает залпом. После чего поднимает тяжёлый взгляд: — Вот сразу видно, что вам комфортно друг с другом, — а разве с аль-Хайтамом хоть кому-то может быть комфортно?! Самое отвратительное, что этот эгоист вполне способен вести себя нормально, просто не хочет! И всё равно за ним сохраняется облик благочестивого человека без единого изъяна! Даже столкнувшись с его поганым характером, люди продолжают петь ему дифирамбы! — Если аль-Хайтам такой отвратительный, тогда почему ты продолжаешь с ним жить? Заданный Сайно вопрос повисает в образовавшейся тишине. Тигнари закатывает глаза, вздыхает и виновато косится на замершего с открытым ртом Кавеха. — Нам не всегда комфортно друг с другом. Как видишь, бывают моменты… Но Кавех не позволяет сменить тему, перебив: — Как вы узнали? Путешественник проболтался? — Ты сам пробалтывался сотню раз, — хмыкает Сайно. — Почти каждый раз, когда напивался. — Я? Бледное лицо Кавеха стремительно краснеет. И, видимо, чтобы скрыть это, он вновь хватается за кружку, которая, однако, оказывается пуста. — Всё хорошо, — успокаивающе произносит Тигнари, поднимая бутылку. — Ну живёте вы под одной крышей, и что в этом такого? Давай лучше долью. Кавех отводит взгляд, но послушно протягивает кружку. — Между нами ничего нет… и не было… никогда. — Тогда из-за чего вы снова поссорились? — Это… ну… — Кавех вздыхает, косится на спокойно глядящего на него Сайно и наконец признаётся: — Я просто проверил, как он моется: может, тоже с книжкой в руках?! А он психанул и ушёл, как будто я сделал что-то ужасное! — О-у-у, — на лице Сайно появляется озадаченное выражение. — Не знал, что у тебя такие наклонности. Подсматривать за людьми без их на то согласия противозаконно, знаешь ли. — Я не извращенец! — стукает Кавех по столу кружкой, расплескав настойку. И тут же добавляет, но уже тише: — Я просто… это сложно объяснить… Ну вот вам разве никогда не было интересно, есть ли личная жизнь у этого зазнайки?