Безумие становится тобой

Дорогая… Этот голос... был единственным, что распознавал мой мозг, отчаянно пытаясь понять и сложить вместе все события, что прошли и покинули меня... Здесь. Здесь, ловя ртом воздух и задыхаясь в попытках выжить. Я отдалённо слышала, как жизнь вытекала через щели моего тела, словно песок сквозь побитое стекло – так медленно и больно, и боль от этого была просто агонизирующей. И где вообще находилось это так называемое «здесь»? Не было ничего, кроме всепоглощающих тьмы и отчаяния. Я лишь могла видеть сквозь окно воспоминаний, и то весьма туманно. В нос ударял резкий, металлический запах крови, несомненно моей, пока я наблюдала за обрывочным воспоминанием. Пуля, выпущенная Блэром, пронзила насквозь верхнюю часть грудной клетки, прочно застряв между грудью и ключицей. Только тогда во мне поселилась паника, после всего... Теперь... теперь я по-настоящему боялась. Я смотрела на себя, схватившись за грудь, как будто это могло остановить кровотечение. Конечно, это было глупо. Кровь продолжала хлестать из раны без остановки. Моя жизненная сила... просто вытекала из меня так беспечно. Дорогая?.. Не сейчас, Эдди! Я упала на колени, когда его голос сотряс всё в голове. Я едва могла дышать, когда его лицо мелькало сквозь мой затуманенный разум. Как у меня могло быть время волноваться об Эдди, когда теперь я... теперь я умирала. Как он мог быть единственным, на чём я могла сосредоточиться, пока истекала кровью? Сожаление, идиотка. Голос, который мучил меня во время этого адского кошмара, теперь говорил мягко, и это был последний раз, когда я его слышала. И всё верно, я осознала... Моё сердце могло быть разрушено пулей в груди, но сейчас... я так никогда и не смогла с ним попрощаться. Или узнать, жив ли он после того, как я просто... бросила его в комнате, без всякой заботы. Как будто я ничего не чувствовала к этому чудовищу. Я испустила крик, когда на меня нахлынуло воспоминание, и я заново переживала его во всех смыслах этого слова, уже больше не глядя на него через безопасность своего искажённого окна. Стиснув кулаки, я плакала на цементном полу. Я могла бы выжить, могла бы взять Эдди с собой... Я могла бы помочь ему, реабилитировать его в лучшем месте. Он и я... мы... Слёзы теперь не останавливались, и я рыдала о жизни, которой могла бы жить. Но теперь единственная жизнь, которую я знала, было учащённое дыхание, пока тело истекало кровью. И пока моё тело билось в конвульсиях, я краем глаза видела, как Джереми Блэр взглянул на меня с отвращением и медленно удалился. Куда, интересно? Здесь ничего и ни для кого не осталось. Ничего, кроме смерти и обильного количества крови, в том числе и моей. Этот корпоративный ублюдок... мерзкий змеёныш... Надо собраться с мыслями... Надо сообразить, как остановить это... Дорогая! Всё хорошо, я здесь... Нет, тебя здесь нет, Эдди... Я оставила тебя на произвол судьбы... и теперь... я здесь. Мертва. Мои глаза... так устали, и тьма готова их поглотить... и закрылись в последний раз. - Ты не мертва, дорогая... Ты в порядке? Голос Эдди уже не являлся приглушённым шёпотом в запутанной голове. Он оттащил меня от грани небытия без всякого колебания. Его голос был... чётким и реальным, и он пытался успокоить мою растерянность. Как он мог волноваться за меня? Я ведь бросила его умирать... Его могли обнаружить и убить, и я... Я позволила бы этому случиться потому, что думала только о себе и о своей нужде выбраться из «Маунт Мэссив». Мои веки, словно тяжёлые покрывала отчаяния, не хотели даже открываться. Как я могла смотреть ему в глаза? Как я могла... да и это уже неважно. Я умирала или, что более вероятно, уже мертва. И это был подлый способ смерти, как насмехаться надо мной – давать мне мимолётную, сладкую иллюзию, что я находилась рядом с человеком, которого, как моё беспорядочное подсознание думало, что я любила. - Милая, посмотри на меня. – Его слова прозвучали приказным тоном, и я больше не могла этому сопротивляться. Мои глаза открылись, и там он был, смотрел на меня своими пронизывающими голубыми глазами, которые преследовали мою душу. На его лице читалась смесь фрустрации и беспокойства, но... что-то было не так. Шрамы, которыми было испещрено его лицо, отсутствовали, а извращённое чувство психической нестабильности... Его как будто никогда и не было. Неужели... это был мой Эдди? - Это... это был всего лишь сон? – я с трудом могла произнести эти слова, ведь эмоции накрывали меня с головой. Безумие, через которое я прошла, кровь, смерть... Эдди... Я оставила его, возможно, умирать... А теперь... теперь я сама не была уверена, умерла я или нет. Не сейчас, пока я смотрела в глаза, которые держали меня в целостности. В реальности же сильные руки Эдди обхватили меня, пока я всхлипывала и нежно подталкивала здравый смысл вернуться обратно в мой и так хрупкий разум. Это... уже был не сон, и мой мозг стал складывать фрагменты из моей жизни вместе в одну искажённую мозаику. - Да, моя дорогая, это был всего лишь сон... – голос Эдди звучал нежнее, пока он прижимал меня к своей груди, покрывая мою голову поцелуями. – Возможно, это был, скорее, кошмар... Ты кричала... – я уловила беспокойство в его голосе, когда он положил свою голову на мою. Я чувствовала себя в безопасности, в объятиях этого неизвестного Эдди. Словно всего, что я перенесла во время сна, не было вовсе. Как будто Эдди, которого я знала в том мире, никогда не существовал. И эту его версию я бы каждый раз предпочитала предыдущей. Реальность снова ткнула меня в бок, и теперь воспоминания мелькали в голове. Этот Эдди... милый и любящий человек, держащий меня в объятиях, являлся моим мужем. Мы вместе разделяли одну жизнь... и тут небольшое движение между нашими телами только всё укрепило. Я чуть вздрогнула, когда осознала, что это движение исходило изнутри. - Сдаётся мне, она не очень рада, что её разбудили... – хихикнул мой супруг, выпуская из объятий. Его руки теперь поглаживали мой живот, весьма округлившийся от вынашивания ребёнка – его ребёнка. Моё сердце забилось, пока я смотрела на свой живот, и Эдди держался за него так, словно это было самым дорогим, что он когда-либо имел. Слёзы перестали скатываться по лицу, когда моя жизнь восстановилась, и я подняла взгляд на Эдди. Никогда ещё я не чувствовала такой любви, когда осознание накрыло меня с головой – у нас будет ребёнок. Не такой, что зачат в безумии... а такой, у которого будет нормальная жизнь и абсолютно здравомыслящие родители. - Ах, Эдди... – я не удержалась и снова заплакала, на этот раз от радости и облегчения. Мир лечебницы казался таким реальным... Всё, что я видела, что делала... Но теперь, когда я находилась в объятиях этого знакомого и странного человека, всё это мне казалось ничем. Преследование каннибалом и Женихом – всё это было воспоминанием, которое медленно испарялось, пока шли минуты. - Тише, не нужно ничего говорить, моя дорогая. – И вновь его руки обхватили меня, но на этот раз одна оказалась подо мной, а вторая приподняла мой подбородок, чтобы я взглянула на него. Эти неимоверно красивые голубые глаза, от которых мои щёки стали багровыми, разглядывали моё лицо. Как я могла ещё сомневаться, что только этот Эдди – мой Эдди – был единственной истинной версией моей любви, моего будущего. Не могло просто быть иначе, чем сейчас, в животе разливалось тепло от страсти, что я испытывала. Все воспоминания о нашей совместной жизни теперь плавали в голове так спокойно, и лечебница быстро становилась ничем более, как неприятным сном. - Я не хочу, чтобы ты стрессовала, и не думаю, что это хорошо для ребёнка. Всё, что имеет значение, это что ты в безопасности, со мной. Ты всегда можешь рассказать мне об этом утром, когда успокоишься, - нежно бормотал он, и я чувствовала на своих устах его жаркое дыхание. Сказав это, он наклонился и прильнул губами к моим, совсем не так, как это делал другой Эдди, из сна. Его поцелуи были нежными и полными любви, им не был присущ тот адский голод. Эти губы целовали меня со страстью, от которой моя душа летала в облаках. Мои руки нащупали его лицо, и я поглаживала большими пальцами его гладкие скулы, позволяя ему поцелуями прогнать прочь все мучения из сна. С каждым поцелуем я постепенно отпускала все эмоции и панику из лечебницы «Маунт Мэссив» и помнила, что моя жизнь здесь, с Эдди и нашей дочерью, была единственной реальностью. И когда я медленно стала отвечать на жаркий поцелуй, его руки поглаживали моё тело, пальцы впивались в бёдра, а губы стали более настойчивы. Его хватка вместе с этим усилилась, отчего я тихонько застонала во время неистового поцелуя. Я с радостью принимала поток сексуальности от него, помня, что Эдди был человеком страсти – и физическое прикосновение было его истинным способом показывать эмоции. - Хочешь большего, ммм? – хихикнул он, не прекращая поцелуя, и одна рука скользнула к моему заду, чтобы шлёпнуть. – Такая озорная... – он замолк и прервал поцелуй, вместо чего стал пощипывать мою шею и покрывать мелкими поцелуями. Рука Эдди сильно схватилa мой зад, а потом скользнула под ногу, подняв её без сопротивлений с моей стороны. Похоть, царящая между нами, разрушила все барьеры и взяла контроль над всеми моими чувствами. Я была в его власти, и он приподнял мою ночнушку, стягивая с меня трусики. Один палец, горячий и требовательный, начал трогать мою промежность. Я уже намокла от желания, пока он поигрывал с ней с внешней стороны. Всё моё тело дрожало от этого дразнящего ощущения, и я раздвинула ноги пошире, открывая ему как можно больше. Я хотела большего, чем только мелких прикосновений подушечками пальцев. Я так жаждала его, жаждала контакта. Эдди, похоже, заметил, насколько я горела желанием, пока его палец лениво массировал мой клитор. - И вот так... ты снова превратилась в эту маленькую шалунью, которую я так люблю... – его голос теперь звучал низко и переполнен похотью, пока ртом он нащупал нежную точку прямо под моим подбородком. Конечно же, он был прав. Мир снов о «Маунт Мэссив» теперь был для меня ничем, особенно когда его жаждущий рот касался чувствительной кожи на моей шее. Единственное, о чём я сейчас могла думать, это безумное желание, чтобы он трогал меня, чтобы взял меня... желание принадлежать ему. И словно услышав мои мысли, он медленно вставил дразнящий палец в моё полное жажды лоно, покрывая его моими соками. Издав приглушённый стон, я вцепилась в его волосы, а мои бёдра брыкались от одного только ощущения пальца внутри. Господи... власть, которую он имел надо мной... Мне самой было стыдно от того, насколько я желала его. - О, дорогая... я правда делаю это с тобой, ммм? – поддразнивал Эдди, как его палец вошёл в меня одним плавным движением и так же плавно вышел. Он продолжал это делать, пока говорил. – Уже такая влажная, такая желающая... Его большой палец теперь нажимал на мой клитор, и я стонала ему в рот, пока он нашёл стабильный ритм, которым мог свести меня с ума с помощью пальцев. Ощущение было таким, будто между ног пылало пламя, пока его палец проникал глубоко в меня, энергично двигаясь перед тем, как выйти, а потом Эдди повторял этот процесс снова и снова. Большим пальцем он лениво делал круговые движение по чувствительной точке, и я раздвинула ноги так, что одна из них обхватила его талию. Моему телу не составляло проблем давать Эдди полный доступ к себе, оно жаждало как можно больше прикосновения. - Ах, Эдди... – простонала я, когда наши уста снова соприкоснулись, и я наслаждалась сплетением наших языков. Моё тело содрогалось, когда его пальцы буквально атаковали меня, а клитор уже находился на грани пика. Эдди ворчал во время поцелуя и стал массировать мой клитор уже пожёстче. Движения пальцев были безжалостными, пока он игрался со мной, твёрдо намереваясь довести меня до оргазма. Вторая его рука искала груди, поднимая края ночнушки и освобождая их. Он нежно массировал их, а потом стал оттягивать и пощипывать затвердевшие соски. Моё тело покачивалось с каждым контактом его рук с моей кожей, и это казалось мне настоящим и неподдельным блаженством. Эдди знал каждый маленький секрет моего тела, где потянуть и где нажать, чтобы заставить меня стонать от удовольствия. Он знал каждое маленькое местечко, к которому стоило даже легонько прикоснуться, чтобы я задрожала от желания. Это всё так кардинально отличалось от удовольствия, которое я помнила в альтернативной вселенной моего сна. Здесь же не было ни крови, ни страха за свою жизнь. Не было беспокойства о том, выживу ли я в конечном счёте. Нет, сейчас... сейчас, когда пальцы Эдди овладевали моей промежностью, я знала, что это было нечто гораздо большее, чем похоть – это были любовь и страсть. Это была вторая половина моей души, которая довела меня до оргазма так, что я чуть не закричала во всё горло. Мой супруг, однако, на этом не останавливался, пока моё тело билось в конвульсиях от поглотившего меня оргазма. Ещё один палец проник в моё лоно, чтобы растянуть его ещё шире, а большой палец по-прежнему массировал мой сверхчувствительный клитор. - Эдди, пожалуйста! Я... я не могу... – я и двух слов связать не могла, как в голове всё плыло. Я могла сосредоточиться только на Эдди, и его стимуляции руками не было видно ни конца ни края. И хоть блаженство поглощало меня и мой бедный клитор, я тем не менее хотела большего. Я так хотела, чтобы он дал мне гораздо больше. Мои бёдра снова стали раскачиваться и с нуждой тереться об Эдди, пока я безмолвно умоляла о большем. Невозможно было желать мужчину так, как я желала Эдди, даже после того, как я увидела его гораздо менее привлекательную версию. И хоть они имели кое-что общее в спальне, этот уж точно знал, как применять свои пальцы. - О, моя дорогая, я ещё не закончил... – проворчал Эдди, опуская вниз нижнее бельё. Его похотливый голос заставил мои колени дрожать, пока я смотрела, как он доставал свой набухший член. Мне казалось, что я так никогда и не привыкну к его размеру, и удивлялась, как вообще он помещался во мне. Но моё лоно жаждало большего, когда я глядела на его мужское достоинство, и была готова принять его. Эдди взял его в руку, один раз коснувшись им моего клитора. - Ты действительно готова на всё ради моего члена, не так ли, дорогая? – Он потирал его о мою промежность, увлажняя моими соками. Эдди взял мою ногу, которая держала его талию, и приподнял чуть повыше, чтобы можно было расположиться между моих ног. И тогда одним плавным движением он вошёл в меня. Моё лоно сжимало его изнутри, и я испустила блаженный вопль. Жар наполнял меня по самое не хочу, и моё тело подрагивало от удовольствия, пока Эдди проталкивался всё глубже, пока его член не оказался во мне по самое основание. Он смотрел мне в глаза, и его пальцы впились в мои бёдра. В этих глазах цвета океана теперь танцевал огонь и читалась нужда овладеть мной. - Господи, дорогая... что ты со мной делаешь... – проворковал Эдди, начиная медленно двигать бёдрами, с каждым толчком заполняя меня по самые глубины. Одной рукой он осторожно взял меня за волосы на затылке, нежно потягивая, чтобы заставить меня смотреть на него. Я чувствовала его жаркое дыхание на своём лице, пока он входил в моё разгорячённое лоно и выходил из него, от каждого удара его бёдер о мои я испускала маленькие возгласы счастья. Эдди полностью поглотил все мои чувства, держа меня своими руками, и наши тела соединились в одно целое. Его взгляд сосредоточился на считывании моей реакции, пока его член вызывал блаженство, разрывающее меня на части. Я хотела остаться в таком состоянии навсегда, полностью поглощённая простым актом любви с человеком, с которым я проведу остаток своей жизни. Человеком, с которым я создам семью и состарюсь. Можно ли желать чего-то ещё? И тогда он исчез. Ощущение его тела исчезло в тот самый момент, когда в голове прозвучала эта мысль. Что... Как? Он просто... Его больше не было. Он исчез. Исчез? Исчез?! Нет, нет, нет... У меня стала кружиться голова, когда я осознала, что он не вернётся. Всё, что я видела, что испытала... было ничем, это даже не было реальным. Тепло и вес того, что, как я полагала, был моим «мужем» являлись просто грёбанным заблуждением. Шевелящийся в моём животе ребёнок тоже исчез. Даже оргазм... всё это было фальшивым. И вновь меня обманом заставили поверить в ложный сон о счастливом конце, о том, что у меня сложится жизнь с Эдди. В этот момент отчаяние обрушилось на мои плечи, словно тонна кирпичей. Моё дыхание вернулось, но теперь было прерывистым, так как я не могла собрать эмоции в одно, не могла мыслить трезво. Единственное слово, что проигрывалось в голове снова и снова было слово «исчезло». Всё исчезло... Ничего больше нет! – Голос опять нашёл меня, хихикая, пока в голове пробуждался хаос. – Всё это в твоей маленькой сумасшедшей башке! - Я не сумасшедшая! – кричала я в пустоту. – Я не сумасшедшая! Не сумасшедшая! – я не могла перестать повторять эту фразу, как будто повторение сделает её правдивой. Но я не могла также отрицать, что с моей головой что-то было не так, пока я сидела здесь во тьме. Это было не нормально и далёко от здравого смысла. Я уже даже и не знала, что реально или как вообще выглядел здравый смысл. Голос прав, - сказала я сама себе. Я, чёрт возьми, сошла с ума. Я сошла с ума. Каким-то образом мне удалось успокоиться, лёжа во тьме, и я перевернулась на спину, стабилизировав дыхание. Скорее всего, я умерла в лечебнице, или что ещё хуже, была жива, но находилась в какой-то коме. И теперь мой мозг разыгрывал меня, используя мои чувства к Эдди Глускину как оружие для разрушения моего разума. И как бы я ни злилась, как бы ни печалилась... Что ты можешь с этим поделать? – хихикнул голос, шепча мне в ухо. Ничего, - сказала я себе. Я могла плюнуть на всё. Это конец. На всю вечность... я останусь здесь, в плену собственного разума... По крайней мере, у тебя есть Эдди!

***

Эдди медленно шёл по коридору в западном крыле лечебницы, в том направлении, куда, как он был уверен, побежала его жёнушка. Его не радовало то, что он проснулся без неё. Но в тот момент он не был так сердит, как обычно бывал. Эдди знал о своих приступах гнева, о своих «подъёмах и спусках», как он их называл. Конечно, он хоть как-то накажет её за то, что бросила его. И всё же Жених чувствовал, что находился в настроении прощения и уже больше не желал обезглавить Викторию. Он полагал, что это разрушит его шансы иметь с ней ребёнка. - Итак, посмотрим... Она хотела бежать... Тогда, может быть, надо идти на парковку? – вслух размышлял Эдди, двигаясь вперёд по коридору. По этой же области бродили и другие пациенты, но все, казалось, держались от него подальше, будто боялись. Эдди считал себя довольно порядочным джентльменом, и всё же на одиночество не жаловался. Ему не были нужны все эти преступники, чтобы испортить его невесту, как это попытался сделать Фрэнк. Ему совсем не нравился этот человек. Ни один мужчина не смел пробовать плоть его женщины, как только муж. Эдди наконец наткнулся на парковку, но теперь толком не понимал, что должен был искать. Он знал, что Виктория бы попыталась бежать на одной из этих машин, но что ему делать, если она уже уехала без него? Без него. Эдди чувствовал, как в глубинах его пробуждалась злоба. Виктория не посмела бы оставить его, и он это знал. Какая жена бы так поступила со своей любовью? Конечно же, она была его настоящей любовью, как и он – её. И эту любовь так просто не разрушишь, - мысленно сказал себе Эдди. – Она, должно быть, где-то ищет меня. Ведь без него она – ничто, абсолютно ничто. Его мыслями руководило лишь безумие, и оно было целиком сосредоточено на Виктории. Как будто она являлась маяком для всех эмоций – ненависти, агонии, жажде крови и... даже сексуальной возбуждённости. Эдди скучал по ней; он понимал это, когда запутанные мысли о наказании крутились в голове. Ему не хватало того, как она на него смотрела, когда они занимались любовью, не хватало нежных стонов, когда он входил в неё. Но ему так же не хватало доброты в её улыбке в те интимные моменты, когда она смотрела на него. Ему не хватало ощущения её кожи, когда они прижимались друг к другу в своём небольшом «пузыре» в лечебнице. Любовь Эдди к ней практически превратилась в одержимость, и без неё он ощущал себя здесь как что-то из ряда вон выходящее. Как она могла так просто... убежать от меня? Почему она напала на меня с этой металлической штукой? Когда я доберусь до этой маленькой шлюхи, то напомню ей, как быть послушной женой... Тёмная сторона разума свирепствовала в мыслях, пока ноги наконец не привели его на ярко освещённую парковку лечебницы. И там, в центре скопления машин, находилась его Виктория. Она лежала на полу, совершенно неподвижная. - Дорогая? – позвал её Эдди, остановившись. Какой глупостью она теперь прикрывалась? Почему она так распласталась среди машин? Неужели она не понимала, насколько это безумно? А если кто-нибудь попытался бы забрать её? Безумие осторожно напомнило Эдди, что у Виктории имелись шлюшеские наклонности... И, может быть, она сейчас этим пользовалась. Его пальцы дёрнулись, пока Эдди размышлял о способах наказания. Может быть, лишение нескольких пальцев образумит её. - Дорогая, с-сейчас же иди сюда! – его голос дрожал, и в глубине груди нарастала неуверенность, сея сомнения в том, действительно ли это была попытка привлечь мужское внимание. – У меня нет времени на твои шлюшеские игры! – прогремел голос Эдди, в котором слышалась смесь гнева и беспокойства. Его руки тряслись, пока он продолжал приближаться к ней, и каждый шаг был болезненно медленным. И с каждым таким шагом изначальный гнев уступал место неподдельной панике. Она даже не пошевельнулась. Её тело по-прежнему лежало распластанным на полу, пока Эдди смотрел вниз на неё. Он ожидал, что Виктория дёрнется или, может быть, наконец хихикнет и перестанет притворяться. Но нет... Она по-прежнему лежала там, его золотоволосый ангел... Как статуя – красивая, но неподвижная. Его дыхание стало прерывистым, когда он заметил под ней алую лужу. И тогда его взгляд сосредоточился на источнике – огромном багровом пятне на груди. Пулевая рана. - Нет, нет, нет! – Эдди теперь перешёл на крик и рухнул наземь рядом с ней. Его сильные руки тут же прижали её бездыханное тело к себе. Эдди прильнул испещрённым шрамами лицом к её всё ещё тёплой шее. Как долго она уже так лежала здесь? Когда это произошло? Как он мог позволить ей уйти... Будь он посильнее, то мог бы... мог бы спасти её. Разум Эдди протрезвел, пока он прижимал к себе тело жены. Жених тихонько отступил на минуту, и Эдди мог мыслить разумно. Ну, насколько разумно это возможно для возбуждённого психопата-убийцы. Эдди плакал навзрыд, уткнувшись в её окровавленную шею и обнимая её хрупкое тело, будто это позволит ему быть привязанным к ней навсегда. Его пальцы впились в её мёртвую плоть, и он хотел, чтобы она осталась рядом с ним и не покидала его. - О, моя дорогая... Как... как я мог такое допустить? – Эдди наконец отпрянул от её плоти, которая холодела с каждым проходящим мгновением. Его полные слёз глаза изучали её пустое лицо, будто на нём находились ответы о её кончине. Но на нём ничего не было. Всё, что осталось теперь... это оболочка его жены. Пустая. Умершая. Умершая. Эдди стал ругаться налево и направо, поглаживая её лицо, и сам не знал, кому эти ругательства были адресованы. Человеку, совершившему это? Конечно, но как насчёт себя? Слабого человека, который не смог сохранить жизнь единственной любви? Может быть, он сам являлся убийцей. И всё же он знал, помнил через туманное правосудие своего безумия, что Виктория сама покинула его. Она ударила его трубой по коленям и по голове. Она... она хотела бросить его. Но наступившего после её смерти просветления было достаточно, чтобы напомнить ему, что у неё были на то все права. Слишком много крови было на его руках, теперь... после... После того, что они сделали с ним там, внизу. Эдди не знал, как сдерживать свою тёмную сторону после всего, что с ним сотворили. Но сейчас, держа лицо Виктории, он знал, что не мог применить тёмную сторону против неё, не мог ненавидеть за то, что она убежала, хоть это и было далеко не тем, чего он когда-либо хотел. Эдди хотел, чтобы жена осталась с ним, чтобы превратить вместе с ним эту адскую дыру в дом. Чтобы дать ему семью, о которой он всегда мечтал... даже если это и будет непросто. Он не хотел покидать это проклятое место из-за страха перед тем, что с ним могли сделать. Они бы снова заперли его и, возможно, переместили бы в другую лечебницу... без неё. И Эдди не знал, смог ли бы продолжить жизнь без неё – ведь она что-то в нём изменила. Он чувствовал больше тепла, когда она находилась рядом, больше мог быть собой, как до машины. Эта женщина укротила его жажду крови... и теперь ему придётся жить без неё, хотел он этого или нет. Эдди не знал, как долго сидел на этой поганой парковке, держа в объятиях умершую жену. Её кровь на тротуаре начала подсыхать, и он чувствовал, как она сохла и трескалась на его собственной коже, и он сморщил нос от усиливающегося запаха крови. Он не мог долго здесь оставаться, слыша неподалёку других пациентов. Эхо от их движений становилось громче, пока он сидел здесь с телом Виктории. Посмотрев на неё ещё раз, Эдди нежно поцеловал её в холодный лоб. - Пора идти, дорогая. Но не переживай... Я тебя здесь одну не оставлю, - прошептал он, глядя в её мёртвые глаза. Эдди её здесь не бросит, нет. Эти преступники без всяких сомнений осквернили бы её в таком состоянии. Она принадлежала только ему. Пока смерть не разлучит нас... Нет, даже она не разлучит нас, моя прекрасная жена... Эдди без труда поднял тело жены, крепко прижимая к груди. Он ещё минуту смотрел на неё, зная, что это, наверное, последнее светлое мгновение, когда он видит её прекрасное лицо. Он запоминал каждую черту до малейшей детали. Эдди хотел навсегда сохранить память о её лице как способ привязать себя к реальному миру, когда разум вновь ускользнёт... И он знал, что это случится. А пока что он будет наслаждаться покоем, который она ему даровала. Эдди тогда развернулся в сторону своего логова. - А теперь пойдём домой... вместе.