Правда

Артур тихо всхлипнул и выдохнул в жиденькую солому. Спина горела огнем, одеревеневшие мышцы давили и никак не хотели слушаться. Вчера же все было хорошо: отец похвалил его за успехи в тренировках, Моргана, улыбнувшись, добавила, что он обещал ее научить владеть мечом, но принц усмехнулся и ответил, что тогда она победит его. И король Утер, сощурившись, подперев кулаком подбородок, смотрел на уходящих из тронного зала детей. Моргана... Зачем она это сделала? Для чего? Принц не находил ответа, да и мысли никак не хотели приходить в голову: слишком больно - физически и морально. Король проходил в тот момент, когда он, не сдержавшись, накричал на сестру. Артур до сих пор помнил, с каким хрустом сжались кулаки, каким огни полыхали тогда глаза монарха, когда он подозвал стражу и приказал отвести принца в темницу, закрыв на четыре часа в колодки. Сестра хотела что-то сказать, но не смогла: слезы раскаяния катились по ее щекам, губы дрожали. Принц уже приходил в себя, когда услышал лёгкие шаги, раздающиеся издалека. Уверенный голос спросил у входа стражника, какая камера, в ответ что-то почтительно пробурчали. Он сел на корточки и наклонил голову набок, нахмурился, увидев того, кого ожидал. Та пришла, опустив голову, неся в одной руке среднего размера мешочек. - Я просила твоего отца отпустить тебя, но он остался непреклонен. Тишина. Моргана взялась ладонью за решетку и посмотрела на бледного голодного принца. - Я принесла тебе еду... - Спасибо, Моргана, не стоит, - раздался ответ. Синие глаза задумчиво обвели мрачное помещение, затем метнулись к весьма аккуратному мешочку и вновь уперлись в пол. Кончиками пальцев наследник крутил тоненькую соломинку. Светлые вихри упали на лицо, помешав тому разглядывать засохшую травинку. - Стоит, Артур. Ты проспал завтрак, а обед был три часа назад. - Зачем ты это сделала? Чего ты хотела? - Не знаю… Моргана опустилась на колени, закутавшись в плащ. - Когда я переехала в ваш замок, то делала наподобие этого, но потом почему-то перестала… Моргана просидела час возле решетки, рассказывая принцу некоторые детали, о которых он даже не догадывался. Оказывается, она точно так же хранила свои секреты, точно так же прятала их потусторонних глаз. Артур подсел поближе, почти к самой решетке, и слушал, запоминая лицо сестры: честное, почти мраморное, уставшее от всей этой ситуации. Часто она мигала и тогда подпирала щеку рукой, и голос ее становился все тише и тише, а потом вновь возрастал, но дрожал. - Моргана, я тоже был неправ, когда накричал на тебя, - тихо вдруг сказал принц.- Я никогда не позволял себе такого, никогда так ни с кем не обращался, но эти три дня создали такие напряжение… Такого больше не повториться. Та кивнула. Наступила неловкое молчание. - Но мне кажется… ты была права, когда принесла с собой еду. Поздно вечером стража нашла мирно спящих на холодном полу и укрывшихся одним плащом королевских детей. *** - Сир, мы подъезжаем к границе нашего королевства. – Сэр Леон пришпорил лошадь и оглянулся. – Скоро начнет темнеть, мы должны остановиться. Король кивнул и махнул рукой в знак привала. Мерлин сидел возле раскидистого дерева, вглядываясь в кромешную тьму, будто надеялся там что-то увидеть. Смех рыцарей, их грубые неумелые шуточки долетали до него, и на лице мага в те моменты появлялась грустная улыбка, глаза лихорадочно блестели. Он даже не заметил, как кто-то подошел и уселся рядом, легко толкнул под бок и негромко поинтересовался: - Что тебя беспокоит? Наверное, он был единственным человеком, который не взирал ни на почетные звания, ни на уважение, ни на границы, отделяющие простолюдина от монарха. Просто для Мерлина люди были равны, будь то вельможа или крестьянин. Просто Мерлин, сам того не зная, дал понять Артуру, каким должны видеть короля обычные и знатные люди, и не только при свете дня. - Может. - Что? Минутная тишина создавала напряжение в воздухе, но вскоре спало. - Я знаю: свобода требует жертв. Многие падут от клинка, другие – от пыток, третьи выживут. Понимаю и принимаю, что все это ради нашего королевства, ради мира. «Но дома их ждут жены и дети, что с ними будет, если…» Артур вздохнул, мимолетом взглянул на Гвейна, который поднял руку и радостно что-то прокричал остальным. - Так было, Мерлин, и так будет. Я не в силах что-либо изменить. Если мы хотим принести вольность, но надо бороться с угнетением. Шумели деревья, ветер незаметно просачивался сквозь кусты и бродил вокруг костра, думая, затушить его или нет. Голос, дрогнувший от волнения за свой народ, хриплый, тихий, вновь раздался, и лишь Мерлин мог понять эти слова: - К сожалению, ничего…