Под небесами без луны

И в этот момент мою улыбку как смыло. Как мне понять, что это все не со мною? Заплатил бы за это двойною ценою. Киссколд. Когда ты улыбаешься.

База в Англии не сильно отличалась от той, в Штатах. Разве что было немного прохладнее, но это можно было списать на неуловимый приход осени. Зато работы Питеру прибавилось конкретно. Днём он бегал от солдата к солдату, иногда помогая врачам в лазарете, особенно в те дни, когда какой-нибудь отряд возвращался обратно в штаб после миссии, а вечерами писал отчёты, заполнял бумаги и пытался урвать больше времени для Баки, у которого тоже стало больше хлопот после назначения сержантом. Радовало, что головная боль в виде цумов пока не давала о себе знать, облюбовав место в нижнем выдвижном ящике в столе у Паркера. После тех нескольких дней в Бруклине, которые Баки и Питер провели вместе, цумы стали проводить больше времени друг с другом, нежели со своими хозяевами. Осознав это, Баки тогда облегчённо выдохнул, а вот Питер невольно напрягся. Спайди и Джимми вели себя так, будто следующего дня у них не будет, и им придётся навсегда разойтись. Высказав свои подозрения Джеймсу, который лишь ласково потрепал Агента по голове и попросил не заморачиваться, Питер таки откинул пессимистичные мысли в сторону, ещё больше загружаясь работой. Отдыхая иногда за чашкой чая возле окна, Питер с теплотой вспоминал об их с Барнсом небольшом отпуске. Сердце грели воспоминания, а душу — любовь. Эти несколько дней стали для него самыми лучшими. Каждая минута и секунда тогда были наполнены безопасностью и доверием. И парни разрешили себе поверить, что дальше будет только хорошее. Питер всё чаще ловил себя на мысли, что понемногу планирует с Джеймсом совместное будущее. Приходилось каждый раз обрывать эти мечты, перестать фантазировать, прося себя самого дождаться, для начала, хотя бы окончания войны. Ночные встречи продолжались, но теперь они встречались в специально отведённом Питеру кабинете с выключенным светом. Баки всегда приходил в одно время, вплоть до минуты, но в один вечер он не пришёл. Питер прождал часа два, не находя себе места, предполагая, что могло случиться с Баки по дороге. Не выдержав такого напряжения, Питер выскочил из кабинета, направляясь к казармам воинов, прикрываясь плановым осмотром. Джеймс метался на кровати, хрипло дыша. Паркер потрогал лоб: у парня был жар, да и к тому же не слабая отдышка. Разбудить Барнса не получалось, как бы Паркер не старался. С соседних коек от произведённого шума повскакивали остальные сержанты, без слов помогая перенести бредившего мужчину в лазарет. Там-то Питер им и занялся, всю ночь и большую часть утра не отходя от кровати Джеймса. Как выяснилось позже, у Баки было воспаление лёгких, причём довольно запущенное, поэтому Барнс пришёл в себя только под вечер, да и то находился как будто не здесь. Паркер наблюдал за ним ещё пару дней, позабыв об остальных обязанностях. Цумы тоже молча высказывали свою поддержку, устроившись с разных сторон, грея шею. Оклемавшийся скоро Джеймс, медленно, но уверенно шёл на поправку. К сожалению, долечиться Баки не дали, как бы Питер не просил лейтенанта оставить Барнса на базе из-за состояния здоровья. Сто седьмой полк в срочном порядке отправляли в Италию, в горячую точку. Пришлось перемещаться на другую базу, чтобы уже из неё солдаты смогли отправиться в Аззано. Джеймс тяжело перенёс дорогу, ему снова стало хуже, и Питер волосы разве что на себе не рвал, пытаясь всеми возможными силами вылечить его. И, вроде, старания медика окупились. В день отъезда Баки выглядел лучше, зеленоватый цвет лица схлынул, губы порозовели, но вот походка была всё такой же тяжёлой и усталой. У Питера разрывалось сердце от вида такого Баки. Да ещё и Джим со Спайди как будто сошли с ума, постоянно мельтеша перед глазами и что-то громко цумкая. Джеймс старался успокоить парня, вложить в голову, что ему уже лучше и они быстро вернутся, но Питер остался глух к его словам, постоянно хмуря брови и загнанно трогая осунувшееся лицо Баки. Им обоим было тяжело. Работа выматывала, война давила на сердце, а невозможность побыть вместе подольше травила душу. В конце концов, Барнс уехал, взяв обещание с Питера, что тот будет смотреть за собой и меньше переживать. Питер же в ответ вытянул с того клятву, что Баки обязательно вернётся к нему. Их последний поцелуй был насквозь пропитан отчаяньем, сомнениями и безысходностью. Был таким неаккуратным, совсем не похожим на предыдущие. Провожая взглядом бронированную машину с людьми из сто седьмого, Паркер чувствовал откровенный ужас. Дни тянулись для Питера ужасно долго, несмотря на то, что парень работал больше, чем отдыхал. Сдержать обещание у него не получилось. Паркер медленно таял на глазах. Его убивали переживания, неполноценность и сны. О, Питер не мог нормально спать, ведь стоило только закрыть глаза, как перед юношей сразу всплывало мертвецки бледное лицо любимого, который уже не дышал, и Паркер не мог перестать винить себя в том, что сам же и послал того на верную смерть, не сумел убедить остаться или хотя бы полностью вылечить, чтобы Баки было не так тяжело. От сто седьмого уже больше месяца не было никаких вестей. Ухудшал ситуацию ещё и Спайди, который уехал вместе с Баки, а появился перед ошеломлённым медиком, выглядя так, словно побывал в самой Преисподней. Питер нигде не мог найти себе места. Почему нет вестей? В Аззано отправились ещё два полка, но и с ними связь прервалась. Что там вообще происходит? Где все? Где Баки? Как он? Живой ли? Паркер медленно сходил с ума. Неизвестность в прямом смысле ела парня изнутри. Питер не мог спать и есть, ему предлагали взять больничный, но единственное, что он был в состоянии делать, — это лечить солдат. Только так он мог хотя бы на секунду приглушить крик собственной совести, которая вопила о том, что Питер не смог уберечь самое дорогое. Он был недостаточно хорош, не сумев вылечить болезнь, чтобы облегчить страдания Баки. Боже, Баки, ну где же ты? Время шло, новостей по-прежнему не было. Спайди ещё больше закрылся в себе, не подпуская к себе даже Джима, который тоже был подавленным, предпочитая проводить время в полном одиночестве, лёжа на вещах Баки, имеющиеся в комнате Питера. Паркер похудел и весь как будто выцвел, расхаживая по коридорам блеклой тенью себя прежнего. Шёл третий месяц, как пропали у Аззано несколько военных отрядов, в том числе и сто седьмой. Полковник отдал приказ отправлять близким и родным похоронные листы. Питер не знал, что делать. Он никак не ожидал, что такое может с ними случиться. А он ещё и что-то думал о будущем, наивный. Какое будущее, если жизни у людей отбираются щелчком пальца? Если тысячи солдат гибнут ни за что, оставляя после себя лишь воспоминания? Спасение, на которое Питер перестал рассчитывать, пришло внезапно. Просто в один из дней на базе медик увидел Стива. Очень изменившегося Стива. Тот что-то рьяно рассказывал полковнику Филлипсу, тыча пальцем в карту. На секунду Паркеру подумалось, что у него на почве стресса стали появляться галлюцинации. Но нет, это действительно был Стив Роджерс, который тоже сначала не признал в Питере знакомого, видно слишком уж сильно Паркер поплохел, а потом Стив сжал Паркера в объятиях, что-то отрешённо нашёптывая. План по спасению был простым. Точнее, Стив так сказал. Вместе с Агентом Картер и мистером Старком они должны были долететь до базы тайной организации с названием Гидра, которая находилась в Австрии, и освободить всех пленных. Питер мало верил в то, что один Стив, даже очень сильный, сможет в одиночку проникнуть в засекреченное место и справиться со всей охраной, но у Питера всё равно появилась надежда. Совсем маленькая, с каждым убедительным словом Стива понемногу возрастающая. Решив как-нибудь тоже помочь операции, Питер достал секретные бумаги с координатами, где ориентировочно находились американские пленные. Передав их Роджерсу со Старком, Паркер стал ждать результатов, другого ему не оставалось. Дни тянулись так долго, ночи всё также были невыносимыми, но Питер как будто проснулся от затяжного сна. Его собственные эмоции, казалось, стали ярче, прибавилось сил, хотя откуда им было браться, это, наверное, запасные резервы. Питер верил и надеялся, одновременно желая и боясь появления Роджерса с солдатами. А что, если Баки уже мёртв, и Стив не успел его спасти? Это значит, что и Питер не смог. Паркер по несколько раз на дню вместе с Пегги Картер, которая была очень интересной, самоотверженной женщиной, штурмовал палатку воздушной разведки, в ожидании результатов. Но всё было тихо. У Питера опустились руки. Мало того, что потерял Джеймса, так ещё и добровольно отпустил Стива, такого милого Стива, в самую гущу бойни. Когда в лагере поднялся подозрительный шум, Питер сидел на подстилке, на земле, не сразу понимая, что происходит. Уснувшие у него на коленях цумы как-то сразу подобрались, принюхиваясь, а затем быстро полетели в скопление людей. На въезде в лагерь слышались радостные крики и улюлюканья, и, не поверив собственным ушам, Питер подорвался с места и, расталкивая мужчин, побежал вперёд, туда, где в небольшом кругу стояли только прибывшие, усталые, но радостные воины. В центре, немного возвышаясь, стоял потрёпанный, чумазый Стив. А справа от него был он. Баки. Баки жив! Он живой и он здесь! Питер не мог прийти в себя. У него, кажется, подскочило давление, так как на секунду перед глазами потемнело, а очнулся он уже почти у земли, благо в спину поддержали стоящие позади парни. Кажется, кто-то даже по щекам похлопал, шутя, что медику нужен медик. Потрусив головой, отгоняя морок, Паркер выпрямился и на последнем издыхании стал пробираться к Джеймсу, который тоже уже шёл к нему, совсем не нежно пиная мешающихся на пути бойцов. Эти несколько секунд показались Питеру одновременно бесконечными и сверхбыстрыми. Паркер смог выдохнуть только тогда, когда прижался к Барнсу, обнимая, вплавляя в себя, одновременно шарясь руками по телу на наличие ран. Баки шумно дышал ему в макушку, с упоением прижимая к себе. Спайди и Джим нетерпеливо крутились над их головами, в конце концов устроившись в волосах Барнса. Они не боялись быть раскрытыми: во всеобщей суматохе и неразберихе никто даже не обращал на них внимания. Джеймс порывисто поцеловал Питера в висок, на один миг замирая в таком положении. Боже, как же он скучал. Лёжа на том столе в Гидре, единственное, что его спасало от забвения, — это лицо Питера, которое было как будто выжжено на веках, призывая не сдаваться. Питер был для Баки путеводной звездой, ни на секунду не прекращая светить. — Боже, Баки, я тебя люблю, но ты так пахнешь, что это невозможно терпеть, — неловко признался Паркер, отстраняясь. Баки хмыкнул, охотно веря. — И я тебя, но поверь, твой внешний вид заботит меня больше, чем мой запах. Что ты сделал с собой, Питер? — с болью прошептал Баки, обхватывая посеревшее лицо. Покусанные губы, огромные покрасневшие глаза, синяки под ними, выцветшие лохматые волосы. — Главное, что сейчас всё хорошо. С внешним видом мы успеем разобраться. Боже, я так рад, что ты здесь, что мы вместе, — не веряще прошептал Питер, смаргивая набежавшие слёзы. — Да, Питер. Мы вместе. Отныне так и будет, — заверил Джеймс, прислонившись своим лбом к чужому и шмыгнув носом. У него тоже уже нервы ни к черту. Сняв цумов со своей головы, Баки прижал их груди, на что те влюблённо зацумкали, а затем сгрёб в очередные объятия и Питера.

***

Обратная поездка до Лондона была спокойной. Питер носился над Баки, даже иногда проверял пульс. Наблюдавший за его манипуляциями Баки лишь качал головой, усмехаясь. А вот Паркеру было не до смеха. Доходило вплоть до того, что медик подрывался среди ночи и шёл проверять, дышит ли Баки, ведь кошмары никуда не делись, а липкое ощущение пустоты в груди заставляло задыхаться. За время поездки парни успели поговорить, и Баки рассказал, что с ним происходило в Аззано. От его речей у Агента сжималось сердце и наворачивались слёзы. После услышанного Питер долго прижимал Джеймса к себе, поглаживая отросшие волосы, рассказывая что-то милое. По приезде в лагерь им пришлось ненадолго расстаться. Мистеру Старку нужна была помощь и тот даже отмазал Питера от работы, забирая с собой в Лондон. Туда же, по удачно сложившимся обстоятельствам, должны были прибыть некоторые бойцы, которые участвовали в битве в Аззано. Стив даже пригласил Питера на посиделки в баре одним вечером, но Агент отказался, отмазав себя тем, что помогал Говарду. Но планы пошли наперекосяк, так как молодой гений попросил Питера смотаться к Роджерсу и передать информацию, а узнав, что Стив в баре, решил наведаться туда лично, прихватив с собой и Питера. Сидя в дорогущей машине Говарда, Паркер чувствовал себя неловко. Старк выводил его на интимные разговоры, задавая невпопад разные вопросы. — Да не красней ты так, Питер, я всё-таки не твоя мамка, чтобы отчитывать, колись, — выпытывал Говард, припарковываясь. Его серьёзное выражение лица было полной противоположностью весёлому тону. — Мистер Старк, давайте не будем об этом, — попросил Агент выходя из машины, с опаской хлопая дверцей. Джимми скривился, видно ему был не симпатичен ярко красный окрас кабриолета. Впрочем, Питер в тайне был с ним солидарен. — Ладно, парень, как хочешь, пошли внутрь, искать наших непутёвых друзей, — усмехнулся Старк, заходя в душное помещение небольшого бара. По разным углам заведения слышался смех, кто-то танцевал, кто-то пел, кто-то пил, у Питера сразу закружилась голова от переизбытка всего, и он прищурился, стараясь не потерять мужчину из виду. Неожиданно Говард схватил его за запястье, резко сворачивая в сторону, заходя в соседнее помещение. Питер на секунду поморщился от бьющего света прямо в глаза, не сразу понимая, куда его в очередной раз толкает Говард. Оказывается, тот пытался посадить его на высокий стул и, наконец добившись желаемого, повернулся к сидящим близ мужчинам. — Роджерс, доброго вечера. Я хочу, чтобы ты зашёл завтра ко мне, часов в девять утра, проверить снаряжение, — с порога припечатал Старк, поправляя пиджак. — Здравствуй, Говард, Питер, — спокойно поздоровался Стив, поочерёдно кивая. — Хорошо, я приду. Питер перевёл взгляд на Джеймса, который нервно косился на Говарда и их сцепленные руки. Сцепленные руки? О Боже, Питер забыл убрать свою руку из ладони Говарда. Незаметно проделав этот манёвр, Питер заказал у бармена виски. Для него сегодня работа закончена, почему бы и не выпить? Паркер даже не мог вспомнить, когда делал это в последний раз. — О, малыш Питер решил выпить? Ну тогда и мне налейте, чего мелочиться? — протянул Говард, присаживаясь около Питера, соприкасаясь плечами. Джимми недовольно зацумкал и перелетел в нагрудный карман Баки, потесняя Спайди. — Делааа, — заключил гений, наблюдая за перемещениями цума. Баки смерил его недовольным взглядом, никак не реагируя. — Питер, у меня к тебе есть предложение. Я набираю команду, пойдёшь с нами, как медик? — попросил Стив, разряжая обстановку. Паркер почесал голову. — Но чтобы отправляться с вами на задания, меня нужно поднять в звании. Я сейчас линейный медик, а им нельзя покидать базу. Не знаю, смогут ли мне дать повышение, — задумался парень, крутя в руках на одну треть наполненный стакан. Стив и Говард переглянулись, общаясь одним взглядом. — Ну тогда решено, будешь комбатмедиком. Вот только пройдёшь курсы, перед тем, как куда-то отправляться с группой, — предупредил Старк, поднимаясь. Говард положил горячую ладонь на заднюю часть шеи Питера, немного массажируя. Питер напрягся сильнее. — Расслабься Питер, ты сегодня какой-то напряжённый. Переработал, что ли? — сам у себя спросил гений, не замечая сердитого взгляда Баки, который сжимал кулаки. — Ну ладно, господа, было приятно пообщаться, всем хорошего и продуктивного вечера, — заговорчески высказался Старк и, на последок пожав руку Капитана Америки, скрылся в толпе, отсалютовав кому-то стаканом. Между парнями повисло молчание. Почувствовав себя лишним, Стив ушёл, сказав, что проведает команду, которая буянила в соседнем зале. Питер стойко потягивал виски, невидяще уставившись куда-то перед собой. Баки пересел на соседний стул, чтобы быть поближе, и склонился к Паркеру. — Как дела, малыш Питер? — ядовито выделяя обращение, прошипел Баки, сузив глаза. Питер укусил себя за щёку, сдерживая грубость. Его и так за сегодняшний день изрядно вымотали, ещё и Баки со своим недовольством. — Отлично, сержант Барнс. А у вас? — безэмоционально выдал Питер, громко опуская пустой стакан на стол. — Не очень. Вот увидел, как моего парня лапает усатый мужик, а тот вроде бы не против, — ревниво процедил Джеймс, тяжело наблюдая за Паркером. — Перестань, Баки, ничего не было, а все его прикосновения не имеют двойного смысла. Он просто очень тактильный, — оправдался Питер, невольно расслабляясь. Алкоголь делал своё дело. — Может и так, только вот он трогает только тебя, к Капитану он как-то остался равнодушен, да и к остальным тоже — не согласился Баки, раздражённо барабаня пальцами по столу. Питер устало прикрыл глаза, снимая очки. Почему этот вечер нельзя провести спокойно? Он так устал, от этой работы и постоянного напряжения. Больше всего Паркер хотел, чтобы закончилась война и он мог спокойно жить, зная, что у него есть будущее с Баки. — Баки, не придумывай того, чего нет. Я люблю тебя, ты мой истинный. Какого подтверждения тебе ещё не хватает? — выдохнул медик, поворачиваясь лицом к сержанту. Тот выглядел уже не так зло, как раньше, всерьёз задумываясь над словами Паркера. — К тому же, обернись, столик в углу, — кивнул Питер, и Баки обернулся, наблюдая, как Говард вытворял что-то непристойное с молодой девушкой. — Чёрт, Питер, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Просто я лишний раз взглянуть на тебя боюсь при людях, а этот придурок чуть ли не всего тебя облапал, — негодующее кинул Барнс, ловя стакан почти у края, с которым развлекался повеселевший Джимми. — Хорошо, просто почаще напоминай себе, что ты самый лучший и единственный, кто мне нужен, — лукаво попросил Питер, подымаясь с места и расплачиваясь за двоих. Баки было воспротивился, но Питер был достаточно пьян, а значит смел, чтобы остановить парня движением руки. — Даже лучше богатого, успешного, умного и крутого Говарда Старка? — полушутя уточнил Джеймс, но Питер видел, что ответ был ему важен. Что такого произошло, раз Баки так засомневался в себе? — Конечно, лучше, в бесконечность раз, — твёрдо сказал Агент, невесомо проведя костяшками по гладковыбритой щеке солдата. — Ты тоже самый лучший для меня, даже не представляешь, насколько, — тихо поведал Баки, накидывая на форму куртку. — Поехали ко мне в номер, я ещё раз попрошу прощения, — пламенно пообещал Джеймс, выходя на улицу. Питер семенил следом, немного пошатываясь. Вот это его разнесло. Не нужно было пить. — Но твои товарищи из команды… — начал было Паркер, но был бесцеремонно прерван поцелуем. Парни стояли сейчас в слепой зоне фонарей, так что их никто не мог заметить, разве что стоя впритык, но на улице было пустынно. — А товарищи будут торчать в баре как минимум до утра, а потом ещё, может, пойдут и по другому заходу. Так что номер полностью наш, — заверил Баки, резко прервав поцелуй. До затуманенного мозга Питера не сразу дошли чужие слова, и тот закивал раньше, чем понял суть. — Отлично, идём. Здесь недалеко, — руководя ситуацией, откликнулся Баки, уверенно петляя незнакомыми Паркеру улицами. Тело Питера сладко заныло в ожидании своей порции расслабления. У парней редко получалось уединиться настолько, чтобы приласкать себя. Последний раз они дрочили друг другу ещё до плена, а это было довольно давно. Паркер почему-то чувствовал, что сегодня они зайдут немного дальше, чем обычно. Это одновременно и пугало, и будоражило парня, но больше, наверное, возбуждало, учитывая количество алкоголя в его крови. В конце концов, чего они не видели уже друг у друга? Питер был готов довериться Баки и сделать многое по его просьбе. Но в этот вечер как раз Питеру ничего делать не пришлось. Всё сделал Джеймс, как более смелый и продвинутый из них двоих. Баки постепенно раздел Питера, не прекращая целовать открытые участки разгоряченной кожи, которая покрылась мурашками от небольшого сквозняка, ну или от прикосновений, что более вероятно. Барнс опустился на колени, глядя снизу вверх, и расстегнул штаны наблюдавшего за ним Питера. Не будь Паркер таким пьяным и изнывающим, изголодавшимся от желания, наверняка смутился бы, покрываясь очаровательным румянцем. Но сейчас всё было по-другому. Питер лишь запустил пальцы в каштановые волосы, молчаливо одобряя происходящее. Баки умело высвободил стремительно твердеющий член из штанов, немного надрачивая, и облизал собственные губы, думая, как бы сделать Питеру поприятнее. Тот судорожно выдохнул, откидывая голову назад. Джеймс на пробу облизал розоватую головку, слизывая смазку. Затем прошёлся языком от основания до кончика, обильно смачивая член слюной. Происходило всё не так страшно, как Баки себе представлял, поэтому, немного осмелев, парень взял член в рот, втягивая щёки. Питер нетерпеливо повёл бёдрами, не заставляя брать глубже, но намекая, что был бы не против. Барнс максимально расслабил глотку, пропуская член в рот, стараясь не касаться зубами чувствительной плоти. Питер чувствовал, что Джеймсу сложно, ведь он занимался таким впервые, поэтому осторожно погладил голову парня, перебирая пряди, высказывая свою поддержку. Баки немного отпустило, и он пустил член ещё глубже, но почувствовав, как тот упирается ему в глотку, выпустил его изо рта, давая себе небольшой перерыв. Он понимал, что ему нужно больше практики, чтобы захватить ствол до основания. Парень надеялся, что у них ещё будет время всё это провернуть. Решив продолжить, Барнс надрачивал рукой, пальцами нежно перебирая яички. Ещё раз взяв член в рот, Баки приласкал уздечку, водя заострённым языком вверх вниз. Челюсть уже начинала ныть, Питер всё громче и несдержаннее стонал, и Джеймс понял, что надо заканчивать. Сержант ускорился, быстрее двигая рукой по стволу и обсасывая головку. Понимая, что ещё немного и Питер финиширует, медик попробовал отстранить от своего паха лицо Баки, но тот остался на месте, шире раскрывая рот. От такой картины глаза Паркера закатились, дрожь прошла по всему телу, и он достиг оргазма, кончая партнёру в рот. Спустя секунду Питер грузно осел на пол к сидящему парню, переводя дыхание. Баки тоже выглядел уставшим, но был доволен проделанной работой. — Сейчас, Баки, минутку, и я тоже поработаю. Дай мне сначала прийти в себя, — попросил Питер, вытирая пот со лба. Барнс ничего не ответил, лишь убрал из-за пазухи уснувших там цумов. — И как только не проснулись от такого шума? — больше у себя спросил Паркер и, перехватив Джимми со Спайди, положил их на близстоящий табурет, спинами к себе, мало ли. Может, они подглядывают. — Не знаю. Я могу тебя поцеловать? — ни с того ни с сего уточнил Баки, очевидно боясь это делать первым, переживая, не будет ли Питеру противно касаться его после оральных ласк. Тот лишь умиротворённо покачал головой, сам подползая на четвереньках к Джеймсу, сразу же глубоко целуя.

***

Короткая передышка в Лондоне придала многим сил, и они были готовы продолжать бороться. Сначала Питер пропадал на курсах для комбатмедиков, потом в штаб-квартире Старка, где Ревущие Коммандос, так называлась их команда, разрабатывали планы по искоренению Гидры, которую Питер уже ненавидел, зная, что те сделали с Баки сначала в Аззано, а потом и в Австрии. Паркер нашёл общий язык почти со всеми членами их группировки. Удивительно, но такие разные, что внешне, что внутренне, они работали поразительно слаженно, добиваясь совместными усилиями максимум результата. Для Агента совершенно с другой стороны раскрылся Капитан Америка. Питер должен был признать, что у него сложилось ошибочное первое впечатление об этом парне из Бруклина. У Стива был мощный стержень внутри и такой же взгляд. Он всегда чётко отдавал приказы и решал серьёзные вопросы, никогда не подставляясь. Идеальный лидер. Первой целью Ревущих Коммандос стала база Гидры во Франции, на которую они напали и обчистили в декабре тысяча девятьсот сорок третьего года. Ну как они, воины, Питер лишь стоял за их спинами, готовый помогать раненым, если таковые будут. Затем пришла очередь бельгийской базы в январе тысяча девятьсот сорок четвёртого. С каждым разом мужчины всё больше входили во вкус, настолько легко им удавалось добиться желаемого, что было даже скучно. Но Питер всегда был в напряжении, как никто зная, что судьба любит подкидывать сюрпризы. И оказался прав. В феврале сорок четвёртого года, в Польше, Баки подстрелили в ближнем бою. Готовый ко всему, Паркер самолично доставал две пули из живота прямо по дороге до лагеря, где Барнса могли бы госпитализировать. Питер удивлялся сам себе, когда, оперируя бессознательного Джеймса, чувствовал лишь уверенность в своих силах и ни капли страха. Паркер точно знал, что Баки выживет. Всегда выживал и сейчас сделает то же самое. Одна из последних миссий была в Чехословакии, летом того же тысяча девятьсот сорок четвёртого года. На том задании всех изрядно помотало, даже Капитана, поэтому они решили взять небольшой перерыв, который оказался действительно таковым, так как их всех срочно сорвали в Сибирь, с приказом схватить какого-то немецкого учёного-гения. Питеру это задание сразу не понравилось. Едьте туда, схватите того, доставьте сюда. Без плана, предварительной подготовки, и каждый понимал, что придётся действовать по ситуации, а это чревато потерями. Стоя на выступе, обдувающимся всеми ветрами, Питер чувствовал себя странно. Что-то неприятно копошилось внутри, заставляя отвлекаться от дела и параноически оглядываться. Спайди тоже нервно копошился в сумке, что не могло не настораживать. Паркер бы не удивился, если бы это делал Джим, но тот был спокоен как удав, мирно улегшись на дно походной сумки. Он тоскливо наблюдал за мельтешившим сородичем. Спайди никак не мог найти себе место, попискивая что-то под мордочку и постоянно вращая глазами. Команда дожидалась поезда, который должен был проехать здесь с минуты на минуту. Стив и Баки уже готовили тросы, по которым будут переправляться. Что-то, какая-то неведомая сила заставила Питера железной хваткой схватить Баки за руку, отводя в сторону. Барнс с удивлением поглядывал на напряжённого парня. — Хэй, Пит, ты чего? Это простая миссия, вот увидишь, я быстро вернусь и обязательно согрею тебя, как только мы вернёмся домой, — подмигнул Барнс, растирая чужие руки. Питер и не заметил, как переохладил их. — Да, вернёшься. Я люблю тебя, Джеймс, давай, как только ты вернёшься, мы попробуем перейти на новый уровень наших постельных отношений? — прошептал Питер, готовый предлагать что угодно, лишь бы этот комок в груди, наконец, расслабился. — Секс? Ты уверен? Я просто не хочу принуждать, знаю, как ты ко всему этому относишься, — неуверенно протянул Баки и повернулся на окликнувшего его Стива. — По возвращению мы обязательно это обсудим, Питер. Я тоже тебя люблю, звёздочка, — усмехнулся Баки, запрещая себе целовать парня, потому что все смотрели прямо на них. Питер даже проигнорировал дурацкое прозвище, которым стал называть его Баки после плена. Не сдержавшись, чувствуя, что сейчас расплачется, Агент сжал Джеймса в объятиях. Плевать, что команда смотрит, Питеру казалось, что это их последнее объятие. Он как будто вернулся назад во времени, когда Барнс был в плену, и медик не знал, жив ли он вообще. Заставив себя оторвать одеревеневшие пальцы от рук Джеймса, Паркер быстро стёр тыльной стороной ладони солёную влагу с глаз, буквально принуждая себя улыбнуться на прощание. — Питер, иди сюда, чего-то ты раскис, сейчас будем следить за парнями отсюда. Тут хороший вид, — позвал кто-то, чьего голоса Паркер даже не смог распознать в таком состоянии. Неожиданно Спайди вырвался из сумки, подлетая к Баки и садясь к нему в нагрудный карман. Джимми высунул голову наверх, печально смотря одновременно и на Джеймса, и на Спайди. Питер глубоко вздохнул. Что ж, если сейчас что-то случится, Питер себе этого никогда не простит. Вдалеке прозвучал гудок приближающего поезда, и Стив с Баки приготовились прыгать. Питер отвернулся, запрещая себе смотреть. Странные вещи начали происходить буквально сразу. Команда потеряла связь со Стивом и Баки, те не откликались по рации, и Питер задержал дыхание, кусая палец. Новостей они дождались только спустя несколько часов, и стоя на договорённом месте сбора команды, Питер увидел вдалеке две мужские фигуры. Паркер выдохнул, но напряжение из тела не ушло. Впереди точно шёл Стив, его нельзя было ни с кем спутать, а вот позади… Тот человек, за которого Питер сначала принял Баки, был намного ниже и шире в плечах. Этого не может быть. Где Джеймс? Он замыкает, но просто немного отстал? Отрешённое, искажённое болью лицо Стива говорило больше, чем любые слова. Питер вздрогнул всем телом, судорожно вцепившись пальцами в волосы, во все глаза глядя на Роджерса. Тот сдал не сопротивляющегося Золу в чужие руки, поднимая голову к затуманенному небу. Не было видно ни звёзд, ни луны. — Баки… погиб. Он упал с поезда, прямо вниз, в ущелье. Я не успел его словить, — прошептал Стив, роняя слёзы. Паркер почувствовал толчок. Как оказалось, он упал на колени. — Питер, прости, я не смог, не успел. Перед тем, как упасть, он попросил меня позаботиться о тебе, это последнее, что он сказал, — Стив склонился к сгорбившемуся Агенту, хватая за плечи. — А Спайди? Он есть? — с надеждой прошептал парень, мечтая услышать положительный ответ больше, чем что-либо желал в жизни. Ведь если жив цум, значит, ещё есть надежда на хороший исход. — Я не знаю, он упал вместе с Баки и после этого не объявлялся, — сказал, словно ударил Стив, просто уничтожая сидящего напротив парня. Питер уже никого не слышал. В голове набатом крутилось: мёртв, Баки нет, не смог уберечь и так по кругу. Бесконечно. Питер несколько раз ударил себя в грудь, туда, где сердце, делая отчаянные попытки заглушить душевную боль. Паркер чувствовал себя так, словно его разрывает надвое. Боль была повсюду. Абсолютно в каждой клеточке тела, души. Так чувствуют себя люди, потерявшие соулмейта? Не сумев себя превозмочь, Питер закричал, обхватывая голову, мечтая просто не быть. Мёртв… Почувствуйте это слово. Оно как точка в конце человеческой жизни, которую поставили так зло, с размаху, небрежно, совершенно не заботясь о чужих чувствах. После стольких лет жизни от человека остаётся лишь только это безжалостное, безэмоциональное «мёртв», и куда-то вся память сводится лишь к одному этому слову. Питер до сих пор чувствует боль. Она с ним постоянно. Всё не прекращает терзать душу и тело, выжигая всё живое. Сопровождает с того самого момента, как его сердце разбилось там, в Сибири, вместе с Баки и по сегодняшний день. Со дня его смерти прошло немного больше, чем две недели. Питер присутствовал на похоронах так же, как и Стив. Желающих отправить в последний путь героя войны нашлось много. Питер даже распознал Бекку, сестру Баки, о которой тот рассказывал всегда с любовью. Когда он нес пустой гроб, Питеру казалось, что по весу он сравним со вселенной, ещё секунда и его ноги вот-вот подогнутся, и он припадёт на колени, в который раз заливаясь слезами. Стоя под дождём и никак не сумев заставить себя уйти, Паркер вспоминал диалог со Стивом, который говорил, что ему лучше уйти, что так ему будет проще. Но Питер был не согласен. Ему не нужно было определённое место или время, чтобы вспоминать и оплакивать Баки, который так глупо лишился жизни. Стив убеждал, что со временем будет проще, время лечит, но Питер не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей боли, вины и горечи. И вряд ли когда-то сможет почувствовать что-то другое. Уже прощаясь, Роджерс протянул ему смятый лист. Агент принял его без интереса, неаккуратно раскрывая, но действительно удивился, увидев там рисунок. Рисунок, на котором были изображены Питер и Баки. Тогда ещё такие весёлые и счастливые, даже не представляющие, чем закончится их история любви. Питер берег этот рисунок сильнее, чем собственную жизнь. Это единственная материальная память, которая осталась от Барнса. Кроме воспоминаний и этого спонтанно нарисованного ещё в Бруклине, в сорок третьем году рисунка у Паркера ничего не было. Питера отстранили от работы, когда тот честно признался, что потерял соулмейта. Ему не было, куда идти, к Мэй не хотелось, не нужно было прошлому медику сострадание в тот момент, поэтому Паркер пошёл к Старку. Выложив ему всё, как на духу, не переставая не по-мужски лить слёзы, уже не боясь осуждения, Питер просто хотел молчаливого понимания. Которое Говард ему дал. С наступлением марта весь мир облетела горькая новость. Капитан Америка героически погиб, затонув во льдах, но избавился от Гидры, вырезав её всю подчистую. Эта информация окончательно добила Питера, заставляя что-то придумывать, искать какой-то выход, который принёс бы ему облегчение. И этот выход нашёлся. Питеру даже идти никуда не нужно было. Он просто вызвался добровольцем для тестирования новой сыворотки. Говард отговаривал его, говорил, что эксперимент не доработан и в нём есть недочёты, прося не жертвовать собой, но Питер не откликнулся на его просьбу. Поблагодарив Старка за все, Паркер перепроверил, точно ли лежит рисунок в тайном кармане и, посадив цума на плечо, который по моральному состоянию был очень близок к юноше, залез в странного вида капсулу. Боль была невыносимой от инъекции, но не настолько, чтобы её нельзя было контролировать. Душевная боль ранила сильнее и, даже проваливаясь в небытие, Питер думал лишь о Баки, которого любил больше жизни. Где-то уж очень отдалённо можно было услышать крик Говарда, который приказывал всем прекратить работу, так как пошёл какой-то сбой. Старк быстро вытащил Питера из капсулы, осматривая, но никак не сумев привести парня в чувство, несмотря на то, что его сердце продолжало биться и, Питер знал наверняка, продолжало любить сержанта Джеймса Бьюкенена Барнса, одного из Ревущих Коммандос.