Among us

      Вставать после ночной пьянки так же тяжело, как сдавать экзамен по профильной математике, если ты прогуливал уроки всю школу. По крайней мере, так кажется Винди, когда утреннее солнце начинает светить в глаза, не давая спать, а голова раскалывается, словно он несколько раз сильно ударился. Может, так и было, парень не помнил. Хотя вроде пил не так много, что ж такое-то…         Андрей садится на кровати, оглядываясь вокруг. Он в своей комнате, и вроде всё самое важное на своих местах: гитара в углу, рабочий стол, ноутбук. Но спал Коваль в одежде, это становится понятно, когда тот смотрит на себя и замечает ярко-оранжевое худи и темные штаны. Даже не переоделся.         Коваль встает, прикладывая ладонь к затылку — болеть стало ещё сильнее. Одежда вся мятая, кое-где даже какие-то пятна — наверное, пролил что-то в клубе. Парень тяжело вздыхает, осознавая, что опять придется всё стирать. Ну совсем чистое же было!         Кудрявый оборачивается, чтобы хотя бы чуть-чуть привести незаправленную кровать в порядок, но тут же застывает в слегка согнутом положении. Он спал не один.         Он, блять, спал не один.         Но в этом не было бы ничего такого, если бы на второй половине кровати не лежал Алекс, чья мирно посапывающая мордашка тут же заставила Андрея вспомнить события вчерашнего вечера.         Клуб. Алкоголь. Злость, переполняющая всего парня. Бит. Ниша в стене.         Поцелуй.         Винди хватается за голову обеими руками, цепляясь за растрепанные кудри. Воспоминания нахлынули неожиданно и одновременно, сбивая дыхание и заставляя щеки краснеть от стыда. Парень садится на пол, не в силах больше стоять на ногах, взглядом бегая по комнате. Появляется желание спрятаться, убежать, чтобы больше не смотреть в проклятые красно-карие глаза Александра. Кто-то из ребят видел, как они целовались? Андрей не знает. Дыхание учащается, в ушах гудит. Воздуха не хватает.         Коваль резкими движениями поднимается на ноги, несколько раз чуть не упав обратно. Взгляд падает на фигуру, лежащую на кровати, а мозг быстро принимает решение — бежать. Бежать на балкон, к воздуху. Это и делает кудрявый, со скоростью метеорита преодолевая всю квартиру. По пути парень чуть не спотыкается о что-то, но движения не прекращает. По ощущениям, если упадет — больше не встанет, расплачется там же.         Винди оказывается на месте, и только тогда может выдохнуть. Опирается на подоконник локтями, пальцами вновь зарываясь в волосы. На балконе холодно, но тот не обращает на это внимания. Хочется выпасть из окна, но у него лишь второй этаж, так что он точно не умрет, а перед близкими придется как-то оправдываться.         Через несколько секунд подступают предательские слезы. Горячие, они обжигают холодную кожу, оставляя мокрые дорожки на лице. На улице — тишина, наверное, сейчас только раннее утро. Становится так плохо, будто в районе сердца несколько раз ударили ножом, и это всё каким-то образом с физического тела перенеслось на моральное состояние. Несмотря на боль, Андрей старается всхлипывать как можно тише — рыданий уже не остановить, но будить Алекса тоже не надо. Никто не должен видеть парня в таком состоянии.         Коваль кусает себя за костяшки, лишь бы не издавать громких звуков. Жмурит глаза, от чего слез становится больше. Дышать всё ещё тяжело, а с закрытым ртом это делать сложнее раза в два, поэтому вскоре Винди начинает ещё и задыхаться. Сжимает зубы на руке сильнее, пытается вернуть дыхание в нормальное состояние. Хочется кричать и просить о помощи, но в то же время хочется перенести это в одиночку, чтобы не нагружать остальных своими пустяковыми проблемками.         Ведь что такого? Ну, поцеловал лучшего друга по пьяни. Над этим надо посмеяться и забыть, так что с ним такое? Почему он сейчас стоит на балконе, захлебываясь слезами? Неужели и правда чувствует что-то к Алексу?         Нет-нет-нет. Они друзья, между ними ничего быть не может. Нельзя влюбляться в лучшего друга, нет, ни за что. В конце концов, он же парень. Алекс не поймет, нет, возненавидит Андрея за это. Они же парни, лучшие друзья, между ними ничего быть не может. Нет.         Он не хочет терять лучшего друга из-за своей глупости.         Андрею страшно. Страшно из-за того, что его таким не примут. Что он сам себя принять не сможет. Его бросят, оставят совсем одного. Скажут, что он больной, будут смеяться и унижать. Как раньше.         Он боится остаться один.         Его бросят, а он не видит смысла жить дальше в одиночестве.         Будто по зову сердца, на балкон заходит Мируниана, сразу же замечая скорчившуюся в рыданиях фигуру друга. В один шаг преодолевая расстояние между ними, она тут же обнимает парня, шепча что-то успокоительное. Такие ситуации случались с ней не так часто, девушка просто не представляет, что делать, но по интуиции старается обеспечить хотя бы какой-то комфорт, хотя чувствует, как от её прикосновений Андрей трясется ещё сильнее.         Спустя какое-то непродолжительное время в такой позе, Соня отстраняется от парня, всё ещё держа того за плечи. К счастью, Коваль уже успел самостоятельно убрать своеобразный «кляп» из своей же руки изо рта, и теперь мог разговаривать.       — Что случилось, солнце? Ты чего плачешь? — во взгляде девушки читается беспокойство за друга, и от этого Винди становится ещё хуже. Это из-за него. — Ты можешь сказать мне, если хочешь, я помогу, солнышко!         Она обнимает его вновь, крепко прижимая к себе. Андрей утыкается лицом в плечо подруги, пытаясь прекратить рыдать, но всё равно заливает футболку Мирунианы слезами. Парень слышит тихое, почти неуловимое «ш-ш-ш» из уст девушки, и от этого и правда становится спокойнее. Ей можно доверять, и Коваль знает это прекрасно.  

***

        Конец седьмого класса. Май.         В городе уже тепло, на учебу забили все. Осталось только узнать оценки за уже написанные контрольные и спокойно дожить до лета. Да, в случае Андрея именно «дожить».         Парень не особо-то ладил с одноклассниками — те часто унижали его из-за веса, дразнили, и, бывало, даже избивали. Так, не серьёзно — разок пнули, когда Винди попался им, подставили подножку, пока тот выходил к доске.         Но однажды всё стало ещё хуже.         Последняя неделя учебы — самая расслабленная. Все уже осознают, что напрягаться не стоит, даже учителям уже плевать на подопечных, большинство заботятся об экзаменах у девятых и одиннадцатых классов. Андрей сидит на уроке литературы, глядя в окно, подперев голову рукой. Солнце светит ярко, слепя глаза, и так тепло, что сейчас бы лучше гулять где-нибудь, а не тратить время в душной комнате. Ничего, вот ещё два урока, и свобода…         Слышится заветный звонок, и семиклассники дружно выбегают в класс, пока учительница безуспешно пытается сказать домашнее задание, хотя никто её не слышит. Коваль уходит последним, направляясь в туалет. Парень пытается вспомнить, какой урок идет следующим, но его размышления прерывает резко появившееся перед ним лицо одноклассника.         — Че, Андрюшка, ждешь конец года? — криво ухмыляясь, говорит рыжий Серега. За его спиной стоит хмурый Олег, вечный спутник парня.       — Отъебись, — не очень дружелюбно отвечает кудрявый. С кем, с кем, а вот с этим человеком Андрею хотелось общаться меньше всего.       — Ай-ай, как невежливо, — закатывает глаза Серый, продолжая улыбаться. — Я же просто спросил, ну чего ты? Нельзя так, а то по ебальнику получить можно.       — Отъебись, — повторяет Винди, разворачиваясь в сторону выхода из туалета, но рыжий преграждает ему путь.       — Ну, перед кем я распинаюсь? Нельзя так, — приторная улыбка исчезает с лица Сергея, и тот тут же ударяет кулаком по лицу Андрея. — Жирный долбоеб.         Не ожидавший такого развития событий Коваль прикладывает ладонь к щеке, куда ударил одноклассник. Парень чувствует, как по коже стекают капельки обжигающе горячей жидкости — кровь.         — Олег, — обращается Серега к своему сопровождающему, глядя на кудрявого со всей возможной злостью и ненавистью. — Давай.         Андрей чувствует, как сзади ударяют по коленным чашечкам, и ноги подкашиваются, начиная адски дрожать. Парень оказывается на коленях, и тут же вновь получает кулаком по носу. Резкая боль пронзает сразу же.         — Это за то, что невежливо ответил, — рыжий бьет по лицу, в этот раз попадая по скуле, — это за то, что умничаешь на уроках, — пощечина, — это за то, что жирный и уродливый, — пинок в живот, от чего Коваль сгибается пополам, — это за то, что родился на этот свет, — удар коленкой по носу. Винди прикладывает ладонь к месту последней затрещины, откуда уже хлещет кровь, и закрывает глаза, трясясь от рыданий и боли. Ощущает, как его хватают за воротник уже грязной рубашки и тянут вверх. — И если ты хоть кому-нибудь скажешь, что сейчас случилось и кто это с тобой сделал, ты сдохнешь в таких муках, что даже представить не можешь, — шипит голос Серого на ухо, после чего кудрявого отпускают, от чего тот падает обратно на колени, не убирая руку с места кровотечения.         Вот и всё. Сейчас ему некуда идти. Дома — родители, которые будут допрашивать, в школе — учителя, которые будут делать то же самое, а говорить нельзя. Парни свои обещания сдерживают. Остается только плестись на улицу и шататься там ещё несколько часов, зайти в аптеку и как-нибудь самостоятельно обработать все раны. Но не сейчас — сейчас всё болит слишком сильно.         Обидно. Обидно, потому что не смог дать сдачи. Обидно из-за своей слабости. Не парни виноваты в том, что он сейчас лежит на полу туалета и трясется от слез и боли, истекая кровью, виноват только он сам. Виноват, что…         Но не успевает Андрей закончить мысль, как сквозь шум в ушах слышит чей-то девчачий взвизг, а в следующую секунду звуки отдаляющихся шагов и ругательства парней. В глазах — красная пелена, ничего не видно. Парень отключается.         А просыпается уже в кабинете школьного врача на единственной койке в этом узком помещении. За своим рабочим столом сидит Людмила Георгиевна — хозяйка активированного угля всея школы, которую ученики ласково называют тетя Люда.         Андрей тщетно пытается вспомнить, как оказался здесь, но в воспоминаниях всплывает лишь туалет и лицо Сереги, его кулак и коленка, которыми тот бил одноклассника. Голова ужасно болит, как и разбитый в кровь нос. Шум в ушах потихоньку становится тише, и Коваль слышит голоса тети Люды и ещё кого-то.         — Он очнулся? Людмила Георгиевна, он очнулся! — вскрикивает девчачий голос, незнакомый кудрявому.       — Тише, София, ему нужно отдохнуть. Ты молодец, можешь отправляться на уроки, — спокойно отвечает врач.       — Извините, — неловко и тихо произносит девочка, после чего Андрей улавливает промелькнувший в дверном проеме силуэт.           Коваль выходит из кабинета с пластырями чуть ли не по всему лицу и ватой в ноздре, из которой не переставала течь кровь, и тут же натыкается на кого-то.         — Ой, привет, — говорит девчачий голос, когда Винди уже успевает подумать, что это снова Серега и Олег, которые сейчас зарежут его. — Ты же Андрей, верно? Я Соня.         Кудрявый опускает взгляд чуть ниже, и видит маленькую русоволосую девочку, протягивающую ему ладошку. Кажется, она перевелась к ним в класс совсем недавно.         Такая ситуация вводит парня в ступор. К нему никто не подходит знакомиться уже несколько лет, тем более девчонки. Несколько секунд он глядит на Соню в непонимании и жмет протянутую руку.       — Да, приятно познакомиться, — произносит он, улыбаясь, но от большого количества пластырей на лице улыбка выходит совсем кривой, но, несмотря на это, русоволосая улыбается в ответ.       — Мне тоже, — девушка чуть склоняет голову, и улыбка пропадает с её лица. — Это те парни тебя так сильно побили?       — Да, — Андрей тоже перестает улыбаться и отводит взгляд в сторону. Ему стыдно.       — Мрази, — из уст такой девочки, которая выглядит, словно кукла, услышать такое слишком сюрреалистично, и Коваль смеётся. — Что смешного? Увижу их ещё раз, сами по морде получат.         Она сжимает кулаки, а лицо искажает злость, так что Андрею становится действительно страшно. Кто знает, что может эта мелкая?         Какое-то время они сидят на лавочке в коридоре, и девушка рассказывает парню, что случайно перепутала туалеты — женский и мужской. Как оказалось, к счастью, в их школе какие-то умники сорвали подписи, и русоволосая зашла не туда именно в тот момент, когда Серый с Олегом собирались уходить с «места преступления», заметила избитого Коваля и побежала к директору. Родителей в школу уже пригласили, так что справедливость восстановлена.         — А из-за чего они тебя побили-то? — спрашивает Соня, когда ребята направляются к раздевалке за верхней одеждой.       — Просто, — уклончиво отвечает Винди, поджав губы. Он, конечно, помнит каждое слово, сказанное его одноклассником в туалете.       — Просто? — хмурится девушка. — Типа, просто взяли и побили? От скуки? Вот сволочи. Обещаю, больше они ничего не смогут тебе сделать, — парень смотрит на новую знакомую, и видит на её лице лишь решительность.         Он ей доверяет.  

***

        Он ей доверяет.         С тех самых пор, с самой первой встречи. Доверяет, как себе.         — Сонь, — сквозь всхлипы произносит Андрей, выпутываясь из объятий, чтобы увидеть лицо девушки. — Я ужасен?       — Ты что такое говоришь? Что случилось? — на лице лишь огромная обеспокоенность за друга, когда она обнимает его снова. — Ты не ужасен, солнце! Ты — один из самых прекрасных людей, которых я встречала!         — Сонь, я… я поцеловал Алекса, — закрывая лицо ладонями, обрывисто говорит Коваль. От этого признания на душе одновременно становится легче и тяжелее. Парень чувствует, как Мируниана расслабленно выдыхает.       — Ну и чего ты так расстроился, малыш? Ну поцеловал и поцеловал, ну и… — она вдруг замолкает, будто в её голове сложился пазл. — Так ты…         Андрей поднимает голову, заплаканными глазами глядя на подругу. Девушка вопросительно смотрит в ответ. Она догадалась.         — Ты влюбился, что ли, мелкий? — тихо спрашивает она.       — Я не знаю, — честно отвечает Коваль. — Если я скажу «да», вы бросите меня?       — С чего бы? — хмурится Соня. — Из-за того, что ты влюбился в парня? Ты шутишь? Ты видел хоть раз, чтобы кто-то из наших плохо относился к ЛГБТ? Если будут тебя срать — случится, как в седьмом классе, а ты помнишь, что стало с теми парнями.       — Помню, — Винди расслабленно посмеивается, положив голову на плечо подруги.         — А Алекс знает? — спустя несколько минут, глядя в пустоту, спрашивает Мируниана, поглаживая Андрея по кудрявому затылку.       — Нет. Я даже не знаю, насколько это всё серьёзно, какие уж там признания.       — Хорошо, солнце, — девушка чмокает парня в макушку. — Что планируешь делать с этим?        — Не знаю, Сонь. Принять то, что этот пидорас мне нравится и… как-то жить с этим. Не знаю. Это сложно, очень сложно, — плакать всё ещё хочется, но сил уже не осталось. Как и слез.       — Тише, тише, — водя ладонями по спине друга, говорит Мируниана. — Если что, я всегда могу помочь.         Они ещё минут десять стоят в таком положении, после чего девушка, держа Андрея за плечи, произносит:       — Ты молодец, солнце. Держись, — и уходит с балкона, оставляя парня в одиночестве, за что тот даже благодарен. Ему нужно подумать обо всем и привести себя в порядок, прежде чем проснутся остальные.  

***

        — Доброе утро, — потягиваясь, говорит Алекс, и каждое его слово будто проводит ножом по сердцу Андрея. Хвостатый в домашних шортах друга и серой майке. Он всё-таки успел где-то переодеться.       — Доброе, — отвечает кудрявый, стараясь не подавать виду, спокойно хлебая кофе.       — Я не мешал тебе спать? — безмятежно спрашивает Бит, будто то, что они спали вместе, его вообще никак не трогает. А если он помнит поцелуй? Блять.       — Нет, всё хорошо, — дрожащими руками ставя кружку на стол, произносит Винди. — А ты как вообще? Нормально себя чувствуешь?       — Сушняк дикий просто, — выпивая воду прямо из чайника, говорит хвостатый, не обращая внимания на то, как неловко задает вопросы Коваль. — Голова болит и не помню нихуя, — Андрей незаметно облегченно выдыхает, — ты помнишь, че вчера было?       Парень отрицательно качает головой.       — Пиздец, — глубокомысленно изрекает Алекс, ставя чайник на место. — Надеюсь, я не успел никого засосать по пьяни.       Винди закусывает губу изнутри, ничего не отвечая, но это вполне устраивает Бита.  

***

        Всё оставшееся воскресенье ребята постоянно ноют о провалах в памяти (дошло до того, что Ликёр обнаружил небольшой засос на своей шее (Думсдей после этого весь день ходил задумчивый)), о больных головах, особенно те, кто не успели взять быстро закончившиеся таблетки, и просто так. Алекс несколько раз засыпает на плече у Андрея, от чего тому до ужаса неловко. Ребята радуются, что додумались сделать уроки вчера днем, и сонное воскресенье проводят в квартире Винди.         — А кто-нибудь помнит вообще, че вчера происходило? — задает вопрос Эши, лежа на подушках на полу.       — Я помню, как мне не хотели продавать алкоголь из-за того, что я выгляжу мелким, — почесывая за ухом, морщится Сокра. Ему бы пора уже к этому привыкнуть.       — А я помню, что обещал Мире, что не напьюсь, и это, собственно, единственное, что я помню, — положив голову на сложенные за собой руки, отвечает Бит, всем своим видом выражая полную безмятежность а-ля «я пидорас и я горжусь этим». Андрей посмеивается с этого, а Соня, улыбаясь, закатывает глаза.       — Лично я запомнил, как та привлекательная барменша — помните её? — отшила меня, — скрестив руки на груди, обиженно произносит Эндер.       — Ты пытался её закадрить? — начинает ржать Деб, прикрывая рот рукой. — Ну ты и лох, конечно.       — Зато теперь я знаю её имя. Может, даже страничку в вк найду, — ухмыляясь, отвечает Ваня.       — Ну и как же её зовут, покоритель барменских сердец? — посмеиваясь, спрашивает Амрокто.       — А вот не скажу, — парни остаются со своими хитрыми улыбками, означающими только «да конечно не знаешь ты её имени, хватит пиздеть».         — Андрюх, — обращается Алекс к другу, показывая ему экран телефона с каким-то милым видео с котиками. — Смотри, какие милашки.       — О-о-о-у, со факин кьют, — отвечает он, стараясь скрывать румянец, накатывающий на него каждый раз, когда Бит обращается именно к нему.       — У тебя всё хорошо? — вдруг обеспокоенно спрашивает хвостатый.       — В смысле? Да, всё заебись, к чему такие вопросы? — Винди натягивает улыбку, лишь бы не казаться подозрительным. Алексу про его проблемы знать точно не стоит.       — Ты просто, — хвостатый наклоняет голову, рассматривая Андрея, — странный какой-то сегодня.       — Да всё…       — Ребя-ят, — их прерывает напуганный голос Сокры. — Мы не идем завтра в школу…       — Заебись же! — слышатся дружные выкрики радости.       — Нет, послушайте, там… У нас в школьном туалете два… два трупа… — заикаясь, медленно произносит парень, пялясь в телефон.         Тишина. Замолкает всё. От такого напряжения, кажется, даже лампочка перегорела — стало ещё темнее, чем было. Страшно даже вздохнуть.         — В смысле? — первым оправляется от потрясения Коаши, быстро-быстро моргая.       — В прямом, — чуть не плача от страха, отвечает русоволосый. — «В Белгородской школе №456 утром десятого сентября этого года в мужском туалете были найдены два трупа учеников одиннадцатого «В» класса, полностью изуродованных и погибших от многочисленных ударов ножом по лицу и остальным частям тела»… Тут ещё фотка есть, но там всё замазано…       — У меня есть не замазанная, — с глазами, полными ужаса, поизносит Мируниана. — В телегу уже выложили… Это пиздец, ребят…       — Классуха в беседе написала, что мы завтра на дистанте всей школой, — закусывая губу, говорит Эндер.       — Пиздец, — дружно вздыхает компания.