post scriptum.

– Они планируют там собраться как раз в вечер, когда будет выступать господин Вертинский. – Ты в этом уверена? – скрестив руки на груди беспощадно давил на Юдину князь. – Честно! Это последние задание, которое он мне дал. – Есть ли кто-то, кто работал с вами и сможет подтвердить, что ты действительно нас не обманываешь? Мне ведь ничего не стоит тебя растерзать здесь на месте. Мы сможем всё спихнуть на эсеров. Померимся силой. – Дашков привстал и упёрся руками об стол. Он был готов её загрызть на месте, хотя он знал, что если сделает это, то последствий не огрести. – Где тебе мериться со мной? – возмущённо и опешивши отвечала Екатерина, глаза её выпучились на Дмитрия. – Девочки, успокойтесь. У меня есть план по лучше. – развёл руками Феликс. Смеркалось. Уважаемые люди и парочки заполнили ресторан « Кюба ». Кто-то подчивал, а кто-то распивал едкий ерофеич с английским портером¹. Ресторан же делился на два зала, в одном был рояль, отведённое место под сцену и не большое количество столиков, другой уже был попроще, с большими окнами, хорошо освещённый и длинными столами, что не мог под собой предполагать первый. Как раз за одним из таких засела группа анархистов. Стол стоял за кухней, что для них было преимущественно, так как они были ограждены от зала. Екатерине была назначена с ними встреча, так как Дашкова они знали в лицо - он проследить за ней никак не мог, а вот на Феликса никто подумать бы и не смел, поэтому он и сопроводил даму в сей приятный вечер. Единственное, что ему оставалось: не выглядеть ярко, не ругаться не с кем и любыми способами не обращать на себя внимания. Он занял столик при выходе во второй зал, чтобы проследить за сбором революционеров. Публика полностью заполнила зал в ожидание шансонье, а неблаговидные анархисты уже начали говорить и Юсупов запросто мог разобрать каждое слово с той стороны. Екатерина сидела с ними, хотя только то и делала, что молчала и махала в знак согласия головой. Однако до чего же было удивления Феликса, когда он увидел Евна Азефа, Григория Гершуна и весь этот анархо-коммунистический сброд за одним столом, так как Гриша был ярым социалистом, а Евн и подавно был секретным сотрудником Департамента полиции, вампир это точно знал. – vil et offensé – тихо про себя проговорил князь под овации адресованные только что вышедшему Александру Вертинскому. Артист был в обычном, дешевом фраке, хотя на нем он выглядел пригоже. Одним кивком он дал команду аккомпаниатору и на рояле разлилась музыка. Под грустные песни все замолкали, некоторые особенно чувствительные плакали и чтобы скрыть эмоции кутались в шаль. Благодаря этому уважению он спокойно подслушивал, но когда начинались мажорные песни - зал подпевал, так что Феликс просто иногда поглядывал на тот стол. Последний номер. Излюбленный аристократией « Лиловый негр ». – Ну что, товарищи, наступило время напомнить о себе? – с ехидной улыбкой начал анархист. Свора встала из-за стола и разошлась, видимо по домам, но один по взгляду главного, пошёл в зал и сел за центральный стол. Когда от революционеров не осталось и следа, Екатерина вскочила с места и подбежала к князю. – Они устроили провокацию, бежим. – испуганным, тихим голосом проговорила она, потянувши за руки Феликса. Лицо его побледнело, но понимая ситуацию, он спокойно встал со стола и вышел под руку с Юдиной. Покинув ресторан, они сразу набрали темп и уже через минуту они бежали из-за всех сил. Добежав до ближайшей скамьи они сели и Екатерина наклонилась, обняв коленки руками. Феликс только положил руку и ощутил насколько сильно она трусилась. – Ты чего? Мы успели. А теперь расскажи, что произошло? Княжна выпрямилась, а лицо не отображало никаких эмоций, только ручьи слёз. Прозвучал взрыв, от чего она ещё сильнее вздрогнула и уткнулась лицом в плечо мужчине и окончательно расплакалась. – Má cherie, всё же хорошо закончилось. Что стало причиной грусти твоей? Испугалась? – Они просто их убили. Без причины. Только, чтобы о них трубили и показать аристократии их место. – всхлипывая объясняла вампирша. – Что они, если не зло? И я сейчас говорю не только про них, про людей в целом. – По правде, я их не понимаю. Они для меня как маленькие муравьи, которые что-то разгребают, копают, строят. Я не отношусь к ним как к личностям вовсе, нет хороших или плохих людей. Поступки и выбор, вот что важно, а так из-за них нет ни страны, ни тех, кто жил в стране. Они и сами вряд ли знают, чего хотят. – Феликс если бы мог через объятия забрать весь страх, он бы уже это сделал. – Я хочу быть с тобою вечность. Нашу вечность. И я была бы счастлива. Мы бы уехали куда-то далеко и не надоедали друг другу глупостью. – Что ты подразумеваешь под счастьем? Счастье, как по мне, это забытая греза нашей с тобой юности. Счастье. – выпустил из себя негромкий смешок вампир. –Скажи, что ещё бредишь любовью по сей день. – Думаю, что люблю. А это стало не модным, товарищ Рокфеллер? – Ты ведь совершено меня не знаешь. – Юсупов достал сигарету и художественно закурил. – Любовь, это когда ты готов терпеть ворчливость, готов терпеть его во всех красках и продолжать тлеть тёплыми чувствами до самой смерти. – Любовь для меня, это когда ты не видишь никого кроме человека. Любовь одна и имя у неё одно.