Broken oath

После финальной битвы с Дикой Охотой Йен адаптировалась дольше всех, плюс ко всему была Цири, которая то навещала чародейку, то писала ей письма. Однако Йен уже привыкла, к той тревоге которая приходила к чародейке, когда она теребила прошлое. Новые знакомые, новое место не приносило чародейке радость и свободу. Но лучиком света была Цири, да они мало общались, да они почти не виделись, но это не мешало им любить как мать дочь, и дочь мать. *** Йен сидела у себя дома попивая яблочный сок, чародейка сидела в полной тишине, как вдруг гонец ворвался потревоживши тишину. — Йеннифэр из Венгерберга? —Да.—Слегка раздражённо ответила ответила чародейка. Тот не сказал ни слова, лишь протянул свёрток с незамысловатой печатью. Раскрыв письмо, черноволосую протянуло в дрожь, хотя нет, скорей в ступор. Письмо. С просьбой прийти в Хамелеон. Она не стала долго медлить, Йен собрала сундук, набросав туда любимых платьев, косметики, и…духи с сиренью и крыжовником. Чародейка сама не понимала что делает, но она просто засветилась от мысли что она повидаться со старыми знакомыми. Пока не вспомнила о Трисс, о любовном треугольнике, о их обещании что они начнут новую жизнь в незнании друг о друге, о их уроке, который они преподали Геральту. Да и в принципе о Геральте, о его всеми знаменитой амнезии… Мрачные мысли наполняли бы черноволосую и дальше, пока она не заметила, что уже минут двадцать она стоит перед зеркалом вся в слезах. О да не смотря на её показной стойкий и спокойный характер на людях, наедине с собой она была уж очень хрупкой, за это она себя ненавидела. Всякий раз когда это происходило, она хотела исчезнуть, раз и навсегда. Во всяком случае она уже оправилась от истерики, умыв своё лицо в слегка горячей воде, которая осталась в ванне чародейки. Подошедши к зеркалу уже во второй раз, Йен смахнула себя халат и подошла к полупустому шкафу, и одев самое обычное белье с маленьким кружевом, чародейка надела юбку с непристойно блинными вырезами до бёдер, благо эту непристойность перекрывали шорты, которые перекрывали весь этот срам, после, надев чёрные ажурные чулки с слегка вызывающими батфортами, чародейка приступила к выбору верха. Тут она не стала церемониться, выбрав чёрную облегающую рубаху, вырез на груди которой сдерживала она верёвка, чародейка затянула всё корсетом. А далее чародейка надела шарф, натянула на свои руки перчатки до локтя, и сделав незамысловатый макияж, была готова идти хоть на королевский бал Выходя из дома, она бросила свой взгляд на первую попавшуюся повозку, и за десять крон и порхания глазами, Йенна направила свой путь в Новиград.