Записки о правом и левом мечах Бяньхуа.

До сезона дождей ещё не один месяц, и летнее солнце продолжает иссушать всё живое. Искусственные каналы исправно несут воду на поля, но урожай ещё не дозрел - и потому большую часть дня Цзянси погружена в тишину и покой. Ни один человек, находясь в здравом уме, не будет выходить из дома без веской причины, пока тени не удлинятся. Су Тофу и Цзи Сянцао не в своём уме, и всё вышеперечисленное к ним не относится. Опасаясь поимки, они приняли решение вести жизнь наподобие диких зверей, поэтому всячески избегали поселений, а заслышав хоть что-то наподобие человеческого голоса, скрывались с места и бежали, пока не валились без сил. Из-за этого, а также из-за того, что никто из них не умел ориентироваться на местности, они понятия не имели, где находятся и куда именно идут. Все их знания сводились к тому, что Солнце встаёт на востоке и заходит на западе. Исходя из этого, они находили север и шли туда. К сожалению, когда им вдруг приходило в голову побежать, и эти нехитрые знания напрочь покидали их головы. Ничего удивительного, что они никак не могли покинуть Цзянси - хорошо ещё, что они не забрели в Хунань или Фуцзянь. Однако то было проблемой долгосрочной: первым, с чем столкнулись странники, стал голод. В самом деле, разве можно было ожидать, что главный евнух и старшая дама будут знать, как развести костёр, как поймать и приготовить дичь, как ловить рыбу и как найти съедобные коренья? Хорошо ещё, что они старались идти близ рек и не так страдали от жажды, как могли бы, но одной воды мало, нужно хоть пару раз в день кушать! И их желудки, привыкшие к достатку, регулярной и разнообразной пище, очень быстро взбунтовались. Кроме ног и спин, у странников болели животы. Правда, не только от голода: с того самого момента, как они покинули поместье, они не могли уединиться и, кхем, облегчиться. Волнение, голод, чрезмерные нагрузки и связь мечей Бяньхуа привели к тому, что к третьему дню Су Тофу и Цзи Сянцао уже мало были похожи на благородных людей. Распухшие от укусов, красные от жары, с блестящими от голода и тщательно сдерживаемой ярости глазами, они бы испугали и нечисть! Во всяком случае, за первые три дня ни одно чудовище на них не напало. А уж запах не отпугивал разве только комаров и мух! Так или иначе, на третий день они, не сговариваясь, подошли слишком близко к какой-то деревне. Когда стемнело, евнух и служанка проникли на один из дворов и ободрали персиковое дерево. Небольшие, довольно жёсткие плоды в прежние времена не вызвали бы у них аппетита, но для оголодавших странников они показались плодами из Небесных Садов! Съев никак не меньше дюжины каждый, странники отошли подальше в лес и свалились спать под кустом. Так они решили проблему голода. Половину следующего дня они провели в кустах, после чего приняли решение в следующий раз, когда им вздумается обожраться недозрелыми плодами, сперва их хотя бы помыть. Если до этого момента Су Тофу и Цзи Сянцао ещё старались держать лицо и сохранять прежнюю модель поведения, то теперь, повидав друг друга в самые неприглядные моменты жизни, осознали тщетность всяких попыток. Они вместе убили человека. Они сбежали из поместья. Они ограбили чужой сад. Они вместе мучились от жары, голода, усталости, укусов, запора и поноса. - Нам следует как можно скорее помыться, - заключила Цзи Сянцао, когда они вновь набрели на небольшой ручей под сенью деревьев. - Если мы разместимся по разные стороны камышовых зарослей, это должно быть не столь постыдно. - Ваши слова имеют смысл, - пробормотал Су Тофу, который давно уже устал стесняться. - И я считаю, что нам пора перейти на чуть менее формальный стиль общения. - С учётом всего пережитого, в этом есть смысл. - Согласилась Цзи Сянцао и начала раздеваться. Мыться в одном ручье, без возможности отойти дальше, чем на несколько чжанов, оказалось не так страшно, как на тех же условиях мучиться животом по соседним кустам. Су Тофу за свою жизнь повидал много женщин, порой даже обнажённых, и Цзи Сянцао была далеко не самой уродливой из них. Ей шёл сорок второй год, но фигура, напрочь лишённая мягких линий, больше бы подошла девчонке до начала лунных дней. На редкость непримечательная, некрасивая, пусть и не откровенно уродливая, Цзи Сянцао умело использовала эти недостатки, дабы постепенно продвигаться в иерархии женской половины сперва семьи Мэн, а позже и поместья Тан. На её фоне почти любая женщина становилась подобной легендарным красавицам. Что до него, то он был тонкокостным, с узкими плечами и не успевшими ещё исчезнуть жировыми запасами на брюхе и заду. В общем, соблазна разглядывать друг-друга сквозь камыши ни у кого из них не появилось. Ни мыла, ни травяных настоев для омовений у них, конечно, не было, но даже просто смыв пот и грязь, Су Тофу почувствовал себя намного лучше. Конечно, у него с самого первого дня болели и продолжали болеть стёртые ноги, ныла спина и порой темнело в глазах от перегрева, но теперь он, по крайней мере, будет чистым. Хорошо ещё, что он лыс. С длинными волосами в такую погоду даже доули не поможет - Цзи Сянцао была вялой и не всегда с первого раза слышала, что он ей говорил. После того, как они освежились и не постирали, но хотя бы смочили одежду, встал вопрос о еде. К счастью (хотя довольно странно называть счастьем подобное) через несколько ли они натолкнулись на разбитый в густом лесу лагерь разбойников, и если в первый раз Цзи Сянцао была тем, кто сражался с превосходящим числом противников, то теперь к ней присоединился Су Тофу. Сражаться с несколькими противниками одновременно было, разумеется, страшно, но он за несколько дней дошёл до такого состояния, что вид падающих и истекающих кровью людей уже не пугал, а приносил моральное удовлетворение. В конце концов, лицо Су Тофу уже потерял. Всё, что они с Цзи Сянцао будут делать дальше, ничего не исправит и не испортит. А у разбойников нашлись запасы лепёшек, котелок с горячим супом и маринованные яйца. - Никто ни о чём не узнает, - бормотал он, методично копаясь в теперь уже бесхозных вещах. - Они не похоронены, это не кража с могилы, это не считается... - Поскольку Небеса до сих пор не обрушили на нас свой гнев, вероятно, это действительно не считается, - согласилась с ним Цзи Сянцао. - Ох, что бы я без вас делал, госпожа Цзи, - улыбнулся Су Тофу. - Вы всегда можете утешить человека. - Я всего лишь соглашаюсь с вашими словами, - но край её губ всё равно чуть изогнулся. - Кстати, вы заметили, что после сражения становится несколько легче? - Стал серьёзнее Су Тофу. - Я могу поклясться, что в какой-то момент схватки ощутил странное покалывание где-то в области между грудью и животом. - Удивительно, но со мной произошло то же самое человеке этак на четвёртом. И сейчас мне кажется, будто по венам моим течёт нечто горячее. Но вместе с тем, жар вполне терпим и не похож на перегрев. - То же самое... Су Тофу и Цзи Сянцао замолчали, заканчивая обыск тел и бесхозной ныне стоянки. Обедая и стараясь есть медленнее, Су Тофу невольно прислушивался к себе. Сомнений не было: в его теле происходило нечто, чего он никогда не чувствовал. Он вслушивался в себя, раздумывал, не болезнь ли это, пока, наконец, мимоходом не положил руку на эфес меча Бяньхуа. И только тогда в голове его наконец-то пронеслась единственно-верная мысль, исчерпывающе объясняющая всё. - Левый меч Бяньхуа собирает ян. Правый меч Бяньхуа собирает инь. Избыток инь и ян раскрывает духовные каналы и формирует золотое ядро, - проговорил он откровение, что возникло в его голове после единственного прикосновения к своему мечу. - Госпожа Цзи, вы понимаете? Она понимала. Мечи Бяньхуа, убивая людей, передавали владельцам их ци. Понемногу, постепенно, но раз запущенный, процесс уже не повернуть вспять. На пятом десятке лет Су Тофу и Цзи Сянцао станут заклинателями.