Воспитание радужных

      Во время очередного урока, Мёрвин отпрашивается выйти «отлить», не стесняя себя в неприятных словах и оказываясь за дверью, выуживает из своего кармана парки маленький бутылёк спирта, цедя сквозь зубы оскорбление в сторону училки испанского. Маленькая фляга спирта обычно не использовалась Натаном во время учёбы и тем более уж не в дневное время, но последние несколько часов в его голове закрадывались мысли о скорой мечте: поскорее завалиться на чью-то тусу будучи приглашённым через друга приглашённого подруги именинника и попросту нахлебаться там в хлам, желательно ещё завалиться в родительскую комнату и слегнуть на большой удобной и мягкой кровати, до того как там окажется трахающаяся парочка. Пытаясь не попасться под руку дежурного учителя, а хуже — директора, парень отправляется в туалет, типичное место, где обычно прячутся все прогульщики. — А-а-а! Y aquí está mi amigo de ojos entrecerrados! — парня встречает его испанский друг, умывающий свои руки под струей воды в раковине. Тот стряхивает влагу с рук и глядит на Мёрва, улыбаясь ему в своей манере, — И чего же ты тут забыл, только ж второй период идёт? — Да так, вышел развеяться, — Натан окидывает кабинки взглядом, подмечая, что ему свезло оказаться хоть раз в тихом сортире, а не как обычно, — Ну и хули ты тут забыл? — Ну, я ж тоже человек, отлить выходил, — Хосе поправляет быстрым движением руки очки на носу и скрещивает руки на груди, опираясь копчиком о край раковин, — Вижу ты снова теряешь хватку, только зайти успел, а уже веет как от бомжа. ¿Eh, amigo? — Поверь, малой, у твоей mamá más joven несёт хуже, чем от меня после вечеринок нашей спортивной команды. — он поднимает голову и надвигается на своего друга, засунув руки в карманы и с оскалом на лице. — О-оух? ¿Cuándo me romperás, grandote? — Хосе улыбается, проводя языком по кромке зубов и глядя из под очков на нависающего над ним филипина. — Хм, — узкоглазый опасно приближается к своему другу, который вовсе не пугаясь продолжает улыбаться ему с закусанной губой. В глазах, за оправой обычных очков умника, пляшут задорные черти, так и видно, что сам напрашивается на продолжение этих «петушиных игрищ», а на деле лишь завлекает Натана, соблазнительно скрестив руки на груди и закусив губу, даже чертова повседневная рубашка с обычными брюками кажутся на этом поддонке сексуальнее, — Значит, вот как мы заговорили? — он не боится подойди к латину слишком близко, весовая категория не та, чтобы этот щенок тягался с ним, но кто сказал, что Мёрвин разозлён? Чужие сухие губы со вкусом спиртного на них чувствуются отвратительно на языке и губах Джоуи, когда тот не стесняясь прикрывает глаза и завлекает сурового друга в свой поцелуй. Но ему плевать, как и Натану. Его грубые крупные руки всегда держат его за талию или бёдра, не давая мальчишке отойти от него, только ближе, только горячее. Как сейчас, когда Мёрвин целуется с пошлым звуком, прикусывает Хосе губу и суёт свой язык, наплевав на заботу друга и быструю его пьяность. Джоуи усмехается в поцелуй, чувствуя, что громила давит на него, пытаясь уложить на раковину, но воспользовавшись дезориентированным другом от алкоголя, латин отталкивает его и уводит в кабинку сзади. Оба неудачно вваливаются, умудрившись ебнуться спиной о стену и чуть не сломать унитаз, а так же с той ещё силой ебнуться голенью о дверцу, когда Джоуи наощупь закрывал их обоих от посторонних в кабинке. — Этот мексиканец нас угробит… — тихое недовольство вырывается у Мёрвина, когда его дружок с особой быстротой расстёгивает им обоим джинсы и брюки. Мёрвин чуть не взревел, пока Хосе пытался расстегнуть свой тугой ремень, чуть ли не оторвав шлёвки. — А этот pervertido меня follaro?! — ответка звучит грубее и несуразнее, но филиппин не отвлекается, только притягивает ближе за ворот рубашки этого мексиканца, целует жарко и мокро, освобождая одну руку и первым прикасаясь к пенису Гомеза. У того вырывается несдержанный стон, на лбу видны испарины, а очки в оправе как не кстати запотевают. Постоянные томные вздохи прямо в губы, прижимающиеся горячие тела и напористость обоих парней — доводит их же самих до такого безудержного возбуждения. Джоуи проходит пальцами по головке чужого ствола, охает, когда чувствует, что Натан делает тоже самое с основанием, получается эдакая стимуляция с руками-башенками, но тепло чужого органа в своих руках даёт особое чувство вседозволенности. Их штаны неудобно висят на бёдрах, но удобство их не заботит, лишь ласки нужны. Парни не отлипают друг от друга, целуются жадно и возбуждённо, как и свойственно пубертатным мальчикам. Мёрвин водит рукой в основаниях медленно, тягуче, пытается контролировать парня напротив, что так отчаянно целовал его и выстанывал, лепетал умоляя продолжать так держать его в своих руках. Джоуи же, обратно Натану, мастурбировал рукой агрессивно со спешкой, вызывая у обоих дрожь от такого контраста стимуляции, но так же жадно прижимался всем телом к парню, пыхтя и потея, не боясь испортить или запачкать всю одежду. Запах спирта обоих одурманивал, заставлял их прижиматься друг к другу теснее, не стеснять даже в оскорбительных выражениях и трогать отчаяннее, ведь оба знали, что их с лёгкостью застукают вместе. Хосе целуется и кусается, прижимается открывшимся разгоряченным животом, на котором видна полоса загара от плавок или нижнего белья, к пьяному Натану, тянущему рукой парня за помявшийся ворот рубашки. Мёрвин охает с матом, разъединяя поцелуй с громким чмоком, когда грузно и неосторожно падает на толчок и порывается встать, но чужие крепкие руки давят на плечи и усаживают обратно, а сам Гомез падает коленями на грязный туалетный пол, не заботясь, что расцарапает колени или испортит одежду. — Joto, — грубый мат случайно вырывается из уст Джоуи и тот вскидывает голову, пытаясь уловить реакцию друга, хотя Натану и так будет заметно, что у латина дрожит рука держащая мёрвиново добро прямо у лица, а испарина на лбу стекает по носу из-за чего можно заметить, что парнишу потряхивает. — Aquí come mierda… ¿Me chuparás o no? — слова звучат не корректно и сбивчиво из-за затруднённого дыхания и возбуждения, но сам Хосе лишь улыбается парню сверху и облизывается, когда берет в рот его член. — М-мх!.. — Мёрвин вздрагивает когда чувствует, как парень между его ног всасывает его головку пениса в рот, а языком давит на уздечку, причём не заботясь о том, с какой силой удерживает филиппина, не давая тому расслабить ноги из-за чего ему приходится держать их на весу. Руки неосознанно тянутся снова в кармашек парки и выуживают флягу со спиртом. Очередной глоток жгущегося спирта расслабляет филиппина, и под алкогольным опьянением он хватает больно за волосы Хосе, вскидывая тому голову вверх и смотрят они оба возбужденно и пьяно, продолжая тянуться друг к другу в порыве страсти. Тёплый и трепкий вкус алкоголя из рта Мёрвина чувствуется странно на языке Джоуи, тем более без контакта тёплых губ. Алкоголь разливался по рту и подбородку латина, стекая струями по шее в одежду, а часть попавшая в рот ощущалась ещё более пьянящей, чем утром принятые таблетки. И Мёрвин прекрасно знал это, так как видел в этом затуманенном взгляде друга, как пляшут черти и бушует похоть в мозгах, что заставлял сейчас этого парня насаживаться ртом на текущий предэякулянтом член Натана. Чертовы таблетки, из-за которых можешь проебать весь свой день и будет внутри всё прекрасно, а через пару часов после ухода его эффекта начинается та ещё тряска и ломка… разок-другой-третий переживешь, но не зря на них спроса больше, ведь зависимость сопровождаемая потерей плохих дней лучше, чем жгучая боль, причём не только физически. Шлепок по щеке приходится резко и сразу вытрезвляет Джоуи. Тот поднимает стеклянные глаза на друга, пытаясь собрать своё ослабленное и возбужденное тело: — Шлюха… даже не реагируешь, — отрывистый голос Натана командует, заставляет латина смотреть тому в глаза и продолжить полизывать кончиком языка иногда вздрагивающий чужой член, — Кх-мм… собираешься сосать — соси, только зубки прибереги, puta, — пальцем он оттягивает нижнюю губу Хосе и внимательно следит за ним, как тот хватает ртом воздух и привстает с места, будто тянись он за поцелуем. Смачный плевок Натана выходит каким-то слишком оскорбительным, но улыбающееся лицо друга под его руками говорит об обратном. Этому шлюху приятно такое обращение. Рассосав во рту чужой плевок с тёплым вкусом алкоголя Джоуи сглатывает, похотливо высовывая язык Мёрвину и с тем же озабоченным видом полизывает кончиком языка уздечку, пуская по телу Мёрвина мурашки. — А-ах.. м-м, — несдержанные стоны сами собой выходят из рта Натана. Откинувшись головой назад и давя руками на сосущего парня, Натан подкидывал свои бёдра навстречу сосущему рту, а пальцами сжимал пьяному парнишке короткие волосы на голове, из-за чего потом точно образуется гнездо. Хосе же напротив, с полными блокированными чувствами упоенно сосал другу, удачно полностью поглощая член, а затем медленно отпускал изо рта с громким хлюпом или тянущейся ниткой слюны от головки ко рту латиноса с раскрасневшимися губами и заляпанными очках. Очки, сразу же неудачным движением головы Гомеза, слетают и вероятно останутся царапины, но парня находящегося под кайфом это никак не заботит, ведь сейчас его интерес это довести филиппина до оргазма или хотя бы насладиться его вздрагивающим членом у себя во рту. Так он и поступает. В голову сильнее бьет спирт, Хосе слегка потряхивает, одной рукой держит бедро Мерва, а другой — активно мастурбирует себе. Но Мёрвин не был бы известен в школе спонтанностью, если бы не был собой. Когда оба парня уже были готовы кончить, Мёрвин ловко дёргает вверх парнишу, припечатывая его спиной к двери, а сам тоже не стесняясь опускается на колени, подхватывая губами колом стоящий член парня под кайфом. — Мм!.. мх, Мёрв… — рот освободившийся от чужого полового органа, теперь выстанывал имя обладателя этого органа. После неудобной позы на коленях, ноги плохо слушались и держались, а Мёрвин взявший дело в свои руки, также взбирает тощую ногу друга к себе на плечо, получая возможность сосать ему глубже, ощущая с текущей слюной по подбородку, как чужие яйца касаются губ филиппина. — М-мх! Прошу, ещё-ах!… Мёрвин.. Мёрв! У самого пульсирует с болью, а надрачивающая рука будто не помогает, но отвлечься не получится — легко подавиться или захлебнуться. Правой мёртвой хваткой Нат удерживает бедро парня у себя на плече и сосет ему не так приятно, как делал это сам очкарик, но его просьбы продолжать говорят о другом, что его всё устаивает, а закатывающиеся глаза и срывающиеся в стонах и дыхании голос только подтверждают возбужденность парня и его скорое окончание. Чужие вспотевшие руки неосознанно трогают голову Мёрва, давят на него и заставляют взять полностью в рот, также чуть посасывать яички и зарываться носом в мошонку. Сам Натан не против, ему нравится как этот парень даже в таком разбитом и дурманном состоянии умудряется выглядеть в глазах Мёрва таким доминантным. Собственный член адски пульсирует внутри, а рука мастурбирующая себе без остановки начинает сводить, но эта тяжесть в яйцах и слабая боль с чувством опьянения дают своё, как и дрожащий перед оргазмом в его руках Джоуи. — А-аах!.. М-м-м-м!.. Ынг-х! Пр-!.. -ошу..! — Хосе выгибается в спине и неудачно ударяется головой о дверь, густо кончая в рот Мёрвину между его ног. Всё тело ослабло, сознание полностью в тумане, но ещё несколько секундный оргазм бьет в голову не хуже таблеток с алкоголем. Мёрвин кончает после ещё пары движений рук. Не смеет отпускать изо рта чужой подрагивающий пенис, пока сам не кончит полностью к себе в кулак и не проглотит тёплое, но странное на вкус семя. Приходится ещё несколько раз сглотнуть вязкую и стекающую с губ слюну, чтобы более ясным взглядом окинуть уставшего Хосе. Тот тяжело дышит, глаза прикрыты, а лицо покраснело от частых вздохов, что уж говорить о взмокшей рубашке и потном лице. Но он улыбается недолго уголком губ, пытаясь все ещё отдышаться и привести себя в чувства. — Не… кхм, не грохнись только, — сам Мёрвин с огромным усилием поднимает себя, умудряясь размазать собственную сперму по нижней части кабинки из-за неосторожности, но всё равно оттирает остатки с рук и пальцев туалетной бумагой. Рот потом промоет, а лучше ещё выпьет. Усталый взгляд Гомеза на застегивающегося парня напротив сопровождается тихим «ага». На него подозрительно глядят темные глаза, а затем грубые руки сами поднимают с голени упавшие брюки и заботливо застёгивают, также осторожно закрывая ремень. — Ни слово об этом, пидр. — бурчит филиппин под нос, но ясно даёт понять, что это относится к Хосе, находившемуся в после-оргазменом состоянии. Сам Гомез сново слабо улыбается, рукой притягивая за бёдра к себе хмурого, но довольного Натана и шепча тому в ухо: «Не буду».