Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах Швейцарии. Фиджино.

Аня стояла около зеркала и закалывала непослушные пряди, размышляя о том, что она увидела сегодня в клинике. Они с Яковом поднялись в спальню, чтобы переменить одежду. Тяжёлое шерстяное платье не годилось для обеда. Штольман уселся в кресло и тоже размышлял о чём-то. Он уже переоделся и теперь наблюдал, как Анна привычным жестом усмиряет свои волосы. Поправив последнюю шпильку, она опустила руки и вновь вернулась к своим нелегким мыслям. За годы работы бок о бок с Яковом она потеряла наивность и научилась с самого первого взгляда присматриваться к окружающим. Это не было разочарование в жизни, Аня не стала меньше доверять людям, но теперь она подсознательно запоминала детали и пыталась анализировать то, что её окружало. И сейчас что-то царапало изнутри, будто та картинка, которая должна была соответствовать успешной клинике, занимающейся исследованиями и полной отлично подготовленного персонала, не совпадала с тем, что они сегодня увидели. Нет, не так, не увидели. Внешне как раз всё было правильно. Большие помещения, оснащение и даже горящие своим делом сотрудники, но что-то внутри Ани начинало звенеть, когда она думала обо всё этом. Дагерротип не совпал с получившейся в итоге фотографией. Её сон, который ничем явным сегодня не подтвердился, имел теперь под собой смутное подозрение, не желающее утихать внутри. — Аня, — спросил вдруг Штольман, который вертел в руках монетку, — подумай, пожалуйста, и скажи, кто показался тебе сегодня самым странным человеком в клинике? Анна повернулась и улыбнулась. Думали они об одном и том же. И сейчас Яков делал то, к чему обычно прибегал, желая проверить свою интуицию. Не было у него реальных фактов, с которыми можно работать, но чутьё вопило о том, что не всё так, как кажется. Аня подошла к мужу, и тот развёл руки, давая ей простор. Она снова улыбнулась и уселась к нему на колени. Яков немедленно её обнял, погладив расшитый гладью тяжёлый пояс, идущий в комплект к персиковому хлопковому платью. Нынешняя мода нравилась ему не в пример больше предыдущей: никаких тебе многочисленных крючков, тяжёлых корсетов и тридцати трёх слоёв ткани. Всё просто и удобно. — Ты знаешь, Яша, — задумчиво сказала Анна, поглаживая мужа по виску и скуле, — я не могу тебе чётко ответить на этот вопрос. Каждый из тех, с кем мы сегодня говорили, оставил какое-то странное ощущение. Будто не они это, а какие-то другие люди, удачно притворяющиеся врачами и медсестрами. Я понимаю, что это странно, но так мне показалось. — То-то и оно! — протянул Яков, притягивая Аню ближе. — Вот и у меня такая же история. А никаких видимых предпосылок к этому нет. — Мой сон так повлиял? — спросила Анна, обнимая мужа за шею и целуя его в щеку. — Нет, — покачал головой Штольман. — Я внимательно прислушивался и приглядывался к тому, что там происходит, но предвзят не был. Аня наклонила голову, посмотрев мужу в глаза. Вот оно как! То есть, пока она сама пила чай с доктором Милцем, болтала с ним и сотрудниками больницы, её муж не переставал собирать данные для того, чтобы понять, происходит ли в клинике что-то странное. Всё-таки он невероятный. -И что же? — спросила Анна с интересом. — Да всё то же, что и у тебя, — улыбнулся Яков, возвращая жену к себе на грудь. — Непонятное ощущение неправильности происходящего. Они немного помолчали, думая о том, что сегодня видели. Потом Аня засмеялась у его шеи, защекотав её своим дыханием. — Мне показались странными все, кроме сестры Юнссон! Вот уж невероятная женщина! — Да, — усмехнулся Штольман. — Теперь, полагаю, у доктора Милца, нет никаких проблем с внутренним распорядком и собственным режимом. — Это точно, — улыбнулась Аня. — Столь невозмутимую и точно знающую, что она хочет от жизни, женщину я не встречала с того времени, как к нам пришла Домна. Штольман улыбнулся. Домну он помнил хорошо. Она зорко следила за тем, чтобы в доме все было согласно правилам приличия, любила своих работодателей и делала все сообразно тому кодексу, который почитала правильным. Якову она нравилась. В глазах Ани он видел, что она тоже вспоминала старые деньки, когда они искали любого момента, чтобы остаться наедине, и частенько терпели неудачу из-за верной служанки, стоящей на страже Аниной добродетели. Штольман потянулся к губам любимой, вспомнив, как жизненно необходимо это было для него в то время, когда он вернулся в Затонск. Аня тоже хотела его поцеловать, но внезапно вцепилась в плечи мужа, силясь вздохнуть и не в силах этого сделать. Вокруг кресла, в котором они сидели, внезапно возникло плотное кольцо из десятков духов. Она не была к этому готова, поэтому воздух будто выдавили из легких, а под дых ударили ледяным копьем. Призрак мужчины без руки, которого будто посекли дробью, произнес: — Всё будет только хуже. Ничего не закончилось. Ничего. Только кровь, смерть и месть. И ничего уже не остановить! Ничего. — Ничего! — громогласным хором повторили остальные покойники и разом исчезли. Воздух хлынул в легкие, но облегчения это не принесло. Дышать получалось с трудом. Что же здесь творится?