
Автор оригинала
Bunnywest
Оригинал
https://archiveofourown.org/works/35818540/chapters/89317486?view_adult=true
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Стайлз должен жениться до своего 21-го дня рождения, чтобы вступить в наследство, но его бросают у самого алтаря. Питер в долгу перед графом Стилински, и Джон решает, что сейчас самое подходящее время, чтобы этот долг вернуть.
Примечания
Некоторые титулы и имена могут показаться странными из-за перевода.
паблик по ститеру: https://t.me/+2qhpafS-bvphNWFi
Глава 5
24 марта 2022, 11:08
На следующий день сразу после ланча Стайлзу сообщили, что с визитом явился лорд Хейл. Стайлз промокнул подбородок салфеткой и нетерпеливо пошел навстречу, чтобы поприветствовать Питера, но увидел лишь край его точеной челюсти, а остальная часть его тела была скрыта стопкой коробок, которые он как раз передавал лакею.
— Питер! Я не ждал вас так рано! — Стайлз, искренне обрадованный, даже не пытался подавить улыбку, расплывающуюся по лицу.
— Я скучал по вам со вчерашнего дня и не мог дождаться встречи с вами, — сказал Питер, и в груди Стайлза потеплело от откровенного признания. Питер указал на стопку коробок. — Надеюсь, вы не сочтете меня самонадеянным, но я… — он запнулся, что было для него необычно, и раздраженно вздохнул, — завтра мы женимся, и я бы очень хотел, чтобы у алтаря мы выглядели гармонично.
Стайлз поднял бровь.
— Так вы принесли мне свадебный костюм?
Бровь Питера нахмурилась.
— Что-то не так? Я не хотел сказать, что ваш костюм не подходит.
— Это милый жест, — заверил его Стайлз и не лгал, потому что это было чудесно продумано. — Уверен, что мне понравится все, что вы выбрали. У вас превосходный вкус.
— Ну, учитывая мой выбор супруга, я должен согласиться, — улыбка Питера вернулась, но она была неуверенной. Его руки метнулись к галстуку, он повозился с пуговицами жилета, прежде чем разгладить перед рубашки, и Стайлз вздрогнул, осознав, что Питер волнуется. На мгновение Стайлз задумался, не собирался ли Питер отменить свадьбу, но стопка коробок напомнила ему, что это явно не так. И все же что-то заставляло Питера дергаться, как кота на скрипичной фабрике.
— Не пройти ли нам в гостиную? — Стайлз шел впереди, а Питер и лакей следовали за ним.
Как только Стайлз сел, Питер демонстративно вручил первую коробку. Стайлз открыл ее и обнаружил потрясающее пальто цвета павлиньего пера. Оно было великолепно сшито по последнему слову моды, сужалось в талии, а затем снова расширялось, а, когда он надел его, оно очень красиво обрамило его фигуру. У пальто были эффектные черные атласные лацканы, и Стайлз даже не попытался скрыть вздох восхищения, оттого как хорошо на нем сидит пальто.
— Чудесно! Как вы...
К улыбке Питера вернулась уверенность.
— Признаюсь, я был в сговоре с вашим отцом, который познакомил меня с вашим портным.
Следующая коробка была повыше, шляпная коробка. Стайлз еще до того, как открыл ее, знал, что в ней будет. Конечно же, это был искусно выполненный цилиндр от самого известного шляпника в городе. Юноша любовно огладил его, а затем взгромоздил себе на голову под изящным углом и широко раскинул руки.
— Довольны, милорд? — спросил он, безмерно наслаждаясь всем этим процессом.
Питер оглядел его с ног до головы и хмыкнул.
— Не совсем, — сказал он, прежде чем передать последнюю коробку.
Стайлз сел и положил большую коробку себе на колени, а, когда открыл крышку, разинул рот, потому что внутри лежала самая красивая пара высоких сапог, которые он когда-либо видел: насыщенного глянцево-черного цвета педантично сшитые вручную.
— Сапоги! — он огладил кожу, и она оказалась такой же мягкой и эластичной, как у всех сапог, что у него когда-либо были. — Это телячья кожа?
Питер кивнул.
— Для вас только лучшее, лапушка. Ваш сапожник был очень услужлив, когда я объяснил, что хочу подарить их вам на свадьбу.
Стайлз погладил нежную, как масло, кожу. Его чувства разрывались между восхищением роскошью кожи и трепетом от ласковых слов Питера. Смутно вспомнил он свой разговор с сапожником.
— Вот почему он был слишком занят, чтобы принять мой заказ.
Питер улыбнулся.
— Точно. Я монополизировал время этого бедняги.
Стайлз поставил ботинки и встал, проводя рукой по лацкану пальто.
— Я буду самым красивым женихом этого сезона.
— Мы будем самыми красивыми женихами этого сезона, — поправил Питер, садясь на край кресла с подлокотником. Его руки вновь затеребили пуговицы, как будто он не знал, чем себя занять.
Чувствуя, что он чего-то ждет, но не зная чего именно, Стайлз воспользовался моментом, чтобы достать из буфета маленький сверток.
— Вообще-то, у меня есть для вас подарок.
— Ох? — Стайлзу доставило огромное удовольствие то, как улыбка Питера стала шире, когда он передал сверток, прежде чем снова сесть.
Питер развернул перчатки для верховой езды, и сердце Стайлза забилось чуть быстрее оттого, как все его лицо озарилось явным восторгом.
— Они прекрасны, Стайлз!
Он надел их. Стайлз, когда совершал покупку, так себе и представлял широкие ладони, обтянутые кожей. У него пересохло во рту, а возбуждение стало нарастать внизу живота по причинам, которые он не мог точно установить. Он никогда раньше не считал перчатки эротичными, но его мнение быстро изменилось. Он прочистил горло.
— Они вам очень идут, милорд.
Питер просиял.
— Благодарю. Ваша забота значит больше, чем вы думаете, — он провел обтянутым кожей пальцем одной руки вниз по тыльной стороне другой, мгновение это растянулось. Он глубоко вздохнул и тихо произнес:
— Я хотел поговорить с вами. Признаться, я не был уверен в том, что вы ответите, но ваш подарок убедил меня, что я могу говорить свободно.
Стайлз кивнул, сердце подскочило к горлу.
— О чем вы хотели поговорить? — он подозревал (надеялся), что знал, о чем.
Питер встал, сел, снова встал и, наконец, сделал два шага, пока не оказался прямо перед креслом Стайлза и не опустился на одно колено. Стайлз уставился на него. Питер огорченно фыркнул и снова встал. Стайлз тоже поднялся и обнаружил, что их разделяет всего несколько дюймов, что означало, что Питер мог смотреть ему в глаза.
— Простите меня, — мягко произнес он. — У меня была запланирована речь, полная лести и убеждений, но момент настал, и я понял, что позабыл все слова.
— Вы и впрямь выглядите потерянным, — сказал Стайлз, сжалившись над ним. — Возможно, вам стоит просто сказать то, что вы хотите сказать.
Питер неуверенно улыбнулся.
— Возможно, — он сделал паузу, протянул руку и провел кончиком пальца в перчатке по подбородку Стайлза невинно и соблазнительно одновременно. Он, казалось, собрался с духом и выпрямился. — Знаю, вы говорили, что желаете лишь платонической стороны брака, однако не сочтете ли вы меня наглецом, если я попрошу вас передумать? Я нахожу себя совершенно очарованным вами и не могу представить, что буду лишь проживать в одном доме с вами и ничего больше. Я не прошу вас соглашаться быть моим во всех отношениях, зная меня только неделю, но я прошу вас допустить такую возможность.
Когда он протянул руку и взял ладонь Стайлза в свою в перчатке, скрип кожи заставил Стайлза на мгновение ослабеть в коленях.
— Хотите закрутить роман? — прошептал он, и в груди расцвело тепло.
— Я бы очень хотел узнать, что между нами будет, да, — сказал Питер с выражением надежды на лице.
Стайлз задумался. Свадьба состоится, в этом не было сомнений. Вопрос был в том, что Стайлз хотел от брака после свадьбы?
Он думал, что влюблен в человека в маске, но на самом деле тосковал по тем мгновениям страсти. Ибо чем была та встреча на балу, как не полетом фантазии, укусом запретного плода, украденного в отчаянии, когда Стайлз решил, что его вот-вот выгонят из Эдемского сада?
Но что, если он выйдет за Питера? Ну плоды, так сказать, будут всегда под рукой. На самом деле у него было ощущение, что Питер скорее сам все устроит, если Стайлз попросит, и нет ничего запретного в том, чтобы заниматься этим с мужем. Стайлз мог бы, если бы захотел, ощутить трепет от прикосновений мужчины снова и снова, с кем-то, кого он все больше любил.
Он был бы дураком, если бы не взял то, что ему предложили. Питер был обаятельным, умным и красивым, с некоторой развязностью в движениях, которая наводила на мысль, что он действительно может быть очень хорошим любовником. И, конечно же, Стайлз слышал истории о похождениях Питера, в том числе о близнецах, веревке и сеновале, подробности которой его заинтриговали. Он не мог не надеяться, что рассказы были правдой.
— Стайлз? — тихо произнес Питер, и Стайлз вздрогнул. Сверкающие голубые глаза смотрели на него с беспокойством, на лбу Питера образовалась складка, и Стайлз осознал, что хочет разгладить ее большим пальцем.
Но сгладил ее словами.
— Я бы очень хотел завязать с вами роман, если вы окажете мне одну маленькую услугу.
Лицо Питера расплылось в широкой улыбке.
— Что угодно, лапушка.
Стайлз почувствовал, как его собственные губы изогнулись в улыбке от нежности: тугие узлы, что сжимали его изнутри с того бала, наконец ослабли, когда он отпустил мысли о незнакомце и сосредоточил свое внимание на очень красивом, очаровательном мужчине, за которого собирался выйти замуж.
— Не сочтите за дерзость, я хотел бы вас поцеловать. Мне кажется, что наш первый поцелуй не должен быть у алтаря, — он шагнул вперед всего на дюйм, но их тела оказались прижаты друг к другу.
— Нет, не должен, — сказал Питер, скользнув рукой в перчатке по пояснице Стайлза, глаза его блестели, — потому что то, как я хочу поцеловать вас, совершенно неуместно в церкви.
И с этими словами он рванулся вперед и заключил губы Стайлза в поцелуй, такой страстный, что новенький его цилиндр слетел с головы, с шумом ударившись об пол.
Ни один из них не остановился, чтобы поднять его.
***
Стайлз почувствовал, как капля пота скатилась по его виску, пока он стоял у алтаря, ожидая прибытия Питера и начала церемонии. Он был одет в новое пальто и шляпу, а жара этого дня становилась невыносимой. Он почувствовал себя совсем ослабевшим, хотя, по правде говоря, не все это было связано с погодой. Прошлой ночью он никак не мог успокоиться, его мысли кружились между радостью и тихим ужасом перед женитьбой. Питер ему нравился, да, но что, если он совершил ужасную ошибку, согласившись на романтическую связь? В конце концов он заснул, когда предрассветные лучи скользнули по подоконнику, и проспал всего час, прежде чем его разбудил камердинер, чтобы приготовиться к новому дню. Он судорожно сглотнул, поднял взгляд и увидел Питера, приближающегося к алтарю с задней стороны церкви. Он предстал во всем своем великолепии, и у Стайлза, взглянувшего на него, перехватило дыхание. К добру или к худу, но он выходил за этого человека. Его желудок сжался от нервного напряжения, и он понял, что бледнеет. — Стайлз? — Питер наклонился ближе и положил тыльную сторону ладони на лоб Стайлза. — Вы, кажется, на грани обморока. Не нужно ли выйти подышать воздухом? Стайлз покачал головой. — Я не болен. Я просто волнуюсь. Питер хмыкнул, убрал руку со лба Стайлза и порылся в кармане, вытащил большой белый носовой платок и вытер пот со лба юноши. — Уверены? У нас еще есть время, чтобы вы могли перевести дух, если вам это нужно. Стайлз выпрямился и медленно вдохнул и выдохнул, успокаивая нервы. — Со мной все будет в порядке, как только мы продолжим, — сказал он, надеясь, что это правда. Питер выгнул бровь и снова промокнул лоб Стайлза, сворачивая носовой платок в руке и отстраняясь. Знакомая вышитая монограмма, замеченная краем глаза, привлекла внимание Стайлза, и у него перехватило дыхание. Он протянул руку и положил свою ладонь поверх ладони Питера, замерев, чтобы посмотреть поближе и убедиться. Этого не может быть. И все же там, выстроченная в ткань, была изящно вышитая буква «Х». — Питер, чей это платок? — спросил он тихим и настойчивым голосом. — Мой, конечно, — сказал Питер, его волк, убирая его, не подозревая, что только что перевернул весь мир Стайлза с ног на голову. Стайлз боролся с желанием громко рассмеяться, у него закружилась голова от облегчения и, кажется, восторга. Потому что он не только женится на Питере, человеке, к которому испытывал искреннюю привязанность, но и все его опасения по поводу другой, интимной стороны их брака исчезли в одно мгновение. Потому что теперь он знал, что быть в постели с Питером будет прекрасно, в конце концов он уже испытал это на себе. — Лапушка? — Питер внимательно наблюдал за ним. — Вы уверены, что с вами все в порядке? Он ободряюще сжал руку Питера. — Прошу прощения. Со мной все хорошо. Просто обезумел от вашей красоты, — он подошел к алтарю, где ждал священник. — Продолжим?***
Питер зачарованно наблюдал за тем, как его новоиспеченный муж порхает от гостя к гостю на церковном дворе, пока они ждут свою карету: с алеющими щеками и сверкающими глазами, он пожимает руки и принимает поздравления. Питер не знал, что случилось с бледным, нервным юношей, который выглядел готовым выпустить свой завтрак обратно перед церемонией, и ему было все равно. Он знал лишь, что этот Стайлз был совершенно очарователен. Они скоро уедут. Питер праздно размышлял, улыбнется ли ему удача, если он попросит Стайлза поцеловаться в карете. Вряд ли его новоиспеченный супруг будет возражать, если судить по его вчерашнему энтузиазму, но Питер пообещал себе, что позволит Стайлзу взять на себя инициативу. Любовник без желания испортил бы настроение обоим. Лучше подождать, постепенно постигая искусство занятий любовью. Питер был уверен, что они легко справятся. Стайлз был слишком живым, слишком любопытным, чтобы не захотеть исследовать мир телесных наслаждений, а Питер с нетерпением ждал возможности стать его самым преданным проводником и узнать, как далеко расползся этот румянец, и есть ли еще очаровательные родинки, скрывающиеся на бледной коже и ожидающие, пока Питер их обнаружит. Это была бы самая приятная охота за сокровищами. Он мельком подумал о своем лисенке. Он был милым маленьким существом, и Питеру очень понравился их совместный вечер, но он не сказал бы, что сожалел о том, что отказался от своего безымянного, безликого любовника, ведь наградой был один особенно очаровательный юноша. — Замужество ему идет, — рука Джона опустилась на плечо Питера и остановилась там. — Думаю, оно идет нам обоим, — сказал Питер. — И, конечно же, вы всегда можете приехать и погостить у нас в Бейконхолле. — Конечно. Но, судя по оживленному поведению моего сына, ваши ухаживания имели успех, так что это произойдет не скоро. Молодоженам нужно уединение, — его рот изогнулся в улыбке. — Я рад за вас обоих. — Как и я. И, Джон? Спасибо, — сказал Питер, надеясь, что Джон понял то, что простыми словами нельзя было выразить. Судя по тому, как нежно Джон сжал его плечо, он прекрасно понял. В этот момент Стайлз заметил его на другом конце церковного двора, и его лицо просияло. — Муж! — крикнул он, пробираясь сквозь гостей, которые уже начали расходиться. Послышался стук колес по брусчатке, свидетельствующий о том, что прибыла их карета. Стайлз воспользовался моментом, чтобы заключить отца в объятия и что-то прошептать ему на ухо, отчего на лице Джона появилось восхищенное выражение. Затем Стайлз взял Питера под руку, их обручальные кольца сверкнули на солнце, и повел его к карете. Дорога обратно в Бейконхолл прошла, как и надеялся Питер, в поцелуях — нежных поцелуях, долгих поцелуях и глубоких поцелуях, от которых у Стайлза широко распахнулись глаза и сорвалось дыхание. Питер не мог определиться, что ему больше нравится, но он очень хотел ощутить все вновь, множество раз, чтобы решить. Когда карета подъехала к усадьбе, слуги уже ждали, чтобы поприветствовать их, а Питер знал, что всем им не терпелось увидеть, кто же наконец соблазнил его на брак. Представив Стайлза прислуге, Питер взял его под руку и провел экскурсию по дому. Когда они подошли к двери его спальни, Питер прочистил горло. — Это мои покои. Я распорядился, чтобы вы расположились по соседству, если вы согласны. — Вполне согласен, — сказал Стайлз, и в его глазах мелькнула искра. — Комнаты связаны? — Да, — сказал Питер, и по его лицу медленно расползлась улыбка, намекающая на то, что когда-нибудь в будущем Стайлз может навестить его. — Могу я увидеть? — Разумеется, лапушка, — Питер показал ему смежную дверь, отпер ее и распахнул, открывая комнату Стайлза с уже привезенными его вещами. Стайлз просунул голову в дверь и удовлетворенно кивнул. Когда Питер пошел запирать дверь, Стайлз протянул руку и остановил его. — Оставьте? — тихо спросил он, его щеки покраснели по причинам, известным только ему самому. Питер молча положил ключ на комод, и Стайлз застенчиво улыбнулся, прежде чем выйти обратно в коридор. Прислуга на кухне приготовила для них легкий ужин, за которым последовала рюмка лучшего портвейна Питера. К тому времени, когда он допил свой напиток, Стайлз уже безудержно зевал. — Выглядите совершенно измотанным, милый. — поддразнил Питер. — Значит ли это, что мы все-таки не будем проводить ночь, обсуждая Франкенштейна? Стайлз покачал головой. — На самом деле я надеялся провести время в вашей компании и, может, еще поцеловаться, но прошлой ночью я плохо спал, поэтому, боюсь, мне пора на покой. И вот так он и ушел, с шумом поднимаясь по лестнице, оставив Питера чувствовать себя немного потерянным, что было смешно, учитывая все те годы, которые он прожил в одиночестве. Питеру едва удалось скоротать четверть часа, когда он решил, что тоже ляжет спать и, возможно, проведает своего мужа. Просто чтобы убедиться, что он устроился, конечно, больше ничего. Он поднялся по лестнице, остановившись, чтобы сказать камердинеру, что сегодня он не нужен. Он не хотел, чтобы что-то помешало возникновению привязанности к новоиспеченному супругу. За исключением того, что, когда он постучал в дверь спальни Стайлза, ответа не последовало. Питер ощутил беспричинную волну разочарования, за которую впоследствии выругал себя: Стайлз явно вымотался, а вот Питер думал только о своих желаниях. Поцелуи могли подождать до завтра. Он распахнул дверь в свою комнату и уловил какое-то движение. Ему потребовалось мгновение, чтобы разобраться в том, что он видит. Он прищурился в мягком свете свечи и посмотрел снова. Кто-то был в его постели: молодой человек с обнаженной грудью, обернутой вокруг талии простыней, скрывающий бог знает что, с ухмылкой на лице и… ...в маске лисы. И теперь, когда она предстала перед ним, Питер удивился, как не разглядел её раньше в длинных красивых членах, фарфоровом цвете лица, пухлых губах. Его маленькая лисичка в его логове. Питер мог бы стоять так и глазеть до утра, если бы Стайлз не выбрал этот момент, чтобы откинуть простыню и показать, что он совершенно обнажен. Кюлоты Питера стали болезненно тесными при виде обнаженной кожи и твердого члена Стайлза. — Вы как-то сказали мне, милорд, — произнёс Стайлз загадочным и страстным тоном, — что если бы у вас было только время и постель, вы бы отымели меня так, что я был бы «попорчен» для других мужчин, — он похлопал по пустой половине матраса. — Я бы очень хотел, чтобы вы сдержали свое обещание. — Он сделал паузу, в его голосе проскользнула насмешливая нотка. — Если, конечно, вы не предпочтете обсудить сочинения мисс Шелли? — Ну уж нет, — прорычал Питер, выпрыгивая из туфель и раздеваясь догола, совершенно не заботясь о состоянии своей одежды. Он мог поклясться, что слышал, как Стайлз смеялся над ним, когда он пытался стянуть рубашку через голову, но он был переполнен вожделением и эйфорией, чтобы обращать на это внимание. Обнажившись, он подошел к кровати и забрался на матрас, оседлав Стайлза и прижимая их обнаженную плоть друг к другу так, что это было так волнующе, как никогда и не с кем. Возможно, потому что Питер знал, что так у него было действительно впервые. — Скажи мне, лисёнок, что бы ты хотел сделать? Стайлз уставился на него широко распахнутыми карими глазами и прошептал: — Всё.***
Позже, много позже, когда Питер лежал, счастливый, насытившийся и полусонный, его локтем подтолкнули по ребрам. Господи, у его мужа были острые локти. — Муж? — М-м-м? — даже в сонном состоянии Питер улыбнулся, услышав это слово. — Эти... эти слухи верны? Питер зажмурился, проснувшись, и повернулся к Стайлзу. — Почему не спишь? Я думал, что затрахал тебя до беспамятства. Стайлз потянулся долго и томно и свернулся калачиком рядом с Питером. — Ты сделал это дважды, и это было чудесно. Я бы очень хотел позже еще. Но теперь, пока я пришел в себя, я хочу знать о слухах. — О каких слухах, лапушка? Щеки Стайлза приобрели восхитительный оттенок розового. — Насчет, эм... Был один о… — его дыхание участилось, — о близнецах, и сеновале, и игре с веревкой. Это правда? Питер вдруг проснулся. Он едва осмеливался надеяться, что Стайлз захочет играть с ним в подобные игры, но оказалось, что его новый муж был полон сюрпризов. Его член дернулся и утолщился, когда он представил, как хороша будет его маленькая лисичка, связанная и податливая, и как длинные темные веревки будут контрастировать с идеально бледной кожей. — Мы могли бы съездить в мой загородный дом, если тебе интересно, посмотреть на упомянутый сеновал. Я мог бы показать тебе всякие забавные трюки, — промурлыкал он. Стайлз хмыкнул. — Но только с одним мной. — Не проблема, лапушка, — загадочно усмехнувшись, сказал Питер. — Просто возьму веревку покороче. Семейная жизнь, решил он, прекрасно ему подойдет.