Лунный свет

      Как же Орочимару ждал этого дня! Как много сил ушло на создание новой жизни. На создание его творения, шедевра, ребёнка. Более совершенного, чем он сам. Этот мальчик лучше всех предыдущих экспериментов. Лучше Шина и даже Лога.       Он открыл глаза – в его отце что-то затрепетало. В груди приятно покалывало, стало чуть сложнее дышать; Орочимару улыбнулся и подошёл к сосуду, где развивалось его детище. В учёном вспыхнула искра возбуждения. Давно Саннин не испытывал такого волнующего чувства. В последний раз подобное было с Логом. Но тогда Орочимару чувствовал волнение, потому что Лог — его первенец, тогда ещё не было ясно, удался ли эксперимент, стоило ли его создание всех тех стараний. Исследователя волновала неизвестность. Да, до него был Шин, потом были созданы его клоны. Но они не так дороги Орочимару. Лог – это абсолютно другой проект, созданный не с такими целями, как все искусственные люди до него. Лог был первым шагом к более совершенной технике клонирования. В случае с Мицуки он уже понимал, что примерно ждать от таких, как он, это уже не казалось чем-то настолько далёким и фантастичным. Орочимару лишь хотел, чтобы на этот раз у него всё получилось.       Если Лог задумывался только как эксперимент и лишь потом стал сыном, то Мицуки с самого начала дитя Орочимару, его прелестное и бесценное генетическое чудо, которое он будет изучать и наслаждаться его путем.       Вскоре мальчик предстал перед творцом. Ребёнок с любопытством посмотрел на Орочимару. Саннин навсегда запомнил этот взгляд. Взгляд, с которого и начнётся его незабываемое исследование.       Орочимару не сдержался и дотронулся до волос ребёнка, он гладил мальчика по голове, наслаждаясь его существованием и тем, что всё получилось. Этот ребёнок ещё не знал, насколько он дорог своему создателю.       Орочимару взял полотенца, вытер ими сына, а потом дал Мицуки одежду — белую футболку и такого же цвета шорты. Мальчик одевался и внимательно изучал взглядом Орочимару. Они оба смотрели друг на друга, и была в этом некая связь, необъяснимая словами. Мицуки наконец-то улыбнулся, и у Орочимару проскользнула мысль, что он безумно рад этой улыбке. Хорошо, что он вызывает у своего шедевра положительные эмоции. Он и не должен его бояться. Они — создатель и дитя. Здесь не было места страху.       Этот чудный момент нарушил Суйгецу. Он неожиданно подошёл и с интересом рассмотрел Мицуки. Суйгецу улыбнулся ему, сверкнув острыми клыками. Сын отошёл от отца и взглянул на него немного напуганным взглядом.       — Он тебе вреда не причинит, он будет лишь помогать мне с изучением тебя… и с воспитанием в том числе, — объяснил Орочимару. Он говорил тихо, спокойно и даже с нежностью, и Мицуки перестал испуганно наблюдать за Суйгецу.       Малыш снова улыбнулся, и в Орочимару что-то ёкнуло. Он не сдержался, присел, чтобы быть с Мицуки на одном уровне, и обнял сына, провёл рукой по его мягкой и нежной коже. Мальчик обнял шею отца, Мицуки дышал ровно, спокойно. Орочимару отчётливо слышал его дыхание и наслаждался им. Потом спустился ниже, к сердцу сына, и услышал стук. Оно бьётся. Благодаря ему. Неописуемое счастье захватило Орочимару.       — Пойдём, моё творение, у нас много работы, — сказал он, перестал обнимать ребёнка и взял его за руку. Мицуки был своему родителю по пояс и казался невероятно хрупким, несмотря на скрытую в нём силу.       Учёному предстояло провести полное обследование сына. Это большая и трудная работа, но Орочимару был только рад, что наконец-то сможет её сделать.       С этого дня начался путь Мицуки — бесценного творения и сына гениального учёного.