причина?

доракен едет настолько быстро, что даже его байк приходит в шок. но останавливаться нельзя, нужно успеть. успеть до того, как чертов инупи сделает ошибку и спрыгнет вниз. кен знает о нем слишком много. и дневник этот сраный видел. и даже пару строк прочесть успел. он вновь выкручивает газ до предела. поворот, вновь прямо. гонит гонит кажется, ускоряется ещё объезжает надоедающие машины и едет, едет, едет. доракен не помнит, как взбирался на крышу. не помнит, как яростно тыкал на кнопку призыва лифта. как названивал инуи. как вбежал на крышу. помнит лишь, что увидел его, сидящего на краю. такого красивого. невероятного. сейшу слышал, как кен вошёл на площадку. и ожидал его просьб остаться. потому что суицид — не выход. потому что… доракен обнял его со спины. прижался всем своим телом, зарываясь в волосы сейшу и жадно вдыхая аромат его волос. кен рюгуджи не проявляет свою симпатию. никогда. он не тактильный человек и сам инициативу никогда не проявляет. кен рюгуджи натурал, мечтающий о девчонке-блондинке и семье. но ни как не о инуи сейшу. блондин хочет вырваться из его объятий. зачем все это? фарс, чтобы он не спрыгнул? да нахрен надо! он не кукла, чтобы играться с ним. нет, больше нет. с него хватит. — ты не кукла инуи. и никогда ей не был для меня. слышишь? пожалуйста, не уходи… — и сильнее вжимается в сейшу. инуи неверуще поворачивается к брюнету. смотрит с вопросом. изучает и слезы собственные сдерживает. дракен аккуратно своими большими пальцами смахивает несуществующие слезинки и щеки поглаживает. улыбается и, кажется, сам плачет. — черт, инуи, я не смогу без тебя, — капли скатываются по его лицу и теряются в воротнике футболки. он неловко утирает лицо, всхлипывает и улыбается. слезы продалжают течь — я, походу, в тебя влюбился. знаешь, просыпаюсь каждый день с мыслью о тебе. о том, как ты там? плохо ли тебе? нужно ли тебе что-то? думаю, как хочется просто обнять тебя. именно тебя. даже с эмой такого не было. и сейчас я понял, что, походу, втюрился в тебя до беспамятства — он вновь всхлипнул, постарался утереть слезы, но только размазал их по щекам. инуи аккуратно своими дрожащими руками потянулся к доракеновскому лицу и провел ладошкой по его щеке. опустил ее на шею, заглядывая в глаза. искал там ответ. правда ли? не врёт ли он? но в глазах его была только надежда. и горела она там немного ярче с момента, когда сейшу уткнулся кену в грудь. — пожалуйста, забери меня отсюда. я…я.мне так страшно, кен, ты не представляешь как — инуи всё-таки расплакался и прижался сильнее, чтобы скрыть это. доракен поднял сейшу на ноги, поставил и взглянул в глаза. вытер слезы. взял его руки в свои большие и поцеловал. поцеловал каждый палец, а потом перешёл на лицо. поцеловал его всего, кажется. вновь улыбнулся. и притянул к себе, обнимая крепко-крепко. а инуи вновь разреветься захотелось. сильно так, как ребенку. и дракен не сказал ничего, только по спине гладить начал, приговаривая: плачь, сейшу, плачь. а ещё кен ничего не сказал, когда инуи взял в руки дневник и протянул ему. рюгуджи принял книжку, положил под сидение байка и сам на него уселся. сейшу присел сзади, обхватывая талию брюнета, и кладя голову ему на плечо. они ехали по ночному токио, завораженные вихрем огней. доракен целенаправленно не ехал домой, витлял по городу, рассматривая пейзажи, предстающие перед ними. сейшу прижимался сзади, вдыхая аромат кена — машинное масло и ваниль. такая успокаивающая смесь раслабляла инупи. -- доракен прочитал дневник сейшу от корки до корки. в голове было огромное количество мыслей, но одна выбивался из общего списка бредней. показать инупи, что жить классно, что он, кен, именно тот, кто отвезёт сейшу в чёртову италию, что он научит играть его на гитаре и кататься на скейте. все было решено. кен рюгуджи сделает все, чтобы сейшу инуи больше не захотел умирать.