florescence (can i be close to you?)

– Эй, Наби? – М-м? Наби отрывается от рекламы, хлопая сияющими глазками; мультфильм уже закончился, а Джисон, погрузившись в мысли о прошлой ночи, совсем не обращал внимание на происходящее на экране, – Ты ведь знаешь, что у некоторых детей может быть два папы? – спрашивает он, – Или две мамы. Что ты об этом думаешь? Он понимает, что они с Исыль старались воспитать в ней терпимость с самого раннего возраста, но он не знает, что она могла услышать в школе – он не в силах контролировать то, как родители её одноклассников воспитывают своих детей. Да, она для этого слишком мала, но спросить никогда не будет лишним. – У Хёну два папы, – задумчиво говорит она, – А у моего одноклассника две мамы. Это круто! Я тоже хочу двух мам и двух пап. Джисон, ахнув, делает вид, что обиделся. – Правда? Значит, нас с мамой тебе мало?! Наби хихикает, качая головой. – Да! Я хочу ещё! – Вот же маленькая… – он тычет ей в животик, и она, взвизгнув, откидывается на диван, отмахиваясь от его рук и умоляя его остановиться. – Я просто пошутила, просто пошутила! – кричит она, драматично вздыхая, когда он, наконец, отстраняется, – Ты хочешь, чтобы Учитель стал моим вторым папой? Джисон чуть не давится собственной слюной. – Что? Наби невинно хлопает глазками, глядя на него из-под длинных ресниц. – Я видела, как вы спали вместе, утром. Ты скоро выйдешь замуж, как мама? – Н-нет, милая, мы с Минхо не… я не собираюсь замуж. Она, улыбаясь, резко дрыгает ногами будто бы бьется в истерике. – А я хочу, чтобы ты вышел замуж! – Правда? Ты… ты не будешь против, если я начну с кем-то встречаться? – Не с кем-то, – фыркает девочка, – С Учителем! Он смеется, застенчиво потирая затылок. – Даже не знаю… нравлюсь ли я ему, – он чувствует себя глупо, говоря об этом с шестилетним ребенком, но в то же время будто сбрасывает с себя тяжёлую ношу – он рад, что может открыто сказать ей об этом, спустя всё то время, что он скрывал от неё правду. Он слишком волновался, боясь, что Наби расстроит новость о том, что у него кто-то появился. – Конечно, ты ему нравишься, – отвечает она, будто это Джисон – наивный маленький ребенок, а она – взрослая с большим опытом за плечами. – Да? – он вскидывает бровь, – Откуда ты это знаешь? – Он всегда здесь! – она закатывает глаза, – Зачем ему постоянно приходить к нам, если ты ему не нравишься! И он всегда помогает нам, готовит нам кушать. Мама сказала, что путь к сердцу мужчины лежит через живот… или, э-э, ну, что-то типа того… – Через желудок, – поправляет он, – С чего это она дает тебе советы по отношениям? Надо бы поговорить с ней об этом. Никаких свиданий до тридцати, забыла? – Папа! – стонет Наби. Он смеется, притягивая ее ближе, и целует в макушку, пока она безуспешно пытается вырваться из его объятий. – Люблю тебя, – говорит он, обнимая её, – она, наконец, перестаёт сопротивляться и кладёт голову ему на бок. – И я тебя.

✾

Позже в тот день звонит Исыль. После разговора с Наби стало легче, но ведь она ещё ребенок. Сейчас она говорит, что хочет, чтобы Джисон с Минхо были вместе (даже не против свадьбы), но кто знает, как всё сложится, начни Джисон с ним встречаться? Да вообще с кем угодно. Он уже спрашивал Исыль об этом, но он снова просит её рассказать, как Наби отреагировала на то, что она начала встречаться со своим женихом, как она рассказала ей о нём, и как Наби вела себя, когда они съехались. Исыль уверяет его, что после долгого разговора о том, что родители должны двигаться дальше, и они всё ещё друзья, Наби всё прекрасно поняла и легко привыкла к переменам. Джисону остаётся только согласиться с ней. – Дело в твоей подруге? – вдруг спрашивает она. – В моей… что? Джисону требуется пара секунд, чтобы вспомнить тот день, когда во время игры Наби у него из кармана выпал номер Минхо, а Исыль решила, что у него появилась девушка. Он вспоминает, как она посоветовала ему перезвонить ей, и вздрагивает при этой мысли. – Ну, я о той, что… – Это парень, – выпаливает он, – Я… встречаюсь с парнем. Наступает секунда молчания, которое как-то слишком затягивается, а затем Исыль всё-таки отвечает: – О. О, ого, Джисон, правда? Похоже, её это не расстроило. Она, кажется, рада за него. Он с облегчением выдыхает. – Да, – отвечает он, – Ну, наверное. Типа того. – Типа того? Он рассказывает ей о том, как они заключили сделку об отношениях без обязательств, и о чувствах, которые он испытал позже, и о том, как сильно Наби любит Минхо, и он – её, о том, что они хорошо подходят друг к другу, но он боится признаться, потому что не думает, что Минхо хочет обременять себя серьёзными отношениями, не говоря уже о том, чтобы связываться с отцом-одиночкой и его дочерью. – Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, – говорит Исыль, – И, Джисон, попробовать стоит. Серьёзно. Просто… только подумай, настолько ты счастлив рядом с ним. Насколько вы с Наби счастливы. – Знаю, знаю, – вздыхает он, – Я просто боюсь, что он не сможет ответить на мои чувства, и я отпугну его. – Если он такой, как вы с Наби его описываете, я уверена, что сможет. Я ведь права? Джисон медленно кивает. – Да… да, права. – Конечно. Так, когда там свадьба?

✾

Джисон не знает ни о какой свадьбе, но у него есть планы на вечер пятницы – их мюзикл. Наби поедет к Исыль, а Минхо – к Джисону. Он устроит им ужин при свечах… или, может, они просто пойдут в хороший ресторан. Он пока не знает подробностей; он просто знает, что должен сделать хоть что-то. Докопаться до сути, чувствует ли Минхо то же, что и он, или всё это просто грустная несбыточная мечта. Что касается сегодняшнего вечера, Минхо пообещал Наби приготовить с ней печенье. И на кухне полный кавардак. Уговорив Минхо вместе с печеньем приготовить и пирожные, Наби рассыпала муку и вместе со скорлупой разбила и желток, и теперь ее рот и футболка испачканы жидким тестом. К счастью, её волосы собраны в хвост и заколоты заколками, которыми она любезно поделилась с Минхо. У младшего сейчас похожая прическа: верхняя часть фиолетовых волос собрана в небольшой хвостик, у лица куча бантиков и заколочек. И пока она старательно делала ему эту прическу, Джисону казалось, что рой бабочек в животе вот-вот вырвется наружу и заполнит всю комнату. (А ещё он был следующим на очереди.) Джисон тянется через весь кухонный островок, чтобы украсть у них немного шоколадной стружки, игнорируя Минхо, угрожающе размахивающего перед ним лопаткой. – У нас так совсем ничего не останется! – кричит он, хватая щепотку муки и швыряя её в Джисона, на что тот испуганно ахает. – Да, папа! – соглашается Наби, хватая щепотку побольше и швыряя её следом. Минхо громко смеётся. – Вы двое… – выдыхает Джисон, вытирая лоб, а затем тоже бросается к муке и хватает две пригоршни. Наби визжит, Минхо ныряет за островок, но Джисон успевает вовремя сделать бросок, и их лица и волосы теперь покрыты белой пылью. Кухня становится полем боя, Минхо с Наби против Джисона, каждый пытается осыпать противника мукой, не обращая внимания на беспорядок, который они создают. Когда Джисон в шутку поднимает весь пакет и угрожает высыпать его содержимое кому-то на голову, Наби визжит и выбегает из кухни, – хихикая, он снимает очки и протирает их от муки. Теперь, когда он снова хорошо видит, он оглядывается вокруг, оценивая масштабы катастрофы, а затем смотрит на Минхо. Он тоже весь в муке: Джисон размазал её ему по лицу. Волосы, одежда, темно-синий фартук, который он одолжил у хозяина дома, и даже его длинные ресницы – всё в муке. Он быстро моргает, пытаясь стряхнуть её, решив не трогать глаза руками, которые тоже в муке. Он морщится, потерпев неудачу, тычет себе в глаз костяшкой пальца и пытается моргнуть. Джисон очарованно улыбается и понимает, что ноги сами несут его ближе. Минхо уже принимает боевую стойку, но выглядит забавно, прищурив один слезящийся глаз. И Джисон, черт возьми, так сильно влюблён в него. Он обхватывает пальцами его запястья и целует в припудренные мукой губы. Минхо издаёт тихий удивленный звук, но расслабляется в его объятиях, отвечая на поцелуй. Руки Джисона оказываются на краю столешницы позади него, заключая его в клетку. Он целует чувственно, нежно, и Джисон хочет большего. Хочет взять его за бедра и усадить прямо на эту стойку, углубить поцелуй и целовать его, пока в лёгких не кончится весь воздух, но… – А-а-а! Они отскакивают друг от друга, когда слышат детский голос. Минхо вздрагивает и отталкивает его с широко раскрытыми виноватыми глазами. Наби закрывает глаза ладошками, но широко улыбается. – Мои глаза! – кричит она. Джисон смеётся. – Прости, милая. Теперь смотреть можно. – Фу! – восклицает она, как ни в чем не бывало переступая через море муки и забираясь на свой табурет, – Может, доделаем печенье? Сказать, что Минхо удивлён – не сказать ничего. И Джисон не может его винить; в конце концов, он в самом начале очень ясно дал понять, что не хочет, чтобы кто-то узнал об этом, а тем более – его дочь, а теперь он так просто целует его у неё на глазах, как самый настоящий влюбленный дурак. (У них с Наби был долгий серьёзный разговор, и он объяснил ей, что хочет начать встречаться с Минхо, если тот примет его чувства, и дал ей понять, что, если она не хочет таких изменений, она может смело сказать ему об этом. И, конечно, большая часть его опасений была напрасной. Он знает, что ей будет трудно приспособиться, если их отношения зайдут дальше, но пока Джисон верит, что она со всем справится, и всё будет хорошо.) И когда всё, что он делает, это пожимает плечами и улыбается в ответ на вопросительный взгляд младшего, губы Минхо медленно растягивает улыбка, которая, осмелится сказать Джисон, вселяет надежду. Минхо делает шаг вперед и слегка хлопает покрытыми мукой руками по его щекам, быстро чмокая его в губы, пока Наби стоит к ним спиной, а затем возвращается к тесту. Вскоре пирожные в духовке заменяются печеньем. Они работают вместе, быстро убирают кухню, а затем Наби выбирает фильм на ночь и, к радости Минхо, останавливается на «Возвращении кота». Спустя час фильма наевшись пирожными и печеньем, Джисон бросает взгляд на необычно тихий дуэт, сидящий рядом с ним на диване, и чувствует, как собственное сердце бьется в несколько раз быстрее. Наби прижимается щекой к груди Минхо; её рот обмазан шоколадом, темные волосы выбились из хвостика, глаза закрыты, а рот слегка приоткрыт. Минхо выглядит так же, склонив голову в её сторону; его ресницы веером падают ему на скулы, губы надуты. Его волосы собраны в такой же симпатичный хвостик, похожий на маленький росток; кое-где осталась мука, даже на брови немного есть. Я люблю их, думает Джисон, с любовью глядя на двух самых любимых ему людей и чувствуя слёзы в уголках глаз. Я так сильно их люблю. Он, возможно, не так уж и многого добился в своей жизни. Возможно, он не самый опытный человек, когда дело доходит до отношений и всего, что они влекут за собой, но он знает, каково это – любить. Это похоже на то, что он знает о любви, но больше. Он понимает, каково это – когда кто-то приносит тебе необъяснимое утешение, понимает тебя, как никто другой, и ему нравится думать, что верно и обратное, пусть Минхо никогда и не говорил этого вслух. Они с Минхо похожи. Он тоже проявляет привязанность в своих действиях, он просыпается пораньше, чтобы приготовить им с Наби завтрак или собрать им обеды, или чтобы прибрать весь беспорядок, оставленный накануне вечером, будто одного его присутствия в их жизни недостаточно. Джисон думает о том, как нежно он поцеловал его в ответ, о надежде в его улыбке. Может быть, он и правда тоже что-то чувствует. Может быть, однажды он сможет стать частью их семьи. И эта мысль заставляет его желудок сжаться от смеси надежды, волнения и счастья. Он хочет запомнить этот момент, поэтому он тихо берёт свой телефон со стола и делает несколько фотографий, глупо улыбаясь в экран своего телефона, когда снова садится и смотрит на сделанные снимки. Он не знает, как долго любуется ими (и выбирает одно из них для обоев), как вдруг слышит, как Минхо шевелится. Он быстро выключает телефон и кладёт его на столик, но Минхо даже не открывает глаза, только бормочет что-то бессвязное о том, что сейчас встанет, затем поворачивает голову вправо и кладёт её ему на плечо. – Всё в порядке, – шепчет Джисон, осторожно поднимая руку и нежно поглаживая его по волосам, – Спи сколько хочешь, малыш. Минхо тихо, счастливо урчит, когда он целует его в макушку. И когда он, кажется, снова засыпает, он, обняв его, гладит и Наби. Он на секунду предается фантазиям – через много лет они точно так же будут дурачиться и устраивать битву мукой на кухне, а потом целоваться у стойки. Минхо больше не будет брать его фартук, у него здесь появится собственный, и обязательно с котами. Наби станет старше, выше, но такой же милой; он представляет, как она будет радоваться тому, что в их доме появятся питомцы младшего. И Минхо, конечно, тоже. Они будут сидеть на этом самом диване: Наби с одной стороны, Минхо – с другой, у каждого на коленях по коту. Как настоящая семья. Может быть, ещё слишком рано для этих фантазий, может быть, это говорит безнадёжный романтик внутри него, но он этого хочет. Он хочет будущего, в котором Минхо будет играть одну из главных ролей. Как только фильм и титры заканчиваются, Джисон, вдоволь налюбовавшись своими спящими детками, осторожно будит их и говорит, что пора готовиться ко сну. Отнеся Наби в её комнату и уложив её, он думает о том, как снова попросить Минхо остаться с ним, как младший вдруг заходит в его комнату и смотрит как-то нехарактерно робко. – Ты сильно устал? – спрашивает он, играя с собственными пальцами. О. Это не то, что имел в виду Джисон, но теперь он определённо заинтересован. – Вообще-то нет, – говорит он, ухмыляясь и кладя очки на тумбочку. Он устал, но готов пожертвовать своим сном ради него. – Уверен? – спрашивает Минхо, зависая в дверях. Джисон ложится на подушки и похлопывает себя по коленям в безмолвной просьбе, которую Минхо тут же исполняет. Он переползает через него и, не теряя времени, накрывает его губы своими. Они двигаются вместе, медленно и лениво, и жар между ними становится ещё ощутимее, когда Минхо прижимается к нему своей промежностью. Джисон хватает его за задницу и направляет движение его бёдер, наслаждаясь сладкими звуками, которые младший издаёт прямо ему в губы. Он стягивает его спортивные штаны и белье настолько, насколько может, оценивающе ощупывая его мягкую кожу. Обычно он шлепал его, посмеивался, когда Минхо стонал и жался к нему сильнее, но сегодня воздух между ними заряжен чем-то другим. Чем-то нежным и хрупким. Поэтому он продолжает, постепенно сжимая мягкую плоть сильнее, несильно впиваясь в неё ногтями и заставляя Минхо хныкать. Пальцы спускаются ниже, касаясь его входа, трепещущего от прикосновений. – Можно сегодня сверху буду я? – вдруг выдыхает Минхо. – Конечно, – шепчет он в ответ, – Всё, что только захочешь. Минхо неторопливо раскрывает его пальцами, он очень осторожный и невозможно милый, а от вида его губ, смыкающихся вокруг его члена, дыхание перехватывает. Когда он понимает, что Джисон готов, толкается внутрь, переплетает свои пальцы с его и двигается медленно, глубоко. Это что-то новенькое, – держаться за руки, мучительно медленно сжимаясь вокруг младшего, – и эти ощущения невозможно описать словами. То, как Минхо смотрит на него сверху вниз, прикрыв глаза, может, и не ново для них, но этой ночью всё вокруг ощущается не так, как раньше. Будто что-то изменилось, будто что-то встало на своё место. – Хён, – скулит Минхо ему в шею, – Хён... хён, я близко... – Я тоже, малыш, – Джисон, тяжело дыша, отпускает одну его руку, чтобы погладить себя. Минхо, тоже отпустив его руку, садится и начинает ускорять ритм – Джисон плотно сжимает губы, сдерживая стон. Минхо чертовски горяч; нижняя губа, зажатая между зубами, выступающие вены на руках, крепкие грудные мышцы. Он прекрасен, его тело блестит от пота, а темные глаза сияют. И, возможно, Джисон влюблен в него. Его бедра подрагивают, и всё тело напрягается, когда он откидывает голову назад с тихим, но напряженным стоном, кончая. Всего несколько толчков, и Джисон кончает следом, извиваясь и хныча ему в ладонь, когда тот быстро закрывает ему рот, чтобы заставить его молчать. Ладонь сменяют его губы, Минхо продолжает толкаться, пока не становится совсем невыносимо. Выбросив презерватив, он вытирает салфетками его торс, а затем падает рядом, положив голову ему на грудь. Джисон с улыбкой гладит его по волосам, чувствуя, как внутри бурлит нежность. – Переночуешь сегодня здесь? – тихо спрашивает он. Минхо кивает, обнимая его крепче и утыкаясь носом ему в грудь. – Но сначала мы должны принять душ. Ты весь мокрый. – Это ты виноват, – отвечает он, – И у тебя мука осталась в волосах. – Ты виноват, – вторит Минхо, ухмыляясь, и поднимает голову, чтобы чмокнуть его в губы. Затем слезает с него, на что слышит недовольный вздох, – Иди уже. – Иду.

✾

Мюзикл становится настоящим хитом. Дети проделывают огромную работу, многие зрители даже спрашивают о покупке записи на DVD, и Джисон не перестает улыбаться до самого конца выступления. (Ну, за исключением того момента, когда он увидел Минхо, одетого в атласную темно-синюю рубашку, заправленную в черные брюки, облегающие его ноги в самых правильных местах; часть его волос спадала на лоб, а другая – уложена назад. Джисон не улыбался – был слишком занят тем, чтобы не пускать слюни, пока Чанбин смеялся над ним. – Выглядишь… круто, – выдавил он. В голове были куда более красивые слова, которыми можно было бы описать его внешний вид, куда больше способов показать это, но он не осмеливался сказать ни слова, даже с места не мог сдвинуться. Минхо оглядел его с головы до ног, и Джисон, несмотря на то, что чувствовал себя уверенно в своем костюме и с зачесанными назад волосами, ощутил, как краснеет. – Ты тоже, – ответил Минхо, когда кто-то позвал Чанбина, и он отошел, – У кого-то после шоу намечается горячее свидание? Джисон ухмыльнулся. – Зависит от того, что ты делаешь сегодня вечером. – Снимаю с тебя вот это? – тихо предположил младший, склонив голову, и, невинно улыбнувшись, слегка потянул его за галстук. – Эй, – его щеки пылают, – Он дорогой вообще-то… Как вдруг раздался голос Хенджина: – Боже мой, Минхо, потрясающе выглядишь! – он и сам выглядел отлично, и Джисон бы даже позавидовал тому, как он хватает младшего за руку и утаскивает за собой, если бы сам, снимая с себя пиджак, не заметил, как Минхо в этот момент украдкой поглядывал на него.) Они оба ярко улыбаются, глядя на несколько небольших, но красивых букетов, что они получили от преподавателей и родителей после окончания программы. Они собирались помочь с уборкой площадки, но персонал настоял на том, что они с Хенджином не должны убираться. Спорить не было смысла. Задержавшись в аудитории, чтобы поговорить с родителями и другими учителями, Джисон видит, как к ним приближается Исыль. Она с энтузиазмом рассказывает ему о том, как ей понравилась шоу-программа и желает им спокойной ночи, и от улыбки, которую она посылает Минхо, у того краснеют кончики ушей. – Похоже, все мои друзья дружно решили, что просто обязаны как-то смутить тебя, да? – смеется Джисон, – Прости. – Она знает? – О… я… – он теребит свои рукава, – Я упомянул, что… что я вроде как встречаюсь кое с кем. Видимо, дальше она догадалась сама. Кстати о вечно смущающих друзьях, Сынмин с Чанбином подходят сразу после неё, Хёну плетется за ними. – Сцену уже почти убрали, – говорит Чанбин, – Ребята, давайте уже домой. Такой успех нужно отпраздновать! – Мы как раз собирались уезжать, но кое-кто нас задерживает, – парирует Джисон, – Эй, хорошая работа! – добавляет он, с улыбкой теребя Хёну за плечо. – О, правда? – озорно улыбается Сынмин, – Что ж, мы вас больше не задержим. Веселитесь! Отличное было шоу! Он едва ли не тащит своего мужа и сына к выходу, оставляя их, обменивающихся застенчивыми улыбками, наедине. Джисон прочищает горло, беря в руки свой пиджак. – Ну… – Значит, мы… Они оба замолкают, когда понимают, что перебили друг друга, но не осмеливаются заговорить снова, отчего оба хихикают. Минхо ударяется своим плечом о его, и Джисон чувствует, как у него кружится голова от осознания, что младший нервничает не меньше, чем он сам, и это наполняет его еще большей надеждой. – Могу ли я пригласить вас на ужин? – спрашивает он, протягивая ему руку. Минхо лучезарно улыбается, обнимая его за плечи. – Поехали.

✾

Несмотря на все протесты младшего по поводу того, что это слишком дорого, Джисон решает отвести его в хороший ресторан. – Для тебя мне ничего не жалко, – говорит он, сжимая его бедро, пока они идут по пустой парковке, а Минхо прижимается к нему ближе в ночной прохладе. – Если ты хотел побыть моим папиком, мог бы так сразу и сказать, – шутит Минхо и смеется, когда Джисон отталкивает его. Всё похоже на сон. Это лучшее свидание в его жизни с лучшим человеком. Они, хихикая, кормят друг друга закусками, пока ждут основное блюдо, не обращая внимания на чужие взгляды, которые другие посетители бросают в их сторону, когда Минхо размазывает соус по его щеке или их смех становится чуть громче положенного. С Минхо он снова чувствует себя подростком, со звездами в глазах и трепетом в груди от первой настоящей любви. Одно отличие: сейчас он достаточно взрослый, чтобы понять, что это не просто симпатия – чувства к Минхо реальны. Пусть это ново для него, пусть они пугают, но они настоящие, и от них все внутри горит. Он знает, что любит Минхо, что хочет, чтобы тот стал частью его жизни – не просто коллегой, другом или приятелем. Джисон хочет большего, хочет дать ему больше, хочет, чтобы Минхо был рядом. У младшего розовеют щеки, когда он нежно смотрит на него, подперев подбородок рукой, когда говорит ему, какой он красивый. Красивый в этой атласной рубашке, с этим макияжем, и был бы красивый и без всего этого. – Перестань, – нерешительно бормочет Минхо, пытаясь спрятать лицо за бокалом вина и делая большой глоток. – От тебя у меня дух захватывает, – говорит Джисон с нежной, искренней улыбкой, лишенной его обычного желания подразнить его, – Ты с каждым днем становишься всё красивее и красивее. Минхо избегает его взгляда, смотрит в стол; румянец на его щеках становится сильнее, пока он пытается сдержать улыбку. – Видимо, кто-то перебрал с вином. Джисон ухмыляется. Глядя на то, как Минхо реагирует на каждый его комплимент, становится понятно, что за всю его жизнь ему не сказали столько комплиментов, сколько он на самом деле заслуживает. Он не знает, насколько он великолепный, насколько невероятный внутри и снаружи. И он надеется исправить это. Поэтому, когда Минхо седлает его бедра на водительском сидении его машины, целуя его с лихорадочным желанием, он только и делает, что бормочет ему в губы, какой он красивый. Он сжимает его задницу и улыбается в поцелуй, когда Минхо тихо хнычет. Безумно милый. – Хён, – скулит Минхо, утыкаясь лицом ему в шею и оставляя на коже влажные поцелуи, – Джисонни-хён. – В чем дело, малыш? – спрашивает Джисон, поглаживая его по спине. Минхо мотает головой, волосами щекоча его шею. – Ни в чем, – он проводит рукой вверх по его груди, касаясь чего-то сбоку его шеи, рассеянно поглаживая кожу большим пальцем, – Хён, ты такой милый. Джисон издает легкий смешок. – Я? Это ты тут милый. Даже слишком. – Нет, – возражает Минхо, пытаясь сесть, чтобы посмотреть ему в глаза. Он довольно быстро отказывается от этой попытки, и вместо этого пристально смотрит на его галстук, – Я серьезно. Ты… рядом с тобой так легко. Ты не заставляешь меня чувствовать себя так, будто меня осуждают или смотрят на меня свысока, потому что я моложе или… не знаю. Ты всегда такой внимательный, такой добрый, рядом с тобой я… я чувствую себя… – Как? – с улыбкой подсказывает Джисон, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Минхо выдыхает. – Мне нужно еще вина. – Это можно устроить. Не проходит и получаса, как Минхо оказывается на его диване и благодарит его, когда тот протягивает ему бокал Москато. Они так и не потрудились переодеться; Джисон задается вопросом, виной всему лень и лёгкое опьянение или им обоим просто нравится, как они выглядят. По крайней мере, ему хотелось бы узнать, сдержит ли Минхо своё слово и сделает то, о чем говорил в школе. По правде говоря, ему все равно, закончится эта ночь в постели или нет, это наименьшая из его забот, ведь у него в планах нечто гораздо более важное. Он делает глоток вина и ставит бокал на стол, вытирая вспотевшие ладони о брюки. Он не уверен, стоит ли признаваться ему сейчас, когда они только приехали, поэтому решает просто сесть рядом с ним, разговаривая обо всем и ни о чем и вполуха слушая телевизор. Ноги младшего оказываются у него на коленях, голова – на плече, Джисон слышит, как он тихо мычит с довольной, пьяной улыбкой на губах. – Хорошо устроился? – спрашивает Джисон, массируя его бедро. – С тобой всегда хорошо, – говорит он секунду спустя, – Фу, я теперь прямо как ты в ресторане. – А я думал, тебе нравится, – дразнит его Джисон. – Хотелось бы поспорить, – отвечает Минхо, – Но да, мне понравился сегодняшний вечер. Спасибо за ужин. Как-нибудь я отплачу тебе тем же. Губы Джисона медленно расплываются в улыбке, когда он смотрит на букеты, которые они привезли домой из школы, и идея, которая все это время зрела в его голове, возвращается. – Есть у меня идея, как ты можешь это сделать, – говорит он. – Правда? Сейчас? Дай угадаю… – Частный урок танцев. Минхо вскидывает голову, на его лице – недоумение. – Что? Прикусив губу, чтобы сдержать смех, Джисон мягко отталкивает от себя его ноги, встав, пересекает комнату к цветам, вытаскивает из одного из букетов красную розу и, зажав ее меж зубами, поворачивается к младшему и шевелит бровями. Минхо безуспешно пытается скрыть улыбку. – Ты ведь не серьезно… – О, даже очень серьезно, – говорит он, убирая розу и подходя к дивану. Он снова зажимает стебель в зубах и протягивает ему руку, – Могу я пригласить вас на танец? Минхо легко смеется и качает головой, но все равно вкладывает ладонь в его, позволяет поднять себя на ноги и отходит от дивана. Он кладет ладонь его левой руки себе на плечо, а ладонь правой берет в свою. – Ладно, делай, как я, – инструктирует он, положив руку ему на спину. Он делает шаг вперед, заставляя Джисона идти задом, и выходит так неуклюже, что Джисон чуть не спотыкается и не наступает ему на ногу. Может быть, у него бы хорошо вышло, думай он о чем-то другом кроме того, какой Минхо сейчас красивый и как сильно он хочет снова поцеловать его, но он не уверен, возможно ли это вообще. «Танцы» продолжаются несколько минут, Джисон хихикает, а Минхо стонет от разочарования, пытаясь не улыбаться, пока ему, наконец, не надоедает. – С меня хватит! – выкрикивает он, начиная отстраняться, – Ты безнадежен. – Нет, стой! – роза падает на пол. Джисон игнорирует это, притягивая к себе младшего, который тут же скулит и слабо сопротивляется, упираясь руками ему в грудь. Джисон ослабляет хватку и, оставив небольшое пространство между ними, скользит ладонями вниз, к его талии, – Подожди. Мы можем просто… В тишине комнаты он медленно раскачивается из стороны в сторону. Минхо хлопает глазами, затем закатывает их, но все равно обнимает его за шею, покачиваясь в такт с ним. – Это у тебя такой план был? – спрашивает Минхо, путаясь пальцами в волосах у него на затылке. – И да, и нет, – говорит Джисон, – Я правда хотел научиться танцевать, но мой учитель меня отвлекает. Как твои ученики вообще занимаются у тебя? Я вот вообще не могу сосредоточиться. Минхо с улыбкой склоняет голову. – Ага, конечно. Просто мои ученики приходят ко мне заниматься танцами, не то, что некоторые. Джисон хмурится, надув губы. – С чего ты взял, что я хочу заниматься не танцами? Минхо озорно улыбается, глядя на него с вызовом в глазах. – А я не прав? – Нет. – Тогда чего ты хочешь? – тихо спрашивает Минхо, бегая взглядом по его лицу, – А? Скажи, хён. – Я… Чего я хочу? – Джисон облизывает губы, дыша прерывисто, – Хочу, чтобы ты был рядом. Всегда. Потому что, когда тебя нет рядом, я думаю только о тебе. И в голове у меня не только секс – твой смех, твоя улыбка, твое огромное сердце, ты. Всё в тебе дорого мне, Минхо. Минхо останавливает их, уставившись на него своими большими, чертовски красивыми глазами. – А ещё я хочу сказать, что я идиот, потому что думал, что смогу не влюбиться в тебя, – продолжает Джисон, застенчиво улыбаясь, когда смотрит вниз на забытую на полу розу, – И я знаю, как глупо было бы с моей стороны ожидать, что ты будешь чувствовать то же самое, особенно когда я сам установил все эти границы между нами, и, возможно, ты не захочешь быть в отношениях с кем-то моего возраста, с кем-то, у кого есть ребенок, да и вообще вступать в отношения, – и я бы это понял. Думаю, я просто… не смогу, если хотя бы не расскажу тебе, что чувствую. – И что ты чувствуешь? – голос Минхо дрожит, он едва ли выше шепота. Джисон наконец смотрит на него и видит, как в его глазах загорается надежда. – Что влюбляюсь в тебя, – выдыхает он. У Минхо перехватывает дыхание. – Ты… ты правда хочешь быть со мной? Джисон быстро кивает. – Да. И я не хочу этого скрывать. Я хочу, чтобы все знали, что ты мой. Ну, если… если ты тоже этого хочешь. Он видит, как Минхо улыбается как раз перед тем, как он утыкается носом в изгиб его шеи, крепче обнимая его. – Мы можем присесть? – спрашивает он, – У меня кружится голова. – Конечно, – улыбается Джисон. Минхо выпил гораздо больше, чем он в ресторане, и выпил еще один бокал дома, когда они приехали. Он поднимает розу с пола и протягивает ее младшему после того, как проводит его к дивану, – Принести воды? Минхо кивает, застенчиво избегая его взгляда. – Да, пожалуйста. Вскоре Джисон возвращается с двумя стаканами воды в руках, и как только Минхо выпивает содержимое своего и, по-видимому, обдумывает, что сказать, у себя в голове, он заговаривает. – Я ведь говорил, что у меня не было отношений, – начинает он, перебирая красные лепестки. У Джисона сводит живот. Не самое лучшее начало, – Но… как я уже говорил, всё потому, что прошло уже много лет с тех пор, как я встречался с кем-то, в ком меня интересовал не только секс. Пару раз я пытался завязать отношения, и это было ужасно. Я делал больно людям и самому себе, потому что думал, что смогу заставить себя полюбить их. Он делает глубокий вдох. Зная, как Минхо бывает трудно выразить свои мысли, Джисон ободряюще поглаживает его колено, просто чтобы напомнить, что он рядом. Минхо благодарно улыбается, а затем продолжает. – Мне всегда хотелось отношений, но дошёл я только до того, что понял, что они не для меня, и был уверен, что никогда не найду кого-то, кто подойдет мне по всем параметрам… А потом появился ты, и внезапно ты оказался единственным, кто был мне нужен, – Минхо посмеивается, глядя на розу в своих руках; Джисон чувствует, как в животе вспархивает рой бабочек, – Как я уже сказал, с тобой… легко. Влюбиться в тебя тоже оказалось легко, несмотря на то, что ты сказал, что тебе это не нужно. Поэтому я был счастлив просто быть твоим другом, частью вашей с Наби жизни. Потому что… рядом с тобой я счастлив. Джисон вкладывает свою ладонь в его, подаваясь вперед, чтобы поцеловать его. – Я тоже счастлив рядом с тобой. Минхо ярко улыбается, а глаза его принимают форму полумесяцев, он хватает его за галстук и притягивает к себе, чтобы сладко целовать его снова, снова и снова, улыбаясь и тихо смеясь ему в губы. – Знаешь, что сделало бы меня еще счастливее? – спрашивает Джисон, оторвавшись от него. – М-м? Джисон берет обе его ладони в свои, поглаживая большими пальцами костяшки и улыбаясь. – Если бы ты стал моим. Минхо тщетно пытается сдержать улыбку. Он задумчиво хмыкает, глядя в потолок. – Думаю, сначала мы должны спросить разрешения у Наби. – Не беспокойся, – отвечает Джисон, – Разрешение получено. – Правда? – его улыбка становится еще шире. – Она была… очень благосклонна. – Тогда, думаю, теперь нас ничего не останавливает. – Ну, так что? – Итак… мой ответ – да, Хан-щи, – на губах Минхо сияет улыбка, когда он забирается к нему на колени, – Да, я буду твоим. Он целует его, и Джисон чувствует, как счастье внутри взрывается подобно фейерверку.

✾

– Мы до-ома! – нараспев кричит Джисон. Настроение автоматически повышается, когда он чувствует запах еды в воздухе и слышит голос своего парня вкупе с мяуканьем его котов, которые приветствуют его в ответ. Дуни оказывается у его ног, и он наклоняется, чтобы погладить его, и, когда тот бежит к Наби, откуда ни возьмись появляется Дори. Он думает, что Суни, видимо, преданно ждёт его рядом с Минхо, и оказывается прав, когда заходит на кухню и видит его, свернувшегося калачиком на табурете в паре метров от младшего, пока тот готовит. Джисон чешет его под подбородком, после обнимает Минхо сзади, положив подбородок ему на плечо. В нос ударяет запах почти готовых ттокпокки. – Пахнет вкусно, малыш, – говорит он, целуя его в плечо и проводя рукой по его теперь каштановым волосам. Минхо мычит в ответ, поворачиваясь, чтобы поцеловать его. – Ты как раз вовремя, помоги мне накрыть на стол. Джисон с Наби послушно готовят стол, а после ужина отправляют Минхо пойти отдохнуть, пока сами всё убирают. Вместо того, чтобы их послушать, он, готовясь к вечеру кино, решает приготовить попкорн. Вскоре они все вместе усаживаются на диван, с одной стороны от Джисона Минхо, с другой – Наби, и он только и может, что улыбаться как полный дурак, думая о том, как же ему повезло. Прошло почти два года с тех пор, как они с Минхо начали встречаться, несколько месяцев с тех пор, как Минхо переехал к ним, и иногда Джисон всё ещё не может в это поверить – не может поверить, что нашёл кого-то настолько идеального, кого-то, кто делает их с Наби такими счастливыми (и кто подарил ему ещё трех пушистых детишек). – Чего лыбишься? – тычет Минхо его в бок. – Ничего, – он поворачивается, чтобы поцеловать его в щёку, – Просто думаю о том, как люблю тебя, – он поворачивает голову в другую сторону, чтобы поцеловать и Наби, – И тебя. Я люблю вас. – Я тоже тебя люблю, папа, – говорит Наби, обнимая его своими маленькими ручками. Минхо говорит то же самое, только по-своему: прижимается ближе, кладет голову ему на плечо и подносит к его губам попкорн. Спустя несколько минут к ним присоединяется Суни, сминает лапками бедро Минхо, а затем устраивается у него на коленях. Джисон жалуется на то, что рука Минхо с попкорном занята котом, а сам он его есть не может, потому что обнимает их с Наби, на что от обоих получает шик с просьбой замолчать. Теперь попкорном его кормит Наби, но только до тех пор, пока ее внимание не отвлекается на прыгнувшего к ней на колени Дори. Минхо вдруг замечает, как Дуни сидит на подлокотнике дивана и смотрит на них так печально, что он откладывает миску с попкорном с колен Джисона и похлопывает по ним ладонью. Кот, замурлыкав, подползает ближе и устраивается на освободившемся месте. Джисон улыбается, глядя на Минхо, и взгляд его бесконечно полон нежности. Он так сильно любит свою семью. (Их свадьба состоится весной. Исыль родит второго ребенка, у Наби появится сводный братик, и Минхо поймёт, что тоже хочет ребенка. Джисон купит ему кольцо и после разговора о том, что выходи за меня, и тогда мы подумаем об этом, узнает, что Минхо сделал то же самое. Возможно, они всю жизнь будут спорить о том, кто кому первым сделал предложение. И, возможно, Чанбин с Сынмином всю жизнь будут думать, что своими отношениями они обязаны им и их идиотским интригам. Может, они всё-таки согласятся с ними, но только ради того, чтобы сохранить правду об их первой встрече в секрете, или, может быть, им надоест слушать их, и они расскажут им, как всё было на самом деле. Минхо заплачет, когда Наби впервые назовёт его папой. Её рисунок с изображённой на нём их семьей с тремя котами они поместят в рамку и повесят на стену в гостиной. Их фотография будет стоять на столе у Джисона в кабинете, а та, что поменьше, с отпуска, будет храниться в бумажнике, и он будет более чем счастлив показывать всем своего красавца-мужа и прекрасную дочь. С каждым днём они будут любить друг друга всё сильнее, время от времени Джисон будет вспоминать (или Минхо будет лукаво напоминать ему), как они однажды встретили свои родственные души в чертовом секс-шопе, и они будут улыбаться и думать о том, как давно это было. У Минхо будет танцевальная студия, о которой он мечтал всю свою жизнь, а у Джисона – идеальная семья, которую он любит больше жизни. И Джисон ни на что не променяет это счастье.)