К сожалению, мы не смогли

— не сибари, но тоже красиво. плотными нитями судьбы. до кровавых следов на запястьях.                                 — Как думаешь, с ним все будет в порядке? — тихо спросил Инуи, нервно теребя пальцы. На улице тонкой стеной лил холодный дождь. Инуи и Коко стояли у входа в D&D Motors; в душе каждого камнем лежало странное чувство неловкости. Такое обычно бывает, когда двое людей долго не общаются друг с другом, а потом внезапно встречаются. Ощущение непонимания царит в воздухе. Оно проявляется во взглядах, направленных в разные стороны, в неловких движениях и небольшом расстоянии между встретившимися: они держат дистанцию, как будто остерегаясь резкой волны, которая внезапным ударом может нарушить только успокоившуюся тихую гавань. — Надеюсь, что да. Но ему немало досталось. Мне жаль, — также тихо ответил Коко, смотря куда-то сквозь быстро падающие капли, которые прозрачными звездами отпечатывались в виде небольших точек на асфальте. — За что ты извиняешься? — На мне такая же ответственность за случившееся, как и на Майки, — серьезно продолжает Хаджиме. Его заметно уставший взгляд блуждает по не слишком примечательному во время дождя пейзажу Токио. —Тебе не кажется, — спустя пару секунд молчания спрашивает Инуи, — что ты много на себя берешь? — И все-то ты понимаешь, Инупи, — как-то отстраненно отвечает брюнет, грустно усмехаясь. — Я знаю тебя. — Знаешь, — повторяет следом он, слегка кивая головой в знак согласия. Инуи знает его. Лучше всех. Знает так давно, как никто. Знает, даже спустя столько времени, что они не общались. Знает и все понимает, когда другие даже не догадываются. От этого Хаджиме страшно. Насколько же сильно они связаны? — Кстати, — вдруг снова заговоривает блондин, прерывая поток мерно скользящих мыслей Коко, — почему ты сразу не отправился с Такемичи в больницу? Вопрос звучит так, будто Коконоя поймали с паличным. Будто он действительно что-то сделал, и его раскрыли. Уличили. Поняли?.. Это ставит его в ступор. Что он может ответить? «Понимаешь, я так привык быть в твоей компании, что рефлекторно ищу помощи у тебя» Ну или: «Потому что с тобой мне спокойнее, а без тебя я не знаю, что делать». И еще сотни вариантов, которые можно было бы использовать. Правда, из уст Коко это все равно звучало бы, как оправдание, а он, к счастью (или нет), каплю гордости, но имеет. И если молчание — золото, то его гордость, тогда уж, крупные купюры. — Я подумал, что ты должен знать о случившемся, — стараясь максимально безразлично звучать, ответил в итоге Коконой, — так мне спокойнее, — зачем-то добавил он, и через секунду понял, что лучше бы не стоило: теперь это точно звучит подозрительно. Настолько, что может показаться, будто он несамостоятелен. — Угу, — Инуи неопределенно кивнул головой, — спасибо тебе, Коко. — За что? — За то, что пришел за помощью. Я рад, что ты не забыл меня, — опускаясь на тон тише, закончил Сейшю. — А… — Хаджиме сконфузился. Он отвык от этого. Отвык от спокойного голоса, ровным слоем ложащегося в воздухе, легким, приятным касанием ласкающего уши. Отвык от бледной мраморной кожи и красивых рук, что приковывают внимание. Отвык от блондинистых волос, отливающих белым золотом. Отвык от доброты Сейшю. От его вечно пугающего, безразличного, холодного спокойствия. Настолько отвык, что, кажется, забыл, каково это, когда к тебе относятся с участием. Отвык от того, что с ним Сейшю всегда был заботлив, но при этом оставался хладнокровен. Просто отвык от Инупи и его контрастов. Хотя… Зачем врать? Он никогда не смог бы отвыкнуть от него. Как можно?!        Мы всегда трепетно относимся к людям, тем или иным образом повлиявшим на нас. Пусть проходят года, пусть общение сойдет на нет, но влияние все равно никуда не денется. Оно становится частью нас. Так же, как Инуи частью Коко, который, в свою очередь, частью Сейшю. Они — одно целое, разделенное на две живые материи, способные существовать самостоятельно друг от друга, но, при этом, все еще связанные между собой больше, чем любые кровные родственники. Это — связь, что лежит у самых истоков возникновения родственных душ. Это — связь, которую не возьмет время и пространство, как ни пытайся. Это — связь, что держит людей близко, даже когда они за тысячу километров друг от друга… — Инупи, я… — начал было Хаджиме. — Коко, — перебил его блондин, — можешь ничего не говорить. Это не обязательно, — с ледяным спокойствием проговорил Сейшю, опуская голову и глядя в грязную лужу, в которой переливались кривые радужные линии, образовавшиеся из-за бензина или моторного масла. — Я не требую от тебя ничего. — Ину… Инупи… что же ты делаешь? — вдруг на одном дыхании выпалил Коко, резко поднимая за подбородок голову блондина и заглядывая ему в глаза, — почему ты так ведешь себя?! — К-Коко? — как-то слишком удивленно проговорил Инуи, — я… мы же… — он неловко улыбнулся (так улыбаются, когда испытывают нечто, вроде чувства вины), потупляя взгляд и отворачивая голову, чтобы увернуться от руки Коконоя. — Не отворачивайся от меня. Почему ты… Я не понимаю… Ведь мы… — Коконой обесиленно вздохнул, накрывая голову руками. В его душе царила буря различных чувств. Страх, неприятие, воспоминания о прошлом, чувство вины. Хотелось сбежать, но вместе с этим остаться и прижаться к Инуи покрепче. Хотелось поговорить. Сказать, что тот все еще ему дорог. Что он не забыл. Ничего не забыл… Они же всегда были вместе. Не разлучны настолько, что страшно представить их по отдельности. Как же все так обернулось? Барабанил дождь, но сейчас все звуки слышались приглушенно. И Коко, и Инуи стояли под крышей D&D Motors, каждый погрузившись в свои мысли. Гулкие биения сердец не нарушали падений легких капель, мерно падающих с серого неба. Грустные многоэтажки уставшим взглядом окидывали стоящих парней, которые дышали сырым, пропитанным унылостью воздухом. — Мы долго будем стоять здесь? — Наконец разорвал тишину Инуи. — Я… не знаю, — пожал плечами Коко. Уходить не особо хотелось. Оставаться тоже. — Ты хочешь остаться? — будто прочитав мысли Хаджиме, спросил Сейшю. —… нет. Коконой отвел взгляд, стыдясь того, что сказал. — Тогда, — начал Инупи, — почему ты все еще здесь? Я ведь тебя не держу. Коко вздрогнул. Не держит? Почему? Почему он не держит?!.. — Тогда держи, — прошептал Коко, резко распахнув глаза, осознавая сказанное. — Ч-что? — Ничего! — рявкнул Коконой, разворачиваясь и выходя на пустующую мокрую дорогу. Он поднял голову к небу, ловя на щеках капли-звезды; прикрыл глаза, ровно дыша. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри него все ходило ходуном. — Коко! — прикрикнул Инуи, — заболеешь ведь… — понизив голос, произнес он. — Плевать. Хуже болезни, чем та, которая есть сейчас, уже не будет, — фыркнул Хаджиме. — Ты чем-то болен? Почему сразу не сказал? Что с тобой случилось? — Ты. — А? Не понимаю… — Глупый Инупи, — вздохнул Коконой, грустно ухмыляясь. — Я пойду, — и развернулся, чтобы правда уйти. На дрожащих ногах Хаджиме медленно поплелся подальше от D&D Motors. Ему страшно хотелось обернуться, взглянуть на это светлое, красивое лицо еще раз. Где-то внутри него эхом раздавалась мольба. Мольба о том, чтобы Сейшю остановил его. Прервал. Не дал уйти. Сделал хоть что-нибудь. И его просьба была услышана. — Неужели ты уйдешь вот так просто? — прозвучал вслед такой родной голос. Коко остановился и повернулся. Сейчас между ними было расстояние примерно в восемь метров. Рукой подать. Почти. — Что я должен сделать? — прохрипел Хаджиме, не понимая, что будет дальше. — А что прикажешь делать мне? — вопросом на вопрос рассеянно ответил Сейшю, поднимая голову и закрывая рукой лицо. Они так и остались стоять друг напротив друга, пока «небесная вода» заливала токийские улицы. Спустя какое-то время Инуи разочарованно хмыкнул и произнес: — Видимо, не сегодня, Коко. — Да, — кивнул тот, опять грустно ухмыляюсь, — видимо, в следующий раз. И они разошлись. Коконой поплелся вдоль улицы, напоследок тепло улыбнувшись Инуи. Тот понимающе кивнул и повернулся, направившись внутрь D&D Motors…                                  *** Они обязательно встретятся, и тогда все будет иначе. Две материи наконец соединятся в одну, чтобы дать новую, лучшую, усовершенствованную жизнь. Ведь оба были тем самым ответом друг для друга, который они так долго искали. Вердикт может быть вынесен только один: они не могут по отдельности. Как бы ни старались. Им тяжело вместе, но еще тяжелее друг без друга. Они связаны по рукам. Если один уйдет, второй обязательно притянет его обратно. Это западня. Такая опасная, такая страшная, но, с этим же, такая сладкая и любимая. Так уж заведено: любимые рянят сильнее всех, но они же и являются пластырем, заклеивающим эти раны… Они будут шагать через край, открывать окна нараспашку и лететь вперед. Они будут сходить с ума друг от друга. Бесконечно влюбляться снова и снова, ловить вдохи и выдохи. Они будут жить. Одной жизнью на двоих. Душа в душу, сердце в сердце, тело в тело. Единое целое. Просто не сегодня. В следующий раз. Им, Коко и Инупи, еще многое предстоит: пытаться построить здоровые отношения, заботиться друг о друге, принять себя и свои чувства. Но прежде, найти смелость во всем признаться друг другу…        Их ждет самопознание, множество боли и проблем; ссоры и жуткий страх друг за друга, возможно, даже слепая ревность. Но, чтобы прийти к чему-то стоящему, они должны пройти весь тернистый путь. Вместе. Иначе не может быть. Иначе, игра не стоит свеч.        Иначе… зачем им быть по рукам связанными?