Воспитание Слизерина

      Заявившаяся домой взрослая Гермиона с таким же взрослым юношей и годовалым ребенком несколько озадачила родителей. Мистер Грейнджер, можно сказать, застыл, нащупывая ремень, но миссис Грейнджер остановила мужа. Ей очень хотелось разобраться в том, что произошло, ведь совсем недавно дочь выглядела вполне обычным подростком, а тут она вдруг взрослая и с дитем, которого явно не вчера родила. Насупленная девочка была похожа на Гермиону и на молодого человека, что вознамерился ее защитить от папы.       — Олень, папу не трогай, он девочек по попе не бьет, — прокомментировала девушка. — Папа, мама, познакомьтесь: олень — это Гарри Поттер, мой муж, ребенок — Эльза Поттер, наша дочь.       — Доченька, когда вы успели? — поинтересовалась миссис Грейнджер.       — Ма-а-агия, — протянул Гарри и резко пригнулся, отчего папин кулак встретился с Гермиониной ладонью.       — А реакция хорошая, — прокомментировал Марк Грейнджер.       — Жить-то хочется, — ответил ему Гарри Поттер. — Тут без реакции никак.       — По внучке не скажешь, — улыбнулся Марк. — Или вас не спрашивали?       — Как ты догадался, папа? — удивилась Гермиона. — Выяснилось, что мы любим друг друга, только олень молчал, как придушенный, вот высшие силы нас и одарили.       — Мне еще тебе серенады петь, — вспомнил Гарри. — Надо у котов мисс Фигг мастер-класс взять…       — Расскажи, что случилось, доченька, — тактично попросила Эмма Грейнджер. — Только внученьку покормить надо сначала.       — И офефь, — не очень внятно сообщил ребенок.       — Вы с ней осторожнее, — посоветовал Гарри. — Совсем недавно она страшным Темным Лордом была.       — Нам не страшен темный лорд, темный лорд, темный лорд, — опять пропела миссис Поттер. Глаза Эльзы, обладавшей, как выяснилось, музыкальным слухом, округлились и стали жалобными.       — Спой еще что-нибудь, любовь моя, — наблюдая эффект, попросил Гарри. — Глядишь, ты его так перевоспитаешь и попу бить не придется, — Эльза сглотнула, прикрывая руками попу. — Кстати, а она так голой и будет?       — Ой, — спохватилась Гермиона, трансфигурируя девочке платье. — Надевай, а то запою!       Увидев розовое платье, Эльза скривилась, но потом, услышав угрозу, быстро оделась, не слезая с маминых рук. Девочка, несмотря на характер, чувствовала, что вот это мама, а это папа, и по попе не хотела. Поэтому вела себя смирно и почти не капризничала. Мама, которая Гермиона, а не которая уже бабушка, понесла ребенка на кухню, кивнув туда же Гарри, который радостно унесся готовить ребенку поесть. Свежеиспечённые бабушка и дедушка потянулись следом.       Чуть позже Гарри кормил с ложечки капризничающую девочку, говоря ей:       — Салли, ты был умным мужиком, зачем ты позволил проводить ритуал недоучке?       — Боше некому, — отозвалась девочка.       — Вот теперь ты девочка, и моя дочь, — проговорил Гарри. — Поэтому эпичной битвы не будет, а будет что?       — Нихацу… — тихо сказала маленькая девочка, и была она такой милой, что Гарри обнял своего бывшего врага.       — Любить тебя будут, — тихо сказал всю жизнь мечтавший о семье мальчик в теле взрослого дяди. — Одевать, заботиться и кормить.       — А если… ну… — девочка исподлобья посмотрела на свежеиспеченного отца.       — А тогда мама песенку споет, — улыбнулся он, глядя в округлившиеся глаза дочери.       Пока Гарри кормил дочь, забыв о том, что она вообще-то страшный темный лорд, Гермиона начала рассказывать. Сначала она рассказала о турнире, вызывая желание папы все-таки потянуться за ремнем, но потом, опасливо покосившись на отца, подошла к сути дела:       — Этот олень опять пошел убиваться, я сидела на трибунах и плакала от страха за него, и тут вдруг хлоп, я оказалась на кладбище, где Гарри так смотрел… Он так на меня смотрел, мамочка… — девушка всхлипнула. — И еще там были две маленькие девочки, но всемогущие. Они превратили Волдеморта в Эльзу, а нас во взрослых и послали. Вот мы и пришли.       — Это еще кто из вас двоих олень, — вздохнула все понимающая миссис Грейнджер. — Ладно, будем воспитывать нашу маленькую прелесть.       От нежности, что звучала в голосе, получается, бабушки, Слизерин вздрогнул. Он и не помнил, чтобы к нему хоть когда-нибудь так относились, поэтому это было неожиданно. Полуторагодовалая девочка внезапно почувствовала тепло семьи и улыбнулась. Ребенок же, чего б не улыбаться.

***

      О чем-то вспомнив, Альбус Дамблдор аппарировал сначала к Дурслям, а потом и к Грейнджерам в поисках своего Героя. Увидев мисс Грейнджер, точнее, уже миссис Поттер, Великий Светлый волшебник опешил, а потом прошел в гостиную, куда его любезно пригласила молодая мама, правда, на тот момент Дамблдор не знал, что она мама, но его быстро просветили.       — Вя-я-я-я! Нихацунибудю! — донесся до него детский голос.       — У вас ребенок? — удивился Дамблдор.       — Это Слизерин бывший, — пояснила ему девушка. — Теперь он девочка, потому что Питер налажал.       — Ничего не понял, — признался Великий Светлый. — А что там происходит?       — Противостояние Слизерина и Гриффиндора, — меланхолично ответила Гермиона.       — Что же случилось, мисс… миссис Поттер? — пораженно спросил Дамблдор.       — Сначала Возрождение Темного лорда, потом это не понравилось высшим сущностям, так что теперь мы родители Эльзы, — спокойно объяснила девушка, покосившись в сторону ванной, откуда донесся звонкий звук шлепка, прервавший капризные крики. — Только что очередная битва закончилась.       — Как закончилась? — Великий Светлый Волшебник не понимал решительно ничего.       — По попе, — лаконично сказала Гермиона. — Теперь у нас все битвы так заканчиваются.       — Сила любви… Сила любви… — прошептал Дамблдор. — По попе?       — Дочь мы любим, но и воспитываем, конечно, — девушка мило улыбнулась. — Так что не с кем вам бороться, мой Гарри за доченьку всю Британию кровью зальет, да и я тоже.       — Это точно, — подтвердил молодой отец, неся в руках закутанную в полотенце девочку.       — А купает ее Гарри, потому что у него терпения больше, — объяснила Дамблдору Гермиона. — Ему терпение Дурсли воспитывали.       Ошарашенный Великий Светлый поздоровался с девочкой, смотревшей на него с подозрением, и аппарировал прочь, пообещав прислать задания, чтобы молодые родители могли подготовиться к экзаменам. Совсем не так, как оказалось, он понимал Пророчество, сделанное Трелони. Он думал, Гарри придется сражаться, а тут получается, что надо воспитывать. Тоже, в чем-то сражение…       А маленькая девочка продолжала капризничать, но тут все зависело от того, кому она капризничала. Потому что может и по попе прилететь. А по попе ей не нравилось. И в угол тоже. Ей нравились теплые объятия и конфеты, которые пока было нельзя, зато можно фрукты, потребляемые ребенком в неимоверных количествах. О «магглах» и «грязнокровках» юная Эльза уже не задумывалась, потому что «по попе» ей не нравилось, ну вот совсем, поэтому девочка медленно-медленно, но привыкала к тому, что право на жизнь имеет каждый, а кто думает иначе, тому будет по попе.       Самое главное — чтобы мама не пела, а то еще неизвестно, что хуже — когда мама поет или по попе.       Эльза Поттер росла в атмосфере любви, иногда отхватывая по попе от папочки, поэтому она была лапочкой и солнышком. А кто ее не считал лапочкой и солнышком — мог огрести от папы и не обязательно по попе. Потому и в маггловской школе, а потом, и в Хогвартсе милая девочка была лапочкой и солнышком, правда, когда очередной Малфой попытался что-то вякнуть, она чуть не прервала род белобрысых, а потом пришел папа, похвалил свою доченьку, сильно напугал белобрысого дядю и все. Папа же. А вот ненависти больше не было… невозможно ненавидеть, когда тебя так любят.

***

      — А мы по попе точно не получим? — спросила Шестая.       — Тетя Автор заявки сказала, что нас нельзя по попе, вот, — ответила улыбающаяся Тринадцатая. — Зато у них все хорошо.       — А когда тетя дядю сковородкой «промеж рогов», как она сказала — это тоже хорошо? — удивилась Шестая.       — Ну конечно! — закивала Тринадцатая. — Ты послушай, звук какой… надо тете музыкальный слух в награду подарить, а то, когда она моется, страдает весь квартал…