Глупенький кролик (Сборник nsfw-рассказов по FNaF)

Приятный мартовский ветерок обдувает свежестью твоё лицо, игриво перебирая локоны волос, а может быть, и слегка спутывая их. Яркие лучи уже начавшего дарить тепло солнца нежно щекочут бархатистую кожу, солнечными зайчиками перепрыгивая с одного участка тела на другой. Воздух наполняет лёгкие, так изголодавшиеся по обилию свежести и разных запахов, витающих в пространстве. Прекрасный весенний день обещал быть просто превосходным, особенно учитывая тот факт, что ты идёшь на прогулку с любимым человеком, с которым не виделась чуть больше двух недель. Радостно, чуть ли не вприпрыжку бежишь в местный парк, где вы условились встретиться, чтобы вместе провести время после достаточно долгой разлуки. Казалось, ничто не может пойти не так в этот чудесный день. Однако, на полпути к парку твой телефон внезапно вибрирует, сигнализируя о получении сообщения. Останавливаешься, достаёшь его из кармана рюкзачка и краем глаза пробегаешься по номеру отправителя и содержанию письма. Увидев, от кого пришло это сообщение, ты мрачнеешь. Конечно же, это пишет Уильям, который просит не задерживаться после школы и сразу идти домой, мол, есть важный разговор. Перед глазами сразу пробегает миллион вариантов, о чём же он хочет поговорить, отчего твоё лицо грустнеет ещё сильнее. Благодаря этому сообщению ты снова вспоминаешь причину, по которой ты так долго не пересекалась со своим парнем. А всё дело в Афтоне и его выходке с изнасилованием, после которой достаточно глубокие порезы на теле, а также твои душевные раны от произошедшего заживали очень долго. Ты две недели пролежала дома, лишь под конец твоего маленького отдыха смирившись с поведением Уильяма. После того случая он ещё не раз домогался, когда Майкла не было дома, и каждая такая выходка, словно по закону подлости, оборачивалась очередным половым актом, после которого ты чувствовала себя очень двояко. С одной стороны ты всё также ощущала себя морально опустошённой и убитой, а с другой понимала, что рано или поздно, он сломает тебя, раздавит твоё "Я", словно надоедливое насекомое, и после этого ты уже не то что не сможешь дать отпор— сама будешь приходить по его первому зову, как послушная домашняя зверушка. От этого сравнения твоё сердце начинает колотиться сильнее, поэтому ты старательно отгоняешь эти мысли прочь, вновь возвращаясь к привычному весёлому настрою. Сегодня тебе плевать на Уильяма и все его просьбы — твоя голова сейчас занята милым парнишкой, старательно ожидающим тебя в глубине парка, возле изящного фонтана среди деревьев. На подходе к воротам ты достаёшь из кармашка рюкзака маленькое зеркальце, чтобы снова придирчиво оглядеть свой внешний вид и убедиться, что не выглядишь так, словно только вылезла из могилы. Вроде как нет. Всё те же слегка румяные щёки, глаза, светящиеся радостью, и искренняя улыбка— всё так же, как и две недели назад, а по твоему виду и не скажешь, что произошло не так давно. С облегчением вздыхаешь и кладёшь зеркальце обратно в рюкзак, закидывая упавшую с плеча лямку обратно и заходя в парк. Уверенным, но осторожным шагом направляешься к месту назначения, углубляясь в тень от деревьев и приближаясь к журчанию воды в фонтане. Когда ты уже заметила своеобразную дверцу в этот прохладный рай— с резким приветствием выскакиваешь на "полянку" и... В ответ получаешь молчание, потому что никого, кроме тебя тут попросту нет. —Дэн? Ты здесь?— Обеспокоенно вопрошаешь ты, всё ещё ожидая, что тебя разыграли. Но спустя пять минут твоего ступора возле фонтана так никто и не появился. Ты предполагаешь, что паренёк скорее всего опаздывает, поэтому решаешь посидеть здесь и подождать его прихода. Садишься на часть фонтана, которую хоть немного прогрело солнце, и просто ждёшь, задрав голову кверху и рассматривая совсем молодую листву на деревьях. Ждёшь так десять минут, двадцать. Где же Дэн может быть? Неужели он решил так несмешно пошутить и просто не прийти на заранее запланированную прогулку? Обычно он так никогда не делал, поэтому эту мысль ты быстро отогнала. Поразмышляв ещё над парочкой вариантов, ты уже перестала соображать, ведь за спиной убаюкивающе журчала вода. От утомительного ожидания ты даже умудрилась задремать и проспала бы так до наступления темноты, если бы сквозь твой сон не зазвенел назойливый телефон. Нехотя разлепляешь глаза, буквы на экране расплываются под твоим расфокусированным взглядом однако ты всё же читаешь, кто звонит. Мигом просыпаешься, когда на звонке указывается номер отчима. Дрожащими от напряжения пальцами принимаешь вызов, мысленно готовясь к худшему: —Куколка, разве я не учил тебя слушаться старших? Кого я просил идти домой сразу после школы, м-м-м? А ты шляешься непонятно где уже почти два часа, мигом домой, пока я добрый,—медленно и издевательски тянет в трубку Афтон. Звук в динамике настолько хорошо слышен, что создаётся ощущение, будто он сейчас стоит прямо над тобой и дышит тебе в шею. От его вкрадчивого тона покрываешься мурашками, на секунду перехватывает дыхание, однако ты находишь в себе силы ответить на его претензии: —Х-хорошо, Уильям, я уже иду домой.. Скоро буду,— твой голос немного дрожит от волнения, поэтому слегка заикаешься, отвечая мужчине. —Очень надеюсь на это, милая. Но на твоём месте я бы поторопился, потому что тебе стоит уложиться в тридцать минут, иначе ты прекрасно понимаешь, что будет дома. Жду тебя, любовь моя,—он хихикает, перед тем, как положить трубку и завершить звонок. Шумно вздыхаешь, стараясь унять нервную дрожь, но это не особо помогает, хотя, стало немного легче. Оборачиваешься к фонтану и кончиками пальцев касаешься прохладной искрящейся воды. Завораживающе и безумно красиво. Холод, пробежавший от руки до всех частей тела, отрезвляет, отчего дышать становится легче, словно вода забрала твои переживания в себя через простой контакт. Переводишь взгляд на экран телефона, и замечаешь, что стоишь так почти восемь минут, а твоё время, отведённое на возвращение домой, достаточно быстро идёт. Отпрянув от фонтана, отряхиваешь слегка мокрую руку и поднимаешь с травы рюкзак. В последний раз обернувшись, бросаешь взгляд на это волшебное место и быстро скрываешься в вечерней тени деревьев. Торопливо идёшь по дороге к своему району, с неким волнением отмечая, что прошла только полпути, когда времени осталось достаточно мало. Вторую половину своего маршрута тебе придётся уместить в десять минут, что весьма проблематично. Благо, на улице уже вечереет, поэтому людей и машин почти нет, отчего ты позволяешь себе изредка перебегать через дорогу в неположенном месте, дабы немного сократить путь. Хорошо хоть фонари светят почти через каждые пару метров, поэтому не споткнешься в темноте и не потеряешь драгоценные минуты. Время неумолимо уходит, пока ты торопливым шагом, от которого уже начинает колоть в боку, выходишь на свою улицу. В душе теплится надежда, что сегодня Афтон не будет тебя трогать, лишь поговорит и отпустит восвояси в твою комнату. Когда до твоего дома остаётся пара соседних— на бегу достаёшь ключи, чтобы не терять на их поиски время. Достаточно разогнавшись, перемахиваешь через достаточно низкую ограду, наплевав на то, что сегодня надела юбку. Подбегаешь к двери и с первого раза вставляешь ключи в замочную скважину, пару раз проворачиваешь и вуаля— дверь открыта. Молниеносно забегаешь внутрь и захлопываешь её за собой. От громкого звука из гостиной послышался сначала негромкий вскрик, а потом парочка матов, произнесённых ещё более тихим голосом. А спустя пару минут в коридор высовывается заспанная и взъерошенная голова Майкла. Некоторое время он внимательно смотрит на тебя, красную и запыхавшуюся после долгого бега, словно пытаясь вспомнить, кто ты такая и что забыла в доме Афтонов, однако спустя минуту его осеняет— и парень расплывается в приветливой улыбке. Ты снимаешь ботинки и подходишь к сводному брату ближе, пока он полностью выходит из-за угла. —Т/И-шка, я уж думал, ты не настроена сегодня возвращаться домой! Отец сегодня какой-то напряжённый и агрессивный, это не к добру,— с наигранной обидой произносит Майк, однако его тон быстро сменяется на встревоженный, пока сам парень задумчиво чешет затылок, кажется, в попытках вспомнить что-то важное. Краем глаза замечаешь новые синяки и кровоподтёки на коже Афтона младшего. —Ох, Майки, с тобой всё нормально? Он снова бил тебя?— испуганно шепчешь ты, с опаской поглядывая на лестницу второго этажа, где находились спальни и кабинет Уильяма. —Нет, это я упал по собственной тупости, не беспокойся!— парнишка никогда не умел убедительно врать, поэтому для себя сразу отмечаешь, что из-за твоей безалаберности вновь пострадал хоть и не родной, но всё же брат. На мгновение его лицо озаряет выражение, свидетельствующее о том, что Майкл всё таки вспомнил, что должен был тебе сказать. Однако в эту же секунду он хмурится и нервно заламывает пальцы, устремив взгляд в пол. — Отец просил передать, что после того, как придёшь— иди к нему в кабинет. В подробности он меня не посвятил, но сказал, что вас ждёт важный разговор. Надеюсь, с тобой всё будет хорошо! Юноша обнимает тебя, стремясь хоть немного успокоить твою нервную дрожь, начавшуюся после упоминания Уильяма, его кабинета и "важного разговора". Целуешь Майкла в лоб и отходишь к лестнице. Глубоко вздохнув, медленно поднимаешься на второй этаж, чувствуя, как сердце с каждым шагом колотится все быстрее уже где-то в горле, пока ноги становятся ватными и не позволяют идти нормально. Каждую минуту отсчитываешь, словно заключённый перед смертной казнью. В конце концов твои ноги касаются мягкого ковра на полу второго этажа. Проходишь до двери кабинета и становишься прямо перед ней. После серии вдохов и выдохов, собираешься и стучишь в запретную для всех обитателей дома, кроме Уильяма, комнату. Прерывисто вздыхаешь, когда по ту сторону слышится голос Афтона, от чего снова содрогаешься: —Войдите. Нервно сглатываешь и тихонько приоткрываешь дверь, робко проходя в кабинет Уильяма. Перед тем, как полностью повернуться в его сторону, краем глаза замечаешь, что взгляд серых глаз тут же устремляется на тебя, а губы, кажется, расплываются в довольной ухмылке. —Наконец-то, Т/И, долго же ты испытывала моё терпение сегодняшним вечером, присаживайся,—он лёгким кивком указывает на кресло перед своим столом. Осторожно садишься на край кресла, слегка трясясь и кусая губы от волнения. В комнате наступает оглушительная тишина, нарушаемая лишь постукиванием пальцев Уильяма об стол и твоими редкими прерывистыми вздохами. Нервно оглядываешь кабинет отчима, всеми силами не смотря на него, сидящего прямо напротив, пока слышишь его негромкие смешки, словно его забавляет эта ситуация. Ты сидишь, словно на иголках, всё стесняясь спросить, зачем он позвал тебя к себе. Пока в голове вертится куча вопросов, ты мало что можешь услышать, поэтому вздрагиваешь от того, насколько резко и громко он заговорил. Голос Уильяма словно острый нож разрезает тонкую ткань звенящей в кабинете тишины, моментально привлекая внимание к себе. —Как прошёл твой день, милая? —Всё как обычно, ничего нового,—какой-то странный вопрос, не похоже, чтобы за этим он тебя сюда звал. Афтон улыбается кончиками губ и кладёт руки на стол, сцепляя ладони в замок. Серебристые глаза мужчины непрерывно смотрят на тебя, словно желая прожечь дыру сквозь твою кожу, мышцы и органы. Недолго думая, он решает продолжить свой допрос: —Как в школе? Что-то спрашивали по поводу твоего двухнедельного отсутствия?—На этом вопросе он усмехнулся и облизнул губы, слегка прищуриваясь. —В школе тоже всё нормально, никто ничего не спрашивал. —Чудесно. Тогда, если ты не против, мы перейдем к вопросам, которые касаются того, почему я позвал тебя сюда. Немного помедлив, ты киваешь, молясь, чтобы этот неприятный разговор прошёл как можно быстрее. Афтон неожиданно встаёт со своего места и медленными шагами подходит к тебе, становясь позади, за спинкой кресла. Не знаешь, куда деть руки, поэтому неловко хрустишь пальцами, устремив взгляд в пол. Где-то над головой раздаётся его голос, от чего ты сжимаешься и мечтаешь оказаться подальше от этого кабинета, Уильяма и всей этой напряжённой обстановки. —Где ты была после того, как закончились занятия, любовь моя? —Я сразу пошла домой, просто у нас были дополнительные занятия. К тому же меня оставили дежурить в классе, и я случайно заснула после того, как закончила с уборкой,— ты решила пустить в ход враньё и прикинуться дурочкой, может, это сработает? Макушкой чувствуешь, как тяжелеет его взгляд, и перед твоим взором сразу возникает чёткая картинка серых глаз Уильяма, стремительно темнеющих, словно пасмурное небо перед бурей. —Хочешь сказать, что ты никуда не ходила после школы? Тогда как ты объяснишь отдалённое журчание воды во время нашего короткого телефонного разговора, м?—Его тяжёлые ладони ложатся на твои плечи, а сам он наклоняется к тебе максимально близко.—Я не слышу ответа. Не испытывай моё терпение, иначе будет хуже. Ты словно проглотила язык, и от этого сердце забилось чаще, адреналин вновь забурлил в кипящей крови. В конце концов, ты смогла выдавить из себя короткое: "Не знаю". На такой ответ Афтон недовольно цокнул и сильнее сжал ладони. —Сделаю вид, что поверил. Зачем ты пошла в парк? И неужто одна?—Его голос становится всё грубее, а пальцы впиваются в хрупкие плечи так, что точно останутся синяки. Осторожно пытаешься снять руки Уильяма со своих плеч, однако он молниеносно пресекает твои попытки, недвусмысленно намекая на то, что сейчас очень зол. —Хотела погулять после школы одна. Не вижу в этом какой-то проблемы,— недовольно бормочешь, однако сразу испуганно пищишь, когда он до тихого хруста сжимает твои несчастные плечи, а сам опаляет ушко прерывистым от злости дыханием, слегка проводя влажным языком по его поверхности. —Свободу почувствовала, милая? По-моему я говорил тебе идти домой сразу после школы. С кем ты планировала гулять?— низким и хриплым голосом шипит он тебе на ухо. Вздрагиваешь, когда его руки, покоящиеся на плечах, внезапно спускаются ниже, накрывая скрытую под рубашкой грудь. —Это уже тебя не касается, я имею право общаться с кем угодно,— вся эта ситуация начинает потихоньку тебя раздражать, и даже страх перед злостью Уильяма меркнет на фоне вскипающего негодования. —Котеночек выпустил когти? Придётся их обрезать,— ладони Афтона настойчиво сжимают твою грудь, показывая всю его агрессию и раздражение твоим поведением. —Не трогай меня!—Резко разворачиваешься на кресле и мгновенно вскакиваешь прямо перед ним. Не успел Уильям и среагировать, как его щеку с громким хлопком накрывает твоя ладонь. Осознание того, что ты только что натворила, приходит сразу, когда видишь, как он отшатывается и держится за ушибленное место. Стоит так минуту, потирая красный след от твоей ладони на собственной щеке. Ты мечешься взглядом по кабинету, пока он стоит почти неподвижно, лишь периодически издавая странные смешки. Испускаешь напуганный вздох и отступаешь назад, когда Афтон убирает руку от лица, поднимает голову и отводит взгляд, на долю секунды о чём-то размышляя. —Что ты только что сделала, мелкая дрянь?— с неприязнью процедил мужчина медленно, но верно подходя к тебе. Ты отходишь ещё дальше, пока не упираешься задницей в его рабочий стол. В ту же минуту он приближается настолько, что прижимается всем корпусом к тебе, одновременно кладя руки по обе стороны от твоего тела. Одна его ладонь дотрагивается до твоих волос, нежно, но пугающе поглаживая. —Я повторяю: что ты только что себе позволила?—Рука Афтона грубо сжимает твои волосы в кулак, пока вторая ложится на талию, разворачивая спиной к нему. Он сильно давит тебе на середину спины, заставляя согнуться над столом. Уильям поудобнее перехватывает зажатые в кулаке пряди и с размаху ударяет тебя лицом об деревянную поверхность. —Ай!—Тишину кабинета нарушает громкий звук удара, твой короткий крик и смех Афтона. Не отпуская твоих волос он поднимает твою голову над столом. Из носа яркими струями течёт кровь, на щеках уже появились мокрые солёные дорожки хрустальных слёз. В ушах сильно звенит, а голова начинает адски болеть. Ты не в силах даже ответить ему, лишь бессвязно стонешь и приоткрываешь рот, чтобы не захлебнуться в собственной крови. Он улыбается, рассматривая свою работу. Однако на этом Уильям не останавливается, ещё пару раз ударяя тебя об столешницу, пока ты пытаешься выкрикнуть что-то похожее на "помогите". Мужчина поднимает тебя на дрожащие от боли ноги и пристально рассматривает твоё покрытое кровью и слезами лицо. На столе уже скопилась лужица алой жидкости, в которую он незамедлительно окунает пальцы и подносит к твоим губам. —Оближи,—краткий приказ, на который ты не смеешь ответить отказом. Приоткрываешь рот, и он кладёт пальцы, измазанные в твоей крови туда. Затуманенным от боли взглядом смотришь в стену мимо него, одновременно обсасывая и облизывая длинные пальцы, чувствуя обилие противной жидкости со вкусом железа во рту, до сих пор текущей из носа. Афтон довольно ухмыляется, наблюдая за твоей нынешней покорностью, свободную руку кладёт тебе на талию, поглаживая. Тошнота и отвращение неприятным комом собираются в желудке, угрожая выйти наружу. Внезапно Уильям с характерным звуком вытаскивает пальцы из твоего рта и размазывает слюни с кровью по твоей щеке. Сам же припадает к твоим губам, лёгким похлопыванием пальцев по щеке намекая, что хочет, чтобы ты разомкнула челюсти. Покорно открываешь рот, и он в ту же секунду целует тебя, вкушая вкус твоей крови, играясь с кончиком твоего языка. Дышать невозможно: нос заполнен кровью, а ко рту присосался этот чёртов ублюдок. И ты снова плачешь, ослабевшими руками хватая его за загривок в попытках оттянуть от себя. Уильям смеётся в поцелуй и, наконец, отстраняется. Ты тяжело и хрипло дышишь, периодически трясясь от слез и боли. И такое твоё состояние безумно заводит Афтона, разжигает в нём дикое желание сломать это хрупкое тельце, трахать, резать и кромсать его на кусочки часами напролёт, ведь ты создана исключительно для исполнения всех его больных животных желаний. Подобные мысли часто посещали голову этого ненормального психопата, заставляли чувствовать к тебе что-то похожее на любовь, больше напоминающее влечение обладать твоим телом и разумом. От твоей покорности и слабости ему срывает крышу, поэтому мужчина резко толкает тебя на свой рабочий стол и нависает сверху. —Когда же ты поймёшь, что с того момента, как появилась в моём доме, ты полностью принадлежишь только мне, маленькая непослушная шлюшка, —он облизывает губы и коленкой пытается раздвинуть твои ослабевшие ноги. Кажется, после ударов об стол в твоей голове пропало понятие "инстинкт самосохранения", поэтому ты совершаешь ещё одну попытку прекратить очередное изнасилование— бьёшь его прямо в пах, не задумываясь о последствиях. От резкой боли там Афтон согнулся пополам, во время чего ты кубарем скатываешься с его стола и кое-как, еле удерживаясь на подкашивающихся ногах устремляешься к двери на свободу. Как вдруг внезапный удар в спину сбивает тебя с ног, отчего ты стремительно летишь на пол, успевая лишь прикрыть руками лицо, чтобы оно, и так уже избитое, не встретилось с твердой поверхностью снова. Тяжёлые шаги и хриплое дыхание раздаются где-то над тобой, пока ты пытаешься скоординировать движения и начать ползти от надвигающегося Уильяма. На спину твою становится нога в лакированном ботинке, прижимая к полу и не давая сдвинуться с места. Отчаянно скребешь ногтями по деревянному полу, сдирая кожу в кровь, пока краем уха слышишь надменный смех. Его забавляет твоя беспомощность, он уже предвкушает скорую расправу за твои необдуманные действия. Он сильнее давит на позвоночник, от чего ты заходишься хриплым болезненным кашлем и выплёвываешь сгустки крови, попавшие в рот из не так давно кровоточащего носа. Ногой Афтон переворачивает тебя на бок и сильно бьёт прямо в живот. Боль волнами расплывается по измученному телу, задевая абсолютно все его уголки. Кричать невероятно больно, да и мешающий кашель становится только сильнее. Под его пристальным взглядом сворачиваешься в позу эмбриона, обхватывая повреждённый живот дрожащими руками. Слёзы не переставая текут по щекам рекой, пока всё твоё тело содрогается в беззвучных рыданиях. —Больно? Не реви, ты лишь получила наказание за свой глупый поступок, мразь. Папочка очень недоволен твоим поведением сегодня, ведь прекрасная принцесса решила сегодня поиграть с его терпением. Ты же понимаешь, что я вобью в эту прелестную, но глупую голову информацию о том, что ты моя,—он садится рядом и постукивает кончиком пальца по твоей голове, которая просто раскалывается изнутри из-за сотрясения и рыданий. —Пойдём, тебе ещё извиняться за твоё отвратительное поведение. Уильям против твоей воли хватает тебя за руки и, открыв замок на двери, тащит за собой в спальню. Ты пытаешься кричать и вырываться, но он явно сильнее. —Нет! Нет, пожалуйста! Майкл! Помогите!— ноющие от плача лёгкие словно обжигает огнём от криков, но ты должна позвать на помощь. На твой крик Афтон старший шипит и сильнее сжимает твои запястья, пока на лестнице раздаются быстрые шаги младшего. —Т/И! Отец, что ты делаешь?!— Майкла приводит в шок твоё состояние, и он уже протягивает руку, чтобы подойти и вырвать тебя из цепких ладоней Уильяма, однако мужчина одним взглядом останавливает попытку парня прийти тебе на помощь. —Не нарывайся, Майки, иначе ей придётся только хуже, а ты ведь этого не хочешь?— Уильям ухмыляется и рывком затаскивает тебя в свою спальню, громко захлопнув дверь прямо перед носом опешившего парнишки. Зайдя в комнату и убедившись, что Майкл вам не помешает, он подтаскивает тебя ближе к кровати и отпускает твои руки, но лишь для того, чтобы в ту же секунду перехватить твои запястья удобнее и прижать хрупкое тело к холодному полу. Перед глазами всё плывёт от пульсирующей боли во всех внутренностях и обилия слёз, но ты всё же можешь заметить какие-то опасные, но в то же время похотливые огоньки в стеклянных серых очах напротив. Новая волна болезненных ощущений распространяется по твоей тушке, когда от этого взгляда инстинктивно начинаешь дрожать, в панике поглядывая на дверь. —Даже не пытайся туда смотреть, моя маленькая. Я же сказал, что сначала ты должна заслужить моё прощение, прежде, чем я подумаю, отпустить тебя или нет,—он немного отстраняется и убирает ладони с твоих запястий, тянется к галстуку на своей шее. С достаточно громким шуршанием Афтон снимает его, пока в твою голову даже не может прийти ни одной идеи о том, что он собирается делать с этим предметом одежды. И ответ на твой мысленный вопрос не заставляет себя долго ждать. Широко улыбнувшись, Уильям тянется к твоей шее с этим треклятым галстуком и оборачивает его вокруг наподобие ошейника. Затягивает потуже так, что ты рефлекторно хватаешься за ткань руками, испугавшись, что этот псих начнёт душить тебя, однако, пока что ощущаешь лишь дискомфортное сжатие и лёгкий недостаток кислорода. Афтон присаживается рядом на корточки, не отпуская галстук, а лишь слегка подтягивая его на себя, таким образом заставляя тебя встать с пола. —Вставай живее,—послушно поднимаешься на дрожащих руках, несмотря на то, что тело будто налилось свинцом, и садишься на колени, забито смотря ему в глаза.—Молодец, теперь ползи сюда, сучка, как раз есть работёнка для тебя. Уильям присаживается на кровать и притягивает тебя за "поводок" между его чуть раздвинутыми ногами, прямо к паху. Понимаешь, что упираться бесполезно, поэтому подползаешь к нему, укладывая руки на его бёдра. Чувствуешь, как мужчина буквально пожирает тебя взглядом, от чего сглатываешь и дрожащими руками тянешься к его ремню. —Быстрее,—грубый приказ сверху заставляет тебя ускориться. Звякнув бляшкой, ремень поддаётся, и ты относительно спокойно убираешь его на край кровати, предварительно вытянув из брюк. Твои охладевшие и влажные от волнения пальцы далеко не с первого раза справляются с молнией на ширинке, но у тебя получается её расстегнуть, открывая вид на черные боксеры мужчины. Приспустив их, ты сразу выпускаешь уже невероятно твёрдый член Уильяма наружу. Опыта орального секса у тебя не было ни разу, поэтому ты мгновенно заливаешься краской и отводишь взгляд, от волнения сглатывая снова. —Долго ты ещё будешь бездействовать, шлюшка? Приступай,— его рука, удерживающая галстук, тянет ткань так, что ты буквально утыкаешься носом в его пах. Твои губы касаются налитой кровью головки, и ты нерешительно оставляешь на ней лёгкий поцелуй, немного высовываешь язык и проходишься им по поверхности, ощущая во рту солоноватый привкус смазки, краем уха улавливая прерывистое дыхание и тихое рычание сверху. —Продолжай,— мужчина совсем немногословен, что на него не похоже. Собравшись с духом, вылизываешь пульсирующий ствол по всей его немалой длине, одной рукой неумело надрачивая его возле основания. Вздрагиваешь, когда поверх твоей ладони ложится большая рука Афтона, помогающая совершать правильные движения. Он негромко стонет, спустя некоторое время отпуская твою ручонку. И тогда двигаешь ей самостоятельно, оттягиваешь пальцами тонкую кожу, параллельно оставляя невесомые поцелуи по всей доступной поверхности члена мужчины. —Возьми его в рот, принцесса, сделай папочке приятно,— рычит Афтон сквозь зубы, затягивая галстук. Ты дрожишь от страха, потому что в голову закрадывается напоминание о том, что нос буквально забит кровавыми сгустками, а это значит, что с половым органом Уильяма во рту дышать будет просто невозможно. Поэтому ты отрицательно качаешь головой, пытаясь отодвинуться, одновременно отталкиваясь трясущимися руками от его ног. Мужчина на этот протест недовольно хмыкает и резко притягивает тебя обратно, словно собаку. —Что такое? Болит носик, да, моя малышка?—Он довольно усмехается и кладёт свободную руку на твой затылок, немного сжимая волосы.—Как жаль, что мне плевать, нужно было думать головой раньше, милая. Чем быстрее начнём— тем быстрее закончим, поэтому хватит медлить. Его рука, прежде покоящаяся на твоей голове, вдруг резко давит на затылок, заставляя приблизиться к твёрдому члену. Афтон открыто насмехается над твоим положением, при этом прожигая насквозь своим неживым взглядом и затягивая галстук на шее всё туже. Глубоко рвано вздыхаешь и приоткрываешь ротик, приблизившись к половому органу мужчины и опаляя головку горячим дыханием. Кончиком языка обводишь её по кругу, пока твои руки вновь ложатся на мужские бедра, поглаживая их. Его рука сильнее стискивает твои локоны, оказывая давление на голову, заставляя взять член в рот. Поддаёшься и, глубоко вдохнув, впускаешь горячую плоть внутрь настолько, насколько позволяет твоя челюсть и рвотный рефлекс. В глазах уже собираются слёзы, а в желудке— противный ком, пока медленно начинаешь двигать головой, стараясь не задохнуться. Боже, как же это отвратительно и унизительно, когда ты успела докатиться до такого состояния, до такого ужасного отношения к своей персоне? От этих мыслей солёные дорожки начинают увлажнять бледные щёки и затуманивать взгляд. Каким-то чудом одна забитая ранее ноздря начинает дышать, что частично облегчает дыхание в такой неоднозначной ситуации. Слышишь довольные полурыки-полустоны над собой и двигаешься усерднее, чтобы не вызвать агрессии со стороны Уильяма. Его рука гладит тебя по волосам, периодически слегка сминая мягкие пряди в кулаке, пока с приоткрытых губ мужчины слетает всё больше прерывистых вздохов. —Посмотри на меня. Подчиняешься и поднимаешь взгляд, устремляя его прямо в серебряные глаза Афтона, не останавливаясь при этом в своих движениях. Твоё покрасневшее от плача, смущения и лёгкого удушья лицо, покрытое смесью хрустальных слёз, засохшей крови и лишней слюны, приходится Уильяму по душе. —Только взгляни на себя, моя дорогая Т/И. Ты похожа на настоящую потаскушку, знаешь, это невероятно возбуждает. Но мне бы хотелось немного помочь тебе, куколка, а то такими темпами я никогда не кончу,— от его слов напрягаешься и вздрагиваешь, когда большие ладони мужчины ложатся по обе стороны твоей головы. Резко Афтон вгоняет свой член в твой многострадальный рот на всю длину, крепко удерживая твою голову на месте, тем самым не давая возможности сдвинуться. Протестующе мычишь и старательно подавляешь рвотный позыв, когда мужчина начинает толкаться в твою глотку, быстро набирая темп. Слёзы с новой силой текут по бархатистой коже щёк, пока его член раз за разом ударяется в саднящее горло. Уильям рычит, сильно сжав челюсти и прочно схватившись за твою голову ладонями, с бешеным темпом долбится в твой жаркий ротик. Кажется, что эта пытка длится бесконечно, твой взгляд пустеет и ты тупо пялишься на пуговицы его фиолетовой рубашки, ничего не видя перед собой. Из этого своеобразного транса тебя выводит его обволакивающий властный голос: —Только попробуй упустить хоть каплю— я тебе шею сверну, милая. В этот момент в стенку горла ударяется горячая струя спермы, заливая ротовую полость и заполняя её своим горьковатым вкусом. —Глотай,— приказывает Уильям, и широкая улыбка расплывается на его сухих губах. Через силу и бесконечное отвращение проглатываешь мерзкую жидкость, нетерпеливо похлопывая по бедру Афтона, намекая, чтобы он вышел. И мужчина, ухмыляясь, достаёт свой член из твоего рта со звонким звуком, и его ладони с висков смещаются на твои щёки, как-то нежно поглаживают красную кожу, а большой палец одной из рук мягко проводит по твоим губам, собирая с них остатки семени. Уильям неотрывно смотрит в твои глаза, пока его руки резко перемещаются ниже и хватают тебя за подмышки, поднимая на дрожащие ноги. Он встаёт и сам, обхватывая тебя покрепче, в это же мгновение швыряя на кровать лицом вниз. Пока ты не успеваешь сообразить, что произошло, Афтон молниеносно оказывается сзади и поднимает твою задницу кверху, прижимаясь снова вставшим членом к твоей промежности сквозь капроновые колготки и трусики. Одна из его рук ложится поверх твоего затылка, таким образом удерживая твоё тело в не самом приятном положении. Страх снова окутывает в свой удушающий кокон и сдавливает грудную клетку, отчего ты брыкаешься изо всех сил, пытаясь уползти, но мужчина держит крепко, настолько, что на ягодицах наверняка появятся новые синяки. —Это нам не понадобится,— тихо бормочет Уильям, стягивая с тебя школьную юбку вместе с колготками, оставляя твою нижнюю часть тела в одном белье. Холодный пот прошибает спину, когда его пальцы сквозь ткань касаются твоего клитора, слегка поглаживая. Начинаешь дрожать, когда этот элемент одежды так же оказывается откинутым куда-то в угол комнаты, а промежности, в свою очередь, касается напряжённый и горячий член. —Стой, подожди, я буду хорошо себя вести, только.. Ай!— твоей фразе так и не суждено закончиться, когда ты срываешься на вскрик от внезапного проникновения. Орган болезненно растягивает нежные стеночки, доставляя огромный дискомфорт. Афтон не даёт тебе привыкнуть к его размерам, а сразу двигается, грубыми движеними тараня неподготовленную к таким резким действиям шейку матки. Плакать уже просто нечем, поэтому ты сама не замечаешь, как сильно сжимаешь в руках простыни и кусаешь их зубами от неприятных ощущений. Одной рукой он удерживает твою талию, смягчая тряску от каждого резкого толчка, в то время как другой тянется к ремню, который всё это время покоился на краю кровати. Тебя безумно напрягает звон металлической бляшки за спиной и ухмылки Афтона. Внезапно, звуки шлепков и твои всхлипы нарушает свист рассекаемого воздуха. В ту же секунду правую ягодицу обжигает хлёстким ударом ремня, отчего ты вскрикиваешь снова и сильно сжимаешься внутри. От этих ощущений Уилл громко стонет и толкается только активнее. —Да, шлюшка, вот так! Я вытрахаю из тебя всю дурь, выебу настолько сильно, что ты не сможешь думать ни о ком, кроме меня!— Он вновь взмахивает ремнём, и твой болезненный стон смешивается с довольным рыком мужчины. Свист воздуха и характерные звуки ударов заполняют пространство, пока твоя спина и ягодицы стремительно покрываются ноющими красными полосами и кровоподтёками от тяжёлой металлической бляшки. Боль от синяков по всему телу, резь внизу живота от неаккуратных движений члена Афтона внутри влагалища и душевное горе сливаются в один коктейль, чёрной густой смолой заливающий твои сжатые в напряжении органы и мышцы, заполняющий черепную коробку и обволакивающий слабо соображающий мозг. Чувствуешь, как он резко накручивает твои волосы на свободную руку и тянет на себя, заставляя сильнее прогнуться в спине до негромкого хруста позвоночника. От такого движения угол проникновения меняется, из-за чего член Афтона входит в тебя по самое основание, заполняет узкое пространство до предела. Ты лишь еле слышно хрипишь в ответ на это действие, ведь содранное и саднящее от криков горло не способно на более громкие звуки. Уильям откидывает ремень в другой конец спальни и остервенело долбится в твоё податливое тело, уже ладонью громко ударяя по открытым участкам твоей измученной тушки. Вздрагиваешь от неожиданности, когда его свободная рука, прежде самозабвенно шлёпающая по твоей нежной коже, смещается тебе под грудь, расстегивая пуговицы твоей белой рубашки, тем самым постепенно спускаясь к животу. —Сними её,— громко и чётко раздаётся эта краткая фраза на всю спальню. Ты не в том положении, чтобы ослушаться, поэтому кое-как снимаешь пропитанную потом, кровью и другими телесными жидкостями рубашку и одновременно чувствуешь, как Уильям возится с застёжкой твоего лифа. Кожа покрывается мурашками, когда он, наконец, справляется с этой преградой, и ненужный элемент нижнего белья просто спадает с твоей грудной клетки, держась на одних лямках. Тут же мужчина максимально наклоняется над тобой, ставя одну руку рядом с твоей головой, а другой грубо хватаясь за подпрыгивающую от глубоких и резких толчков грудь, несильно, но ощутимо сжимая её, оттягивая набухшие соски. Вздыхаешь с облегчением, когда Афтон снимает с тебя этот чёртов галстук, однако радуешься ты очень зря. Резко он выпрямляется и цепляется своей сильной рукой за твою хрупкую, тонкую шею, тем самым утягивая тебя за собой, заставляя встать на дрожащих коленях. Ты кладёшь руки ему на шею в поисках опоры, одновременно морщась от отвращения к Уильяму и всей происходящей ситуации. От усталости откидываешь голову ему на плечо, опрометчиво открывая шею для поцелуев и укусов. Просто закрываешь глаза и пытаешься абстрагироваться от собственных тихих всхлипов и этой ужасной боли внизу живота. Кажется, что половой орган Уилла скоро разорвет твою многострадальную шейку матки к чертям собачьим, что и ему самому в последствии не очень понравится. От мрачных размышлений тебя отвлекает ощущение влаги и липкости на шее. Скосив взгляд, видишь, что Афтон незамедлительно воспользовался возможностью пометить твоё тельце, чтобы все знали, что к тебе приближаться не стоит. Поверх уже почти заживших засосов теперь алеют новые, которые будет крайне трудно скрыть. Внезапно он кусает твою тонкую кожу, сильно сжимая челюсти и вырывая из тебя хриплый крик, тотчас сменившийся надрывным кашлем. Спустя пару мгновений на твоей шее красуются не только багровые засосы, но и свежие укусы, неприятно саднящие от каждого влажного поцелуя Афтона на их поверхности. Его ладонь до сих пор ощутимо сдавливает гортань, немного перекрывая доступ к кислороду. Наконец, он отстаёт от твоей шеи, всё ещё удерживая её рукой, и перемещается к уху, покусывая мочку и обводя языком всю его поверхность, пока его свободная ладонь сначала бродит по твоему животу, вырисовывая невидимые узоры, а после поднимается к груди, сильно стискивая поочередно обе молочные железы. Пальцами Уильям грубо ласкает твои соски: сжимает их, слегка прокручивает и оттягивает. От каждого прикосновения ты охаешь и хнычешь, что очень забавляет Афтона. Кажется, что прошли года, прежде чем ты ощутила, что мужчина заметно ускорился, при этом шепча что-то невнятное тебе на ухо и внезапно опуская свою свободную ладонь к твоему лобку, поглаживая его. Он срывается на бешеный темп, при этом смещая руку с шеи на твоё лицо, поворачивая его к себе несколько это возможно. Уильям вовлекает тебя в грубый, но страстный поцелуй, в очередной раз изучая твой рот своим языком и растягивая твоё влагалище особо глубокими толчками, знаменующими о его скорой разрядке. Он отстраняется от твоего красного личика и хрипло шечет: —Принимай всё, что даёт тебе папочка, моя маленькая. И в этот момент он кончает, рыча от удовольствия и заполняя твою ноющую в болезненных спазмах матку. Ещё пару мгновений он медленно двигается в тебе, проталкивая внутрь больше своей спермы, после чего выходит из растянутого влагалища и отпускает тебя. Уильям удовлетворённо хмыкает, когда ты тут же валишься на кровать, ощущая себя безумно грязной и опустошённой, чувствуя, как из промежности сочится его семя, пачкая простыни. С минуту он пожирает тебя довольным донельзя взглядом, после чего натягивает боксеры и брюки, встаёт с кровати и подходит к тумбе, извлекая из полки уже известный тебе нож. Сил в теле не осталось совсем, поэтому ты просто слабо дрожишь и шёпотом умоляешь прекратить, когда он берет твою правую руку за запястье и поворачивает внешней стороной к себе. —Сейчас, моя куколка, тебе придётся потерпеть. Я должен убедиться, что с этого момента к тебе больше никто не посмеет прикасаться и надеяться на что-то. Утыкаешься лицом в простыни от страха, появившегося при касании острого лезвия к предплечью. Спустя мгновение ты уже хрипишь и хнычешь от боли, пока Уильям при помощи холодной стали вырезает что-то на мягкой коже и безумно хохочет. Когда же эта пытка, наконец, заканчивается, ты можешь разглядеть на своём предплечье его инициалы, выведенные аккуратным почерком. В голову уже не лезут вопросы о том, как он смог так аккуратно написать эти буквы ножом, тебе просто хочется закрыть глаза и вернуться к той точке, откуда всё началось. Не сразу замечаешь, что Афтон нежно берет тебя за плечи и приподнимает над кроватью, смотря в глаза. Спустя некоторое время этого зрительного контакта, он отпускает тебя и отходит куда-то к шкафу со словами: "У меня есть для тебя подарок, сладкая". Несколько мгновений шуршит одеждой и пакетами, после чего снова возвращается к кровати с небольшой подарочной коробочкой в руках. Дрожащими руками ты принимаешь подарок и открываешь крышку. Спустя секунду твоё лицо стремительно бледнеет от увиденного, а руки начинают дрожать ещё сильнее. На дне коробки лежит настоящее окровавленное человеческое сердце с надрезом посередине. Увидев твой шок и смятение, Уильям достает из этого надреза красивое, перепачканное кровью колечко, со сверкающим камушком на нём. Аккуратно убирает коробку из твоих рук и берет правую в свою ладонь, нежно поглаживая твои холодные пальчики. Наклоняется к твоему уху и спрашивает: —Как думаешь, чьё это сердце? —Не знаю,— тихо шепчешь ему в ответ, трясясь в истерике, словно осиновый лист. —Знаешь, как сладко Дэн молил о пощаде, когда я забрал его из парка перед твоим приходом?— ехидно произносит Уильям, ловко надевая кольцо на твой средний палец, пока твоё сердце пропускает удар от осознания, почему же твой возлюбленный так и не пришёл на встречу, и чьё сердце теперь охладевает в этой чёртовой коробке. Ты закрываешь лицо ладонями, пока руки Афтона обвивают тебя за талию и аккуратно укладывают на кровать, укрывая одеялом твоё дрожащее в тихой истерике тельце. Он ложится рядом и гладит тебя по голове, пока его голос пронизывает твой не работающий мозг. —Запомни, ты принадлежишь только мне. И отныне так случится с каждым ублюдком, который наберется смелости на общение с моим ангелом. Последними словами, которые ты слышишь перед тем, как провалиться в глубокий сон, становится фраза Уильяма: —Засыпай, моё сокровище. У нас с тобой ещё много времени, чтобы узнать все грани нашей бесконечной любви.