не надо...

Два дня прошло с момента дембеля Белова. Она не знала что он делает, где он, как живёт эти два дня. И зря. Алина эти дни провела дома, слушая скандалы родителей, и плача в подушку ночами из-за неразделённой любви. Было трудно. Никакой поддержки. Только мама приходила посреди ночи, поговорить с дочерью, когда отец засыпал. Миклашевская поклялась себе: когда она вырастет, она обязательно увезет мать из этого ужаса. Надо подождать совсем немного… Белов, после той стычки, заходил вечером, но по просьбе Алины, тетя Катя сказала что той нет дома. На утро, Алина таки решила выйти на улицу: она одела голубые джинсы-клеш с завышенной талией, белую майку и черную зип-толстовку, т.к. на улице сегодня было прохладно, не смотря на середину лета. Алина положила в карман пачку сигарет, несколько купюр по пять рублей и коробок спичек. Она поцеловала маму на прощание, и напялив «конверсы» вышла из квартиры. Она спустилась пешком по лестнице и вылетела из подъезда. На улице было и правда прохладно. Дети перед подъездом во всю рисовали классики, и играли в салки. Миклашевская усмехнулась, и подкурив сигарету, двинулась в путь. Девушка зашла в магазин, купила стеклянную бутылку колы, и направилась в беседку. Она уселась на скамейку, и закинула ногу на ногу. Целый день сидеть тут не вариант, думала девушка, куря уже третью сигарету подряд. Посидев ещё около получаса, она все же решила сходить до тети Тани и ее сестры тети Кати. Обе были дома. Они были очень рады визиту Миклашевской, и радушно встретили ее. — Алинка, а ты чего с Сашкой так резко общаться перестала? — спросила тетя Таня, наливая девушке чай. — Да нет, что вы, тёть Тань, просто у меня завал по учебе, я ж поступаю в сентябре! — соврала Миклашевская, хоть в ее словах была доля правды. — А, ну ты отдыхай иногда! А то два дня, ни слышно ни видно! — понимающе кивнула Белова. — А я вот, с детства вашего, вижу вас с Сашкой вместе! Танюх, ну идеальная пара! — подначила обоих Катя. — У Сашки Ленка, тёть Кать, — натянуто улыбнулась Алина. — Ой, эта Ленка. — фыркнула тетя Таня, и махнула рукой, — странная какая-то, размулеванная ходит, штукатурит лицо постоянно. Я как на Рижский за продуктами не поеду, вечно ее вижу, а она делает вид что нет меня, — рассказала Белова, и тяжело вздохнула. — Маникенщица она, тёть Тань, — наконец выдала Алина. — Как так? — удивлённо вскинула брови Белова. — А я думаю, чего Саня такой злой вчера домой пришел то… — Простите за мое выражение…по рукам она пошла. Мол, мать пашет, денег не хватает, а там, в клубе ей дают за один раз по пять соток, — рассказала Алина, и женщины горестно покачала головами. Так они сидели и говорили часов до восьми точно. Наконец Алина решила идти на улицу. Она распрощалась с Беловыми, и выбежала на улицу. Почему она так резко сорвалась? Просто в окне, мимолётно, она заметила Елисееву, идущую к беседке. Алина, как ни в чем ни бывало, «удивилась», когда увидела Лену на скамейке. Алина спросила: — Ты чё тут забыла? — Миклашевская, не твое дело. Иди куда шла, — отмахнулась Лена. — Лена, мне второй раз повторить? Или твой мозг не воспринимает поставленный мною вопрос? Повторяю: что тебе здесь нужно? — Сашу жду, — ответила Лена и отвернулась. Алина усмехнулась и уселась на скамейку закинув на нее ноги. Она каждый раз ухмылялась, когда Лена из подтишка посматривала на нее. Миклашевская была как кошка, которая наблюдала за мышью, и вот-вот готова наброситься на добычу. Лена в этой игре была мышью, загнанной в угол одной кошкой и четырьмя котами. Лена попросила сигарету, и через пару секунд Алина запульнула в нее пачку того самого, любимого Витиного «самца» и коробок спичек. Лена подкурила сигарету, и вернула владелице сигареты. — За что ты так с Санькой? — совершенно спокойно спросила Алина. — Мне много платили, Лин. За один раз давали тыщу, и мы с мамой месяц жили как в шоколаде, понимаешь? — вещала Лена, периодически затягиваясь сигаретой. — Когда Белов уезжал, я тебе сука русским языком сказала, что если понадобится помощь, попроси меня или Витю. — напомнила Алина, и выпустила красивый клуб дыма. — Мне было бы стыдно. — А шпилиться с каждым встречным, тем самым изменяя ему, тебе не стыдно? — резко перебила ее Миклашевская. — Не представляешь как… — в голосе Лены были слышны слезы. Ей было трудно и стыдно. Миклашевская понимала ее. Послышался голос кукушек. Небольшой теплый ветерок взлохматил золотые волосы обеих девушек. Вдали послышались свисты, голоса и возгласы парней. «Линкольн» Космоса остановился прямо напротив беседки. Откуда, с радостными криками и поздравлениями вылетели Кос, Фил, Пчёла и Белый. Увидев Лену, все замерли. Только лишь Космос подал голос: — Я не понял, ты чё тут забыла? А? Иди отсюда, давай-давай! — поторопил ее Холмогоров и поцеловал Алину в макушку в знак приветствия. — Космос, остынь! — подал голос Белый. — Сань, я тебя не понимаю! Может ты женишься на ней?! — взбесился Кос и сплюнул вслед Белому и Лене. — Микла, она тут че делала с тобой? — Пчёлкин уселся рядом с девушкой и закинул руку на ее плечо. — Я от тёть Тани шла, а тут она сидит, я и засиделась с ней. Она сказала что изменила Саше не специально, а потому что не было денег, — кратко ответила Алина, и положила голову на плечо Вити. — Вот те на… — сказал Валера, но тут же махнул рукой и повеселел. — Алин, я знал что ты не сможешь пропустить очередной бухич, поэтому раскошелился и взял тебе это, — Космос достал из черного пакета бутылку «джима бима» и протянул ее изумлённой Алине. Пчёла же, как особый любитель виски, сидел с глазами по пять рублей. — Я поделюсь, не скули! — ткнула она пал ем в бок парня, и засмеялась. Через минут пять вернулся Белый. Был он суров, к тому же расстроен, но все равно пытался казаться друзьям весёлым и простым. Алина не желала говорить с ним, после того мини-конфликта. Она слишком сильно любила его, но все равно продолжала строить из себя недотрогу. Белый сел рядом с Космосом, и выхватил у того бутылку «жигулевского». Друзья все же, под действием алкоголя разговорились, и до часу ночи точно, сидели в беседке смеясь, вспоминая детство. Это был слишком спокойный день...