Тройной аксель

Щелкает дверной замок, и Щербакова обессиленно падает в постель своего номера на их базе. Этери Георгиевна объявила внутренние закрытые сборы перед их Гран-при. С утра и до вечера у них были ОФП, хореография и прокаты, потому что «олимпийский сезон, девочки, Аннушка, что-то вы совсем расслабились, Трусова, соберись, Валиева, прыгай уже! Аленушка, не спим, заходим на аксель!» Тело ноет после продолжительной тренировки вплоть до костей. Хреново иногда быть спортсменкой Хрустального – требуют сверх нормы, запрещают почти всё, что содержит больше 10 калорий. Например, энергетик, который решила тихо открыть Аня, пока никого нет. Если он не взбодрит, то как минимум поднимет настроение. Как назло, именно в эту минуту дверь резко распахивается, игнорируя слабый замок, и Аня обливается рыжим «Адреналин Раш» и даже почти матерится, что совсем нехарактерно для нее. – Как же я устала, - протяжно вздыхает её соседка по комнате, Валиева, и стягивает с волос тугую резинку. Её взгляд падает на мокрую от напитка Аню, и она по-доброму смеется. – Удачно открыла банку? – Удачнее некуда, - ворчит Анька, растирая пятно на груди. И не замечает, как Валиева внезапно смущается и отводит взгляд. – Как там «русская ракета» наша? Ками напрягается, мнет пальцами край своей ветровки с гербом России. Ей вроде должно быть все равно на такой обыденный вопрос. В конце концов, какое ей дело до их взаимоотношений, и почему Саша все-таки ударила Аню тогда, в раздевалке. – Да вроде нормально. А что? - каким-то чужим голосом отвечает она. Щербакова поднимает глаза и видит, как на нее смотрят с немым вопросом «какого-хрена-ты-интересуешься-Трусовой?» – Потому что она снова, в пятьсот первую попытку грохнулась с трикселя. А вообще, будь другом, сделай мне массаж, Кам, - Щербакова сладко улыбается и растягивается на кровати, будто кошечка. – Спина очень болит. Валиева делала этот массаж миллион раз. «Клиентка» ложилась на живот, она садилась на колени сзади и разминала ей мышцы. Начинала с плеч, растирала лопатки, спускалась до поясницы, в шутку щипала ей кожу, отчего Щербакова взвизгивала и даже легко ругалась. В конце массировала ей шею, и Аня довольно мурлыкала, а Ками объявляла десантирование ей на спину, и они долго обнимались и дурачились. В миллион первый раз Валиева сломалась. Действия были теми же, поглаживающе-разминающими-расслабляющими, однако близость тела дурманила, а кожа была будто ещё более бархатной, чем раньше. Анька успела поставить какую-то российскую музыку, которая, как назло, ещё больше действовала на нервы массажиста-любителя.

«Это больше, чем я сам Выше моих сил Это ранняя весна после ядерной зимы По спине бежит мороз – в мире мы одни»

Произошедшее в следующую минуту Камила позже назовет полной глупостью. Аня расслабится, вспомнит какую-то дурацкую историю и начнет рассказывать, держа голову на скрещенных локтях. Даже прозвучат имена тренеров и их знакомых, но Валиевой было абсолютно все равно. Она приблизится к шее Щербаковой и легко, почти невесомо поцелует прохладную кожу. И все копившиеся чувства внутри будто взорвутся одним большим фейерверком. Щербакова внезапно закашляется, а Валиева, мигом покраснев, пулей вылетает в коридор и сталкивается с какой-то фигуристкой, которая проматерила всё на свете, включая Ками. *** – Ты сделала ЧТО?! - восклицает Косторная, надкусывая сушку. – Поцеловала Аню во время массажа, - мрачно отвечает Валиева, смотря в сторону. – Ого. Ага. Мм, - Алена будто теряет весь свой словарный запас. – То есть классно, здорово, поздравляю, новый спортивный врач нашей чемпионки мира. А она? – А я не знаю. Мы потом с тобой сразу столкнулись. – То есть ты сбежала. – То есть да. – После невинного поцелуя в шею. – Ну Алена, - не выдерживает Валиева, а та пихает ее кулаком в плечо. – Даже если ты могла отмазаться, чтобы это просто дружеский поцелуй, то своим побегом ты перечеркнула и этот вариант. Ками и не собиралась оправдываться. Она не хотела врать Щербаковой, что это по дружбе, что не испытывает никаких чувств и ничего не хочет от Ани. Она знала, что Щербаковой нравилась Трусова, Косторная - Трусовой, а Валиевой - Щербакова. Такой вот дурацкий многоугольник имени Хрустального. И как дважды два было понятно, что ничего в ближайшее время не изменится. А так хотелось. черт побери зачем она появилась в ее голове Камила обняла себя руками и крепко сжала плечи. Ей еще возвращаться в номер, где наверняка ждет разъяснений Аня. Мысль переночевать в номере Косторной, пусть даже на полу, казалась не такой уж страшной. Еще пару ночей, а там уже уезжать обратно, и не видеть эту Анну-Анечку-Аннушку. Пожалуй, она была бы совсем не прочь узнать, что завтра все соревнования отменяют из-за разбушевавшегося нового штамма ковида. – Алло, Валиева, прием, - машет руками перед ней Косторная. – Сейчас Аделия вернется, а ты тут тусуешься. Бери ноги в руки, то есть руки в ноги и лети к своей спящей красавице. Желательно в ближайшие две минуты. – Кто вернется? - переспросила Камила. Алена закатила глаза чуть ли не до потолка, и Ками отметила длинную царапину на ее шее. Можно было засчитать за след от бурной ночи, но она шла уж слишком глубоко от уха до воротника рубашки Косторной. – Валиева, ты походу не только умом тугая, но и глухая. Аделия вернется. Юниорка наша. Знаешь такую? - терпеливо и по слогам говорит Алена, как будто человеку с олигофренией. Хотя почему как будто, сегодняшний нелепый побег мог стать основанием для диагноза психиатра. – А где Трусова, исчезла с вещами? Косторная отвела взгляд. Что-то с ней не так, но изменения настолько неуловимы, что можно лишь строить всяческие предположения. – Временный конфликт. *** Когда Камила наконец вышла в коридор, ей в голову пришла гениальная мысль: пробежаться вокруг базы, чтобы освежить голову. Правда, верхняя одежда осталась в номере, но если ускорить привычный темп, вполне можно согреться. Она улыбается и направляется к выходу, где её встречает накрапывающее серое небо. – Мдааааа, - Ками немного тянет с выходом на улицу, но, в конце концов, решает пробежать пару кругов, потому что «не сахарная, не растает» - так ей говорила Этери Георгиевна, когда отправляла на планку после опозданий. Правда, не под дождем, но всё же. «Пара кругов» вокруг базы не были такими уж и приятными, потому что ветер обдувал лицо, а за шиворот так и норовила попасть лишняя влага. Но совершить забег от своих мыслей было весьма полезно. Да и стоит обдумать, что сказать Ане, когда она вернется в номер. «Извини, я случайно?» Прозвучит совсем по-детски и смешно. Какая может быть случайность, когда ты целуешь объект своего интереса, хоть не и в губы? Что она хотела проверить чистоту кожи Щербаковой на вкус? «Не случилось ничего страшного, Ань, просто ты мне нравишься, но если ты против моего присутствия…». Внезапно в правом боку закололо, то ли от быстрого бега, то ли от тяжелых дум, и Валиева остановилась отдышаться и передохнуть. Вокруг будто стало ещё холоднее, а порывы ветра раздували ее ветровку снизу. За спиной послышался голос: – Валиева, твою мать! Сама Камила в этот момент очень захотела, чтобы окликнули не её, а какую-нибудь однофамилицу, которая тоже решила совершить пробежку в таких чудесных погодных условиях. Но чуда не произошла, появилась разгневанная Щербакова, и бросила в её руки куртку, которую Валиева еле успела поймать. – У меня два вопроса - где тебя, черт побери, носит, и почему ты бегаешь в дождь без верхней одежды? Хочешь слечь с температурой перед Гран-при? А Щербакова была реально зла. Валиева закрывает глаза на секунду и затем открывает их вновь. Девушка перед ней никуда не исчезла, а все так же, нахмурив брови, смотрела на нее, и ждала ответа. – Ты никогда не думала стать тренером? - выпаливает Камила, чтобы отвлечь Аню, которая была готова уже ее убить. – А ты никогда не думала установить рекорд на короткие дистанции? – Чего сразу на короткие, - ворчит Ками, не смея даже посмотреть на нее. – Для марафона нужны силы, Кам, - устало отвечает Щербакова и подходит к ней ближе. Валиева ожидает заслуженного подзатыльника, или, может быть, даже пощечины; но будто во сне, к ее губам прикасаются губы Ани с легким привкусом вишневого бальзама, и в голове что-то плывет, ноги подкашиваются и пространственно-временной континуум схлопывается до одной-единственной Анечки Щербаковой. Камила в натуральном смысле падает в обморок. *** Медведева захлопывает окно, проветрив комнату, и краем глаза замечает две фигуры под дождем. Приглядевшись, она видит Щербакову и Валиеву, первая что-то выговаривает, пока вторая стоит с видом виноватого побитого пса. Женя догадывалась, конечно, что девчонки дружат и любят проводить время вместе, но не настолько же, чтобы гулять в такую неприветливую погоду. Потом Медведева замечает то, от чего удивленно приоткрывается рот, но тут же её отвлекают. – Женечка, там второе пришествие Христа? Что ты застыла? - ее талии мягко касаются руки. Она оборачивается, заслоняя обзор своему собеседнику и упуская неожиданную картину за окном. – Просто небо сегодня красивое. Как ты. – Как же ты грязно льстишь, Медведева, - смех - колокольчиком, и она старается словить этот нежный смех на противоположных губах.