Тройной аксель

– Этери, всё. Это конец. Точка невозврата, - терпеливо объясняет Медведева. – Я больше так не могу, да и не стоит продолжать мучить друг друга. Женщина совершает незаметное движение ладонью, как будто стирает слезы c лица. Женя почти уверена, что та держится из последних сил, хоть и была железной леди. Через пару дней нужно выезжать всем составом на Олимпиаду, и они решают встретиться, чтобы расставить все точки над i. Когда долго несешь тяжелую ношу, то со временем привыкаешь – удавка на шее затягивается все сильнее, но и становясь обыденным аксессуаром. Медведева не была согласна с этим. Она человек свободы и воздуха. – Все-таки Загитова? - с легкой обидой в голосе произносит Этери. – Знаешь, это сейчас не так важно. Если человек морально готов к плохому исходу, то не так уж и больно в конце. Обе понимали, что рано или поздно, даже спустя миллионы бесед, придут к самому последнему разговору в их отношениях, который станет финальным штрихом и жирной точкой в конце. – Хорошо, я тебя поняла, - внезапно соглашается Этери. – Но только прошу тебя… Без интервью и рассказов на публику. Это совсем несложно. «Эти 2 года были для меня моральным адом…» «У меня все хорошо в жизни и без тебя. Пока.» «Я чуть не вздернулась прям там!» Медведева прижимает ладони к вискам, стараясь сдержать гул мыслей в своей голове. Тутберидзе права, но все эти годы было очень обидно и больно копить это всё в себе. Их отношения – трагичное переплетение судеб, и казалось раньше, что они никогда не разойдутся; но жизнь рассуждает по-другому. Плакаться своей снежной королеве об этом было бессмысленно. Не поймет, да и утешала она ее последний раз пару лет назад. После этого – холод и болезненная зависимость. Со стороны их страстная, пылкая, красивая пара распалась. Внутри – ад наконец закончился. – Этери, - тихо говорит Женя. – М? – Ты тоже пообещай мне, что в этот раз обойдешься без драм на Олимпиаде. – Обещаю, Женек, - Этери приподнимает уголки губ в слабой улыбке. Медведева не выдерживает, и они обнимаются. Долго, без поцелуев, заглушая в физическом контакте все свои эмоции. *** – Валиева, ты что, подслушиваешь? - шипит Щербакова, видя Камилу, прислонившуюся к тренерской двери. Та подносит указательный палец ко рту и делает страшные глаза. – Она сказала, - одними губами произносит она. Аня недоумевает. Кто сказал, что сказал? Однако долго ждать не пришлось, Валиева услышала долгое молчание за дверью, и оттащила Щербакову в закуток между двумя кабинетами. Чемпионка Европы прижала чемпионку мира к стенке. По такому сценарию бы кино снимать, да только оно выйдет с рейтингом 18+. – Медведева окончательно завершила общение с Этери. Они с Алиной скоро женятся, ты представляешь? Интересно, чью фамилию они возьмут – ставлю на Алинкину, - возбужденно рассказывает Ками, а Аня выпадает еще больше в осадок. Женятся. Спустя 2 месяца. Вот уж абсурд: 4 года встречаться с одной, а в итоге сделать предложение другой. То ли это и вправду любовь, то ли Женька совсем устала. Ведь если разобраться и быть честной, то единственная ценность – то, насколько человек счастлив, а эта парочка приносила только боль друг другу последние месяцы. Как будто играя в игру «кто больше передавит». – Надеюсь, мы будем свидетелями. Чур, только не розовые платья, - мечтательно произносит Валиева. – Ты откуда всё знаешь, хитрюшка? - Щербакова улыбается и незаметно старается щипнуть Камилу за бедро. – По секрету всему свету! - Ками быстро чмокает Аню в губы и убегает в другую сторону коридора. Чемпионка мира не может стереть глупую улыбку с лица. Аня прошла через своеобразный катарсис, когда поговорила с Сашей. Эмоции улеглись. Время рядом с Валиевой текло медленно и спокойно. Жить стало проще. Не зря ведь говорят, что лучшие отношения – это когда тебя любят чуточку больше, чем ты сам. *** «Везет Ане, счастливая. Валиева с тихой нежностью о ней заботится и пылинки сдувает. Сколько бы Алена не твердила ей, что любовь все-таки есть в этом мире, Анечка отмалчивается. Скорее всего, просто не хочет накаркать». Косторная листает ленту соцсетей, лежа дома с перебинтованной рукой. Фиксатор уже снят, осталось только нудная реабилитация. Спасают только видеозвонки с Сашей и постоянные переписки вплоть до ночи. На Алену нахлынули воспоминания последней ночи перед отъездом рыжеволосой на Олимпиаду. /// « – Я верю в тебя, Санек! – Не называй меня Санек! – Саша падает на девушку сверху, прижимая своим весом к постели. – Хорошо. Санечка, люблю тебя. – Да блять, Алена!!!» Костяшки пальцев белеют, сжимая под собой простынь. Трусова оставляет на ее теле болезненные укусы, чередуя их с нежным и влажным ведением языком по шее. Едва ли не до крови она царапает спину своей «ракеты», когда в нее резко входят тремя пальцами. – Саш, – почти умоляюще стонет она, но темп быстрый и жесткий. – Терпи, милая, – горячее дыхание обжигает правое ухо. – Дальше будет приятнее. Алена закатывает глаза и моментами забывает, как дышать. Это ненормально. Задыхаться от любви и от переплетения чувств с показной грубостью Трусовой. Ей это всё было нужно. Так агрессивно вести себя с Аленой в постели, чтобы показывать свой характер. Любить ее всем телом, руками, как поет Сурганова, истязать; а потом дрожать от возбуждения, когда Алена оказывается сверху и спускается между ног. Кажется, они обе должны сгореть, ведь невозможно быть настолько распаленными. /// Алена открывает глаза, пробуждаясь от мыслей. На повторе играет концерт №1 Чайковского. Она верит, что эта музыка прозвучит, когда Сашка взойдет на пьедестал, и мелодия словно гипнотизирует её. Забывшись, она взмахивает рукой, и тупая боль пронзает кисть. Чертыхнувшись, Косторная прижимает осточертевшую конечность, поставившую крест на ее сезоне, к груди. «Я посвящу тебе свою победу», - говорит Трусова, когда уезжает. «Я посвятила тебе свой чемпионат Европы», - шепчет она, когда дверь закрывается. В ленте она натыкается на видео, как Щербакова и Трусова заселяются в один номер. Что-то неприятно сосет под ложечкой, и нервно кусает в груди. Что-то пошло не так. Предполагалось, что Аня и Ками будут жить вместе, а Сашка поделит комнату с кем-то из парного катания. Вроде ревновать было не к чему, все сто раз обсуждалось, и Аня уже встречалась с Валиевой, но все равно было неприятно. Алена заблокировала телефон и в чувствах отбросила его на кровать. «Все будет хорошо», - повторяет она себе как мантру и идет заваривать кофе. *** – Эээ, - вопросительно тянет Щербакова, смотря на карточку с номером. – Что-то не так? - поднимает бровь Этери Георгиевна. – Я живу с Сашей?.. - глупый, но первый пришедший на ум вопрос. – Ты живешь с Сашей, - подтвердила тренер и ушла вслед за остальным штабом. Трусова с Щербаковой растерянно переглядываются. Камила явно что-то хочет сказать, но разочарованно поджимает губы и уходит вслед за своей соседкой по комнате. Все выглядело так абсурдно, что Франсуа Озону впору снимать новый фильм. – Ну, - прокашливается Саша, – пойдем, сосед. Щербакова закидывает сумку на плечо и выдвигается к лифту. Ничего страшного не произошло. Валиева все понимает, что они просто друзья, Саша до смерти влюблена в Косторную. Они приехали только ради соревнований и побед. Пусть Трусова живет с ней. Ей от этого теперь ни горячо, ни холодно. Как только они заходят в номер, «ракета» сразу начинает ворчать о духоте в номере и сухом воздухе, и идет открывать окно, которое при помощи ограничителя открывается лишь на узкую щелочку. – Да твою мать, - ругается Трусова и берет нож. Пара минут бесплодных попыток, и нож летит на пол. Как и свитер Саши из-за излишней жары в комнате. Аня смущенно прячет глаза, но успевает заметить царапины с одной стороны обращенной к ней спины. Сердце пропускает удар, Аня чувствует какую-то странную смесь ревности и зависти. С Камилой все хорошо, но… И это «но» бередило душу, заставляло стыдиться самой себя. На общем ужине их снова посадили вдвоем, как бы Аня не рвалась сесть к Валиевой. Этери Георгиевна была явно недовольна их союзом, что не могло не злить. Понимая, что борьба бессмысленна, Щербакова уткнулась в тарелку, пока ее соседка не захотела сказать тост за стаканом апельсинового сока. – За отрицательные тесты, хорошее начало Олимпиады, чистые прокаты и за... - Трусова замялась, не в силах подобрать верные слова. – За любовь? - хохотнул кто-то из спортсменов. – За любовь, - улыбается Саша.