Моя попытка номер 23

      Такемичи смущенно опустилась на корточки, обнимая себя за худые коленки. Щеки до сих пор пылали от смущения и радости, внутренне заставляя содрогаться от крутой пляски сердца. Пожар, вот что она ощущала внутри себя. Непотухаемое пламя. На полу около нее небрежно валялись черные босоножки на небольшом каблучке, растершие её нежные ноги в кровь, и букет еще благоухающих цветов. Протянув руку к ним, Такемичи с силой вдохнула их приятный аромат как можно сильнее, возможно, чтобы запечатлеть его в памяти навсегда. Воспоминания с только что окончившегося свидания проносились необузданной молнией в голове.       Она ошибалась. Шиничиро не псих и извращенец, он — романтик. Возможно, она сама такая же, иначе как объяснить эти неутихающие бабочки в животе и алый румянец на щеках? Никогда еще парни не вели себя с ней так обходительно и мило. Обычно, она являлась «своим» в мужских разговорах и компаниях. А потому её редко рассматривали как будущий любовный интерес. Логичней было видеть в таком ключе женственную и нежную Хинату, всегда приятно пахнущую и цветущую. Не подумайте, она никогда не завидовала. Ей было приятно, что судьба её свела с такой яркой и прекрасной девушкой. Тачибана действительно достойна этого внимания, комплиментов и бесконечных букетов цветов, что дарили ей в старшей школе, а затем в университете, поклонники.       Но все же иногда… Такемичи хотела того же. Приятных комплиментов, ярких цветов и громких свиданий. Когда юношеский максимализм проходит, ты начинаешь по-другому смотреть на многие вещи, такие как романтика, которая раньше тебя совсем не интересовала. Если в детстве Такемичи прельщала судьба одиночки-героя, о котором в будущем снимут фильм или напишут книгу, а в школе море друзей, то сейчас ей хотелось немного другого. Возможно, это возраст, нет, она не старуха, но все же… Все же хотелось стабильности.       Еще с детства она была лишена данной привилегии. Когда твоих родителей не бывает неделями дома, а в любой момент ты можешь сменить свое местожительство лишь из-за их «прихоти», ты никогда не можешь иметь четкого плана на завтра. Останутся ли эти друзья с тобой? А эта школа?       Сейчас ей хотелось это иметь. Твердую почву под ногами и уверенное «завтра». Она имеет уже некоторые привилегии в данном плане. Дом у нее есть, куда всегда можно вернуться и не волноваться, что так завтра тебя выпрут, за что спасибо тем же родителям. У нее верные друзья, с которыми она прошла огонь и воду, да и медные трубы. Откровенно говоря, отношения с Теттой пошатнулись немного после новости о том, что она никуда не собирается поступать после окончания школы. А ведь он приложил столько сил, времени и нервов только чтобы подтянуть её оценки до средних баллов поступательных в университеты… Совесть до сих пор немного грызла, но Такемичи не могла поступить иначе. Если у Хинаты и Кисаки была финансовая стабильность благодаря благоразумным родителям, не бросающим своих чад в беде, то она была этого лишена. Ей надо было добывать пропитание на жизнь, ведь карманных, которые родители высылали раз в месяц вместе с небрежным «Как ты?» не хватало бы, а оплачивать учебу, она уверена, ей никто бы не стал. «Зачем спонсировать то, что может в любой момент провалиться?» — так часто заявлял её отец во время их деловых разговоров с матерью, но Такемичи навсегда запомнила это.       Именно поэтому Ханагаки работала в дурацком магазине видеопроката, который, как ей кажется в последнее время, она откровенно ненавидела. Но найти что-то без опыта работы, а тем более без того треклятого высшего образования было сейчас слишком тяжело… А потому приходилось довольствоваться малым. Зарплаты хватало на оплату коммунальных услуг и небольшой выбор продуктов, а карманные родители она почти не тратила, а откладывала. И вновь спасибо Тетте, что вбил в её милую головку такое понятие, как экономия и «припасы на чёрный день». Если в школе она могла не задумываясь потратить деньги на понравившуюся мангу или любимые Пазлы, то сейчас научилась контролировать эти вспышки транжирства.       И если кто-нибудь спросит её хочет ли она новое платье или может помаду, то она лишь легко покачает головой в знак отказа. Жизнь — не сказка, и это Такемичи четко уяснила в свои двадцать один.       Поставив немного увядший от жары и долгой прогулки букет в хрустальную вазу, являющуюся гордостью её матери, Ханагаки довольно кивнула. Ей хотелось оставить его на каком-нибудь видном месте, чтобы каждый раз убегая на работу или просто проходя мимо ненароком кидать взгляд на него и вспоминать этот день. Вспоминать Шиничиро и его теплые грубые ладони. Его черные глаза, не отдающие пустотой, как любили фантазировать в популярных мангах, вовсе нет. Они были добрые, светлые и невероятно притягательные. Черт, снова она краснеет!       Хлопнув ладошками по алым щекам, Такемичи пыталась взять себя в руки и отогнать видение «прекрасного принца на байке». Ей еще предстояло морально подготовиться к очередному муторному рабочему дню, выстоять начальство клиентов и своего начальника. Ну чуть-чуть пофантазировать же можно, верно?       Утро понедельника для Шиничиро началось как обычно, если не упоминать шум с первого этажа их уютного дома, полного счастливых моментов и всепоглощающей семейной идиллии. Сегодня он решил остаться дома у деда, а на дверях мастерской висит гордое «выходной», начальник сам себе, может позволить разок. После приятного разговора с Такемичи, Сано нестерпимо хотелось провести время с семьей и поделиться своими впечатлениями. О том, какая она милая, о или рассказать о том, как часто она закусывает нижнюю губу, чтобы слишком громко не рассмеяться, о или… Откровенно говоря, ему хотелось пиздец как похвастаться.       Неспешно спустившись по чуть скрипящей местами лестнице, перед парнем раскрывалась типичная картина их утреннего завтрака. Отвыкнуть от такого сложно, если даже не невозможно. Манджиро без злости, но ради пакости, доставал бедную Эмму, готовящую тот самый злосчастный завтрак, кричащую громко «отвали!»; а дед невозмутимо читал свежую газету, оставленную совсем недавно почтальоном. Запах свежей печати и бумаги отчетливо доходил даже до него. Тяжко вздохнув, Шиничиро счастливо улыбнулся от всей души. Стабильность — залог успеха, ведь так?       Протянув руки к тарелке, на которой аккуратной горкой располагались оладьи, щедро политые чем-то чрезмерно сладким, что на зубах скрипеть будет, Сано-средний неспешно приступил к утренней трапезе. Стараясь не замечать шум перепалки между младшими, Шиничиро съедал каждый кусочек неспешно, смакуя нежный вкус свежих оладий и ужасно приторный поливки. А в голове лишь воспоминания о свидании и сердечки, сердечки, сердечки…       Мансаку недовольно перевёл хмурый взгляд на своего старшего внука, оторвав взгляд от колонки новостей. Привыкать к странностям всех членов большой семьи ему не впервой, но никогда парень не вёл себя так. В голове старика начали крутиться смутные и даже страшные мысли о финансовых проблемах недавно открывшейся мастерской, а может его несчастная банда увязла в криминальных проблемах, а может, не дай Ками, это все наркотики, что процветают среди современный молодежи… Черноволосый уже пятый раз тяжко вздыхает, вызывая удивление не только у него, но и у младших членов семьи, почти вцепившихся в друг друга. И если раньше их мелкую перепалку прерывал миролюбивый Шиничиро, то теперь даже он безучастно сидел, да корпел над вкусным завтраком и постоянно вздыхал. Терпеть такое уже нельзя, ни в коем случае!       -Шиничиро, что с тобой происходит? — Мансаку и вовсе отложил недочитанную газету на стол и уперся строгим, но внимательным взглядом на вздрогнувшего, от неожиданного вопроса, парня.       Стабильность — залог успеха, но сегодня явно все пойдёт наперекосяк.