Мятные слёзы

***

             Автобус ускользнул из-под носа в последнюю секунду — точно по расписанию, но он не сбавляет шаг. На глаза наворачиваются слезы усталости и разочарования, и потемневшее небо заботливо скрывает их от чужих взглядов. Мышцы ног ноют, но гонка с давно ушедшим автобусом будто всё ещё продолжается. Только к середине пути парень сбавил темп, опустив голову. Слякоть вперемешку с песком, больше похожим на грязь, неприятно бросилась в глаза. Сегодня все празднуют первый день весны, несмотря на то, что на улице всё ещё стойко держатся сугробы и мороз. Все, кроме Сергея.       Лицо обдало холодным колким ветром. Он морщится и сильнее сьёживается в складке воротника от пальто. Жожо спешит на дополнительные занятия по английскому, привычно захватив с собой побитый жизнью рюкзак и плохое настроение. День выдался по-настоящему трудным. Ноги механически доносят Пешкова до остановки, и, как по команде, останавливаются за прозрачной перегородкой. Чтобы немного успокоить нервы перед занятием, Жожо привычно открывает заметки, пишет дату и начинает: «1 марта, 18'51 Вчера я обещал сам себе, что завтра будет лучше, но видимо у судьбы на меня другие планы. Не день, а пиздец. Надеюсь, физичка обдристает весь сральник поносом после того, как за мои старания на самостоятельной влепила 3. Идиотка. Хотя, всё-таки есть в школе что-то, за что я её так люблю. Ну, или кто-то.»       Знакомый звук подъехавшего автобуса заставляет вздрогнуть и поспешно убрать телефон. Серёжа садится в самом конце, на то самое святое одноместное сиденье. В нос ударяет запах старых потрескавшихся обивок и сладких духов. Парень не любил находится в людных местах, да и поодиночке людей не особо жаловал. Поэтому, поймав на себе привычные изучающие взгляды, он пытается расслабиться, но плечи, крепко вжатые в тело, выдают.       Двери со скрежетом захлопнулись, стало тепло. Автобус, покачнувшись, трогается и неторопливо плетётся по дороге в сторону вокзала.       Небрежно окинув взглядом людей в ответ в последний раз, Сергей снова утыкается в телефон и продолжает: «Ох, эта чмоня опять мешает мне жить. Ну или наоборот, является единственным смыслом жизни… Надо будет поразмышлять над этим в свободное время_-_»       Музыка в наушниках успокаивает, и Жожо всё больше погружается в мысли, стуча продрогшими до костей пальцами по клавиатуре: «Сегодня на физкультуре в баскетбол играли. Ваня такой красивый… Мне даже удалось зарядить ему мячом пару раз)) случайно))))) Конечно, потом я также «случайно» получил в ответ, но я ни о чем не жалею) На удивление, он потом спрашивал, не переборщил ли с силой и не больно ли мне. Я соврал, что нет. Мы стали чаще общаться в школе на переменах. можно ли считать, что мы теперь друзья? Хотя, Ваня всегда так сухо отзывается на мои шутки. Возможно, мне стоит быть сдержаннее. А возможно, всё наше скудное общение — это всего лишь его вежливость: ( Эх. я так устал. Иногда так хочется просто подойти и рассказать о всём урагане чувств внутри, крепко обнять, а потом запустить руку в мягкие волосы, притянуть ближе и.....» — *******ская остановка, выходят?!       Звонкий голос кондукторши заставляет нескольких человек пробурчать в ответ что-то невнятное, но явно обозначающее согласие. Автобус послушно притормаживает у бордюра, выпуская людей. Жожо тоже выходит и торопливо шагает в сторону нужного дома.       Бесконечная борьба за оценки и знания, экзамены, переживания, тревога. Всё это скоро просто сведёт Пешкова с ума. Дни текут однообразно, грустно и так медленно, что Жожо уже смирился. Он привык обесценивать свои чувства, поэтому успокаивал себя мыслями о том, что такой депрессивный период к весне есть у всех. Только вот, что-то этот «период» уже и на период не был похож, а скорее на настоящие проблемы с головой.       Спешный топот ботинок по ступенькам нарушает тишину подъезда. Пахнет кошачьей мочой и сигаретами. Серёжа морщится. «Здравствуйте, Марья Владимировна, извините за опоздание, автобус снова задержался» — отговорка давно перестала звучать убедительно, поэтому теперь просто воспринимается как формальность.       Урок проходит спокойно и уютно. Жожо не любил учиться, да и к английскому особой любви не питал, однако всегда с радостью ходил на дополнительные. Всё дело в его учительнице. Иногда Жожо даже злило, насколько она была доброй и терпеливой. За все три года, что парень ходил к ней заниматься, она никогда не ругалась на него. Даже если он не делал домашнее задание. Даже если несколько дней подряд…       Уроки проходили в приятной, чаще весёлой атмосфере, каждый раз вытягивая настроение Жожо с «отвратительно» на «нормально». Марья Владимировна никогда не задавала лишних вопросов, когда парень был не в настроении. Всегда улыбалась и заботливо угощала сладостями и чаем. И сегодняшнее занятие не стало исключением.

***

             Жожо возвращается домой спокойный и уставший. Он давно съехал от родителей, незадолго после даже новую квартиру купил. Только вот, даже спустя несколько месяцев она до сих пор выглядит так, будто в ней никто никогда и не жил. Бетонные стены и полы абсолютно пустые и однотонные, из мебели всё только самое необходимое, минимум одежды, а в холодильнике и вовсе перекати поле.       В такой квартире даже самый оптимистичный загрустит, а ранимая душа Сергея и подавно.       Как только дверь закрывается, он с радостью плюхается в кровать: — Какое наслаждение, — замечает парень, растянувшись на пледе и прокручивая в голове события дня. Он часто пытался найти минусы в каждом своём слове и действии, и ещё чаще за них себя ругал.       Завтра суббота, домашнее задание можно не делать. Поэтому, чтобы отвлечь себя от нахлынувших неприятных мыслей, Жожо принимает решение отправиться на кухню. Открывает холодильник. На пустых полках его переданно ждёт кастрюлька иссохших макарон. Серёжа с чувством наполняет тарелку почти до краёв. Отложив ложку, оценивает свой ужин. В голове проносится «слишком много», обжигая больнее раскалённого лезвия ножа. Ложка за ложкой, содержимое тарелки возвращается в кастрюлю, пока та не опустевает почти до конца.       Каждый день, приходя домой, он больше не нуждался в том, чтобы надевать на себя маску клоуна, за которой он так отчаянно пытался спрятать всю свою боль. В одиночестве он открывался в первую очередь самому себе. Всепоглощающая пустота и боль снова окутывали с ног до головы. И сколько бы Сережа не лил слёз, лучше не становилось.       Перекусив, Жожо наспех чистит зубы и укладывается спать. Сон — единственное приятное для него время из всего дня.       Парень укутывается в одеяло, и, как только голова касается подушки, придаётся мечтаниям. В голове сразу всплывает родной и полюбившийся образ.       После многочисленных неудачных попыток построить отношения с девушками, Жожо всё больше разочаровывался. В какой-то момент он даже думал, что больше никогда не сможет никого полюбить. Но в последние несколько месяцев всё поменялось, доказывая обратное.       Стоило только этому недоразумению появится в классе, так и не выходит из головы. Жожо до сих пор помнит, как вчера: «Здравствуйте, меня зовут Ваня, я ваш новый одноклассник. Надеюсь, мы подружимся)». Все попытки Серёжи построить общение не увенчались особым успехом. Он наивно верит, что они дружат. Продолжает упрямо приглашать сесть с ним вместе при любой возможности, липнет, тараторит без умолку и пытается развеселить неуместными шутками. За непроницаемым выражением лица Вани не видно ни одобрения, ни отвращения. Однако, он никогда не уходит и слушает кудрявого, о чем бы тот не бубнил. И Жожо расценивал это как разрешение к продолжению этой странной и холодной недодружбы.       Иногда Серёже даже удавалось раскрутить Ваню на какой-нибудь диалог о нём, и тогда он внимательно впитывал в себя каждое слово, трепетно собирая информацию, словно крупинки золота.       Серёжа был очарован с самого первого дня. Ему нравилось в Ване абсолютно всё. Его улыбка, его взгляд, пусть и холодный, запах, манера речи, увлечения, характер. Жожо каждый раз чувствовал стыд после того, как перегибал с шутками. Боялся, что любовь всей его жизни наконец не выдержит и отстранится, но Ваня просто, как попугайчик, восклицал: «борщ! борщ!!! '', и на этом их диалог продолжался как ни в чем не бывало.       Да блять, что уж тут, Серёжа даже этот борщ любил, пусть и не совсем понимал, причем тут суп. «Что же у тебя за этой маской, Ваня..» — подумал Сергей и провалился в глубокий сон.