Зависимость

Новый год был самым любимым праздник Феликса. На улице шёл снег, здания были украшены яркими огнями, а усыпанный снегом Исааковский собор завораживал. Дашкова же завораживал Юсупов, одетый в чёрный костюм. Раздались крики, князь поморщился. - Что вы так кричите? Это же совсем не больно, - он зло осмотрел голых девушек. - Александр, закончите с ними поскорее. - Пару минут. Феликс взял в руки смартфон, открыл новостную ленту. Первая же статья его удивила и развеселила. - Что-то веселое? – Дашков облизнул окровавленные губы. - Возможно, Карамора вернулся, - Юсупов показал экран телефона. - Не думаю, что это страшно. Вместе мы с ним быстро разберёмся. Граф поцеловал Феликса, который почувствовал пьянящий вкус крови на любимых губах. - Вы закончили? - Полностью. - Поедем к матушке? - Нет смысла тут оставаться, Зинаида Николаевна уже заждалась. Спустя пару дней Дашков отправился в ресторан на обед к великому князю Дмитрию, а княгиня Юсупова направилась на традиционное чаепитие к Елизавете Фёдоровне. Феликс остался один из господ, а прислуги было мало. Князь заканчивал работу над рождественским подарком для графа, когда дверь распахнулась и в спальню вошёл мужчина в чёрной маске с безумие в тёмных глазах. Юсупов подскочил со стула, отходя к окну. Он узнал незваного гостя. Петр Каразин. Окружённая прислуга сидела на кухне, прижавшись друг к другу. Когда раздался а выстрел, а за ним леденящий душу крик, женщины заплакали, мужчины сильнее обняли их. -Господин..., - Митя посмотрел наверх, словно мог видеть сквозь стены. Раздался выстрел и Феликс ухватился за плечо. Серебро. Карамора быстро преодолел разделяющее их расстояние, ударил Юсупова в лицо, задев серебряным кольцом скулу. Анархист развернул его спиной, заломил руки и связал их ремнём. Серебряная пряжка обжигала запястья. Петр толкнул князя на кровать, сорвал с него черные брюки. - Уродец, - фыркнул Карамора, осмотрев украшенные шрамами бедра. – Как же мерзко. Феликс ударил нападавшего в бедро, но через мгновение кожу на ногах рассёк серебряный нож. Князь закричал. Анархист не заботился о состоянии своей жертвы, так что о подготовке он даже не задумался. Когда Петр вошёл в его тело, Юсупов закричал так, что горло заболело, а из глаз брызнули слёзы. Это продолжалось ещё какое-то время, Феликс мог только скулить от боли и отвращения к самому себе. На лестнице послышались шаги, в дверном проёме появилась женская фигура, раздались выстрелы, и Карамора тяжким грузом упал на князя, прижав серебряную пряжку к спине. Юсупов заскулил. - Феликс! – услышал он голос матери. - Матушка выйдете, пожалуйста, вам не стоит это видеть. Женщина послушалась, вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Ей хватило того, что она увидела, когда вошла. Феликс с трудом столкнул с себя тело анархиста, через боль натянул штаны, благо они были на резинке. - Мама, откройте дверь. - Феликс, - в её глаз стояли слёзы. - Можете развязать мне руки? - Конечно. - Аккуратнее, пряжка серебряная. Зинаида Николаевна откинула ремень в сторону. На лестнице появились двое мужчин, Феликс закрыл мать, но успокоился, когда понял, что это был великий князь Сергей Александрович и Василий Павлович Шереметьев. - Феликс Феликсович… - Пойдем, внизу должен быть врач. Спустя час во дворец ворвался взволнованный Дашков. Юсупов вздрогнул, когда граф крепко обнял его. - Больно, - Александр тут же отпрянул. - Что случилось? Они сели на диван, князь взял его за руки, улыбнулся, пытаясь успокоить, но собственная дрожь делала эти попытки смешными. - Приходил Карамора. - Вы целы? - Нет, он выстрелил мне в плечо, порезал ноги, и… - Феликс показал забинтованное запястья. - Господи, мой милый, - граф погладил тонкие запястья, поцеловал раненную скулу. – Вы такое пережили. Как жаль, что не я его убил. - Давайте не будем об этом. Какие у вас планы на вечер? - Предлагаю отправится в ваш любимый ресторан. - С удовольствием, - радостно воскликнул Юсупов. Каждый раз, когда Феликс улыбался, сердце Дашкова на мгновение замирало. Прошло два года. Граф и князь жили вместе. Зинаида Николаевна была рада, что сын вновь стал собой. Дашков же не был столь счастлив. Феликс что-то от него скрывал, и чем дольше они жили вместе, тем заметнее это становилось, тем более нервным становился сам князь. Александр не раз замечал, как дрожали руки Юсупова, когда он заходил в спальню без стука. Феликс и сам понимал, что это перерастает в большую проблему, но пересилить себя не мог. Ему было страшно, когда граф касался шрама от пряжки, несмотря на то что следов от лезвия там уже давно не осталось. Они вернулись домой после замечательной водной прогулки. Это был день их годовщины. Оба были в прекрасном расположении духа. Праздничный ужин с вином на двоих стал чудесным завершением этого дня. Феликс решил для себя, что это всё равно произойдёт, так что почему бы не сделать это сегодня. Юсупов глотнул вина, поставил бокал на прикроватную тумбочку и поцеловал Дашкова. Граф потянул его на себя и удивился, когда Феликс не отпрянул, как было сотни раз до этого. Огонь в разноцветных глазах напротив заставил князя облизнутся. Александр шумно втянул воздух. Дашков поменял положение, уложив Юсупова на кровать, поцеловал маленький шрам на скуле, веснушки на носу и яркие губы. Феликс погладил плечи, обвил руками крепкую шею. Граф прикусил кожу на шее, стянул чужих плеч пиджак, запустил руки под футболку и ощутил, как напряжен княжеский живот, а руки ухватили его запястья. Карие глаза напротив были полны слёз. - Прости, это мерзко. - Что? - Тебе будет противно. - Почему? - Я не красивый. - Феликс… - голос графа дрогнул. – Ты прекрасен. - Ты не видел меня без одежды. - И что? Кто тебе такое сказал? - Карамора. - Но когда он видел тебя без одежды? - Два года назад. Спроси у матушки, я ещё не готов о таком говорить. - Феликс, посмотри на меня, - Юсупов поднял взгляд. – Посмотри на мой глаз. Многие говорили мне, что он уродлив, - князь хотел что-то сказать, но граф попросил его молчать. – А теперь посмотри сюда, - он расстегнул рубашку, и Феликс увидел несколько шрамов на рельефном теле. – Я тоже уродлив. - Но ты прекрасен. Для меня ты всегда будешь прекрасен, - Юсупов взял его лицо в ладони. - Тогда как ты можешь быть уродлив для меня? - Александр…, - губы князя задрожали. Дашков поцеловал его, коснулся руками края футболки. Феликс кивнул. Футболка упала на пол, а граф смотрел на своего любовника со смесью удивления и восхищения: атлетическое тело было покрыто множеством шрамов разной степени давности и глубины, некоторые из них даже не успели покрыться корочкой. - Откуда столько? Юсупов потянулся к пиджаку и дрожащими от чувств руками достал бумажный конвертик. Он ойкнул, уколов палец, а лезвие упало на простыни. Александру все стало ясно. Граф смахнул лезвие под тумбочку и слизнул кровь с раненного пальца. Голубой глаз возбуждённо сверкнул, а Феликс закусил губу. Дашков прикусил ключицу, руками расстёгивая ремень. Князь стянул рубашку, запустил руки в жесткие волосы. Александр стянул черные брюки, пальцами ощущая множественные рубцы. Юсупов надавил на плечи, заставляя графа выпрямится. Голубые глаза заблестели волнением. Феликс быстро поцеловал сухие губы, оставил пару коротких поцелуев на груди и животе, стянул штаны вместе с бельём. Дашков чуть не задохнулся, когда князь накрыл губами возбуждённую плоть. Юсупов был на удивление аккуратен, вырывая из любовника сдержанные стоны. Когда Александр был близок к разрядке, то потянул за кудрявые волосы. Дашков поцеловал раскрасневшиеся губы и повалил князя на кровать. - Ты просто невероятен, - тяжело дыша, прошептал он. Поцеловав раненное плечо, граф выпрямился и достал из тумбочки флакончик смазки. - О, да ты подготовился, - Феликс усмехнулся. - С тобой никак иначе: всегда нужно быть готовым. Александр снял с князя бельё, смазал пальцы и приставил их ко входу. - Расслабься, я не сделаю тебе больно. - А если сделаешь? - Тогда можешь меня самолично кастрировать. Граф ввёл один палец, поцеловал бледную шею и начал аккуратно двигать пальцем. Через пару минут он добавил ещё один, Юсупов закусил губу. Дашков поцеловал тонкие губы, сплетая их языки. Когда князь был достаточно растянут, Александр одним цельным и аккуратным толчком вошёл внутрь, простонав в изгиб шеи, а Феликс задохнулся от новых ощущений. - Граф, прошу вас… - он был не в силах договорить. Дашков толкнулся, князь простонал, прогнувшись в спине и царапнув спину короткими ногтями. Голос Юсупова уже охрип, когда они подошли к развязке. Граф укусил плечо, кончая в податливое тело. Феликс хрипло простонал, забрызгивая их животы. Александр вышел из него и лег рядом. - Вы прекрасны, вы знали? – тяжело дыша, прошептал в покрасневшие ухо любовника. - Граф, вы меня в могилу сведёте… - Если я вас куда и сведу, то только под венец. На следующий день они явились во дворец на Мойке. Зинаида Николаевна с прищуром посмотрела на засос на шее сына, который иногда мелькал из-под кудрявых волос. - Зинаида Николаевна, - обратился к ней Дашков. - Что-то случилось? - Что произошло с Феликсом во время нападения Караморы? - Ох, - женщина помрачнела, теребя в руках носовой платок. – Когда я вошла в комнату, то этот гад насиловал Феликса, я выстрелила. Когда Феликс попросил открыть дверь, то одежда на нем была в относительном порядке. - Поэтому у него были обожжены запястья? – она кивнула. Александр направился в столовую, где Феликс в одиночестве ждал, когда они закончат разговор. Граф обнял князя. - Простите меня, мне не стоило оставлять вас в тот день… - Не печальтесь, граф, всё это в прошлом. Сейчас же вы меня не оставите? - Не оставлю, Феликс Феликсович, ни за что и никогда не оставлю.