Призрачный Ампалланг

SO TIRED – NUEKI & TOLCHONOV

—Босс? — М? Секретарь заглянула в кабинет и тихонько позвала мужчину: — У тебя выключен телефон. — М. Лю Хуами немного подождала, но реакции не последовало. Она озорно прищурилась и произнесла: — Я тебя больше не люблю. — М-м. — И ухожу от тебя. — Мгм. — Цзян Ваньинь! — А? Что? — очнулся генеральный директор и раздраженно огрызнулся. — Что ты хочешь? Зайди и не отсвечивай! Он махнул рукой и вновь уткнулся в ноутбук, подбивая итог в таблице. Картонная пачка сигарет на столе была забита окурками, пустые ланчбоксы из-под обеда грудились прямо на диване. Экран планшета, синхронизированный с ноутбуком, отображал динамику акций корпорации. В этом хаосе будто застыло какое-то навязчивое отчаяние. Девушка тяжело вздохнула и, мягко ступая своими пушистыми тапочками, в которые она переобулась после окончания рабочего дня, подошла к столу. Изящным движением тонких пальчиков Лю Хуами передвинула выключенный смартфон директора буквально на несколько цуней в сторону беспроводной зарядки: — Не за что. — Угу, — отозвался мужчина, не обращая на неё никакого внимания. — Звонил Цзинь Лин, — убирая его стол, сообщила Лю Хуами. Она отсоединила планшет и сложила его в кожаную папку для бумаг вместе с важными документами. — Ага, и его с Новым Годом. — Цзян Чэн, иди домой, а! Генеральный директор поднял на неё покрасневшие глаза и снял очки: — Что тебе нужно? — Твой племянник ждёт тебя дома. Он был у друзей, — слушая её, мужчина скептически выгнул бровь, но Лю Хуами проигнорировала это немое язвительное замечание и продолжила. — У него сел телефон. А когда он его включил, уже не смог дозвониться до тебя. Цзян Чэн громко втягивал в себя мерзкий остывший кофе, глядя ей прямо в глаза: — Просто интересно послушать, как далеко зайдёт твоё враньё. — Будто тебе никогда не было семнадцать! — девушка выхватила из его рук бумажный стаканчик и скривилась. — Было, — кивнул генеральный директор. — В тот год я уже работал в компании матушки с шести утра до полуночи, отвлекаясь на учёбу и свою команду по плаванию. — Поразительно, как у тебя вообще могли появиться друзья, — сказала она, выбрасывая мусор в урну и отряхивая руки. — Я их купил, — самодовольно заявил мужчина. — Твой характер не окупить даже золотым резервом Китая. Он посмотрел на часы и недовольно поджал губы: — Половина одиннадцатого, ты чего домой не идешь? — Готовлю совещание и твою поездку. — Что её там готовить? Купи билеты и забронируй номер. Не трать время на ерунду, я сам разберусь с остальным. — Ты уверен? Цзян Чэн, дело в том, что от аэропорта… — Ты меня совсем беспомощным считаешь? — возмутился Цзян Чэн, выхватывая бумажный стаканчик обратно. —Как скажете, босс, — Лю Хуами выставила ладони в миролюбивом жесте. — Сам, так сам. — Совещание в приоритете. А сейчас иди домой. Тебя отвезти? — Не нужно. Я вызову такси. — Скажи водителю, пусть подгонит машину к выходу. Я спущусь через десять минут. — Ты меня пугаешь, — секретарь уставилась на него своими изумрудными глазами. — Цзян Чэн, ты отпустил его домой. — … чёрт. Я совсем забыл. Телефон генерального директора любезно оповестил присутствующих о том, что он включился, и тут же градом посыпались пропущенные уведомления чатов и звонков. Цзян Чэн бросился проверять входящие. Не глядя на девушку, он протянул руку и скомандовал: — Ключи от Ауди. — Возьмёте в приёмной, господин директор, — Лу Хуами подвинула ближе ноутбук и ловко подбила итог таблицы. — Вы ведь не беспомощный, верно? — Я тебя уволю, и ты будешь слёзно умолять меня нанять тебя обратно, — не отрываясь от телефона, монотонно отозвался всемощный генеральный директор, отвечая на сообщение подрядчика. — О, я даже заплачу вам, если сможете довести меня до слёз. «Отправить» Цзян Чэн улыбнулся, протянув ей руку, и Лю Хуами, перехватив его запястье, дёрнула мужчину на себя, помогая господину встать из кресла, с которым он сросся от долгого сидения. — Вы загнётесь без меня в Чжэцзяне. Клянусь, едва вы сойдёте с трапа самолёта, как непременно будете звать меня. — Откуда в тебе такое самомнение, девица? Возмутительно! — Цзян Чэн потянулся, прихватив со стола собранную папку, и пошёл в приёмную за ключами. — Натаскаешь внука Лао Лу, как угодить капризному мне. — Проще уговорить солнце встать на западе, — вздохнула девушка и набрала быстрый номер службы безопасности, чтобы они поставили кабинет на сигнализацию. Эта острая на язык и память девушка была когда-то в него влюблена. Они познакомились на вечеринке по случаю 100-летия Коммунистической партии, которая состоялась дождливым летним днем. Лю Хуами тогда работала в аппарате главы секретариата Центрального Комитета Китая, отвечая за распорядок дня и связи с общественностью. Тяжелые капли барабанили по натянутому тенту в такт легкому блюзу, который исполняла зарубежная группа. В тонких бокалах шипели искры шампанского, гости перемещались группами между столами, обрастая визитками, связями и символическими красными конвертами. Лю Хуами стояла у высокого стола, искоса наблюдая за красивым статным мужчиной, которого встречала не раз на ежеквартальных съездах партии. Он нравился ей. Однако это чувство не было чем-то обычным. Цзян Ваньинь вызывал искренний восторг в её сердце. Вдохновлял. Не хотелось искать способов, чтобы сблизиться с ним или попасть в его окружение. И уж тем более не было мыслей о приглашении на свидание. Лю Хуами прекрасно осознавала, что их жизненные пути разные и нет смысла травить себе душу пустыми переживаниями. Цзян Ваньинь был не просто завидным холостяком с состоянием в несколько миллиардов долларов, статусом и положением. Он был невероятным человеком, который поднял свою корпорацию, буквально возродив её из пепла, и вывел «Пристань Лотоса» в топ десять градообразующих предприятий Китая. А ведь на тот момент ему едва исполнилось двадцать… Он рано потерял семью, взяв опеку над осиротевшим племянником. Его брата судили за киберпреступление. Политика судоходной отрасли не раз подвергалась критике со стороны правительства и практически каждый шаг, каждое решение требовали от молодого главы мужества и решимости. Но он не сдавался. И там, где другие замечали лишь преграды, Цзян Ваньинь видел возможности. Он всё просчитывал наперёд, не терпел жалости, не допускал ошибок. В сострадании видел лишь безграничную слабость и безволие. Ему пришлось быть жестоким и бессердечным. И Лю Хуами понимала, что это за человек, но не могла побороть восхищение им. Её отвлек скрипучий голос начальника. Не удосужившись даже отойти в сторону, секретарь партии прилюдно стал распинать подчинённую за какую-то совершенно незначительную мелочь, с удовольствием переходя на личности и унижая девушку. Лю Хуами оставалось лишь смиренно опустить голову, отчаянно сжимая ладони в кулаки. Когда уважаемый господин Чжао закончил свою гневную триаду, помощница подняла голову. И в этот момент старик повёл себя совсем неадекватно. Встретившись помутневшим взглядом с яркими изумрудными глазами, он, будто взбесившись, выплеснул содержимое своего бокала прямо ей в лицо. Гости замерли. Музыка оборвалась. Глава распорядительного комитета тут же подсуетилась и ловко переключила всеобщее внимание на вручение наград, развернувшееся на сцене. Холодные кусачие капли шампанского скатывались по гладким бледным щекам. Лю Хуами пыталась дышать полной грудью. Она отчаянно хватала воздух, пытаясь скрыться, как вдруг ей на плечи накинули пиджак. Тяжелая ткань, хранившая тепло владельца, мигом успокоила её, и она перестала дрожать. Девушку окутало дорогим приятным ароматом, и она повернула голову, встретившись взглядом с миндалевидными глазами, в глубине которых зарождалась буря. — Как мужчине, вам должно быть стыдно. Глубокий низкий голос был наполнен неприязнью и гневом. В тоне чувствовалась такая скрытая угроза, что у секретаря Чжао проплешина покрылась испариной. Он поджал свои мясистые губы и что-то визгливо пытался сказать в ответ, но Цзян Чэну было плевать. Он, слегка приобняв девушку за плечи, развернул её и сопроводил к выходу. — Спас…бо, — запинаясь, начала Лю Хуами, стоило ей оказаться на заднем сиденье служебной машины генерального директора судоходной корпорации. — Вам не стоило… Правда… — Чего мне не стоило делать, госпожа Лю? — Цзян Чэн завёл мотор, включил обогрев и, развернувшись, посмотрел прямо на неё. — …— девушка растерялась. — Перестаньте удивляться. Только имея за спиной такого помощника, как вы, этот гнилой старик ещё не рассыпался в труху и продолжает поддерживать иллюзию разума в голове. — У него огромный штат помощников. — Но не каждый рискнёт спровоцировать вопрос о его снятии с должности секретаря. — Он протянул ей упаковку салфеток и улыбнулся. — Публичное унижение могло бы сработать, но у него слишком прочные связи, милая. Было смело, но не оправданно. Лю Хуами вдруг почувствовала слабость в руках, с трудом удерживая коробку. — Вы… — она выдохнула и нашла в себе силы продолжить. — Вы хотите сдать меня в полицию? Цзян Чэн рассмеялся и прямо спросил: — Как насчёт того, чтобы расстаться с партийным билетом и уйти в деловой мир большого бизнеса? — Ч-что? — Мне нужны ваши таланты, госпожа Лю. Я умею ценить людей за их способности. Лю Хуами на мгновение опешила. Она перестала вытирать лицо и посмотрела на мужчину прямо перед собой. — И пока вы не совершили необдуманных поступков, работайте на меня. Вы удивитесь, как пригодятся вам ваши навыки там, где не нужно их прятать за красными флагами. Лю Хуами замешкалась. В этом жестоком мире, где конкуренция преобладала над человечностью, где кругом жаждали твоего провала и мечтали, пока ты оступишься, ей вдруг кто-то протянул руку. — Уничтожьте документ с подписями о свержении секретаря Чжао. Вам ни к чему эта грязь, за которую вас, скорее всего, посадят. На голову девушки будто вылили ушат ледяной воды. — Как… — голос подвёл, и она тяжело сглотнула. — Как вы узнали? — У вашей семьи было небольшое предприятие по выращиванию овощей в Чжэнчжоу, которое пострадало в результате жадности партии и политики секретаря. — … — Не стоит удивляться, — отмахнулся мужчина. — Мои ресурсы и возможности довольно широки. Я предлагаю вам сотрудничество. Сладкое шампанское, высыхая, противно тянуло кожу на шее. Лю Хуами рассеяно потерла её салфеткой. — В аппарате секретариата более семидесяти помощников и исполнителей. Я не являюсь основным или кем-то, у кого есть доступ к важным документам. Почему вы… — Почему я запомнил вас? — Цзян Чэн едва заметно улыбнулся. — Потому что вы всегда смотрите на меня. Щеки Лю Хуами вспыхнули от смущения: — Прошу меня извинить. — Извиняться глупо, госпожа Лю. Если вы согласитесь на мои условия, я предоставлю вам легальную возможность поквитаться за вашу семью. Считайте, что тут наши интересы схожи. Этот старик мне мешает. Ну, так что? В этот момент Лю Хуами поняла, что окончательно влюбилась в этого мужчину. И вместе с этим пришло осознание, как он бесконечно далёк. Его образ мыслей, методы и жизненная позиция были совершенно недоступны обычным смертным. — Сколько? — чуть хриплым голосом, дрогнувшим от напряжения и разочарования, смешанного с надеждой, спросила девушка. — Это вы назовите мне цену. В конце концов, я ведь покупаю вас. — Двадцать пять тысяч юаней. — Вы весьма скромны, — усмехнулся Цзян Чэн и закурил. — Я подниму вашу ставку в два раза, плюс проценты от сделок, идёт? — Господин Цзян, вы ведь понимаете, что нравитесь мне? — Лю Хуами осмелилась прояснить всё на берегу. — Это ещё одна причина, почему я выбрал вас, — он посмотрел ей в глаза. — Вы сделаете всё, чтобы меня не разочаровать. Под этим прямым взглядом светлых, имевших редкий оттенок грозового неба глаз, она не смогла скрыть своих намерений. Утерев руку о подол испорченного платья, девушка произнесла: — Я свергну эту нежить и стану вашей атташе. Цзян Чэн с удовольствием пожал её изящную тонкую ладошку, до конца не осознавая, что на самом деле значил для Лю Хуами этот жест. Но, протянув ей руку помощи в тот момент, когда она отчаянно в этом нуждалась, госпожа атташе отдала ему свою верность и преданность, которыми генеральный директор «Пристани Лотоса» дорожил и которые берёг. Они вместе покинули кабинет. Свет в панорамном окне на двадцать третьем этаже делового центра, откуда открывался умопомрачительный вид на деловую часть Пекина, погас. Вдалеке яркими ослепительными огнями горел Чаоян. Торговые проспекты транслировали рекламу, мерцали массивные светодиодные экраны, а улицы заполняли суетливые люди и автомобили. Иллюминация ночного города проходила сквозь окна корпорации, и тусклый свет освещал пустынный коридор. Днём он шумел и наполнялся звуками, за каждой дверью гудела активная работа, но сейчас было тихо. Лишь тихие щелчки клавиатуры разбивали безмолвие этажа. Дверь в кабинет финансового директора «Пристани Лотоса» оказалась приоткрыта. Настольная лампа освещала небольшое пространство на рабочем столе, где были аккуратно разложены документы. Её рассеянный свет мягко выхватил из темноты точёное лицо мужчины. Брови были нахмурены, черты лица заострились. Он внимательно изучал изображение на экране ноутбука, уперев локоть в стол. Шу Язэй зажимал между пальцами электронную сигарету на манер обычной табачной и рассеянно тёр лоб. Финансист вглядывался в старые сканы новостных сводок «Синьхуа» пятнадцатилетней давности, которые были выложены уездным филиалом полиции. Пожелтевшие страницы небрежно оцифрованы, кое-где текст нечитабелен. На первый взгляд в них нет ничего важного – всего лишь статистические данные, смешанные с новостями. Они даже не были использованы в оперативной работе. Но мужчина всё продолжал вглядываться в стройный ряд иероглифов, за которыми крылась истина.

«Трагедия на круизном лайнере «Яньли…семья… никто не выжил… Остался трехмесячный ребёнок…»

«Сеть судоремонтных заводов «Наньян» признана банкротом и выставлен на аукцион…»

«…угольная промышленность преуспела. Ежеквартальная добыча была увеличена на 150%. Слава ударникам труда!»

«Мужская сборная по синхронному плаванию завоевала второе золото на олимпиаде…»

Шу Язэй затянулся и выдохнул пар, что в точности повторял запах того сорта табака, который он курил всю жизнь.

«Второе по величине месторождение нефти в Китае, в провинции Шаньдун вновь сменило владельца. «Башня Кои» продала контрольный пакет акций холдингу «Юдоль» незадолго до…»

«…налог на заграничный алкоголь…»

«… в честь празднования сбора урожая в уезде Чэнду провинции…»

Мужчина выключил сигарету и откинулся на спину. Он сцепил руки в замок и сложил перед собой. — «Яньли». «Наньян». «Башня Кои», — тихо проговорил он, а затем придвинулся ближе и открыл скрытую папку, хранящуюся на удалённом сервере. Копия отчета местного отделения криминальной полиции тут же выгрузилась в оперативную память ноутбука.

«22 апреля 2017 года глава сталелитейной корпорации «Железная Пагода» был найден мёртвым в собственном доме. На теле обнаружены признаки интоксикации, свидетельствующие о нестабильном психическом состоянии. Тело обнаружил управляющий поместьем семьи Лу в ночь с 21 на 22 апреля….»

«Контрольный пакет акций предприятия остается за Лу Ханьвэем, старшим сыном покойного господина Лу…»

— …«Железная Пагода». *** Чёрный Kawasaki H2R остановился на заправке у съезда на Четвёртую кольцевую. Эта скоростная артерия соединяла между собой деловой мир северной столицы с торговыми районами, удалёнными от центра. Отсюда начиналась магистраль Тунчжоу – Шуньи, по которой ему теперь предстояло возвращаться домой. Домой… Как давно он не чувствовал этого слова. За стандартным и обыденным «я иду домой» скрывались лишь пустота и одиночество, заполненные холодом бетонной коробки гаража на окраине Дасина. Байкер поднял забрало шлема и взглянул на разбитый экран смарфона, который оповестил его о входящем сообщении.

«Исчезни. Быстро! Вложение: «rip.exe»

— Да твою ж мать, — выругался молодой человек и, перебирая ногами по земле, откатил мотоцикл в сторону, чтобы не мешать очереди. Он разлёгся на руле и запустил «жука» которого прислал ему Фань Юшо. Информационный след, оставленный где-то за пределами скучной жизни рядового финансового аналитика, растворялся в цифровых кодах.

«загрузка 74% из 100%»

Лу Чэнмэй бросил взгляд на приборную панель: было около половины двенадцатого ночи. Он устало прикрыл глаза и посмотрел на огни многочисленных машин, стоявших на эстакаде, превращая её винтовые повороты в мерцающий конус. — Чжэцзян… Чжэцзян… — рассуждал вслух молодой человек, барабаня пальцами по коробке передач. — Ты что-то там ищешь, верно? На кой чёрт тебе верфь? Телефон завибрировал, прерывая его размышления. Парень бегло открыл WeChat, отправил другу смайлик и, так же, перекатываясь, вернулся в очередь. «Верфь… Но будь там судоходное предприятие, разве не было бы оно в ведении корпорации Цзян? Верфь… речной порт… течение… » Его мысли прервал резкий гудок грузовика, который втиснулся между машинами, нарушая правила дорожного движения. На тенте, натянутом на каркас, были выцветшие иероглифы «Красота». Лу Чэнмэй усмехнулся. Машина была грязной, местами ржавой, и эта надпись выглядела скорее как ирония, нежели реклама. Он отвернулся и вставил заправочный пистолет в бак, посмеиваясь. «Красивый» Лу Чэнмэй вдруг нахмурился и замер, глядя в след грузовику. «Плыть… Дуйчжу-дрифтин!» И тут, словно молнией, пронзило осознание: — Чёрт тебя дери, это не предприятие! Это маршрут! Он резко выдернул пистолет, закрутил крышку бака и, круто развернувшись, сорвался с места, вклиниваясь в поток машин. *** Серебристая Audi RS Q8 бесшумно стояла в пробке. Генеральный директор «Пристани Лотоса» трижды проклял Пекин, семь раз проектировщиков кольцевой, помянул добрым словом партию с её сессиями, а в конце и себя не обделил. Он сломя голову понёсся в Шуньи, стоило Лю Хуами сказать заветное «Цзинь Лин дома». Он бы прекрасно выспался и на кушетке в своей комнате отдыха, выиграв при этом колоссальную кучу времени. Ах, мечты-мечты. Он бы успел подготовиться к брифингу с юристами, перенести вечернюю встречу акционеров на утро… Но вместо этого сейчас он торчал в машине, бесполезно теряя драгоценные часы на ритуальные подношения богу дорожного управления Китая, которое расположило в самом центре города узкий участок дороги, куда точно в горлышко бутылки, стискивалось семь полос. Машины то останавливались, то снова трогались с места, гудя и жалуясь. Цзян Чэн помассировал виски, вздыхая. Он усилено соображал, где бы можно было развернуться, чтобы вновь выехать к развязке, поскольку объездная не предусматривала прямых съездов на скоростные автомагистрали. Его отвлёк звонок. Мужчина разблокировал экран и сквозь стиснутые зубы прорычал: — Цзинь Лин. — Дядя, я всё объясню! — О, правда? — Цзян Чэн включил подворотник и посмотрел в зеркало заднего вида. — Ну, давай, детёныш, давай. Начинай. Дядя тебя с удовольствием послушает. Ауди плавно перестроилась в крайнюю правую полосу. В трубке послышались недовольное пыхтение, цоканье и другие звуки, сопровождаемые закатывание глаз. — Ну вот чего ты начинаешь! У меня действительно сел телефон! Да когда я тебе врал?! — Только что. — Гайсы! Да с тобой невозможно разговаривать! — Так ты и не пробовал. — Знаешь… — Цзинь Лин выдохнул, чтобы взять себя в руки. — Я очень сильно жалею, что дом моих родителей так далеко. Терпеть тебя просто нереально! Цзян Чэн замолчал. Горечь затопила его сердце, и он крепче сжал руль: — Если тебя что-то не устраивает, я никого не держу. Собирай вещи, покупай билет на поезд и пиздуй в Юньмэн. — Почему в Юньмэн? — растерял свой боевой пыл юноша. — Дом отца ведь… — Дом твоего отца давно отобрало государство. На тот момент я не мог ничего сделать. Так что можешь пожить в родовом поместье своей матушки. — Не поеду я никуда! — Где ты был? — строго спросил его Цзян Чэн, поглядывая на телефон, где оставались последние два процента зарядки. — Да, у Ланей я был! — А сразу нельзя было сказать? Позвонить с телефона Сычжуя, например! Что за безответственность? Ты зачем уволил телохранителя? Как ты вообще его смог уволить, если он мне подчиняется?! — А я причём, это ты придурка со слабыми нервами нанял? И знаешь, если однажды найдётся человек, способный выдержать тебя дольше суток, я сделаю для него всё, лишь бы он не… Голос юноши резко оборвался. Цзян Чэн посмотрел на потухший экран и бросил разряженный телефон на пассажирское сиденье. — Твою мать… — не было сил даже выругаться. С того момента, как Лю Хуами поставила на зарядку телефон, он успел лишь включиться. Искать в бардачке внешний аккумулятор не было возможности, так как глава корпорации уже съехал на Четвёртую кольцевую, которая соединяла Чаоян с Шуньи. Этот район городского подчинения, расположенный к северо-востоку от урбанизированной части столицы, включал в себя богатые пригороды. Большие дома, зелёные зоны, поля для гольфа, удаленность от суеты центра Пекина, что ещё нужно для знати и сильнейших мира сего? Шуньи больше напоминал пригород Калифорнии, чем типичную китайскую деревню, из которой некогда резко вырос, превратившись в «район центральных вилл». Цзян Чэн купил квартиру прямо напротивМеждународной школы Пекина, когда Цзинь Лин только перешёл в средние классы. И за эти годы он так привык к этому месту, что даже не думал обзаводиться особняком, как его деловые партнеры. Удерживая руль одной рукой, мужчина расслабленно вёл автомобиль, огибая колыбель успешной жизни, именуемую Чаояном, по кольцевой. Огни ночного города, проникая сквозь тонированное стекло, отражались на его лице. Цзян Чэн был довольно красивым человеком, но непростой характер наложил неизгладимый отпечаток на его внешность. Некогда мягкие черты заострились, стали резкими. Открытый взор миндалевидных глаз со временем стал отдавать угрозой. Будто испепеляя, в нём читалось смутное намерение атаковать противника. Весь облик Цзян Ваньиня источал самоуверенность и надменность. Неоновые баннеры проносились мимо, подобно искрам опадающего фейерверка. Они сливались в какой-то немыслимый калейдоскоп, но вместо умиротворения сеяли в душе смутно осязаемое ощущение тревоги. Цзян Чэн думал о предстоящем совещании, о племяннике, о слиянии и об этой чёртовой заброшенной верфи. Он точно где-то уже слышал о ней. Или видел упоминание в бумагах, но, хоть убейте, не мог вспомнить. Точно едва осязаемый силуэт в тумане, несформировавшаяся мысль терзала, не давая покоя, и ускользала, стоило коснуться её. Врум-врум! Послышалось мягкое рычание мотора спортивного байка, который обогнал Ауди и перестроился впереди, мигнув задними фарами торможения. Цзян Чэн фыркнул. — Вот же выпендрёжник! Да кому нужны твои дешёвые понты? — громко возмущался мужчина, сидя в кабине роскошного городского кроссовера. Сзади раздавались нетерпеливые гудки, отменная ругань водителей, когда кто-то пытался влезть вне очереди. Генеральный директор нащупал у подлокотника пачку сигарет и зубами вытащил одну, тут же прикурив. — Понакупят себе херни японской и бесят, — невнятно бубнил Цзян Чэн, решив выплеснуть злость на человека впереди. — Сразу видно, сидит на шее у родителей. Сосальщик! Никакого уважения к старшим! Твоё счастье, что тут затор, и этот лао-цзы не может тебе преподать урок воспитания! Цзян Чэн спустил окно и, опершись об него локтём, вальяжно наблюдал за байкером сквозь сизую пелену дыма: — Блять, нагнуть бы тебя вместе с твоим велосипедом, да жалко пробка. Ветер легонько трепал волосы мужчины, откуда-то издалека доносилась музыка ночных клубов Чаояна, гудели шины на нижнем уровне кольцевой, и мужчина умиротворено прикрыл глаза. Машины тронулись, движение возобновилось. Байкер огляделся, включил подворотник и скрылся впереди, теряясь в потоке автомобилей. И совершенно неожиданно Цзян Чэн почувствовал себя очень одиноко. Он скорбно выдохнул, выбросил бычок и закрыл окно. «Интересно, — отстранённо вдруг подумал генеральный директор, неосознанно коснувшись лица.— А тот пацан... Это не больно? Наверняка психопат. Кто в здравом уме будет дырявить свой собственный член. С другой стороны, должно быть, теперь он весьма чувствительный?» Затем резко одернул себя, усмехнувшись: — Проведу совещание, вернусь с командировки и возьму выходной! К чёрту всё! Директору Цзян редко выпадала возможность побыть наедине со своими мыслями, поэтому не удивительно, что сейчас они, точно сорвавшиеся с цепи псы, метались в голове, порождённые неясными образами черно-белых снимков. Он протянул руку к телефону, чтобы написать знакомой владелицеKVT-бара в Тунчжоу, но вспомнил, что батарея разрядилась, и выругался. Чёртова картинка! Только попадись ему этот доггер, он уволит его по статье и… И не успела гневная мысль обрести форму, как сбоку раздался резкий звук торможения, скрип шин об асфальт, хаотичные гудки сигнала. Цзян Чэн повернул голову и обомлел: на него боком летел грузовик. Раздался мерзкий скрежет гнущегося металла, машину толкнуло вправо, прижимая к ограждению, и раскрывшая подушка безопасности резко ударила мужчину в висок.