Цена спасения

- Дазай сан, куда вы так спешите?! - Чем быстрее мы разберемся с этими недоделанными подражателями, тем быстрее сможем отдохнуть! - Но вы и так целый день отдыхали... Дазай сделал вид, что не услышал. Он бежал впереди Кёки с Ацуши, желая поскорее добраться до места назначения. В какой-то момент он скрылся за углом поворота. Повернув вслед за ним секунд через двадцать, Ацуши и Кека с удивлением обнаружили, что, буквально меньше минуты назад радостно скачущий Дазай, опёрся о стену рукой, прижавшись головой к ее поверхности. - Дазай сан, что с вами?! Дазай тяжело дышал, словно два раза пробежал марафон, а по его лицу стекал пот. Он в предупреждающем жесте вскинул руку, мол, не лезьте, и зажмурил глаза. Где-то через минуту его дыхание восстановилось, он выпрямился, стёр не существующие пылинки со своего пальто и взъерошил взмокшие волосы. - Извиняюсь, что напугал. Видимо, надо было дать Йосано сан осмотреть мою голову, когда я брякнулся ей об угол - Дазай, по своему обыкновению, улыбнулся, и снова развернулся в сторону их цели. - Ну что вы там копошитесь, идём быстрее! Ацуши и Кека настороженно переглянулись. Они сразу поняли, что происходит. "Запомните одну вещь. Федор - превосходный актер, но ему никогда не сыграть меня. Вы поймёте, если он появится." Не было нужды вспоминать эти слова сейчас, достаточно было заглянуть в этот момент Дазаю в глаза. Пустые, бездушные глаза, не выражающие ни одной человеческой эмоции. Да, взгляд Дазая тоже никогда особо жизнью не лучился, но там был хотя бы... огонёк какой-то, что ли? Огонёк, смотря на который, ты видишь перед собой человека. Взгляд Дазая сейчас, несмотря на улыбку, был взглядом мертвеца. Молодые детективы молча положили руки каждый на свое оружие, показывая, что готовы к бою, и невербально переговорились, обсудив план действий - они так часто работали вдвоём, что понимали друг друга без слов. Отрывистым кивком выразив свою решимость, они побежали за, в настоящий момент уже не Дазаем. План был нехитрый. Догоняют беглеца. Ацуши нападает спереди, Кека подбирается сзади, ударом по голове лишают сознания, и докладывают обо всем агенству. Они бы сделали это сейчас, да только телефонов при себе не обнаружили. Чертов карманник, умудрился вытащить, пока говорил с ними. Ничего страшного, они все равно справятся. Они готовы. Они не были готовы. Они совершенно точно не были готовы к тому, что произошло дальше. Покружив по району, и в итоге направившись в противоположную от парковки сторону, они прибежали на заброшенный склад. Только открыв дверь и не успев сделать даже двух шагов, оба, как по команде, рухнули на земь, не успев ничего осознать. Тело внезапно стало таким тяжёлым, словно начиненное железом, а сознание помутнилось. Такое ощущение, словно... - Это крысиный яд. Я бы посоветовал вам не двигаться. ... Их отравили. Какой милый, мать вашу, совет. Словно они могли пошевелить хоть одной частью тела сейчас. Ацуши попытался что то сказать, но язык онемел, и не поддавался ускользающей воле. Последнее, что он успел увидеть - силуэт не-наставника, склонившийся над ним со зловещей улыбкой на губах. Проснувшись вновь, Ацуши понял, что не может пошевелиться. На этот раз из-за пут, обвивавших туловище, руки и ноги. Его тело все ещё казалось тяжелым, но не настолько, чтобы язык отнимался или не суметь применить способность. Да, точно, при помощи лунного зверя он выберется в два счета... - Применишь способность - и я сверну ей шею. Он читает его мысли? Голос, слишком бесчувственный, чтобы принадлежать человеку, которого он знает, прозвучал как гром среди ясного неба. Такой же грозный и низкий, напоминающий отзвуки грозы. Ацуши похолодел. Когда он посмотрел в сторону источника этого голоса, ему захотелось завыть от отчаяния от представшей взору картины. Кека сидит на полу на коленях, с заведенными за спину руками, и смотрит виноватым взглядом в пол. Ее тело привязано к опорному столбу толстой веревкой. Сбоку, с правой стороны от нее сидит Дазай, - Федор, мать его, это Федор, а не Дазай, - левую руку сжав на чужой шее, показывая, что может убить девочку в момент. Она была ослаблена действием яда, и не могла сопротивляться оковам. Под действием обнуляющей способности она также не могла применить свою. От этого вида Ацуши покоробило. Даже зная, что видит перед собой Федора, Ацуши не мог избавиться от чувства отвращения. Потому что глаза все равно видят наставника, с жестокой гримасой вместо приветливой улыбки, и пустыми, как чернота бесконечного неба, глазами. - Дазай кун столько жаловался на свою способность... Жаль, что он никогда не поймет ее прелести. - Что ты... - Ацуши сглотнул, в горле у него пересохло, - Что вам нужно от нас? - Дазай также очень расхваливал своих коллег и подчинённых, но вот особых умственных способностей я за вами не заметил. Неужели правда не понимаешь? Да, они действительно идиоты. Попались на такую глупую уловку, и сами привели себя в ловушку. Тем не менее, кое-что от них не зависило. Они бы с большей вероятностью смогли справиться, не отрави их ядом. И вопрос, когда Федор успел это сделать, очень волновал. - Когда вы успели отправить нас? Мы бы заметили нападение... Федор снисходительно улыбнулся, словно собирался разъяснить маленькому ребенку очевиднейшую вещь на свете. - Просто Дазай кун слишком самонадеянно полагал, что может контролировать мое появление. Конечно, допусти я хоть малейшую заминку, меня бы раскрыли, но не нужно много времени, чтобы появиться в момент, когда все отвернулись, и подлить заранее приготовленный яд. - Н-но... Но как же вы его достали... - Я же говорю. Не было ничего сложного в том, чтобы пробуждаться в течение минуты, и оставаться незамеченным. И сколько раз он просыпался за это время? - Не стоит тратить время на бессмысленные разговоры. Не притворяйся дурачком, ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Ацуши упрямо молчал. Он, безусловно, все понимал, но знал, какими будут последствия, если проговорится сейчас. Нет уж, не дождется. Федор медленно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы - в отличие от Дазая, он очень плохо скрывал раздражение. - Раз уж ты твердо намерен молчать... Федор, лёгким движением руки, до этого находившейся на шее, протянул правое запястье своей пленницы из за спины вперёд, крепко сжав. Приблизил другую руку к чужим, хрупким на вид, но крепким на деле, пальцам. - Думаю, это сможет разговорить тебя. Этот звук, хруст ломающейся кости, Ацуши не забудет никогда. Как и распахнутые от ужаса синие глаза, с застывшим выражении боли в них. Губы крепко сжаты, и пытаются сдержать рвущийся наружу вопль. Ацуши как ошпаренный задергал руками, пытаясь освободиться. - Какого хрена?! Отпусти, отпусти ее! Отпусти ее сейчас же! - Я предупреждаю последний раз: дёрнешься снова, и она умрет. Ацуши остановился и в отчаянии сжал зубы, понимая, что в тупике. - А теперь подумай ещё раз. Что я хочу от тебя? - Федор снова приблизил свою руку к покалеченной ладони, предупреждая. - Вы... Вам нужна книга. - Ну вот, можешь ведь, когда хочешь. Я бы не стал обращаться с этим к тебе, но вот загвоздка. Дазай перекроил весь свой план и напал на меня, наперекор всему здравому смыслу. Единственная возможная причина этому - он узнал об истинной сущности моей способности. Раз он узнал о ней, соответственно, мой план по активации трёхсторонней сингулярности сработал однажды. Единственная возможность для Дазая изменить реальность в свою пользу - книга. Я хочу знать, где вы нашли ее. - Я понятия не имею, о чем вы говорите, - голос Ацуши звучал злобно, напоминая рычание дикого зверя, но в нем была слышна дрожь, - Я не знаю, как Дазай сан узнал о вашей способности, его ум слишком сложный, чтобы я мог понять его. И вообще, с чего вы взяли, что я могу знать об этом?! Взгляд Федора выглядел разочарованным. Он не стал ничего говорить. Просто... - Черт... В этом тихом шёпоте было слишком много боли. Кека отвернула голову, чтобы скрыть слезы. На этот раз Достоевский сломал сразу два пальца. - Да не знаю я, не знаю ничего! Откуда мне вообще знать что-то о заветной книге?! Если Дазай сан и использовал ее, он мне об этом не рассказал! - Ты просто ужасный лжец, - голос звучал сухо и угрожающе. Достоевский терял терпение. Он со всей дури сжал покалеченные пальцы, и впился пристальным взглядом в Ацуши. Кека зашипела и зажмурила глаза от пронзительной боли, но продолжала героически молчать. В какой-то момент раздался хруст ещё более ужасающий, точно пальцы, и так поломанные, дробились на тысячи осколков. Федор явно упивался ситуацией, и буквально стал выкручивать многострадальные конечности во все стороны. - А-а! На этот раз сдержать вскрик не получилось. У Ацуши от этого звука сжслось сердце. - Ты считаешь, мне нужно объяснять такому, как ты, как я пришел к тому или иному выводу? События тех дней разворачиваются перед моим взором, как на ладони, и я не нуждаюсь в твоем подтверждении. Все, что от тебя требуется - сказать, где вы нашли заветную книгу, - Федор ослабил хватку, давая время на раздумье. Недолгое, у него каждая секунда на счету. Ацуши понял, что, продолжив убеждать решительно настроенного "небожителя", доставит своей подруге лишь больше страданий. В конце концов, Федор действительно слишком умен, и ни при каких аргументах не поверит в то, что Ацуши к находке не причастен. Тем более, аргументов у Ацуши не было. - Хорошо, вы правы. Мы действительно воспользовались книгой. Но я клянусь, Дазай сан не рассказал мне, где нашел ее, в мерах безопасности он искал ее сам! Очередной тяжёлый вздох. - Тебе явно не жаль свою подружку. Очередной хруст. Ацуши с ненавистью смотрел на Достоевского, сломавшего уже четвертый палец, и не знал, что делать. Да, Достоевский ему не поверит. Но, возможно, Ацуши сможет потянуть время до тех пор, пока Дазай не вернётся? - Послушайте... Эта книга... - Не смей, Ацуши! - Кека, кажется, подумала, что Ацуши сдался, - Я понятия не имею, о чем он говорит, но если ты правда знаешь, где книга, не смей говорить ем...А-А! - Как трогательно, готова терпеть боль дальше, чтобы защитить эсперов? Сейчас расплачусь. Федор переломал все пальцы на одной ладони в течение каких то минут. От мысли о том, что на этом он не остановится, по спине пробежал холодок. Ацуши почти физически ощущал ее боль. Она была ему слишком знакома. - Что ж, позволь я облегчу тебе задачу. Проведя длительные исследования, я пришел к выводу, что есть лишь три места, в которых может находиться книга. Я буду называть тебе каждое, и по твоей реакции пойму, когда ты соврешь. Это плохо. Очень, очень плохо. Ацуши не умеет скрывать эмоции. - И так, есть три возможных места. Слушай внимательно. Первое - лес на окраине города. Второе - заброшенный завод в районе Канагавы. Третье... Достоевский замолчал. Он пристально вглядывался в лицо Ацуши с непроницаемым видом. - Третье - мемориальный зал открытия порта Йокогамы... Впрочем, не было смысла говорить это, я и так все понял по выражению твоего лица. Черт, видимо, попытка Ацуши нацепить покерфейс провалилась. Резко, Федор со всей силы ударил Кёку ребром ладони по шее, лишив ее сознания. Он встал, и размеренными шагами направился прямиком к Ацуши. - Я-я не понимаю... Если ты с самого начала знал, что сможешь вывести меня на чистую воду одним вопросом, зачем было устраивать этот спектакль?! Зачем было так мучать ее?! - Ох, как верно подмечено. Не было никакой разумной причины заходить так далеко. Кроме одной. Дазай кун доставил мне столько хлопот и проблем, постоянно вставлял палки в колеса. Чуть не убил напоследок. Мне захотелось передать ему привет, в виде приятных воспоминаний, - Федор злорадно ухмыльнулся. То есть... Кека страдала, потому что этому сумасшедшему приспичило насолить Дазаю?! У Ацуши от злости и возмущения налились кровью глаза, из его горла вырывалось гневное рычание. Он чувствовал, что готов разорвать человека перед ним на части. Точно. Федор отошёл достаточно далеко от Кёки, так что Ацуши успеет призвать лунного зверя, не поставив ее под угрозу. - Зверь лунного си!.. - Не стоит. Спи спокойно. Уже скоро эсперы познают вкус настоящей свободы. Он не успел. У Ацуши от этого осознания, от боли за подругу и страха за их будущее, по щекам потекли злые слезы. Это были слезы отчаяния, потому что, даже понимая, что их ждёт, он не имеет возможности что-либо изменить. Сознание уплывает. Федор вырубил его, но, что удивительно, убивать не стал. Как и Кеку. Он привязал к столбу и Ацуши, отняв у него пистолет, а у Кеки ее кинжал. Их телефоны и телефон Дазая он разломал на мелкие осколки ещё в самом начале своего шоу, чтобы их не смогли отследить. Злобный гений вышел из здания, закрыв за собой двери, и отправился в направлении района Канагавы, а дальше...

* * *

А что было дальше? Это Дазай помнил смутно. Он, то есть Федор, добрался до Канагавы через самые безлюдные переулки, слившись с тьмой этих мест. Направился прямиком в заброшенный автомобильный завод, закрывшийся девять лет назад. В газетах тогда писали, что произошла сильная авария, но на деле, отдел по делам одаренных зафиксировал слишком мощный выброс сверхъестественной энергии. Они обшарили здание до вскрытия половиц и отшелушивания краски от стен, но источник так и не нашли. Поэтому, в целях безопасности было принято решение завод закрыть, и вести периодическое наблюдение. Федор заходит внутрь. Он явно знает, куда именно идти, потому что шаги у него уверенные, направляющиеся прямиком к своей цели. До завода он добрался минут за десять, по его расчетам, никто не должен помешать ему. Что ж, не зря Дазай называл вооруженное детективное агентство лучшей организацией в своем роде. Они, как и сам Дазай, немного превзошли его ожидания. Видимо, их главная козырная карта, детектив Рампо Эдогава, быстро все разгадал. С этого момента воспоминания Дазая вновь приобретают ясность. - Я бы советовал остановиться. Здание оцеплено, ты не сможешь убежать. Подними руки за голову. Достоевский, стоя к нарушителю его спокойствия спиной, останавливается, но рук не поднимает. - Куникида кун... Тебе стоит уйти. Я... Я не знаю, в какой момент он появится вновь, пожалуйста, уходи отсюда как можно быстрее. Куникида колеблется. Он делает шаг вперёд, но пистолета не убирает. Оружие нацелено в ноги, чтобы обездвижить, но не убить. - Хочешь сказать, сейчас ты Дазай? Попробуй доказать это. Их разделяют жалкие четыре метра. Куникида больше не двигается. Дазай оборачивается, и смотрит на него печальным взглядом. Таким же печальным, как и улыбка, появившаяся на его губах. - Что ж, ты прав. Я могу доказать это. Дазай со свойственной ему прытью выхватывает пистолет, отнятый ранее у Ацуши, но, вопреки всем ожиданиям, не направляет его вперёд, а упирает себе в шею. Куникида не успевает ничего осознать, он действует по инерции. Со скоростью пантеры он срывается с места, и отводит пистолет в сторону. Посмотрев в этот момент Дазаю в глаза, в которых читалось неприкрытое торжество, он понял свою ошибку. Его идеалы его доконают, честное слово. Он медленно смотрит вниз, чтобы увидеть воткнутый в его живот кинжал. По телу медленно растекается боль. Куникида также упускает момент, когда лезвие оказывается вытащено, вызывая обильное кровотечение. Удар пришелся в печень, если ничего не сделать, он умрет в течение десяти минут. Достоевский, с целью отправить в окончательный нокаут, пережал противнику сонную артерию, как только тот упал на колени, и последнее, что услышал Куникида, было: - Люди такие предсказуемые... А дальше темнота. Не только у Куникиды. После этого момента воспоминания Дазая прерываются. Так значит, он проснулся в момент, когда Куникида упал без сознания? Дазай помнит, что его разбудил чей-то полный боли крик. Сейчас Дазай понимает, что возглас этот исходил не от Куникиды, не из собственного горла, а из самой глубины его израненной души. Этот крик звучал громким плачем в его голове, так и не вырвавшись наружу. Тем, что заставило его проснуться было также очень странное, мерзкое чувство. Ощущение того, что все это слишком, слишком, слишком, слишком, слишком... Слишком похоже. Куникида и так непозволительно часто напоминал ему Одасаку. С идеалами в голове, и бесконечной добротой в сердце. Иногда, Дазай искренне ненавидел его за это. Потому что, сколько бы не убеждал себя в том, что Оду Сакуноске не затмить никому, все чаще замечал схожие черты. Не мог не ненавидеть, представляя, что однажды ему придется пережить эту боль снова. Так было и будет всегда. Он теряет то, что успело стать ему важно, и не сомневался, что с Куникидой будет иначе. И вот, это произошло. Снова. Дазай сидел перед распротертым на полу напарником, и думал о том, что даже их смерть выглядит похожей. Только вот, Ода погиб не от его рук. А Куникида все ещё жив Эти размышления заняли всего секунд пять, но каждое мгновение было на счету. Надо что-то делать. Прижав руку к ране на животе, Дазай дрожащими руками пытается нашарить в кармане чужой рубашки телефон. Позвонить было бы куда проще, но Дазай сомневался, что сможет выдавить хоть одно внятное слово. Пальцы с трудом попадали на нужные клавиши, но в итоге он смог разослать всем членам агентства одно сообщение: Йосанр на авт зввод срочнрКуникида, конечно же, блефовал, говоря, что здание оцеплено. Ждать помощи придется долго. Если прикинуть, дорога от агенства до этого чертового завода занимает пятнадцать минут, при хорошем раскладе. Если возникнут проблемы, уйти может от двадцати до тридцати пяти. Черт, черт, черт... Неожиданно в голову пришла мысль. Раз уж Куникида оказался здесь, в такой неподходящий момент, значит, Рампо сан смог понять, что происходит и выяснить все детали. Это также значит, что он догадался о том, что произошло с Кекой и Ацуши, соответственно, кто-то из членов агентства отправился к ним. Рампо должен был понять, что без увечий не обошлось, следовательно, Йосано также находится с ними, на складе. Дорога от склада в Ходогая до автомобильного завода в Канагаве заняла у Дазая, шедшего довольно размеренным шагом, десять минут. Если Йосано поторопится, может успеть за семь. Шанс ещё есть. Но пока нужно задержать кровотечение. Руки с этой обязанностью справлялись плохо, кровь все равно стекала сквозь щели между пальцами. Надо приложить что-то другое, не дающее вытекать крови за пределы раны. Дазай уже собрался рвать рубашку, - которая определенно была не лучшим вариантом - и понял, какой же он идиот. Он с сумасшедшей скоростью начал разматывать бинты на руках, и, скомкав их в небольшой неряшливый клубок, со всей силы прижал к ране. Сначала вся кровь впитается, а когда бинты промокнут от нее насквозь, она замедлит свой ход, потому что вытекать будет некуда. Да, все в порядке, все будет в порядке, Йосано успеет, Куникида останется жив... Эти мысли нескончаемой каруселью прокручивались в голове Дазая, до тех пор, пока он не услышал отдаленный скрип. Он в отчаянии вскинул голову, надеясь, что не ослышался. Послышались торопливые шаги...

* * *

- Куникида сан! Дверь распахнулась, и в нее влетела запыхавшаяся Йосано. - Не отдавай, любимый, жизнь свою! Она подбежала и прикоснулась к умирающему человеку. Свечение сиреневого цвета озарило темное помещение. Куникида несколько секунд лежал неподвижно, прежде чем сесть и начать оглядываться по сторонам. - Где Дазай? Или Достоевский, черт их разберёт... - Никого не было здесь, когда я зашла. - Значит, Дазай не вернулся, нужно проверить помещение, Федор все ещё здесь, ему нужна книга... - Стой, Куникида сан, придержи коней. Думаю, ты ошибаешься. Для начала посмотри на эти бинты, и догадайся, кто тебе их оставил. Думаешь, сначала Федор решил убить тебя, а потом заботливо останавливал кровотечение? Куникида удивлённо приподнял брови. И правда, неувязочка выходит. - А во-вторых, всем пришло сообщение о том, что я срочно должна прийти сюда, хотя, никаких объяснений не оставили. Видимо, Дазай очнулся сразу, как только пырнул тебя. Или это очередной хитроумный план Достоевского, я уже ничему не удивлюсь. Она недовольно пробубнила себе под нос: "чёртовы гении-психопаты, попробуй догадайся, о чем они думают", и посмотрела в противоположную от входа сторону. - Если Дазай проснулся, то какого черта он сбежал? Снова задумал что-то, не посвятив никого в подробности? А если это был Достоевский, то что задумал он и где находится сейчас? Нет, нам все же нужно осмотреть здание, возможно он прямо сейчас рыщет здесь, в поисках книги... Йосано сан, ты слушаешь меня? Почему ты так завороженно смотришь на эту стену? Йосано и правда смотрела на эту поглощенную тьмой стену не отрываясь. Ее что-то привлекло. - Мне кажется, я вижу чей-то взгляд. Она видела глаза. Словно призрак, такой же черный, как и темнота вокруг него. Тень, слившаяся с окружающим пейзажем. Единственное, что выдавало его - этот пристальный взгляд. - Что? Знаешь, когда долго смотришь в бездну, бездна тоже... - Я серьезно. Там кто-то есть. Йосано быстрыми шагами приблизилась к противоположному концу комнаты. Однако, стоило ей подойти ближе, взгляд пропал. Она осветила ту сторону фонарем от телефона, но там было пусто. Как и во всем помещении. Походу, у нее разыгралось воображение. Завод все таки обыскали. - Рампо сан, это Куникида. Все произошло так, как вы и предсказывали. Дазая на заводе нет, мы предполагаем, что он все таки вернул себе контроль над телом. Вы ведь знаете, куда он направился, не так ли? - Хах, ты ещё спрашиваешь. Великий детектив знает все. Он побежал...

* * *

Дазай идёт сквозь мерцающие огни города очень очень далеко. Ходьба постепенно превращается в бег. Он не бежит сквозь безлюдные улицы, потому что чем больше вокруг народу, тем меньше у Достоевского возможностей. Люди такие шумные, они кричат и толкаются, но Дазай не обращает внимания ни на одного из них. В другой день он бы остановился, просто чтобы посмотреть на этих людей, на то, как они живут и общаются. Ему нравилось говорить с незнакомцами, нравилось слушать их зачастую заурядные, но приукрашенные таким количеством чистых эмоций истории, что захватывало дух. Он завидовал тем, кто нашел в этом мире причину жить. И искренне восхищался теми, кому хватило смелости принять бессмысленность жизни и двигаться вперёд. Он бежит за пределы города, к находящемуся на его окраине лесу. Он бежит туда, потому что эта местность простирается безлюдной пустыней радиусом в километр. Дазай уже понял, что не может заметить появление Федора. Значит, пока он в городе, под угрозой находится вся Йокогама. Он должен его изолировать. Сделает так, что проснувшись, Федор окажется слишком далеко, чтобы успеть что либо предпринять. Кажется, кто-то закричал? Этот кто-то нуждается в помощи? Нет, сейчас не до этого. Что бы ни происходило сейчас - это не сравнится с тем, что может произойти дальше. Ничего страшного, он окажет услугу куда большую, если не будет отвлекаться от своей цели. Потому что он, наконец, знает, что делать. Да, теперь все будет в порядке.

* * *

- ... Он побежал в Чайна Таун. - Что?! Черт, зачем он это сделал? Хотя, с другой стороны... Да, я понял. Мы выезжаем сейчас же. Куникида повесил трубку, и побежал в сторону двери. - Чайна Таун? Серьезно? Он потерял мозги, или они перетекли Достоевскому? Дазай серьезно пошел в самое оживлённое место Йокогамы, в самое ее сердце?! Неужели он не понимает, сколько жизней поставил под угрозу? - Как раз таки наоборот. Такой человек, как Достоевский Федор, выбирает путь наименьшего сопротивления. Путь, который не станет привлекать внимания. Пока Дазай находится в самом людном и шумном районе города, он не посмеет что либо предпринять. Йосано подумала, что ее коллеги слишком умные, и как они вообще друг друга понимают, но не стала ничего говорить. Лишь протянула удивленное: "Ясно...", и побежала вслед за Куникидой. Рампо, находившийся в Ходогая вместе с Кекой и Ацуши, хмуро смотрел на замолчавший телефон. К нему подошёл Ацуши, которого, вместе с Кекой, уже успела вылечить от яда Йосано. - Рампо сан, все в порядке? Вы ведь выяснили, где Дазай сан? Рампо сощурил глаза, и улыбнулся своей фирменной улыбкой а-ля чеширский кот. - Конечно, Ацуши. Куникида кун и Йосано уже направляются туда. Нам тоже следует пойти. Рампо плохой актер. Ацуши видел фальшь в его лице, но не посмел возразить. Взгляд Эдогавы снова приобрел оттенок уныния, он направился в сторону выхода. Ацуши все это время порывался обнять Кёку, прижать со всей силы к себе, и не отпускать долго долго, но было бы неприлично делать это в присутствии старших сотрудников. Ему хотелось сказать ей о том, какая она сильная и храбрая, хотелось успокоить и утешить, но, посмотрев в ее такие беспристрастные и решительные глаза, понял, что она не нуждается в успокоении. Нервы маленького бойца, в отличие от ее напарника, были крепче стали, ее дух не сломит каких-то пара поломанных пальцев. Ацуши восхищался ею, и желал доказать, что достоин дружбы с этим отважным человеком. Он не станет разводить сопли. Точно не сейчас, когда битва ещё не окончена. - Значит, Чайна Таун? - Он в пятнадцати минутах, но если бы нас доставил наш верный тигр-скакун, мы бы добрались за пять. Ацуши выглядел недовольным, но не возражал. Так и правда будет быстрее. Когда все собрались в китайском районе, они разделились, и принялись за поиски. Танидзаки и Кенджи, которые недавно были отправлены в другие точки города, также находились здесь. Раз Дазай хочет находиться в центре внимания, искать нужно в оживленных местах. Рестораны, магазины, ларьки с едой. Это не должно занять много времени. Так думали почти все члены агентства, когда начинали разведку. Однако, когда час поисков не принес абсолютно никаких результатов - они спрашивали каждого встречного, не появлялся ли здесь человек в песочном пальто и бинтами на шее, ведь такая внешность не забывается, но никто из опрашиваемых не ответил положительно, - детективы поняли, что дело нечисто. - Рампо сан, мы обыскали почти весь район. Дазая здесь точно нет, неужели он сбежал в другое место? Рампо не смотрел на Куникиду, когда отвечал, его немного печальный взгляд был направлен в пустоту. - О... Так его здесь и не было. Куникида застыл на месте, словно парализованный. - Чт... Что?! Но, Рампо сан, зачем же вы привели всех сюда?! - Я направил вас по ложному следу. Мне очень жаль, Куникида кун, но я должен был это сделать. Куникида впервые выглядел злым на Рампо. Конечно, он понимал, что великий детектив не станет говорить и делать что либо без причины, и все же... - По ложному следу?! Это звучит странно, Рампо сан, зачем вам это? Пожалуйста, скажите, где Дазай, и мы придумаем, что... - Ты не понимаешь, Куникида кун. Это - единственный выход. Тем более... Дазай сам попросил меня об этом. - Рампо сан, можно вас на два слова? - Ха-а? Дазай, я думал, мы уже обо всем договорились. - Конечно, только вот... У меня к вам отдельная просьба. Рампо выжидающе приподнял бровь. - Если то, о чем мы говорили, случится... Вы и сами понимаете, какие последствия будут. Вы, как и я, прекрасно знаете, что выход у этой ситуации будет только один. Рампо выглядел мрачным. Конечно, он понимал это. - Моя просьба... Когда я захочу уйти... Не мешайте мне. Позвольте сделать это. Некоторое время они провели в напряжённом молчании. Текли минуты, Рампо внимательно вглядывался в лицо Дазая, словно пытаясь увидеть в нем ответ на волнующий его вопрос. Наконец, он медленно произнес. - Что ж, значит, это твой выбор? - Да. Не было нужды спрашивать, уверен ли он. Уверенность читалась в серьезном взгляде карих глаз. Дазай не будет предлагать того, в чем не уверен. - В таком случае... Кто я такой, чтобы мешать тебе? Не волнуйся, Дазай, я тебя понял. Можешь рассчитывать на мою помощь. Дазай с благодарностью посмотрел на детектива, хоть и знал ответ заранее. Они смотрели друг на друга с видом людей, которые собираются проститься навсегда, хотя до расставания ещё очень много времени. Никто не сказал ни слова, Дазай лишь развернулся, с довольным видом, а Рампо печально смотрел ему вслед. В тот момент, это было прощание. - Значит... Вы не скажете, куда пошел Дазай? - Нет. Если я сдам его сейчас, это поставит под угрозу всех эсперов и вооруженное детективное агентство. Я не могу этого допустить. Также, как и не хотел допустить Дазай. Это был его осознанный выбор, Куникида Кун. - Да плевать я хотел на его выбор! Выход есть всегда, и уж Дазай вполне способен его отыскать! Но не-ет, чертов эгоист, только и ищет повод, чтобы убить себя! Рампо сан, если вы не скажете мне, я найду этого придурка сам! Рампо тяжело вздохнул, но возражать не стал. Куникида не найдет. По крайней мере, до тех пор, пока не станет слишком поздно. На звук их ссоры давно подоспели остальные члены агенства, но в разговор не встревали. Рампо не смотрел ни на кого из них. Танидзаки, для которого главным делом была безопасность своей сестры, и Йосано, для которой сохранность агентства также стояла на первом месте, не возражали, потому что, как бы жестоко это ни звучало, понимали: это - единственный шанс всех спасти. Младшие сотрудники не возражали, потому что не смели. Тем не менее, преисполненные детской наивности и ведомые желанием спасать, направились вслед за Куникидой. Тот был уже далеко, за пределами китайского района, решительно настроенный найти Дазая в одиночку. Подмога в лице Ацуши, Кёки и Кенджи ему лишней не будет. Рампо смотрел им вслед. Он, хоть и не сомневался в правильности своего решения, выглядел подавленным. Йосано подбадривающе сжала его плечо. - В конце концов, он всегда хотел этого. Разве я не прав?

* * *

Дазай бежал очень очень долго, боясь споткнуться и потерять сознание. По мере приближения к лесу, местность становится тише и безлюднее. Шум толпы затихает, люди виднеются все реже, реже, реже... На самом деле, не было причин заходить так далеко - в прямом смысле, - он мог закончить все прямо там, на том чертовом заводе, как только убедился, что Йосано успела, и Куникида останется жив. И все таки, он проделал этот путь, измучав свои ноги долгим и безостановочным бегом. Причин издеваться так над самим собой не было. Кроме одной. Причина, в которой Дазай не признается вслух. "Ни один человек не умрет на моих глазах!" Как же Куникида бесит его своими идеалами. Бесит, до белого каления бесит, потому что Дазай видел, к чему приводит погоня за идеалами. Куникида сведёт себя в могилу прежде, чем это успеет сделать враг, и Дазай всегда со страхом ждал этого момента. Он высмеивал, оскорблял и всем своим видом показывал, что ни во что не ставит идеалы Куникиды, но это всегда было не более, чем криком отчаяния. Дазай не умеет кричать о своих мыслях иначе. Но сколько бы он ни высмеивал, ни оскорблял и не выставлял эти идеалы на посмешище, сделать это... Застрелиться на глазах Куникиды... Это за пределами того, что может позволить себе Дазай. Да, порой он и правда ненавидит Куникиду, но поступить так - даже для него, человека, который три года занимался убийствами, разбоями и пытками людей, это слишком жестоко. Он прибежал в самую гущу. Когда он добрался, время близилось к десяти вечера. Вокруг нет ничего, кроме густой листвы деревьев и непроглядный черноты. Дух людей потерялся ещё полчаса назад. Ему не помешают, это точно. Проснись Федор сейчас, он не успеет вернуться в город, ведь, как Дазай понял, его контроль над собственным телом не длится больше часа. Да, все будет в порядке. Вес пистолета приятной тяжестью давит на руку. Ему всегда хотелось умереть безболезненно, но сейчас не время думать об этом. В конце концов, от пули умирают быстро. Что бы сказал Одасаку, будь он сейчас здесь? Дазай думал о последнем напутствии своего друга, и пытался понять, смог ли он стать хорошим человеком. То, что он делает сейчас - действительно ли из благих побуждений, или же добродетелью пытается прикрыть свою слабость? Страх перед бессмысленностью своего существования? Однако, нет. Впервые Дазай Осаму собирается умереть не по собственной прихоти. Он, говоря по правде, даже не особо желает смерти в данный момент. Не то что бы его волнует судьба остального мира. Вовсе нет. Нет никакой причины умирать за мир, в котором он не нашел ничего, кроме боли. Все, чего желает Дазай - защитить вооруженное детективное агентство. Он не понимает, в какой момент оно успело стать чем-то важным. Щелчок предохранителя. Впервые в жизни ему выпадает шанс сохранить в своем сердце то, что ему дорого. Не потерять. Безумная, счастливая улыбка расплылась по лицу, а в голове забилось радостное осознание. Вот каков был смысл его жизни. Возможно, ради этого момента он и прожил двадцать два года. Оружие приставлено к виску, но медлит перед тем, как сделать свое дело. Оно ждёт последних слов своего хозяина. - Ты был прав, Одасаку, спасать людей и правда прекрасно... Но ты не рассказал, как приятно может быть умирать за жизнь своих друзей. Агенство никогда не узнает о том, что Дазай назвал их друзьями. В первый, и в последний раз своей жизни. Потому что выстрел навсегда лишает его речи. Да, теперь все точно будет в порядке.