тёплые минсоны

Минхо просыпается без головной боли — или так кажется? Его ничего конкретно не будит. Это субботнее утро почти такое же, как обычно, как половина всех его субботних утр, — в этот раз Джисон проснулся первым и готовит что-то на завтрак. Если прислушаться, то можно разобрать его передвижения и бормотания с напеваниями. Но Джисон, как обычно, двигается мягко и не шумит. Минхо на год старше, чем вчера, у Минхо — наверное, как подарок на день рождения — нет похмелья. По крайней мере, нет никаких признаков. Минхо поднимается, берёт заботливо поставленный на зарядку телефон в руки. Ему было не до того, лишь бы комната перестала вращаться. Джисон еле справился с капризным парнем и заставил его почистить зубы. Воду тоже принёс. Джисон — это подарок, который дарит себя каждую секунду каждого дня. Обёртка Джисона-подарка цветами очень мягкая, шелестит всегда радостно. Внутри — любовь. Ещё не слишком поздно. Пахнет из кухни слишком вкусно, чтобы хоть секунду ещё провести в неге. Нега должна быть разделена с Джисоном. Минхо идёт на запах — кофе и оладьи. Джисон лохматый в самом лучшем смысле. Вчерашний похмельный именинник даёт знать о себе как всегда мягко, аккуратным объятием со спины, их любимым — Джисон не любит ничего резкого, звуковых, вкусовых и цветовых вспышек. Минхо никогда не бывает с ним «слишком». — Доброе утро деньрожденческим котикам, — ласково произносит Джисон. — Сона, — поцелуй в шею и в щёку, насколько может достать. — Ты вчера мне цветы подарил, хотя день рождения не мой. — Букет довольно обычный, красивый и пахнет вкусно, хоть и обстоятельства его покупки приглушены алкоголем. — Давай буду каждый день дарить букеты? Джисон усмехается: — Каждый день будет слишком часто. Как ты даришь, вот это в самый раз. Это я тебе давно не дарил цветы. — Не придумывай. Ты позавчера только будто кондитерскую ограбил. И зачем только, — Минхо легко покусывает шею уже развернувшегося к нему парня, — если вот самая большая сладость, уже на расстоянии, хм, языка, выходит? Зубов? Как это сказать? На расстоянии зубов? Тебе нравится, как это звучит? — Я напишу песню и включу эту строчку, ладно? — Джисон серьёзно будто говорит, сам себе кивает. Сейчас что ли заметки в телефоне откроет? Правда запишет? Минхо не удивился бы — песни Хан Джисона про всё что угодно могут быть, про осьминогов и то, как два человека как деревья сплетаются ветвями; про цветы, приуроченные к месяцу, когда родился любимый человек; клише романтических комедий и самые болезненные, будто бьющие под дых, но слишком настоящие слова. Все они, кажется, про них самих уже столько лет. Песня пишется, жизнь живётся. С любимым человеком под боком легко дышится, счастливо. Они оба взлохмачены, зубы чистить будут после своих причитающихся вафель и кофе. Пижамам их не место на витринах магазинов Каннама (там вообще пижамы разве найдёшь?). Кольцо, которое у Минхо в ящике рабочего стола, тот тоже купил не в элитном районе, а в каком-то, ну, обычном? Это был магазин, в который тот зашёл так, как случаются часто самые важные вещи, не раздумывая и с приятной пустотой в голове. Выбрал кольца тоже не основываясь на чём-то конкретном. Чисто и звонко ёкнуло один раз — это подойдёт ему самому, и второй — вот это для его парня. Минхо выходит, выпутываясь из объятий Джисона, в их комнату, прозванную рабочим кабинетом и библиотекой. Джисон собирается сервировать стол для их сладкокомного вафельного завтрака. Без разницы, как и когда они это всё смогут оформить бумажками и закрепить штампами. Как-нибудь да разберутся. Без разницы, в каком году пока ещё и в какой стране живут. Это ничего и не поменяет в их отношениях. Джисон скажет заветное «да». Минхо снова заходит в кухню. Они начинают новый день по-особенному. Кольца садятся как влитые.