Цветение тиса

      Утро в доме Риддлов началось со скандала. Риддлы были довольно богатыми людьми, считали себя настоящими аристократами, этакой интеллигенцией, но это не мешало главе семейства повышать голос. — Мальчишка не поедет ни в какую школу уродов! — почти кричал на невестку немолодой Томас Риддл. Его жена, Мэри, согласно кивала. — Разве мы тогда не избавимся от него и его фокусов? — настойчиво спросила Амалия, которая втайне симпотизировала пасынку, но зачастую была занята своей четырёхлетней дочкой и не хотела портить отношения с родителями мужа. — Дорогая, ты полностью права, — поддержал её Том. — К тому же, если мы не согласимся, уверен, они заберут урода силой. Нам не нужны проблемы с колдунами. — Да что они могут нам сделать? — фыркнула Мэри Риддл. — Стекла побьют? Выпустят фейерверк? — Мама, ты даже не представляешь, на что они способны, — вздохнул мужчина. — Заморочат мозги так, что ты отдашь им все свои деньги и перепишешь поместье на какого-нибудь оборванца. Мы напишем в этот Хогвартс письмо с согласием, и пусть забирают ублюдка.       Том, подслушивающий этот разговор под дверью, не сдержал тихого смешка. Ну, конечно. Дорогой отец сделает всё, чтобы отослать его куда подальше. Не выносит видеть свою маленькую копию каждый день.       Он уже давно знал, что является сыном колдуньи и имеет сверхъестественные способности. Риддлы не любили об этом говорить, но иногда в пылу гнева называли ведьминским выродком. Пришедшее письмо из таинственной школы, которое он успел едва развернуть прежде, чем его отобрали, казалось каким-то чудом. Неужели существуют школы для таких, как он? И чему там будут учить? Том уже представил себе безумную ведьму с вороном на плече, которая учит детей варить яды из волшебных трав, заговаривать предметы и проклинать людей. Ему бы такое точно пригодилось. Куда уж лучше, чем уроки мадам Стоун, которую по дешёвке наняли Риддлы, чтобы обучать Тома базовым вещам, которые проходят в начальной и средней школе. Она была ужасно строгой и могла ударить тяжёлой линейкой по руке, если ей не нравились его ответы. Мадам Стоун смотрела на него как на червяка под микроскопом и так презрительно морщила нос, будто от Тома несло навозом. В обычную школу Риддлы его не записали, на все вопросы отвечая, что не хотят, чтобы он ещё сильнее позорил их.       Сейчас, чувствуя возможность наконец освободиться от семьи отца, Том скрестил пальцы на удачу, молясь высшим силам, чтобы его забрали из этого дурдома. — … Патрик, отдай этот конверт сове, сидящей на заборе, — послышался из-за двери голос Томаса. — Надеюсь, чёртова птица уберется отсюда. — Сейчас сделаю, сэр, — вежливо отозвался дворецкий.       Том отскочил от двери и быстро направился в свою комнату, в которой он должен был находиться. Его спальня была самой маленькой из всех, располагающихся в поместье. Отделанная в темно-зеленых тонах, она вмещала в себя простую кровать, стоявшую посередине комнаты, небольшой деревянный стол, полупустую полку для книг и тёмный шкаф в углу комнаты, содержащий кучу старой одежды. Одни брюки там, казалось, пролежали больше полувека. Но Тома это не сильно смущало. У него не было друзей или даже просто знакомых ребят, которые могли бы его обсмеять. К Риддлам предпочитали не лезть, а самого мальчика редко выпускали гулять за пределы поместья. — Держи письмо, мальчик, — холодно сказал Том Риддл, зайдя в его комнату. Конверт он бросил на кровать. — Скоро ты поедешь в свою ведьминскую школу. Я оплачу эту ерунду вроде учебников и котлов, но не думай, что я делаю это по доброте душевной. С тебя требуется не появляться в этом доме как можно дольше. Я ясно выражаюсь? Мы тебя приютили только потому, что на этом настояли волшебники. Меропу убили, а её мерзкий братец давно сидит в тюрьме. Девать тебя было некуда и некому. Если бы не я, ты бы отправился в приют. — Я очень благодарен, — с трудом сохраняя вежливость ответил Гонт. Перед глазами плясали красные пятна, но Том сохранял спокойствие. — И я понимаю ваши мотивы. Я постараюсь при возможности не возвращаться сюда. — Рад, что ты понял, — хмыкнул мужчина и вышел из комнаты.       По ножке стула, на который уставился Том, прошла трещина. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким злым на отца и при этом таким воодушевленным, крутя конверт с письмом в руках. В тот вечер он перечитывал послание, аккуратно написанное изумрудными чернилами, десятки раз.              Не верилось, что все закончится. Потому, что для Тома всё только начиналось.