Люби, читай и поглощай.

***

      Они жили в мире, где восемьдесят процентов населения обладали различными причудами, а остальные двадцать называли «беспричудными». Однако яркого разделения между людьми с причудами и без них не наблюдалось. Было около трех процентов людей, у которых с возрастом проявлялись две причуды одновременно. Это редкое и неудобное явление, ярким примером которого был Шото Тодороки — сын героя Старателя, первогодка Академии Юэй, который мог управлять льдом и пламенем.       Среди абитуриентов зафиксировали лишь одного представителя, обладавшего двумя причудами, а второго — нет. Это была девушка, которая тщательно скрывала свою вторую причуду, показывая, возможно, только одну — «безупречное исцеление». Её способность напоминала причуду Исцеляющей Девочки, но она могла лечить даже тяжёлые раны, например, пришить оторванный палец. Однако не могла вылечить врождённые или приобретённые заболевания, такие как онкология, и её способность действовала только в первые часы после травмы.       — Тебе стоит быть осторожнее, — говорила темноволосая девушка, поглаживая место, где ранее была глубокая рана. — Аккуратнее, Кацуки. Я не всегда буду рядом, чтобы вылечить тебя.       — Убрала культяпки, женщина! — рявкнул он, отдергивая руку и отсаживаясь.       Тёмные брови особы поднялись в удивлении. Наклонилась к первогодке и тихо усмехнулась, получив в ответ убийственный взгляд. Автоматически подняла ладони, будто говоря: «Это не я. Я ничего не планировала делать». Бакуго встал и направился в сторону Всемогущего и Деку, не сказав ни слова. Одноклассники что-то кричали ему вслед, но он их игнорировал.       Второгодка усмехнулась, нагнувшись вперёд. Что-то рисовала на земле, писала на испанском, что могло показаться странным. Поглощённая своими мыслями, она услышала своё имя только с пятого раза. Ошарашенно подняв глаза, быстро стёрла написанное подошвой обуви и неловко улыбнулась.       — Чем могу помочь, а?.. — спросила робко, запнувшись. Быстро пролистав тетрадку с информацией о учащихся класса «1А», добавила: — Эйджиро Киришима.       — Прошу прощения за беспокойство и за поведение Бакуго. Он у нас с буйным характером, — поклонился «Красный Бунтарь», но тут же повалился на землю от боли в боку.       Помощница мигом оказалась рядом с Киришимой, осторожно подхватывая его и усаживая на деревянную поверхность. Глаза тут же сосредоточились на месте, откуда исходила боль. Положила руки на его бок, закрыла глаза и сосредоточилась, причуда начала действовать. Светлая аура окутала её ладони, и рана ученика начала быстро заживать. Через несколько мгновений он почувствовал, как боль отступает, и смог более-менее расслабиться.       — Не стоит извиняться. Не в первой сталкиваюсь с Кацуки, так что привыкла к его слегка агрессивному поведению, — пробормотала Томоко, мягко массируя ранее повреждённый участок. — Открытой раны не было, покалываний не должно быть.       — Обалдеть! Так быстро? Это ваша причуда?! — завопил Эйджиро от восхищения, схватив девушку за руки. — Не зря вас старшеклассники и учителя нахваливают! Вы столько жизней можете спасти!       — Нахваливают? — переспросила, вопросительно наклоняя голову чуть-чуть в бок. Её длинные волосы, словно шёлк, соскользнули с плеча, отражая мягкий свет солнца. Затем перевела взгляд на ладони и пальцы, которыми он обхватил её. Они были грубыми, мощными, усеянными мозолями от тяжёлых тренировок. Каждая линия и шрам на этих руках рассказывали свою историю, будто разрывая завесу тайны вокруг него.       О нём было мало что известно. Киришима всегда оставался в тени, не стремясь к центру внимания, что нельзя было сказать об Канемото. Его фигура мелькала на тренировках, в спортивном зале, но в школьных коридорах Томоко никогда его не встречала. В его взгляде было что-то загадочное, и сейчас, когда их взгляды встретились — ощутила это как никогда остро. В нём было что-то притягательное, словно скрытая сила, способная защитить и поддержать.       — Спасти? — голос звучал тихо, почти шёпотом, но в нём чувствовалась дрожь любопытства и лёгкая неуверенность.       В последнее время, когда Айзава попросил посещать тренировки класса «1А» и «1В», на всякий пожарный, Томоко видела в Эйджиро что-то далёкое и непостижимое. Но сейчас, ощущая тепло его рук, она начала верить, что, возможно, в этом грубом и сильном парне скрывается что-то нежное и заботливое.       Невзирая на взгляды его сокурсников, смотрела прямо в алые глаза без стеснений, хотя стоило бы. За спиной неподалёку от парня, обладающего причудой отвердения, стояли двое переговаривающихся — Каминари и Минета. Они шушукались. Томоко быстро перевела взгляд на этих двоих и слегка смутилась, осторожно отдёрнула руку и чуть-чуть отсела.       Киришима, парень неглупый, сразу понял, что и как. Неприлично было переходить личные границы и тем более трогать без дозволения девушку. Он решил немного отодвинуться и неловко сложил руки в замок, перебирая большие пальцы.       — Наверное, я чрезмерно эмоционален, — пробормотал, слегка смущённо опустив глаза, — Я не должен был касаться вас без разрешения. Прошу прощения…       Он походил на маленького ребёнка, которого чмокнула в щёчку симпатичная старшеклассница: лицо краснело, пальцы дрожали, и прятал глаза, не смея встретиться с девичьим взглядом. Казалось бы, не было особых причин для такого смущения, но не следует забывать, что парень был неопытен в общении с противоположным полом. Ему было трудно справляться с эмоциями.       — Не извиняйтесь. Всё в порядке, — прошептала зеленоглазка, мягко улыбнувшись. — У вас приятные руки.       Просидев рядом минуты три, они наслаждались тишиной и теплом друг друга, когда к ним начала приближаться небольшая кучка людей.       — Эй-эй! Не задерживаем очередь, класс «А»! — завопил подошедший Монома, размахивая руками и пытаясь привлечь внимание.

      

***

      В академии Юэй только дай повод для чьей-то интрижки, как тут же поплывут сплетни. Да такие, что поверить будет легко. Любители самых горячих слухов тут же возьмутся за фотошоп и начнут творить, из-за чего у Томоко дёргался глаз каждый божий раз при упоминании первогодки Эйджиро Киришимы. Что такого в том, что она помогла мальцу с травмой? Если следовать общей логике второго курса, то она — потаскуха, ибо только прикосновениями могла активировать причуду и начать лечение.       Черноволосую каждый раз передёргивало от возмущения, ибо все болтали об их «запретной интрижке». Шепотки и подмигивания, подколы на занятиях и даже в коридорах — это стало невыносимо. Канемото чувствовала, как раздражение и злость накапливались внутри неё, словно вода за плотиной, готовой прорваться в любой момент. Терпение достигло предела, когда она услышала очередную шутку от своих одноклассников: «Эй, Томоко, как там твой мальчик Киришима? Снова нуждается в твоих "особых" касаниях?»       В тот день она уже была на грани. Учебный день был тяжелым, а злобные перешёптывания действовали ей на нервы с самого утра. Когда наконец услышала этот комментарий в актовом зале, где находилось около ста человек из пяти классов от 2A до 2E, она просто не смогла сдержаться.       — Хватит уже! — закричала, голос эхом разнёсся по залу полный ярости. Все присутствующие замерли, обращая на неё внимание. — У меня с этим парнем ничего нет и быть не может!       Громко хлопнула дверью и покинула зал нервно, её руки дрожали, а сердце колотилось как бешеное. В коридоре остановилась, чтобы перевести дух, слёзы наворачивались на глаза. Не могла понять, почему обычный акт доброты превратился в источник стольких сплетен и насмешек.       Прошло несколько дней после её вспышки, но ей всё равно казалось, что шепотки продолжались за её спиной. Её поддержали лишь несколько близких друзей, которые понимали состояние и старались отвлечь. Но внутреннее напряжение не уходило. Томоко думала о том, как несправедливо мир устроен и как трудно быть в академии героев, где каждый твой шаг под микроскопом, а добрые поступки оборачивались против тебя.       Нашла утешение в тренировках, где могла выпустить пар и сосредоточиться на своих способностях. Каждый день тренировалась до изнеможения, чтобы забыть о всех сплетнях и сосредоточиться на цели — стать, по классике, героем.       — Женщина, перерывы делай, — отозвался голос позади, холодный и командующий.       Канемото узнала сразу, кому он принадлежал. Громкий, грубый и резкий — Бакуго Кацуки собственной персоной. Он был в типичной домашней одежде — обычные черные треники, майка, сланцы. Ничего необычного, но его присутствие всегда выделялось, словно вокруг него постоянно была некая аура электричества. Парень подошёл ближе, остановившись в метрах трёх от неё, его резкие движения выдавали нетерпеливость.       — Джинс не оценит, если будешь ходить по офису, как зомби, — продолжил Бакуго, его голос прорезал тишину, как нож.       Канемото медленно повернулась к нему всем корпусом, её глаза блеснули вызовом. Чувствовала, как внутри неё закипает гнев и усталость от последних недель. Каждое слово и жест Бакуго только усиливали её раздражение, но она умела скрывать свои эмоции за маской холодного равнодушия.       — Поверь, я уж точно зомби не буду, — хмыкнула она, пытаясь держать голос ровным, но в нем проскользнула нотка сарказма. Руки дрожали от напряжения, и она крепче сжала кулаки, чтобы не показать свою слабость. Взгляд был прикован к тренировочному бревну, на котором она уже столько времени вымещала свою злость и усталость.       Последние три недели были адом. Постоянные слухи, шепотки за спиной, пересуды в коридорах — всё это накапливалось внутри неё, как ядовитый газ, отравляющий её изнутри. Она чувствовала себя как на пороховой бочке, готовой взорваться в любой момент. Тренировки были единственным способом сбросить напряжение, но даже они не давали ей полного облегчения.       Бакуго смотрел на неё с явным неодобрением, его брови нахмурились, а губы скривились в насмешливой ухмылке. Он всегда был таким — неумолимый и прямолинейный, но в глубине его глаз можно было заметить тень беспокойства.       — Если ты думаешь, что сможешь так долго продолжать, то сильно ошибаешься, — сказал он, его голос стал тише, но от этого не менее острым. — Ты себя загоняешь, и это не приведёт ни к чему хорошему.       Канемото встретила его взгляд, её глаза пылали решимостью. Она не собиралась отступать, не собиралась показывать слабость. Все эти слухи, все эти пересуды — это только укрепляло желание доказать всем, что она сильная, что её не сломить.       — Я знаю свои пределы, — ответила она, её голос был тихим, но твёрдым. — И я справлюсь.       — Смысл от того, что ты бьешь бревно?       — А?       — Ты реально тугая или что? — сказал Бакуго слегка раздражённо. — От того что ты бьёшь бревно, толку мало. Попросила бы кого-нибудь из своих на спаринг встать что-ли.       — Просила. Никто не захотел, — ответила Томоко.       — Лохушка, — прямо сказал Кацуки.       Канемото усмехнулась на его высказывание. Она уже успела привыкнуть к его колкостям в словах, поэтому сильно не воспринимала их всерьёз. На данный момент они вместе проходили стажировку у Бест Джинс и относительно неплохо поладили. Томоко не лезла к нему, Бакуго тоже. Наверное, поэтому и смогли периодически более-менее нормально беседовать, несмотря на буйный характер Кацуки.       — Поможешь? — спросила она, глядя на Кацуки.       Бакуго фыркнул, но в его глазах промелькнул интерес. Он оторвал взгляд от своих кулаков и посмотрел на Томоко с прищуром.       — Ладно, — сказал он. — Но только потому, что не хочу смотреть, как ты тратишь время впустую. Готовься.       Томоко кивнула, глубоко вздохнув. Она знала, что спаринг с взрыво-киллером будет не лёгким, но была готова. Кацуки всегда выкладывался на полную, и она понимала, что ей придётся делать то же самое, чтобы выдержать его напор.       Они заняли позиции в просторном тренировочном зале. Лучи солнца, пробиваясь сквозь высокие окна, освещали их фигуры, создавая атмосферу напряжённого ожидания. Бакуго первым рванул вперёд, его кулаки были готовы взорваться. Томоко едва успела увернуться, скользнув в сторону. Она знала, что один неверный шаг может привести к болезненному удару.       Секунды превращались в минуты, наполненные звуками ударов и криков. Бакуго атаковал с безжалостной решимостью, его движения были быстрыми и точными. Томоко пыталась не отставать, защищаясь и контратакуя, но ей приходилось тяжело. Каждое его движение словно взрывало воздух, заставляя её сердце колотиться, и это он не использовал причуду.       — Быстрее, Канемото! — крикнул он, совершая очередной удар. — Ты должна быть быстрее!       Томоко, чувствуя напряжение в мышцах, сжала зубы и ускорилась. Тело кричало от усталости, но она не могла позволить себе остановиться. Бакуго был неумолим, его удары становились всё сильнее и точнее. Она поняла, что если не придумает что-то новое, то просто не выдержит.       Вдруг заметила слабое место в его обороне. Он слишком увлекался нападением и оставлял бок незащищённым. Томоко решила рискнуть. Совершила молниеносный манёвр, уклонившись от очередного удара и нанося свой собственный. Её кулак встретил цель, и Бакуго отшатнулся на мгновение, удивлённый.       — Хорошо, — сказал он, вытирая пот со лба. — Ты начинаешь что-то понимать.       Она тяжело дышала, но на лице появилась улыбка. Её сердце всё ещё бешено колотилось и чувствовала гордость за себя. Бакуго снова атаковал, но на этот раз она была готова. Их спаринг превратился в настоящий танец, где каждый шаг и движение имели значение.       Бой продолжался, каждый из них выкладывался на полную. В какой-то момент Томоко поняла, что её страх и усталость исчезли. Она чувствовала только адреналин и решимость победить. Её удары становились всё точнее, а защита — крепче. Бакуго больше не казался неуязвимым.       Когда Бакуго резко схватил девушку сзади — ощутила ледяной всплеск паники. Его рука была твердой и уверенной, сила захвата была настолько мощной, что казалось, будто собирался переломить позвоночник. Стремительно двинулся, и ей показалось, что он собирается бросить её через плечо, как бычок на арене.       Однако, в последний момент что-то изменилось в его движении. Вместо жестокого броска аккуратно завалил её на пол, продолжая держать за голову, чтобы она не ударилась. Она почувствовала его дыхание на своей коже, горячее и напряжённое, словно он сам боролся с каким-то внутренним демоном. На полминуты всё замерло. Они остались лежать на полу, недвижимые, словно застывшие во времени. Мир вокруг них исчез, оставив только их двоих, их дыхание и бешеный стук сердец.       Её разум метался в поисках объяснения, тело дрожало от перенапряжения и неожиданного столкновения с его силой и защитой. Почему он не бросил её? Почему проявил такую осторожность? Томоко пыталась уловить его намерения, понять, что движет им в этот момент.       Глаза, обычно наполненные огнём и решимостью, сейчас были слегка затуманены. Он смотрел на неё с такой смесью эмоций, что Томоко сама не могла понять, что чувствует. Было ли это жалость? Забота? Или что-то более глубокое, что он сам боялся осознать?       — Ты в последнюю секунду передумала? — Томоко нарушила тишину.       Бакуго не сразу ответил. Он смотрел на неё, его лицо было напряжённым, словно он боролся с мыслями и чувствами. Затем его губы изогнулись в знакомую ухмылку, но в этот раз в ней было что-то мягкое, почти нежное.       — Тебе показалось, — пробормотал он, но Томоко чувствовала, что это не вся правда. — И хорош тупые вопросы задавать!       

***

Академия Юэй. Коридор.

      — Захлопнулись! — вырвалось у Киришимы.       Одноклассники удивленно вытаращились на парня, который никогда не ругался и вел себя вполне оптимистично. Сейчас же Эйджиро сжимал кулаки и стискивал зубы, пытаясь сдержаться. Похоже, он никогда не ощущал такого раздражения. Кровь в венах закипала, и, казалось, вот-вот забурлит. Денки Каминари подошёл ближе и бормотал что-то типа:       — Эм… Киришима, извини. Мы действительно зашли слишком далеко.       Киришима лишь тяжело вздохнул, сбрасывая с плеча руку товарища и заходя в класс. Усевшись за парту, он распластался по деревянной поверхности, стараясь успокоиться. Его мысли бурлили, но он пытался сосредоточиться на дыхании, чтобы взять себя в руки.       — Слышала, Амаджики вместе с Канемото собираются на стажировку к Древесному Камуи, — говорила Мина, подбегая к девочкам.       — К кому? — переспросил про себя Эйджиро, не особо веря услышанному.       Зачем Канемото собираться на стажировку к герою номер семь? Вряд ли его тренировки могли как-то развить навыки будущего медэксперта. Лучше бы направилась к Исцеляющей Девочке, которая точно помогла бы развить способность «безупречного исцеления» и вывела бы причуду на новый уровень. Но идти на дополнительное обучение к человеку, обладающему причудой дерева… Странный выбор.       Эйджиро вспомнил, как Канемото всегда казалась уверенной в своем выборе и стремилась стать лучшим медиком. Ее решимость была впечатляющей, и он не мог понять, почему она решила сменить направление.       — Может, у неё есть свои причины? — подумал он, пытаясь найти логическое объяснение.       Но раздражение не отпускало. Понимал, что собственные проблемы мешают ему мыслить объективно. Недавняя тренировка, где он чувствовал себя недостаточно сильным, всё ещё грызла его изнутри. Желание стать крепким и несокрушимым героем обострялось с каждым днём, и любая новость, которая казалась ему нелепой или неправильной, вызывала бурю эмоций.       — Надо успокоиться, — сказал он себе, глубоко вздохнув. — Сейчас не время для нервов.       Киришима весь учебный день ходил нервный, готовый уничтожить каждого, кто посмел бы кинуть в его сторону очередную глупую шуточку из разряда: «Кири-малыш влюбился в старшеклассницу». Да что им всем от него нужно?! Какая разница: влюбился он или нет! Это ведь вовсе не их дело. Но, черт возьми, даже если это была неправда, почему будущий герой так остро реагировал на эти подколы? Он сам не понимал почему.       Томоко была неплохой девушкой, наровне с ним ростом, с хорошим телосложением. Хотя идеальными пропорциями она не обладала, была далека от «90-60-90», у неё была вполне себе неплохая форма и приличные ляжки… Боже, о чём он вообще думал! Ударял себя по щекам в надежде отвлечься от дурных мыслей, пытаясь прийти в себя. В голове крутились обрывки фраз одноклассников, смех и подмигивания. Это сводило его с ума.       За окном класса распустились первые весенние цветы, и солнечные лучи пробивались сквозь стекло, освещая парты и создавая причудливые тени. Уроки тянулись бесконечно, и каждый раз, когда учитель задавал вопрос, Киришима вздрагивал, словно его поймали на месте преступления. Его мысли постоянно возвращались к «Леди Плоть», как бы он ни пытался сосредоточиться на задачах по математике или грамматических правилах.       Во время обеда ушел на крышу школы, надеясь найти там уединение и спокойствие. Но даже здесь его преследовали насмешки. Двое старшеклассников, проходя мимо, громко обсуждали его «запретную любовь», не стесняясь присутствия Эйджиро. Он сжал кулаки и зажмурился, стараясь подавить вспышку гнева. Он не хотел никого ударить, особенно не хотел создавать еще больше слухов о себе и Канемото.       Но что было такого в ней, что она занимала его мысли? Её улыбка, звонкий смех, который звучал как мелодия? Нет. Она была доброй и отзывчивой, всегда готова помочь. Отчасти. И хотя Киришима сам себе не признавался, ему нравилось, как она хмурится, когда не понимает чего-то или кого-то в чём-то подозревала.       Вздохнув, парень решил, что ему нужно перестать обращать внимание на насмешки. Пусть говорят что хотят. Ему самому нужно разобраться в своих чувствах, прежде чем он сможет дать ответ другим.       — И это все из-за того, что мы подержались минуту за руки, — резанул уши знакомый спокойный тон, от которого хотелось провалиться сквозь землю. Внутри что-то треснуло. Становилось тяжело дышать.       — Виновен я, — пробубнил себе под нос.       — М? — вопросительно вскинула бровь.       — Если бы не тронул… — переместил ладони на колени, цепляясь крепко за коленные чашечки и сжимая от нервов. — Нет, если бы не подошёл к вам — этих сплетен не было.       Томоко, стоявшая напротив, неподвижно, словно статуя. Её черные волосы были аккуратно собраны в тугой хвост, а зелёные глаза смотрели прямо на него, казалось, насквозь. Она была одета в стандартную форму, которая только подчеркивала её отчужденность и строгость.       — Простудитесь, сидя прямо на сквозняке, — проговорила она, проигнорировав ранее сказанные им слова. Её голос был холодным и равнодушным, как зимний ветер. Киришима поджал губы и опустил голову, снова почувствовав себя маленьким и незначительным перед её безразличием.       Каждый раз, когда он пытался поговорить с ней — уходила от темы, переводя разговор на что-то более нейтральное или профессиональное. Никогда не воспринимала парнишку всерьёз, и это ранило его больше, чем он хотел признать. А «мило» наигранные улыбки только усиливали чувство неловкости и беспомощности.       Томоко Канемото была относительно странным человеком. Её сложно было назвать героем в традиционном смысле этого слова. Многие в Академии Юэй считали, что она учится там только благодаря своему старшему брату, который, к сожалению, погиб. Смерть не установлена. У них были похожие причуды, но никто не знал всех тонкостях, так как брат работал из тени, оставаясь загадкой для большинства.       Киришима знал, что его действия и слова к Томоко были неуместными. Но он не мог с этим ничего поделать. Она была для него больше чем просто ученицей старшего курса. Её отстранённость и холодность только подогревали его интерес и усиливали желание понять её настоящую.       — Почему вы меня игнорируете? — наконец решился он задать вопрос, который мучил.       Томоко посмотрела на него.       — Этого требует ситуация, — ответила, голос не выдавал ни капли эмоций.       — Жестоко, — пробормотал Киришима, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли. Ему хотелось закричать, сказать ей, что он не просто первогодка, что у него тоже есть чувства. Но слова застряли в горле.       Томоко снова отвернулась, её лицо оставалось бесстрастным. Для неё всё это было игрой, частью её обучения и стратегии. Она была мастером в искусстве сокрытия эмоций, и никто не мог пробиться сквозь её броню.       Остался сидеть на месте, сжимая коленные чашечки и пытаясь унять дрожь в руках. Он знал, что вряд ли сможет что-то изменить. Томоко была слишком далека, слишком недосягаема. Несмотря на это, он не мог избавиться от надежды, что однажды она увидит в нём что-то большее, чем просто очередного первокурсника.       Однако через секунду девушка обошла его и крепко обняла со спины, мягко утыкаясь щекой в его крепкую спину. Киришима замер, не веря своим ощущениям. Её прикосновение было тёплым и неожиданно нежным, полностью противоречащим её обычному холодному поведению.       — Вы не одиноки в своих чувствах, — прошептала Томоко, её голос был едва слышен, но в нём впервые прозвучала искренность. — Но сейчас это невозможно. Пожалуйста, поймите.       Медленно кивнул, стараясь сохранить это мгновение в памяти. Её слова и жест даровали ему надежду и силу, даже если они оставались в рамках невозможного. Он почувствовал, как напряжение внутри него немного утихает, заменяясь решимостью и благодарностью.       Неожиданно веки оказались чрезмерно тяжёлыми, из-за чего на секунду Киришима позволил себе их закрыть. Через мгновение он ощутил лёгкое холодное прикосновение, словно кто-то положил ладонь на его лоб. Странное ощущение… Приятное… В воздухе пахло скошенной травой, лёгкий тёплый ветерок нежно касался лица. Стоп! Киришима же был только что на крыше академии, в разгар учебного дня!       Найдя в себе силы раскрыть глаза, он первым делом увидел над собой раскидистое дерево с зелёными листьями, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Перед глазами ещё немного плыло, но он более-менее понимал, где находится. Не сразу осознал, что его волосы кто-то перебирал, касаясь кожи головы. Он лежал на чьих-то коленях, и от этого ощущения ему захотелось приласкаться, запросить побольше этого спокойствия и уюта, но сил не было.       Плавно повернул голову и увидел перед собой лицо девушки. Её глаза смотрели куда-то вдаль, и на лице была заметна легкая усталость. Она будто не замечала его пробуждения. Это была Томоко. Её прикосновения казались противоречивыми с обычно суровым образом, но в этот момент в них было столько заботы и нежности, что тот не мог не удивиться.       — Пришли в себя? — спросила она, всё так же не глядя на него, продолжая аккуратно перебирать его волосы.       — Да, — едва слышно вымолвил Эйджиро, чувствуя, как силы постепенно возвращаются к нему. — Что произошло?       — Вы потеряли сознание на тренировке под палящим солнцем, — пояснила она, наконец взглянув на него. — Я решила присмотреть за вами, пока остальные продолжают занятия.       Значит, инцидент на крыше — это последствия солнечного удара…

***

      Лежа под тёплым пушистым покрывалом, Томоко нежилась, не в силах унять боль в ногах. Какая ирония. Обладать «безупречным исцелением» и при этом не иметь возможности исцелить себя — какая жестокость от самой природы. Пятки и икры горели, кожа содрана живьём на одной из тренировок с опасным однокурсником, который почти в идеале управлял почвой и направил на неё поток, даже не подозревая, что она не в состоянии себя вылечить. Он долго просил прощения, и в те же секунды был прощён с мягкой улыбкой и похлопыванием по плечу.       Томоко кряхтела, стараясь лишний раз не двигаться. Мазь, которой её намазала Исцеляющая Девочка, невыносимо полыхало и грела, будто она встала ногами в лаву. Закрыла глаза, пытаясь расслабиться и хоть немного отвлечься от боли.       Звук пришедшего уведомления вывел её из болезненного состояния. С трудом потянулась к телефону, лежащему на тумбочке, и открыла сообщение.       «Здравствуй, Канемото! Это Очако. Сегодня мы решили собраться все вместе, учитель Айзава разрешил, курсами. Вас тоже уже всех позвали, и хотели бы видеть и тебя в наших рядах! Будем ждать в общежитии «1А», в 19:00».       Боже, ещё этого не хватало. Как же не хотелось туда идти. Томоко нахмурилась, раздумывая над тем, стоит ли вообще подниматься с постели. Но отказ от встречи мог бы вызвать лишние вопросы и подозрения. В конце концов, ей не хотелось, чтобы её сочли высокомерной или отстранённой.       Вздохнула, снова чувствуя пульсирующее покалывание в ногах. Время шло, и нужно было принять решение. Сначала подумала о том, чтобы отказаться, сославшись на плохое самочувствие, но потом представила себе лица своих однокурсников и знакомых с другими классов, особенно Очако, которая всегда была такой доброжелательной и приветливой.       «Леди Плоть» с трудом поднялась, стараясь не стонать, и посмотрела на часы. Было ещё достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Медленно подошла к зеркалу, взглянула на своё отражение и вздохнула. Лицо было уставшим, а глаза чуть покраснели от недосыпа.       Открыла шкаф и достала удобную одежду, которая не будет стеснять её движения и не вызовет дополнительного дискомфорта. Быстро переодевшись, Томоко снова взглянула на своё отражение и постаралась придать лицу более бодрый вид. «Всё будет хорошо», — тихо сказала себе, пытаясь придать уверенности.       Путь до общежития «1А» был недолгим, но каждый шаг отдавался болью в ногах. Старалась не показывать своего состояния и шла как можно более уверенно. Знала, что её способности исцеления помогут справиться с любой болью, но для этого требовалась помощь другого человека. И сегодня это было её слабым местом.       Подойдя к дверям общежития, услышала смех и разговоры своих однокурсников. Звук был приятным, но в то же время напоминал ей о том, насколько чувствовала себя чужой среди них. Сделав глубокий вдох, толкнула дверь и вошла внутрь.       И первый, с кем столкнулась, оказался до боли знакомый парень. Он тут же сделал шаг назад, когда в него неожиданно впечатались. Будущая героиня свалилась с ног, больно ударившись всем телом об пол. Сильно зажмурила глаза и схватилась за ногу, которая уже была повреждена больше на тренировке. Красноволосый парень испуганно посмотрел на девушку, заметив бинты, выглядывающие из-под джинсов.       — Канемото? Извините, я вас не заметил! — сходу принялся оправдываться. Видя отчаянные попытки героини подняться, он любезно предложил: — Позвольте помочь.       — Сама справлюсь, — отрезала она, стараясь не показывать боли.       — Вы не можете встать, а уж ходить тем более. Мне несложно вас отнести к ребятам. К тому же, это моя вина, что вы упали, — разъяснил Эйджиро, глядя на знакомую сверху вниз. — Я настаиваю.       Канемото попыталась возразить, но сдалась. Громко вздохнула и кивнула. Киришима осторожно просунул одну руку ей под колени, другой зацепился за талию и выровнялся, поднимая ту на руки. Несмотря на её протесты, нес уверенно, будто она весила не больше пушинки. Девушка отказалась цепляться за юношу, считая это излишним, но ощущение тепла его тела будоражило её. Для своих шестнадцати лет он был уже достаточно крепким и в теле, что не могло остаться незамеченным.       Принёс быстро, но стоило им появиться в таком виде, как их настигла гнетущая тишина. Все взгляды устремились на них, кто-то открыл рот от удивления. Минета, едва сдерживая обиду, сразу же подал голос:       — Да ладно?! Это нечестно, Киришима! Сам говорил: не заглядываться и не трогать девчонок! А сам на всеобщем обозрении лапаешь красавицу! И это ещё мы с Каминари извращенцы?! — Он скрестил руки на груди, качая головой в притворном осуждении.       Стараясь сохранять достоинство, чуть сильнее сжала губы от раздражения. Она понимала, что этот инцидент только добавит масла в огонь уже существующих слухов о ней и «Красном Бунтаре». Ей совершенно не хотелось становиться объектом новых сплетен. Но хуже всего было осознание, что слова Минеты могут задеть Эйджиро, который просто хотел помочь.       Он лишь усмехнулся в ответ, не обратив внимания на колкости. Осторожно опустил Канемото на пол, где была подушка, и, наклонившись к ней, тихо сказал:       — Не переживайте, пусть говорят, что хотят. Главное, чтобы вам было лучше.       — Да вы поглядите на него! Ещё и заигрывает! — крикнул Минета, возмущенный от увиденного.       — Нужно было всё-таки остаться в общежитии, — прошептала зеленоглазка, стыдливо опустив голову.       — Не говорите глупостей! — встрял в разговор Деку. — Вы потратили много сил на стажировке и на последней тренировке! Канемото-сан заслуживает отдых!       — Согласен, — поддержал человек из класса «2В», наигранно припав к ногам одноклассницы. — Из-за меня же пострадала дважды. А твой возлюбленный красноголовый — добил. Наша «Леди Плоть» теперь не ходит.       — Совсем мозги отшиб? Исцеляющая Девочка сказала, что скоро все затянется, — раздражённо спросила Томоко, вцепившись ему рукой в волосы и вынудив отползти от себя. Издав протяжный вздох, продолжила: — И он не мой возлюбленный.       — Блин, а мы-то думали, что Киришима девушкой обзавёлся, — расстроенно завопила Мина, завалившись рядом на расстеленный плед. — Ну как же так, Канемото, Киришима?       Канемото холодно взглянула на Эйджиро, который всё ещё стоял рядом, явно сбитый с толку от такого внимания. Она знала, что слухи о них ходили уже давно, и эта ситуация только подогреет интерес. Однако не могла позволить, чтобы эти разговоры влияли на их отношения.       — Пожалуйста, хватит, — твёрдо сказала, подняв голову и встретив взгляды одноклассников. — Эйджиро просто хотел помочь. Давайте не будем делать из этого драму.       — Правильно, — поддержал её Киришима, стараясь говорить спокойно, но уверенно. — Мы все здесь для того, чтобы стать сильнее и поддерживать друг друга. Нет смысла в таких глупых разговорах.       В этот момент к ним подошёл Каминари, посмеиваясь:       — Эй, народ, хватит уже! Давайте просто расслабимся и дадим Канемото отдохнуть. Она это заслужила, как никто другой.       К чему такой ажиотаж вокруг этой?       Минета фыркнул, но замолчал, понимая, что дальше подшучивать бесполезно. Постепенно шум вокруг них утих, и жизнь в зале вернулась в привычное русло. Парень по имени Цуму, ранее нанёсший травму Канемото, играл роль официанта, принося напитки и закуски, и перемещал их то на диван, то на пол. Не успела Томоко опомниться, как знакомые из других классов начали медленно образовывать вокруг неё круг.       — А давайте сыграем в бутылочку! — предложила Ашидо, держа в руках пустую стеклянную бутылку. Она уже готово уместила предмет на полу, с интересом наблюдая за реакцией присутствующих.       Мало кто сказал слово против, но внушительная половина отделилась, и, как назло, Цуму ушёл, оставив Томоко в этом «бутылочно-поцелуйном» кругу. Скорчив недовольную рожицу, чёрноволосая скрестила руки на груди и поудобнее устроилась на подушке, слегка поменяв расположение больных ног.       — Ну, раз уж так, — без особого энтузиазма сказала Томоко, кидая взгляд на бутылку, — Давайте уже начнём.       Зачем согласилась? Почему это сказала?       Ашидо, с радостью приняв командование, наклонилась и крутанула бутылку. Все затаили дыхание, наблюдая за её вращением. Бутылка медленно замедлилась и, наконец, остановилась, указывая на Каминари.       — Ха! Ну что ж, Каминари, твой ход! — весело воскликнула Мина.       Каминари, слегка смутившись, скрестил руки на груди и огляделся, прежде чем сам крутить бутылку. Вновь закрутилась, и все напряжённо следили за её движением. В этот момент Томоко, наблюдая за происходящим, заметила, как вокруг её окружение оживилось, подогревая интерес к игре.       Бутылка остановилась, указывая на Джиро. Ашидо расплылась в улыбке и, подмигнув, сказала:       — Ну, похоже, нам пора начинать. Каминари, Джиро, вы знаете правила!       Денки и Джиро, слегка смущённые, подошли друг к другу под дружные подбадривающие крики и аплодисменты. Томоко вздохнула и покачала головой, пытаясь скрыть свою досаду. Ей совершенно не хотелось участвовать в этой игре, но она понимала, что сопротивляться будет бесполезно, ибо её никто не отнесет в другое место.       Игра продолжалась, и Томоко всё больше чувствовала себя наблюдателем, чем участником. Но когда бутылка остановилась и указала на неё, она подняла глаза и встретилась взглядом с Киришимой.       — Похоже, теперь ваша очередь, Канемото, — с улыбкой сказал Эйджиро, кивая в сторону бутылки.       Томоко, сдерживая внутренний раздор, вздохнула и медленно наклонилась к бутылке, зная, что в этот момент все взгляды снова устремлены на неё. Бутылка закрутилась, и она только надеялась, что игра скорее закончится.       Крутится. Крутиться. Крутится.       Когда бутылка остановилась, указывая на Бакуго, в комнате повисла напряжённая тишина. Он, грубый и высокомерный, с явным раздражением посмотрел на бутылку и затем на Томоко. Его присутствие всегда вызывало смешанные чувства, и сейчас напряжение возросло.       — Ты издеваешься? — недовольно прорычал, глядя на бутылку, а затем на всех присутствующих.       — Правила есть правила, Кацуки, — тихо, но твёрдо произнесла Томоко, стараясь не показывать никакой эмоции.       — Да уж, Бакуго, не будь занудой, — поддразнила Ашидо, подталкивая его к действию.       Психанув, взрывной сорвался, словно молния на ясном небе, пронзая тишину комнаты своим решительным движением. Он поднялся с места, осознав, что до этого момента не обращал внимания на состояние ног Томоко. В глазах у него мелькнула решимость, и он без колебаний приблизился к ней, сел на корточки, и схватил её за подбородок. Его прикосновение было необычно осторожными для того, кто привык выражать себя через силу и огонь своего характера.       Все в комнате вздрогнули, ощущая напряжение, которое витало в воздухе. В тот миг, когда губы Бакуго коснулись ее, время будто остановилось. Эти несколько секунд растянулись до бесконечности, — все замирали в ожидании, что произойдет дальше. Даже воздух в комнате казался наполненным их напряженным присутствием.       Киришима, сидящий рядом с Томоко, не мог удержать шокированного выражения лица. Он открыто пристально смотрел, не веря своим глазам, что происходит. Его разочарование было глубоким, когда он осознал, что его лучший друг действительно целуется с той, кого Эйджиро тайно восхищался.       Когда они наконец отстранились друг от друга, комната взорвалась аплодисментами и восторженными криками. Томоко сохранила спокойствие лица, но внутри её сердце ещё долго звучали биения, напоминая о той неожиданной страсти, что только что вспыхнула. Взрыво-киллер, всё ещё ощущая внутреннее бурление, отступил назад, его взгляд на Канемото теперь отражал не только жёсткость, но и что-то новое — неопределённое и сложное, как если бы в его сердце зажглась искра, которая не могла погаснуть.       — Ахренеть, — сказал Каминари, вытащившись на них с открытыми ртами.       — Если эта хренова бутылка опять покажет на меня — разнесу общежитие к чертям! — завопил Кацуки, недовольно усевшись на прежнее место.       — Да вы поглядите на неё! Губы посинели! — проговорила испуганно Урарака, указывая пальцем.       — Бакуго, аккуратнее надо! — следом заговорила Джиро, рассматривая губы целительницы. — Она не так сильна, как ты!       — Чего завопили? Нормально все, — вымогала Томоко, коснувшись собственных уст. — Весь блеск сожрал, гнид… Взрыво-киллер.

***