Перекрёсток туманных грёз

Ты, наверное, смотришь на меня с жалостью. Смотришь и думаешь: бедный мальчик, сколько тебе осталось? Сколько тебе шагов вслепую над пропастью, чтобы закрутилось колесо и попасть под лопасти? Сможет ли кто-то тебя спасти? Смотришь и думаешь: прости. Ведь это никогда не будешь ты, в тебе нет глупого благородства, которое все во мне хвалят, но зовут за глаза уродством, ты не ляжешь грудью на проволоку, чтобы дать пройти — лишь протянешь руку в конце пути, когда я, всю свою сталь изломавший в битвах, упаду на колени, ладони сложу в молитве, попрошу у богов хоть немного силы, чтоб дойти до нашей пустой могилы. Тогда ты протянешь мне руку и улыбнёшься, поможешь встать, зная, чего стоили мне эта воля и стать, зная, что жизнь моя не стоит и ломаного гроша. Ты протянешь мне руку, и приют обретёт израненная душа, пусть недолго продлится чувство, всего мгновение, станет чуть теплее. Потом я увижу своё отражение в грязной луже: весь расколотый, на куски разбившийся, разве тебе такой нужен? Ты молча кивнёшь с этой своей горько-сладкой улыбкой, а я подумаю: наверное, я где-то умер, я сплю, здесь ошибка. Потому что во мне от твоего взгляда что-то срастается, ровно, почти как до скола, почти как до треклятой войны и раскола, когда небо рыдало и горела земля. Во мне от твоего взгляда цветут маковые поля, и мне хочется лечь в них, потеряться во снах, где лишь трепет сердца и вкус твоих губ на губах. Но всё рушится, и снова мир разбивается на две половины, и бьются они, оставляя после себя лишь руины, горечь и смерть. Ломаются хрупкие стебли маков, каждый из них перед гибелью одинаков, увядают цветы и на зелень капают кровью. И не вспомнить уже, кого звал любовью, когда и зачем это было, и было ли, может, всё это сон мой, такой яркий, почти настоящий. И не мёртвый ты, просто спящий лежишь, оплетённый маками, на моих руках. И не боль у меня в груди, просто страх, просто память о том, как ты умирал так тысячи раз, память о том, что разлука настигнет нас. Мы с тобой не мертвы, мы лишь спим под небом, разодранным в клочья. Нам с тобою остались точки да многоточия, вопросительный знак, прочерки вместо имён. Вместо признания, где и когда был казнён, только безликое: «Жил. Воевал. Пропал без вести». И ни слова о том, как ломались мечей наших лезвия, о том, как небо рвалось и хвостами комет рушилось. Как скорбели цветы, и луна их плач слушала; как нас оплетала трава, баюкала, обещала: «Скоро день придёт, вас согреют лучи, жизнь начнётся с начала». Но солнце погасло, и там, вдалеке, одни звёзды тонут во мраке. А мы спим, и над нами лишь клочья неба Да кроваво-алые маки. 14.02.25