Люблю. Целую. Снишься.

* * *

19.12.22. 00³⁸

И звёзды мчатся по кругу, И шумят города!

— У меня такое ощущение, что я ёлку последний раз в прошлой жизни наряжал, представляешь, Андрюх? С некоторой задумчивостью признаётся Горшок, философски поглядывая на зелёную сосенку, по утру купленную на базаре и только сейчас начавшую отходить от кусачего мороза: размашистые лапы расправились, наледь растаяла в тепле. — А чё ещё ты помнишь из своей прошлой жизни? — участливо интересуется Князь, доставая из коробки очередную советскую игрушку. Шар из толстого стекла яркого свекольного цвета красиво переливается в свете. Миша притихает и не торопится отвечать, поэтому Андрей, чуть погодя, поднимает взгляд, молчаливо интересуясь, что же так? Горшок жмёт плечами и присаживается рядом, запуская руку в коробку и изымая оттуда Снегурку на креплении похожем на прищепку. Немного проржавелую, но сохранившуюся отлично. — Помню, мне всё время было плохо. Не до праздника мне всё было. — У тебя каждый день был праздник. Зачем искать ещё один повод, чтобы нажраться, если это всё было у тебя и по поводу и без. Горшок откладывает Снегурку, смотрит на Князя несколько долгих мгновений, улыбается ему своей странной улыбкой и перехватывает руку в коробке, чтобы сквозь тихий звон стекла поднять её выше. Он смотрит на ладонь, и та вся оказывается в ярких блёстках. За руку он тянет его ближе к себе, заставляя сесть под свой горячий бок. Миша ничего больше не говорит, наклоняется и целует Андрея, смутно чувствует, как эта блестящая ладонь ложится на его щёку, оставляя яркий след и на коже, и в щетине, но Миша только улыбается и со сладкой радостью позволяет руке скользнуть в волосы, потому что сам обхватывает чужие плечи грубыми и мозолистыми ладонями, которые хотели бы нежнее, но не умели. И пусть только кто-нибудь попробует ему слово сказать, если из волос его будут сыпаться блёстки от старых новогодних игрушек. Он в жбан пропишет, как когда-то в прошлой жизни.

* * *

20.12.22. 00⁰⁰

Они выезжают утром. В половину восьмого, когда улица ещё погружена в ночь. Окна в машине обледенелые, матово потеют. Князь рисует пальцем на стекле узор. Миша то и дело подносит руку к печке с горячим воздухом, отвлекается, пробует что-то крутить, регулирует, вполголоса просит включить приёмник, чтобы не сидеть в тишине. Хочется бормоты на фоне, чтобы не уснуть. Князь молчаливо выполняет просьбу. Приёмник шипит, потрескивает, а потом вспыхивает неугасимым мотивом из гайдаевского. Андрей вслушивается, делает тише, откинувшись на спинку, прикрывает глаза, вылавливая остатки уходящего сна. Миша заводит машину, дважды проворачивает ключ зажигания и они трогаются. Оба, умом. И уже давно. Князю сегодня на учёбу. А ему так никуда не хочется. Вернуться бы в кровать, из которой он с такой неохотой вылезал, выпутываясь из пледа и Миши. Этот бес держал за руки, выкручивая запястья, уговаривал, сопя в ухо, соблазнял, касаясь сухими потрескавшимися губами щеки, просил остаться с ним. Шептал горячо, как им будет хорошо, если Андрей поддастся уговорам, но Князь уже две недели не появлялся в училище. Князь освобождал руки, слушая дымный запах поселившийся навечно в волосах, умолял, ловя искусанным ртом щетину, стонал, поймав губами ресницы и висок, стонал, обещая, что поедет с ним после пар к самому чёрту в гости, только бы отпустил сейчас, на зачёт. А потом и на край света можно, где им будет хорошо и даже больше. На коленку ложится ладонь. Большая, горячая, знакомая. Не гладит, не ползёт выше. Потом исчезает, чтобы, видимо, переключить скорость. Миха, кажется, понимает принцип работы коробки передач. Андрей нет, поэтому и не смотрит, только ждёт руку обратно. Это лучше ремня безопасности. Салон пропускает свежесть, щёлкает колёсико зажигалки, машину немного заносит. Свежесть становится горькой, а Андрей улыбается. Пейзаж мелькает, мелькают гирлянды на окнах домов. Снаружи идёт снег и рука, чуть погодя, ложится обратно. Если повезёт, пеплом даже штаны не прожжёт. Если повезёт, Андрей сегодня сдаст. В восемь они недалеко от училища. Миха паркуется там, где написано «Проезд не занимать». Гайдаевское глохнет, но вьюга звенит, даром не январская. Горшок спрашивает до скольки Андрей. Говорит, что смотается по делам, но ко времени будет и сможет его забрать, если, конечно, они с однокурсниками не пойдут отмечать. Князь думает, что половина сегодня точно не сдаст и отмечать будет нечего, поэтому просит приехать и забрать его. Миха напоследок желает ни пуха ни пера. Андрей шлёт его к чёрту, всё как полагается. Сегодня он не сдаст. Готовиться надо было эти недели, в которые ему и вправду было «хорошо» и даже больше, но одно радует, Горшок приедет с новогодним утешительным пивом, авоськой мандаринов и они отметят вдвоём. В конце концов, Миха тот ещё неудачник, тоже не сдавший в своё время.

* * *