поцелуй с дьяволицей

      до жути испуганный взгляд и слабо трясущееся тело, что не может вымолвить ни слова — вот что сейчас видит перед собой каплан. уголки пухлых губ тянутся кверху, обнажая зубы, в чьих рядах затесались несколько клыков, а глаза, что будто бы залились кровью, смотрят прямо на бледную от страха виолетту.       — я чувствую твой страх, и он мне слишком сильно нравится, — практически вплотную подойдя к малышенко, тихо шепчет на ухо даша.       виолетта начинает трястись ещё сильнее, тело покрывает холодный пот, голова кружится, и, кажется, малышенко на грани обморока. закрыв глаза и как можно сильнее сжав их, темноволосая старается выровнять дыхание, но выходит скверно. всё происходящее кажется чем-то нереальным, тем, что просто напросто не может произойти в реальном мире. хотя, наверное, малышенко просто старается убедить себя в этом.       всё вокруг затихает, не слышно даже некогда раздражавшей музыки и громких голосов. сейчас слишком тихо.       — ну же, посмотри на меня, — каплан игриво касается тёмных волос и прокручивает одинокие пряди, не открывая взгляда от лица девушки.       от одного лишь голоса по всему телу мурашки появляются, отчётливо слышится приказной тон, но малышенко не хочет исполнять приказ. ей страшно.       — если будешь и дальше так стоять, то я разорву тебе глотку, — улыбаясь, произносит даша.       угроза звучит более чем убедительно, и виолетта открывает глаза. сейчас, смотря на эту по первому впечатлению милую светловолосую девушку, хочется просто исчезнуть, провалиться под землю и никогда не быть найденной, но этому точно не бывать.       — что тебе от меня нужно? — заикаясь, практически шепчет виолетта.       — милая, — светловолосая медлит, знает, что ожидание мучительно, вот и молчит, а малышенко уже еле держится, чтобы не разрыдаться, — последние пару лет я так скучно жила, но сейчас мне очень даже весело, я просто развлекаюсь, — каплан делает шаг назад и внимательно осматривает темноволосую, не убирая ухмылку с лица, — ты — обычная игрушка, как и остальные, понимаешь?       малышенко молчит, а в глазах читается явное замешательство. сейчас она явно ничего не понимает. даша, в ту же минуту скучающе глянув на девушку, возвращается в прежнее положение.       виолетта совсем не двигается, лишь смотрит в красные глаза, что постепенно приобретают прежний голубой цвет. молчание напрягает, но малышенко даже под дулом пистолета не согласится произнести и слова.       — ну что, начнём? — весело произносит даша, в ту же секунду хватая руку виолетты.       малышенко пытается освободиться от хватки, но ничего не выходит. кажется, будто каплан не напрягается вовсе, но все равно с лёгкостью удерживает виолетту. откуда у хрупкой девушки такая сила?       попытки малышенко заканчиваются быстро, а даша сразу же обращает взгляд на девушку, наконец убирая эту мерзкую улыбку. зрачки обеих девушек сужаются, к вискам темноволосой сразу же поступает боль, а тело начинает буквально гореть.       — что ты делаешь? — спрашивает ви, но ответа не следует.       в глазах начинает темнеть, малышенко уже практически падает, но светловолосая удерживает её, не позволяя даже разорвать зрительный контакт. темноволосая ощущает резкую боль где-то в области плеча и негромко вскрикивает.       — ignis nexus noster est, — монотонно начинает говорить каплан, совсем не обращая внимания на практически бессознательное состояние ви, — et glacies separatio est, — душа малышенко кричит от страданий, которые испытывает каждую секунду, но сама девушка молчит, заливаясь слезами, — numquam me relinquere poterit, — разум уже замутнен от боли, виолетта явно не может думать ясно. всё, чем заняты мысли — окончанием этого кошмара, — unus totus, connexus sanguine, tuum mihi obsequium haud dubium est, — последнее, что говорит светловолосая, прежде чем обессиленная виолетта падает на пол.       всё закончилось, но облегчения не последовало. мучения продолжаются, переливаясь из одного в другое и оставляя её в бесконечной агонии. кажется, будто не поможет ничего. перед глазами всё расплывается, слёзы стекают по полыхающим, как и всё тело, щекам, а над плечом будто бы проводят опыты: то режут, то заливают кислотой, а может, и чего похуже.       — хочешь, чтобы это всё закончилось? — светловолосая садится на корточки и, не убирая улыбки с лица, смотрит на мучающуюся ви, что не может вымолвить ни слова, — ладно, ты слишком хорошенькая, чтобы развлекать червей, лучше будешь развлекать меня, — каплан подскакивает на месте и, оказавшись на ногах, тихо шепчет что-то.       как только последнее слово вылетает из уст светловолосой, виолетта облегчённо выдыхает, жадно хватая воздух ртом. ноги, что всё это время хватали судороги, наконец перестают дёргаться, живот, что будто бы медленно резали, вырисовывая кровавые узоры, теперь не болит, но плечо, взявшее на себя основную боль, все ещё сильно печёт, не давая возможности расслабиться.       — поднимись, — холодно произносит каплан, но виолетта не выполняет «просьбу», — второй раз я повторять не буду, милая, — и вот небесные глаза вновь вспыхивают огнём, а на лице появляется знакомый оскал.       обхватив первое, что попадается под руку, малышенко с трудом поднимается на дрожащие ноги. не в силах поднять взгляд на светловолосую, виолетта пялит в пол, стараясь просто не упасть.       — жаль, что ты этого не вспомнишь, — после недолгого молчания произносит каплан и, схватив ви за плечи, подносит свою руку ко рту. мощные клыки вмиг оказываются на бледной коже, которую вскоре покрывают бордовые капли, стекающие на пол, — давай, милая, пей, — чужая рука оказывается около губ темноволосой и теперь даже не встречает сопротивления.       тонкие губы покрываются кровью, а во рту остается неприятный привкус металла. малышенко уже явно не в себе: тёмные глаза покрывает непонятная плёнка, капилляры давно лопнули, отчего глаза покраснели, а взгляд не выражает ничего. буквально ничего. сейчас виолетта не понимает происходящего, не испытывает никаких эмоций. она просто тело, которое вот-вот рухнет на пол.       взор тёмных глаз падает на чужую руку, что наконец возвращается к хозяйке, а после и на каплан, что ярко улыбается виолетте.       — сладких снов, — кончиком пальца даша касается тёмных волос, а затем ловит падающее тело малышенко.                                     ***       за окном поют птички, майский ветерок приятно обдувает, а солнечные лучики… навязчиво цепляются за лицо, лишая возможности нормально поспать. в комнате стоит духота, не спасает даже открытое окно.       раздраженно выдохнув, малышенко переворачивается на другой бок и, полежав ещё пару минут, злобно кидает подушку куда-то в угол. подъёмы по утрам никогда не бывают радостными, но когда у тебя болит буквально всё, что только может, становится ещё более невыносимо.       виолетта поворачивается на спину и нехотя открывает залившиеся кровью глаза. дневной свет ослепляет, отчего так и хочется закрыть шторы, которые не так давно открыла мама. малышенко сладко тянется, стараясь хоть немного избавиться от боли по всему телу, но ничего дельного из этого не выходит.       повалявшись на кровати ещё немного, виолетта наконец поднимается и, закинув валяющуюся на полу подушку обратно на кровать, выходит из комнаты. стоит только открыть дверь, как дивный запах с кухни сразу же доносится до малышенко, заставляя более активно спускаться с лестницы.       — доброе утро, мам, доброе утро, пап, — проходя на кухню, произносит ви.       — доброе утро, милая, как спалось? — стоя над плитой, интересуется женщина.       — доброе утро, гуляка, — весело заявляет отец, старательно нарезающий салат, — после пьянок утро добрым не бывает.       виолетта в ступоре. нет, дело не в том, что родители узнали о вечеринке, где происходило не пойми что. проблема в том, что малышенко просто не помнит, что именно было вчера. странно, даже слишком.       — о чём ты? — обращаясь к мужчине, говорит виолетта и садится за стол.       — так напилась, что даже не помнишь ничего, какой ужас. вот я в твоём возрасте мог выпить литров шесть пива и был практически трезвым, — заявляет отец, мечтательно поглядывая в стену.       — ну чему ты ребёнка учишь! — недовольно выпаливает женщина, слабо ударяя мужа кухонным полотенцем.       — в нашей семье происходит насилие, мне стоит обратиться в полицию, — всё также весело говорит мужчина, возвращаясь к нарезанию овощей, — вчера тебя привела та милая блондинка, как там её… — отец делает паузу, постукивая жену по спине, надеясь получить помощь.       — даша, — дополняет женщина, не отвлекаясь от готовки.       — да, даша, ой какая воспитанная девушка! — восклицает мужчина, — ты славно перепила, а она тебя до дома донесла, хорошая у тебя подруга.       — не то слово, — отвечает уже не слушающему отцу виолетта.       малышенко настороженно оглядывает родителей, что, как малые дети, подкалывают друг друга, совсем позабыв о ней. виолетта же такого чудного настроя не разделяет, непонимание происходящего в жизни начинает выводить из себя все сильнее. но приходится ненадолго забыть о своих переживаниях и сделать вид, что ничего не тревожит душу. в целом, нужно просто быстро поесть с родителями и бегом направляться в свою комнату, что малышенко и делает.       плюхнувшись на кровать, малышенко ищет свой телефон и, наконец найдя, замечает множество пропущенных звонков и сообщений. виолетта набирает номер алины и не проходит и пары гудков, девушка отвечает:       — доброе утро.       — утро добрым не бывает, ты чего мне названивала? — сразу переходит к делу ви.       — ну так… — светловолосая делает небольшую паузу и, после какого-то действия, что повлекло за собой громкий звук, продолжает, — ты не помнишь ничего?       — если бы помнила, то не спрашивала сейчас, — раздражённо выпаливает малышенко.       — какая ты агрессивная, боже.       — давай уже, рассказывай.       — не прошло и часа, ты куда-то вчера потерялась, мы не могли тебя найти, наверное, часа четыре, в итоге мише позвонила даша и сказала, что ты напилась, но сейчас всё хорошо и ты уже откисаешь дома, вот и вся история.       — ничего интересного, — скучающе отвечает виолетта.       — ага, — громкий звук повторяется, неприятно ударяя по ушам.       — чё ты там делаешь? — сморщившись, спрашивает малышенко.       — у меня перестановка, двигаю тут все с самого утра.       — откуда у тебя силы? я сегодня еле с кровати встала.       — пить меньше надо, — даже разговаривая по телефону, виолетта чувствует эту ехидную ухмылку.       проговорив ещё около получаса с моззи, малышенко сбрасывает звонок. пролежать весь день, наслаждаясь просмотром сериала и поеданием вкуснейшей еды, не получится, сегодня вечером придётся тащиться в лес, чтобы пожарить сосиски и накормить комаров. остаётся надеяться, что там хотя бы пиво будет.       собираться ещё рано, так что виолетта остается лежать в кровати, занимаясь своим частым в последнее время делом — размышлением. всё же, полноценная картина всё ещё не укладывается в голове. малышенко никогда не напивалась настолько, чтобы не помнить абсолютно ничего, да и тем более она даже не помнит, как пила, не считая парочки коктейльчиков с общего стола. но ещё больше смущает тот факт, что возилась с пьяной виолеттой каплан, а не миша или моззи, как это обычно бывает. слишком всё странно и непонятно.       не забывает виолетта и про все ситуации с этим пугающим силуэтом, что преследует её. малышенко не так волнует то, кто же это, больше интересует то, почему именно она? почему именно с ней происходит всё это, да и вообще, только ли с ней?       в общем, пищи для размышлений у виолетты достаточно, поэтому ближайшие пару часов девушка проводит наедине с нескончаемым потоком мыслей.       на часах уже около четырех, так что пора собираться. достав из шкафа первые попавшиеся вещи, малышенко ставит телефон на зарядку и выходит из комнаты, направляясь в сторону ванны.       девушка включает воду, надеясь, что ванна запомнится как можно быстрее, а сама становится напротив раковины, поглядывая на свое отражение в зеркале. да, последняя неделя изрядно её помотала: синяки под глазами уже практически чёрные, а само лицо слишком бледное, так ещё и на некогда идеальной коже совсем немало высыпаний.       разглядывая собственное отражение, виолетта совсем не замечает вытекающей на пол воды. резко дёрнувшись, малышенко выключает кран и немного сливает воду.       домашняя одежда летит на пол, а сама виолетта погружается в тёплую воду, откидываясь на спинку ванны. блаженно прикрыв глаза, малышенко водит мокрыми руками по телу, но резко распахивает глаза, когда ощущает что-то непонятное на своём плече.       — что за херня? — тихо шепчет темноволосая, глядя на незнакомый символ на своей руке.       виолетта не может оторвать взгляда от плавных линий, образующих что-то похожее на лепестки, что заключены в круг. малышенко приглядывается и замечает, что каждый из этих четырёх лепестков имеет свой цвет, хоть и слабо выраженный: самый верхний — красный, справа от него — зелёный, слева — синий, а снизу — жёлтый.       откуда это появилось? может, малышенко напилась настолько, что вчера решила сделать татуировку? да, этот вариант казался довольно логичным до момента, пока некогда чёрный круг не стал серым, потом жёлтым, а сейчас и вовсе красным.       мысли путаются, адекватного объяснения всё никак не находится. ощущение, будто всё происходящее — иллюзия, а может, дурной сон, всё ещё не проходит. вначале пропажа алины, затем поход в лес и последующие за этим встречи с этой кровавой блондинкой, так ещё и вчерашние события вместе с этим символом, что это вообще может значить? виолетта не знает. всё это нельзя оставлять просто так. малышенко твердо решает разобраться со всем происходящим, и начать нужно с самого начала — нужно расспросить алину.                                     ***       виолетта, старательно делающая вид, что всё отлично, шагает по лесу в сопровождении алины, миши и бьющихся друг об друга бутылок в пакете, что и сама несёт. хоть какая-то радость.       миша вырывается вперёд, стараясь найти как можно лучшее и подходящее место, а малышенко и моззи еле плетутся, уставшие после часовой прогулки.       — я считаю, он мог и на машине поехать, всё равно выпьет бутылку пива, — перекидывая пакет в другую руку, тянет ви.       — и я о том же, всё лучше, чем тащиться сюда пешком, — алина поднимает крупную сумку на уровне глаз и с усилиями закидывает её на плечо.       — как рука? — обращая внимание на слетевший вниз рукав, что открыл обзор на всё ещё плачевно выглядевший порез, спрашивает ви.       — да нормально, ещё неделька и вообще отлично всё будет, — отвечает алина.       разговор не продолжается, и малышенко лишь ускоряет шаг, стараясь догнать мишу, а бедная моззи лишь устало выдыхает, проклиная свою же затею.       ребята молча идут вдоль тихого леса, где только шум листвы под ногами нарушает покой. наконец миша останавливается и скидывает множество пакетов на пол. малышенко и моззи повторяют за другом, сразу же усаживаясь на холодную землю. отдохнуть даже немного не получается, приходится идти за ветками по просьбе парня.       — алин, можно спросить? — поднимая гору сухих веточек, обращается виолетта.       — конечно.       — зачем ты тогда пошла в этот дом? — поглядывая на подругу, спрашивает малышенко.       — о чём ты? — спокойно отвечает моззи, скидывая ветки в общую кучу.       — в тот день, когда ты пропала, ты же была в этом доме, — взор темных глаз встречается с зелёными глазами напротив, — я знаю, что была, именно там я нашла телефон, — аккуратно продолжает ви.       — вил, ну хватит уже, — светловолосая поднимается, прихватывая половину из веток в руки, — этого хватит, пошли.       даже не дождавшись подругу, алина постепенно скрывается между деревьев, а виолетта, схватив остатки из кучи, следует за ней.       малышенко идет позади моззи, прожигая спину светловолосой взглядом. почему она не хочет говорить об этом, она что-то скрывает? и если скрывает, то что именно, как же это узнать?       вопросов, как и всегда, слишком много, уже кажется, что разобраться и не получится. но виолетта точно не из тех, что сразу же опустит руки, она обязательно доберётся до правды.       девушки возвращаются к другу, который, на удивление, сидит не один. светловолосая девушка, сидящая к алине и виолетте спиной, поворачивается в их сторону, и каждая узнает в ней дашу.       — представляете, тут даша гуляла, ну я и предложил ей с нами посидеть, вы же не против? — повернувшись к подругам, произносит миша.       — привет, — негромко говорит каплан.       — у всех в последнее время появилась тяга гулять по одиночке в лесу, где не так давно убили человека? — усаживаясь на расстеленный мишей плед, произносит ви, поглядывая то на дашу, то на моззи.       — мы сейчас будем жарить сосиски и пить пиво в лесу, где недавно убили человека, это не менее странно, — усаживаясь рядом с темноволосой, отвечает алина.       малышенко не отвечает, лишь окидывает подругу взглядом и достаёт бутылки, протягивая каждому из присутствующих.       — даш, — отпивая глоток, обращается ви, — я, конечно, не помню ничего, но, судя по рассказам, ты вчера со мной пьяной возилась, спасибо.       — да не за что, — каплан открывает бутылку и немного отпивает, — ты вообще ничего не помнишь?       — вообще ничего... может, расскажешь что-то? — уже готовая извиняться за своё поведение, предлагает виолетта.       — ну, тут нет особо ничего интересного, — даша усаживается поудобнее и продолжает, — я была в ванной, ты завалилась туда пьяная и начала что-то непонятное нести, в итоге я пыталась уложить тебя в доме у германа, но ты никак не давалась, — каплан делает ещё один крупный глоток, — ну я пока алину и мишу искала, потерялась ты... короче, еле как тебя нашла, спящую между двух мусорок на улице, и в итоге отвезла домой.       — какой кошмар, — прикрывая лицо руками, восклицает малышенко под смех миши и алины.       после такой истории напряжение, что витало в воздухе из-за незваной гостьи, уходит быстро, не оставляя от себя ни следа. ребята сидят под кронами старых деревьев, окутанных пламенем и дымом. в воздухе пахнет смолой и теплом, что обволакивает их и даёт спокойствие. костёр шипит и трещит, отбрасывая легкие тени на лица собравшихся. разговоры идут легко и непринужденно, будто полчаса назад никакой неловкости не было. звёздное небо над головой такое яркое и чистое, что буквально притягивает к себе взгляд. постепенно воздух наполняется смехом и песнями, позволяя всем присутствующим расслабиться.       но ничего хорошее не может длиться вечно. алина, что ненадолго отходила в сторону, дабы дозвониться до германа, возвращается расстроенной. пару раз покачав головой, отмахиваясь от вопросов, моззи всё выдает:       — он обещал приехать, но не сможет.       — ну, лин, не расстраивайся ты так, увидитесь на днях, — миша подходит к подруге и обхватывает её плечи в знак поддержки, — в понедельник последний экзамен, потом будете видеться часто.       — да хватит уже ныть из-за этих мужиков, — недовольно выпаливает уже хорошо выпившая ви, — ты по каждому ёбырю своему голосишь, ну не пришёл, так не пришёл, его тут и не ждал никто.       — какая ты сука, — практически вскрикивает моззи и, вскакивая с места, убегает.       миша кидает на малышенко осуждающий взгляд, а затем отправляется вслед за скрывшейся среди деревьев подругой.       горит огонь, но на лице малышенко не видно теплоты. виолетте хочется просто уйти, всё вокруг раздражает. стоило ей только показаться, что наконец получится хоть ненадолго забыться, отпустить груз всей произошедшей чертовщины, как всё вокруг опять идёт против неё.       — пойду прогуляюсь, — не выдержав напряжения, малышенко поднимается с места, накидывая на плечи упавшую с колен кофту.       — я с тобой, — даша поднимается следом, но, получив отказ от темноволосой, в расстроенных чувствах возвращается на прежнее место.       виолетта аккуратно ступает по сырой земле, цепляя множество лежащих веток. находиться одной не хочется совсем, но и видеть никого тоже. замкнутый круг, выход из которого найти невозможно...       оглядываясь по сторонам, малышенко ёжится, но продолжает идти. тёмные высокие деревья тянутся к небу, словно зловещие тени, закрывающие небесный свет. мрак леса поглощает все звуки и формы, создавая атмосферу непроглядной тайны. холодный ветер шепчет свои загадки, оставляя на коже неприятные мурашки.       вдалеке раздается странный шелест, словно ноги скользят по сухим листьям. виолетта останавливается, напряженно прищурив глаза. воздух наполняется странной энергией, заставляя сердце колотиться сильнее. малышенко ощущает, как страх сжимает ее горло, заставляя биться в панике. она не в силах двигаться, поглощенная острым ощущением опасности, окутывающей ее со всех сторон.       — ну и почему ты постоянно мне отказываешь? — слышится чей-то голос, — я же просто хочу пообщаться, — малышенко чувствует чьё-то присутствие за спиной, но обернуться не решается, — хочу сделать тебе небольшой подарок.       виолетта чувствует, как чужая рука касается плеча, а затем перед глазами появляется... даша.       — ты можешь задать мне один вопрос, — произносит каплан, глядя в непонимающие глаза малышенко.       — я же говорила, что не надо идти за мной, — виолетта хочет уйти, но чужая рука крепкой хваткой цепляется за её собственную.       — задай вопрос, — и вот снова голубые глаза вспыхивают огнём, и, кажется, виолетта всё понимает.       по телу пробегают мурашки, а страх пронизывает всё тело. виолетте кажется, будто что-то подобное уже происходило, но это, наверное, просто глупые мысли.       — я тебя не понимаю, — малышенко смотрит в кровавые глаза, стараясь сдерживать начавшее трястись тело.       — понимаешь, — холод, что сквозит в этом голосе, пронизывает до самых костей.       догадки, появляющиеся в голове виолетты, кажутся полнейшим бредом, но она просто не может сдерживать своё желание.       — что на самом деле было вчера?       — ты задаёшь правильные вопросы, — каплан улыбается, обнажая клыки, и, наконец, отпускает чужую руку, — ты уже видела метку? — реакция виолетты указывает на положительный ответ, и даша продолжает, — милая моя, теперь мы связаны.