Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Рука преподавателя переместилась с бланка ответов на черновой лист ученика, оставляя за собой нескромное послание: «если вы мне нравитесь, это не значит, что я не поставлю вам 2»
Часть 6, «Добро пожаловать в мой мир»
11 июля 2024, 06:31
Они оказались в спальне, погружаясь в объятия шёлкового постельного белья. Вегас, не отрывая взгляда от Пита, начал расстёгивать его рубашку. Его прикосновения были точными и нежными, словно он знал, что парень жаждет именно этого. Пит задышал чаще, его кожа покрылась мурашками от этих ласковых, но одновременно властных действий.
Когда рубашка улетела на пол, Вегас провёл рукой по чужой груди, его взгляд был горячим, словно пламя, и Пит почувствовал, как его сердце забилось в бешеном ритме. Он не мог сопротивляться этому мужчине, этому магнетизму, который исходил от него.
Вегас, словно читая его мысли, улыбнулся. Его улыбка была озорной, хитрющей, обещающей нечто прекрасное, но в то же время опасное.
Он поцеловал Пита снова, их тела сплелись, и в этот момент весь мир исчез, остались только они двое, их страсть, их взаимное желание.
Парень, погружаясь в этот танец чувств, забыл обо всем, что когда-то его волновало. Он был готов забыться в этом потоке страсти, раствориться в Вегасе, стать единым целым с ним.
Их поцелуи становились все более настойчивыми, пропитанными жаждой, доходя до предела, до точки невозврата. Пит, словно загипнотизированный, следовал за Вегасом, растворяясь в его прикосновениях, в его взгляде, в его энергии, которая казалась одновременно разрушительной и божественной.
В полумраке спальни, где аромат жасмина смешивался с еле уловимым запахом дорогого парфюма, двое слились воедино. Тела их двигались в едином ритме, не замечая времени, не слыша внешнего мира. Вселенная для них сузилась до этих объятий, до шелковистой кожи, до запаха волос и трепета сердец.
Их тела оказались в плену друг друга, а души стали едины. Пит, забыв про все свои страхи, все свои сомнения, наслаждался этим безумием, этой страстью, которая, казалось, способна разрушить его мир, но в то же время — подарила ему чувство полноты, чувство безграничной радости. Целуя и шепча друг другу нежные слова, они погрузились в сладкий и безмятежный экстаз.
Внезапно, как удар молнии посреди штиля, их момент уединения потревожила протяжная вибрация в кармане брюк. Вегас, чьи пальцы сжимали спину Пита, потянулся к карману, но сначала не мог найти телефон.
— Как не вовремя… — пронеслось в голове парня, и он почувствовал, как напряжение охватило его тело. Вибрация телефона стала более настойчивой, словно нарушая хрупкий мир, который они создали.
Когда Вегас наконец вытащил телефон из кармана, его глаза пробежали по экрану. Лицо его окаменело.
Пит, лежащий под ним, почувствовал, как Вегас замер, его рука застыла на его спине.
— Это работа, — пробормотал он хриплым голосом.
Пит тяжело вздохнул, покорно оставаясь лежать на кровати.
— Подожди, — прошептал он. — Я на минуту отойду.
Нежный поцелуй в мягкую щёчку парня — и он уже поднялся на ноги, отвечая на звонок.
— Извини, — сказал он.— Это срочно.
Вегас замер у окна, прижимая телефон к уху, его взгляд рассеянно блуждал по сверкающей панораме Бангкока.
Ночной город, усыпанный мириадами огней, простирался перед ним, как расцвеченный драгоценными камнями ковер, но глаза Вегаса были пусты и неподвижны. Грубый голос из телефонной трубки нарушил зыбкое молчание.
— Привет, брат, — раздался мужской баритон на другом конце линии. — Почему так долго не отвечал?
Вегас внимательно слушал, но предпочитал молчать.
— Отец тебя ждет. Есть работа.
Вегас сохранял леденящее спокойствие.
— Понял, — сухо ответил он, его голос был равнодушен, лишён привычного тепла. — Я буду там через час.
С тяжёлым сердцем Вегас повесил трубку и бросил телефон на стол, сжал челюсти, чтобы сдержать горький стон. Его взгляд снова устремился в темноту за окном. Как же быстро все рухнуло, как легко и безжалостно, словно карточный домик, который сдуло ветром. Всего несколько месяцев назад его мир был полон ярких красок, ароматов, и жизнь струилась в нем полноводной рекой. А теперь остались только руины, пепел от сгоревших мостов и горький привкус потери.
Его мысли закружились в водовороте противоречивых эмоций. Голос на другом конце линии принадлежал его брату, который редко звонил без повода. Предстоящая работа, о которой он говорил, означала очередной кровавый акт, в который его неизбежно втянут. Вегас давно отказался от путей своего отца и брата, выбрав собственный путь, далёкий от насилия и преступности. Но его прошлое продолжало преследовать его, как тень, угрожая разрушить всё, что он построил.
Он не мог отрицать, не мог убежать от того, что его ждало. Отец, непоколебимый титан, властелин подпольного мира, требовал его возвращения. Новые правила, новые игры, новая кровь.
Но Вегас не хотел возвращаться. Он хотел затеряться в ночи, раствориться в людской толпе, стать частью безымянного потока. Однако он знал, что это невозможно. Его кровь была пропитана войной, его судьба заключена в стальных клетках преступного мира. И он должен был шагнуть в этот ад снова.
Мужчина снова бросил взгляд на город, и сердце его сжалось. Сверкающие огни, шум улиц, жизнь, которая кипела всюду, кроме него.
Вегас вздохнул. Он не был готов.
Пит стоял в нерешительности, не зная, как ему поступить. Он видел, что мужчина не в духе, но не мог понять, что происходит. Он слышал в трубке телефона слово брат, поэтому мог предположить, что звонил кто-то из семьи.
— Всё в порядке? — спросил Пит тихо, не желая нарушать тишину.
Вегас повернулся к нему, и в его глазах парень увидел боль, которую раньше никогда не замечал.
— Да, все в порядке, — ответил он, но голос выдал его. Он звучал так, словно пытался убедить в этом не только Пита, но и себя самого.
— Я скоро вернусь, — пообещал Вегас, вот только его слова были пустыми.
Пит ничего не сказал. Он понимал, что в такие моменты семейные дела должны быть на первом месте. Но в глубине души парень не мог не почувствовать вспышку разочарования. Их идиллия была безжалостно нарушена.
— Мне очень жаль, — произнёс тихо мужчина.
Пит кивнул, но не встретился с его взором. Он смотрел, как Вегас уходит, а его высокая фигура исчезает в темноте комнаты. Когда шаги мужчины стихли, парень остался один в холодной пустоте разрушенных надежд.
Прежде чем покинуть квартиру в коридоре Вегас пробормотал на последок себе под нос:
— Прости, малыш. Прости…
Под покровом ночной темноты Корнвит вышел из подъезда. Ключи от машины звякнули в его руке, и он тут же нажал на кнопку брелока. Тусклый свет фар загорелся немедленно, пронзая темноту и привлекая внимание к себе. Волнение струилось по его венам, и он поспешил сесть в машину, нажимая на газ.
На балконе, залитом мягким лунным светом, стоял силуэт парня. Его взгляд с тревогой следил за отъезжающей машиной Вегаса. Что с ним происходит? Пит был сбит с толку. Его любимый всегда был сдержан и спокоен. Но сегодня он был другим, как будто что-то скрывал от него и от всех остальных. Его сердце сжималось от непонимания. Что заставляло его вести себя так странно? Вегас, которого он знал, никогда не был таким.
Руки мужчины нервно барабанили по рулю. Он старался собрать все свои мысли воедино, выезжая из переулка. Путь Вегаса пролегал через темные окраины, где блики уличных огней отражались в лужах, образовавшихся после недавнего ливня. Дождь смыл часть городской грязи, но не смог стереть мрачные тайны, которые скрывались в этих унылых закоулках.
Город казался призрачным и пустынным. Его машина бесшумно скользила по мокрому асфальту, срезая углы и уклоняясь от препятствий с уверенностью. Во время поездки его разум лихорадочно искал выход из надвигающейся катастрофы. Вегас понимал, что должен выполнить приказ своего отца, но его беспокоило тянущее чувство предопределённости. С каждым выполнением задания он надеялся, что оно будет последним, но судьба снова и снова заманивала его в этот бесконечный цикл насилия.
Внутри него боролись две личности: послушный сын, приученный к войне и бесстрашию, как боевой конь к седлу, и чувствительный человек, тоскующий по искуплению, по тихой гавани мира, в которой можно было бы забыть о крови.
Улицы, казалось, бесконечно тянулись перед ним, подобно мрачным рекам, ведущим в неизвестность. Его мысли метались между отчаянным поиском выхода и неизбежным признанием того, что он был всего лишь пешкой в чужой игре. С каждой пройденной милей его надежда таяла, как мираж в пустыне. Он чувствовал, как судьба затягивала свою петлю вокруг его шеи, и не видел пути к спасению.
Когда он подъехал к месту назначения, его нервы натянулись до предела. На его лице была маска решимости, но внутри он разрывался от страха и сомнений. Выйдя из машины, Вегас вдохнул холодный ночной воздух, его тело было сковано напряжением. Он сделал первый шаг к зданию, зная, что путь обратно для него может быть закрыт навсегда.
Переступив порог дома, взгляд его упал на отца — Корна, безжалостного главаря криминальной империи, с безмолвным, угрожающим видом. Вокруг отца стояла внушительная группа вооружённых людей, их лица были скрыты в тени. Неумолимые глаза старика встретили его, и Вегас почувствовал, как внутри его сжалось сердце. Рядом с ним, насмешливо ухмыляясь, стоял Кинн, старший брат, которого Вегас ненавидел за его безжалостность и жажду власти. Кинн всегда был на шаг впереди, всегда умел манипулировать, всегда был в центре внимания. Его резкие черты и холодная улыбка вызывали у Вегаса отвращение.
— Вот и ты, Вегас, — проговорил отец, его голос был глубок и холоден, словно шум ледяных глыб, падающих в бездонную пропасть. — Мы ждали тебя.
Вегас проглотил комок в горле. Он почувствовал, как его кровь стынет в жилах.
— Мы получили известие о крупной партии контрабанды, прибывающей через неделю, — прогудел отец с сильным акцентом. — Держи своих людей наготове. Твой брат будет координировать действия.
Вегас не мог поверить своим ушам. Это была та самая работа, которую он больше всего боялся. Миссия, которая могла привести к открытой войне с соперничающей бандой. Он попытался возразить, но его голос был встречен безразличием.
Корн заметил на лице своего сына замешательство.
— Твоя задача — обеспечить безопасность груза, — сказал он. — И ты будешь работать с братом.
Вегас бросил взгляд на Кинна. Его губы искривились в презрительной усмешке.
Мужчина чувствовал, как его сжимают в тиски безысходности. Он был частью этого мира, частью этого жестокого бизнеса, но душа его не хотела принимать участие в этой грязи. Его сердце протестовало, кричало о свободе, о возможности прожить жизнь без крови и насилия.
Кинн сделал шаг вперед, его взор сверкнул хищным блеском.
— Не переживай, брат, — прошипел он, — я буду с тобой.
Вегас стиснул кулаки. Он впал в бешенство, но не смог выразить свои чувства. Он был загнан в угол, и ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
— Ты всегда был самым лучшим, Вегас, — проговорил мужчина, его голос стал мягче, но все также угрожающе. — Но в этом деле тебе понадобится помощь. Кинн знает, как добиваться результата.
Вегас молча кивнул. Его гордость была растоптана, его независимость поставлена под сомнение. Он был всего лишь пешкой в игре отца, и Кинн был тем, кто вёл эту игру.
Корнвит чувствовал, как гнев начинает кипеть внутри него. Но он знал, что время для эмоций прошло. Он должен был действовать. Вегас должен был показать отцу, что он не просто его тень, а его равный.
— Я выполню задание, — проговорил он наконец, его голос был предельно спокоен, но в нем звучала сталь. — Но я буду действовать по-своему.
Корн кивнул, его губы скривились в едва заметной улыбке.
— Пошли, — приказал Корн, и Вегас, сломленный, покорно пошел за отцом, чувствуя, как внутри него умирает последняя надежда. Из него сделали верного солдата, и ему предстояло сражаться в войне, которую он не хотел начинать.
Когда он повернулся, чтобы уйти, он почувствовал на себе взгляд Кинна. Его брат смотрел на него с презрением и предвкушением. Вегас знал, что Кинн сделает всё возможное, чтобы сделать его жизнь несчастной.
Вегас вышел из дома, его сердце было тяжёлым от злобы и безысходности. Он ненавидел Кинна, ненавидел своего отца и ненавидел свою жизнь. Но больше всего он ненавидел себя за то, что был слишком слаб, чтобы противостоять им.
***
Пит, вернувшись домой после долгого отсутствия, старался вести себя максимально тихо, двигаясь с особой осторожностью. Тише воды, ниже травы, он крался по коридору, обходясь без света, чтобы не выдать своего присутствия. Он не хотел, чтобы отец узнал о его возвращении. Парень всегда ходил по тонкому льду, балансируя на грани отцовского гнева. Отец говорил мало, но каждое его слово было отчеканено сталью, пронзая до самых костей. Он был строг, требователен, нетерпим к слабости. Пит знал, что ошибиться в его глазах — все равно что упасть в бездонную пропасть. Однажды, в хмурый осенний вечер, юноша вернулся из школы с четверкой по математике. Сердце стучало в груди, как молот по наковальне. Он боялся встретиться с отцом, боялся его молчаливого осуждения, его грозного взгляда. Отец сидел за столом, погружённый в чтение газеты. Пит, вздохнув с облегчением, прошёл мимо, стараясь не создавать шума. Но отец поднял голову, и его взгляд заставил юношу застыть на месте. Парень просто протянул ему дневник. Отец пробежал взглядом по строчке с оценкой, его губы сжались в тонкую линию. — Ты стараешься? — спросил он, его голос по-прежнему был спокоен, но в нем звучала стальная твердость. Пит кивнул, не в силах произнести ни слова. Он боялся, что его голос предаст его, выдаст страх, который он так тщательно скрывал. — Старайся больше, — сказал отец, снова погрузившись в чтение газеты. В этот момент Пит почувствовал непонятное смутное чувство. Ему вдруг показалось, что отец не злится, что он не разочарован. Что он просто равнодушен… С тех пор парень старался изо всех сил, чтобы отец заметил его. Он знал, что отец наблюдает за ним, что его взгляд, холодный и проницательный, видит всё. И он стремился оправдать его ожидания, стать человеком, достойным его уважения. Он осторожно снял обувь, стараясь не скрипеть подошвами о пол, и поставил её в отдаленный угол прихожей, на нижнюю полку. Рюкзак прижал к груди, будто к щиту, и на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, направился к своей комнате. В этот момент над головой вспыхнул ослепительный свет. Пит зажмурился, не в силах сразу сориентироваться в пространстве. — Где ты шатался? — раздался резкий голос отца. Мужчина стоял в коридоре, скрестив руки на груди, его взгляд, холодный и обвиняющий, пронзил Пита насквозь, подобно раскалённому кинжалу. Ему некуда было деваться, некуда было спрятаться. Он стоял перед своим отцом, маленький и беспомощный, как ребёнок перед грозным тираном. В воздухе повисла тишина, густая, как дым от тлеющих углей в камине. Она давила на парня, сдавливала ему грудь, словно железные тиски. Его сердце колотилось в бешеном ритме, отбивая такт страху, что клубился в его душе. Он невольно сжал кулаки, белеющие костяшки пальцев выдавали его волнение. В глазах Пита мелькнула паника, а потом, как будто из глубины его души, поднялась решимость. — Я… я был у друга, — прошептал он, голос дрожал, но слова вырвались из его уст. Отец молча смотрел на него, и в его глазах Пит видел не только гнев, но и что-то ещё, что-то непонятное, что пугало его сильнее всего. — И почему ты вернулся так поздно? — наконец произнёс отец, он звучал холодно, как лёд. Пит знал, что оправданий у него не было. Он чувствовал себя в безвыходном положении. Ложь, сплетённая из страха и отчаяния, грозила обернуться его погибелью. Юноша хотел закричать, умолять о пощаде, но слова застряли у него в горле. Казалось, он балансирует на краю пропасти, и его судьба зависела от единственного слова, одного выбора, который должен был сделать его отец. — Так получилось, — выдавил из себя парень, прижимая сильнее к своей груди рюкзак. Отец изучал его нечитаемым взглядом, его глаза были тёмными и непроницаемыми. Затем, без единого слова, он протянул руку к ремню на своих джинсах. — Иди сюда, — поманил его мужчина, его глас звучал угрожающе спокойно. Но Пит стоял неподвижно, словно вкопанный в землю. — Подойди, — теперь он звучал с угрожающим безразличием. Парень знал, что сопротивление бесполезно. Он медленно подошел к отцу, чувствуя, как его сердце колотится в груди, словно пойманная в клетку птица. Юноша закрыл глаза, ожидая неизбежного. В памяти всплыл образ: полутемная комната, запах пыли и табака, и он, восьмилетний Пит, стоящий в углу. Мужчина, его отец, сидел за столом, сжимающий в руке кожаный ремень. — Иди сюда, — прозвучал спокойный, пугающе спокойный голос, и Пит, будто лишенный воли, послушно двинулся к отцу. Сердце колотилось в груди, как пойманная в клетку дикая птица. Он закрыл глаза, ожидая удара. Ремень безжалостно прошелся по его шее, оставляя после себя ярко-малиновый след, словно отпечаток злобы. Пит тогда не кричал. Он был слишком напуган, чтобы издавать даже звук. Мальчик просто стоял, сжавшись в комок страха, пытаясь вынести боль, которая пронзила его тело. Впоследствии удары стали обыденностью. Они были неотъемлемой частью его жизни, как утренняя каша или вечерняя молитва. Пит научился предсказывать их, научился бояться не столько ударов, сколько тишины, предшествующей им. — Прошу, не делай этого, — срывающимся голосом прошептал парень. Сердце Пита гулко стучало в груди. Он ощущал, как леденящая кровь паника охватывает его тело, парализуя его конечности. Но его мольбы остались без внимания. Крепкие руки отца стиснули ремень, превратив его в смертоносный инструмент. В воздухе раздался свистящий звук, и боль взметнулась по телу Пита, как удар молнии. Он закричал, его крики смешались с треском ремня. Каждый удар был тяжелее предыдущего, разрывая плоть и оставляя кровоточащие полосы. Сквозь затуманенное болью зрение Пит видел, как его отец оскалился, чужие глаза горели огнём гнева. Юноша проклял свою судьбу, зная, что его мольбы о пощаде никогда не будут услышаны. Наказание продолжалось часами, превращаясь в пытку, которая, казалось, никогда не закончится. Наконец, с последним ударом, ремень упал на пол рядом с парнем. Его тело дрожало и истекало кровью, сотрясаясь от судорог. Отец смотрел на него, его лицо было лишено каких-либо эмоций. Для него Пит был не сыном, а объектом, которого нужно научить дисциплине, неважно, какой ценой. Парень лежал на полу, задыхаясь от боли и унижения. Он знал, что шрам на его шее останется не только физическим увечьем, но и постоянным напоминанием о том, что его отец никогда по-настоящему не любил его. — Ты должен быть ответственнее, — сказал он, его голос был уже не таким холодным, но в нем слышалась горечь. — Не думай, что я всегда буду терпеть твои выходки. Пит молчал, не в силах произнести ни слова. Он чувствовал себя сломленным. — Иди спать, — произнес отец, отвернувшись. Пит покорно отправился к себе в комнату, оставляя мужчину одного в прихожей. Он знал, что это только начало. Началом чего, он точно не знал, но эта неопределённость казалась ему страшнее всего. Завернувшись в одеяло, парень сидел на кровати, прислонившись спиной к стене. В ушах виднелись прикрытые волосами наушники. По пунцовым щеках текли горькие слёзы, оставляя после себя мокрые дорожки. Глаза приобрели покрасневший оттенок. Боль всё ещё пульсировала в его теле, но она была ничем по сравнению с душевной мукой, разрывавшей его на части. Пит чувствовал себя потерянным и одиноким. Ему казалось, что он застрял в бесконечном цикле боли и отчаяния. Внезапно в дверь постучали. Пит вздрогнул и быстро снял наушники. Он услышал, как отец что-то сказал, но его слова были неразборчивы. Парень глубоко вздохнул и с усилием встал с кровати. Когда он открыл дверь, он увидел отца, стоявшего там с мрачным выражением лица. — Я в ночную смену, — сказал он. — Ты один дома. Запрёшь дверь, когда ляжешь спать. Пит кивнул, не в силах произнести ни слова. Отец ушел, хлопнув дверью за собой. Юноша остался в одиночестве, его сердце разбивалось от боли. Он постоял там несколько минут, не двигаясь, потом медленно вернулся в свою комнату и лег в постель. Парень закрыл глаза и попытался заснуть, но сон не приходил. Он думал о будущем, о том, что его ждёт. Он не видел смысла в своей жизни. Всё, что у него было, — это боль и одиночество. Пит закрыл глаза, почувствовав, как слёзы снова полились по щекам. «Что будет дальше?», — прошептал он в тишину. В сознании сразу всплыл человек, у которого хотелось отыскать утешение. Пит хотел прижаться к теплой груди Вегаса и не думать ни о чем. Точно. Вегас. Юноша вытер правой рукой слезы с обоих щек и потянулся к телефону, затерявшемуся в беспорядке постели. Его пальцы дрожали, когда он набирал знакомый номер. Долгие мучительные гудки эхом разносились в его спальне, но наконец прозвучал ответ. — Пит? — раздался запыхавшийся голос мужчины с едва уловимой одышкой. — Вегас, ты где? — прошептал Пит, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. Он старался скрыть следы недавних слёз. — Я не дома, — невнятно ответил Вегас. Пит невольно бросил взгляд на часы. Указывало на два часа ночи. Его сердце забилось чаще. — Мы можем… мы можем встретиться? — вырвалось у него, прежде чем он успел обдумать свои слова. Вегас на мгновение замолчал. — Куда ты хочешь, чтобы я приехал? — наконец спросил он. — Я… я скину тебе адрес, — прошептал Пит. Неожиданно срывается с губ тихий всхлип. «Нельзя, Пит, нельзя плакать. Сейчас Вегас приедет,» — успокаивает себя Пит, умываясь холодной водой. Он старается привести в порядок свои мысли, успокоить нервы. В зеркале отражается бледное лицо с красными от слёз глазами. Тяжелый вздох, еще один, и Пит пытается улыбнуться своему отражению. «Всё будет хорошо. Вегас приедет. И всё будет хорошо». Через несколько минут он уже бежал к двери, его захватило волнение и надежда. Парень не мог точно сказать, что чувствовал, но знал только, что ему нужно быть рядом с Вегасом. По мере того, как Пит приближался к месту встречи, его нервозность нарастала. Он не мог избавиться от чувства, что делает что-то неправильное, вызывая Вегаса среди ночи. Но отчаянное желание утешения пересилило все сомнения. Когда Вегас подъехал к дому Пита, юноша выбежал навстречу. Он с облегчением прижался к крепкой груди мужчины и все его тревоги мгновенно растаяли. — Что случилось? — спросил Вегас, гладя парня по волосам. — Ничего, — прошептал он, спрятав лицо в чужой груди. — Пит, ты плакал, — строго, но ласково произнёс Корнвит. Пит сжал Вегаса в объятиях, но ничего не говорит. Он знает, что мужчина всё равно поймёт, всё равно узнает, что его мучает. — Не плачь, — прошептал Вегас, когда юноша снова начал рыдать. — Я с тобой. Всё будет хорошо. И Пит, прижавшись к мужчине, почувствовал, как его страх постепенно уходит. Он чувствовал себя в безопасности, чувствовал, что он не один, что рядом есть тот, кто его любит, кто его защитит. В тишине комнаты, под тёплым светом ночника, Пит заснул в чужих объятиях. Он знает, что всё будет хорошо. Потому что рядом с ним есть Вегас.