ХуаЛяни: испытание чулочками

Ши Цинсюань быстро курсировал по территории университета, про себя отмечая все выполненные дела. Например, он уже успел отдать второкурснику прошлогодние конспекты в обмен на домашнее по китайскому (где уж тут успеть его делать?), а еще перекинуться парой слов с первокурсником – у них уже были занятия с новым преподавателем китайской литературы. Вдруг в следующем семестре и ему эту женщину поставят? Нужно знать, чего ожидать. Может, даже раньше удастся с ней познакомиться. Таков был Ши Цинсюань. Казалось, он знал всех и вся, каждый студент – его друг, каждый педагог – не может сказать ничего, кроме похвалы. Впрочем, статус «всеобщего друга» был лишь статусом, как и прозвище «Ветерок» – сам он по-настоящему дружил только с парой человек, и Се Лянь как раз входил в их число. Сказать, что Се Лянь был идеальным – не сказать ничего. Несмотря на высокую конкуренцию три года назад, он смог получить стипендию и теперь практически не платил за учебу, хоть и мог, ведь родители-предприниматели вполне неплохо зарабатывали. Но таков был Се Лянь: двигаться вперед, совершенствоваться и с каким-никаким оптимизмом следовать в будущее. Правда, когда в этот погожий денек Цинсюань заметил друга в парке, кажется, весь оптимизм друг забыл дома. Около сумки беспорядочно лежали тетради и книги, а самому парню будто бы было на это плевать – его голова явно болела о другом, и, как верный друг, Ветерок просто не мог не помочь горемычному. – Страдальческое выражение лица, отрешенность и нежелание активничать активности, – Цинсюань медленно подошел к отличнику и также медленно примостился на травке рядом, зная ответ на еще не заданный вопрос. – Се Лянь, ты опять страдаешь по Хуа Чэну? Тот только вздохнул. Нет, в этом человеке решительно не узнавался старый-добрый Се Лянь, каким он был несколько месяцев назад, когда этот самый Хуа Чэн маячил где-то в районе первого этажа и бегал по занятиям для первокурсников. А потом как-то сам подкатил свой театральный интерес к его другу и давай расспрашивать. На самом деле, Хуа Чэн мог подойти к любому студенту, который занимался в театральной секции. Парочка из них вообще уже закончили сценическое и филология для них была вторым образованием. Так нет же! Его заинтересовал Се Лянь. Се Лянь вообще двадцать четыре часа в день жил ради каких-нибудь университетских активностей, а в том году ему вовсе в ежегодной пьесе выпало сыграть Его Высочество наследного принца, который играет бога войны – сложнейшая задача, ведь сначала ты вроде бы как дерешься с демоном как бог, а потом срываешь маску и становишься другим человеком, наследным принцем. В этом (на тот момент следующем) году Хуа Чэну роль принца не светила (он был главным претендентом на роль демона, по версии восторженных первокурсниц), но опыт Се Ляня они потом обсуждали очень долго. А там и посиделки в кафе, и совместные поездки на соревнования во славу университета и «близкие меня называют Саньлан, и ты тоже называй». Цинсюань, как слегка невнимательная натура, упустил точный момент, когда сердечко Его Высочества растаяло, но, по его скромным подсчетам, произошло это именно в этом месте, то есть в последних месяцах учебного года. Тогда этот парень Вечно-В-Красном заканчивал первый курс, а Се Лянь – второй. И вот теперь этот горемычный постоянно ходил печальнее серой тучи, часть активностей пропускал и вместо того, чтобы бежать записываться на соревнования, лежал на травке. Ветерок бы и сам полежал, но на Се Ляня это уж никак не похоже! – О, небеса, если я еще хотя бы месяц пробуду в таком состоянии, то в следующем году мне стипендия не светит, – еще тяжелее вздохнул горемычный. – Но… Я не могу отвлечься на учебу. Когда вспоминаю о Саньлане, никакая учеба в голову не лезет. Да что это со мной… Он пару раз легонько ударил себя по щекам, но ожидаемого успеха это не принесло – мысли все еще путались вокруг одной личности. – Значит, нужно подумать, как выбираться из этого состояния. – Я бы и рад, – парень печально улыбнулся. – Хорошо бы, чтобы он как-то узнал о моих чувствах, но что, если я ему только друг? Тут Цинсюань решил вступиться за жертву богини любви, чтобы он окончательно не упал на дно уныния: – Ох, если ты ему как парень неравнодушен, он определенно делал что-то романтичное. Просто припомнить надо. – Хммм… – отличник призадумался, будто у него было слишком много таких моментов, но тут же вспомнил самый яркий. – Недавно он предложил мне помощь с литературой. Я спросил, не причиню ли я ему неудобств, а он ответил, что на досуге серьезно увлекается европейскими писателями как раз этого периода, так что мы можем обсудить разные произведения. «Потерянная честь Катарины Блюм», например. Предложение было очень кстати, мне как раз нужно было поднять оценку. Что-то у меня с этим периодом не задалось… – И? – немного заинтригованно задался вопросом Ветерок. – Ну… Мы пришли к нему домой. Там выяснилось, что он действительно хорошо понимает в литературе. Саньлан любезно помог мне разобраться в теме. Потом, когда я уже собирался уходить и открыл дверь, в подъезде залаяла чья-то собака. Это было так громко и неожиданно, что я выронил все книги и тетрадь из рук. Я наклонился, чтобы собрать их и Саньлан присел тоже, – парень смущенно улыбнулся. – Честно говоря, это выглядело, как сцена из какой-то клише-комедии. – И?! – Цинсюань уже был готов к какому угодно повороту. Может, они, как в дорамах, случайно упали друг на друга? Или Хуа Чэн в этот момент пригласил Се Ляня в необычное место или… Фантазия давала ему столько вариантов, что он даже не знал, какой из них выбрать! – Я взял у него вещи, положил в сумку… обулся и ушел. Ветерок закашлялся, будто только что подавился слюной. С одной стороны, такой исход был ожидаем, а с другой сам он, очевидно, воспользовался бы случаем. Но, как ни крути, у ситуации был один позитивный момент: парень понимал, что это что-то на романтичном. Значит, не все потеряно и с ним можно продолжать разговор о будущем с этим… Второкурсником. – Ты же понимаешь, что до этого момента Хуа Чэн, скорее всего, знать не знал европейских писателей, кроме самых известных, и уж тем более понятия не имел, кто такая эта Катарина и как она свою честь потеряла, – резюмировал лучший в мире друг. – Почему ты его так недооцениваешь? – Се Лянь заметно опечалился, но вскоре на его лице появилось крайне радостное и возвышенное выражение. – Он умный, всегда мне помогает. А еще у него очень красивая улыбка, правда, он ее показывает не всегда – часто, он даже на из ряда вон выходящие вещи лицокамнем реагирует. Но когда показывает… Уголки рта Цинсюаня невольно поползли выше, когда он поглядывал на друга. В какой-то мере он был рад за Его Высочество, ведь когда речь заходила о Хуа Чэне отличник становился таким радостным, что, наверное, никто в мире не смог бы не заразиться его легким настроением. – Ты так сладко рассказываешь, что в других обстоятельствах я бы не поверил, что это твои слова. Кто бы мог подумать, что наш Се Лянь может влюбиться. – Я не…! – парень хотел-было поспорить и поднял палец вверх, но тут же опустил. – Влюбился. – О, мой друг, я рад, что ты уже поборол стадию отрицания. – Какая разница, – отличнику только и оставалось что пожать плечами. – Тут отрицай или нет, а у меня все на лице написано. Наверное. – Кажется, в последнее время это занимает слишком много полок в твоей голове. Ты не пытался признаться ему? – Признаться?! – это Се Лянь сказал так громко, что услышали сидевшие в пяти метрах студенты. Влюбленный только опустил голову и скромно снизил децибелы. – Я себе еле признался. Да и как это сделать-то? А вдруг после этого он больше не будет со мной общаться? – А если будет и, более того, он тебе тоже признается? – наступал Цинсюань. Он лично никаких препятствий не видел. Но и в том, чтобы играть девушку, он тоже препятствий не видел, хотя за это некоторые учащиеся называли его странненьким. – А если перестанет общаться? – настаивал Се Лянь. – А если не перестанет? Ветерок измученно выдохнул. Этой войне конца не будет и по итогу каждый останется при своем, а проблема-то никуда не денется. Значит, нужно направить все силы на ее решение. – Ладненько, я понял, так мы ничего не добьемся. Предлагаю компромисс: прислать ему какое-нибудь твое непростое фото, которое, если он тебя любит, заставит его… Хммм… Сказать что-то, что его выдаст. Или после этого он поведет себя как-то... Не так, как раньше. Так и поймем, есть у него чувства или нет. – Какое это «непростое фото»? – Се Лянь немного опешил, еще не представляя, как разыгралась фантазия у друга. – И как он себя выдаст? – План простой и по надежности лучше, чем жить с чувствами и вздыхать в стороне. Отправь ему интимное фото и скажи потом, мол чат перепутал. Тут варианта два: посмеется по-доброму или начнет ревновать. Второе предпочтительнее, конечно. – В смысле «интимное фото»? – глаза отличника теперь напоминали два блюдца. Его в целом было сложно удивить и по жизни он старался сохранять спокойно-позитивное настроение, но с Ветерком, видимо, делать это невозможно. – Ну… Например, сфотографируйся в чулках, – буднично сказал Цинсюань. – В чулках?! – А что тут такого? Не вижу ничего такого. Можешь потом сказать, что на спор, мол пруфы другу скинул. Мне, например. – Нет, нет, нет, это чересчур! За кого он меня примет?! – За честного человека, который если уж проиграл в споре, то выполняет обещание? – Мне нужно обдумать это предложение, – Се Лянь поспешно стал собирать вещи, и они оба знали, что это значит: никаких фото в чулках не будет. Цинсюань быстро построил логическую цепь у себя в голове. Если друг в ближайшее время не выяснит отношения, то успеваемость ухудшится, а за этим подтянется вопрос о лишении гранта. Для «Его Высочества» это показатель, вечное подтверждение того, что он старается не в пустую. Так что в таких обстоятельствах и в депрессию свалиться недалеко. Другу нужно было срочно спасать жизнь друга, так что он увязался за горемычным. В разговоре, пока они шли в библиотеку, Ветерок ненавязчиво вплетал в разговор свою тему, аккуратно склоняя к правильному выбору. – Допустим, – наконец сдался Се Лянь. К его чести, это произошло, когда Цинсюань уже начал отчаиваться. – Но где я чулки найду? Нет, магазины не предлагай! – Хорошо, закажи на маркетплейсе, – парень пожал плечами, мол а я всегда так делаю. – Вещи приходят в непрозрачной упаковке. Если хочешь, я закажу, у меня в этом деле опыт есть. – Что же, ладно. Посмотрим, во что это выльется… – Оу, не сомневайтесь, Ваше Высочество, при любом раскладе хуже не будет, – Ветерок весело подмигнул, предвкушая покупку. – Потому, что хуже уже некуда? – на лице Се Ляня наконец-то появилась слабая, но улыбка. – Нет. Потому, что у тебя есть такой хороший друг, как я, и в этой ситуации я разрешаю, если что, все валить на себя. Он крепче приобнял отличника и мгновенно перевел разговор в другое русло. Так, на всякий случай, чтобы дорогой ему человек ненароком не отказался от идеи и в целом шанса наконец-то явить чувства миру.