The British Lily

– Позволь мне помочь... – Сам справлюсь... – хрипит от боли Шэй, тщетно пытаясь встать с кровати и дотянуться до бинтов.       Монро качает головой. – Сам ты не справишься. Место труднодоступное. Не дотянешься, – он осторожно прикасается к боку Шэя, где рубашка уже насквозь мокрая от крови, но Шэй слабо отпихивает его руки. – До этого как-то справлялся, значит, и сейчас справлюсь, – он упрямо трясёт головой, хотя на его лице отражены все оттенки боли, отчего у Монро щемит в сердце, – У вас наверняка есть более важные дела, займитесь ими... Я в порядке. – Ты ранен, Шэй, – мягко, но настойчиво говорит Монро, - Это сейчас самое важное. Отправил бы я тебя к доктору, но ты же к нему не пойдёшь, так что... – Мне не нужна помощь! – рычит Шэй, пытаясь отползти от него подальше, насколько позволяет пространство кровати.       Монро снова смотрит на его окровавленный бок и больше не может продолжать спор. Он со вздохом подходит ближе, хватает Шэя за плечо и прижимает к кровати. Прижимает мягко, осторожно, чтобы не навредить и не сделать еще больнее, но достаточно твердо, чтобы сказать: «Не спорь со мной». – Пустите! Не нужно... – Шэй слабо пытается вырваться, но Монро держит крепко, да и сил маловато, в таком-то состоянии. – Тихо... лежи спокойно. Не трать оставшиеся силы впустую, – говорит Монро очень мягко, другой рукой поднимая его рубашку, чтобы осмотреть рану, – Я не причиню вреда, я хочу помочь... – Я повторяю, мне не нужна помощь! – Шэй утыкается в подушку, издав что-то между рычанием и тихим хныканьем, – Я могу справиться сам, не трогайте...       Монро со вздохом качает головой и прижимает его к кровати сильнее. – А я повторяю, что ты не справишься сам, – его голос резко становится строгим, с нотками металла, – Ты будешь лежать спокойно и позволишь мне перевязать рану. Это приказ, – он тянется к бутылке виски на тумбочке, – Ты сейчас не в том положении, чтобы выдвигать требования. Продолжишь сопротивляться – мне придётся тебя связать, и ты знаешь, что я не шучу.       Шэй знает, он прекрасно знает. Монро никогда не шутит с такими угрозами.       Полковник льёт виски на кусок ткани. Шэй скулит, чувствуя прикосновение к ране и сильное жжение – сразу же. – Ш-ш-ш... Я знаю, что больно, но надо терпеть, – успокаивающе шепчет Монро, продолжая обрабатывать рану мягкими, осторожными движениями. Виски, конечно, не то чтобы хорошая вещь для обеззараживания, но ничего лучше под рукой не было, – Лежи спокойно и дыши... Я осторожно...       Всё равно больно.       Шэй глухо рычит, уткнувшись в подушку. Жжётся, чёрт возьми. – Молодец... молодец... всё... теперь только забинтовать, – Монро убирает ткань и тянется за бинтами. Рана не широкая, шить не придётся. Хотя он мог бы – за время службы ему часто приходилось подлатывать солдат, когда рядом не было доктора.       Перевязку Шэй терпит спокойно, только тихо шипит, когда становится слишком больно. Наконец он чувствует, как рука, прижимающая его к кровати, исчезает с его спины. А затем – как та же рука заботливо гладит его по волосам. – Вот и всё. Очень больно было? – спрашивает Монро негромким, ласковым голосом. – Не так, как могло бы быть, – отвечает Шэй после недолгого молчания. Вздыхает и добавляет, – Спасибо, полковник... – Не за что... – Монро ужасно хочется назвать его «мой мальчик», но он сдерживается, – ...Шэй. Постарайся сейчас заснуть, хорошо?       Шэй устало кивает и закрывает глаза, чувствуя, как рука, которая минуту назад так крепко его держала, теперь мягко, успокаивающе поглаживает его спину.       А Монро думает о том, что, может быть, и прав был отец, когда говорил, что из него получился бы отличный доктор.