Смертельный приговор (но работать всё же придётся)

Ноги подкашиваются и Лань Ванцзи облокачивается на дерево, чтобы не упасть. Спина горит огнём, раны даже не думают заживать. Каждый вдох разрывает лёгкие. Сколько он уже здесь ходит? Наверняка его ищут. Но какое ему дело? Лань Чжань сильнее сжимает зубы и отталкивается от опоры. Он должен продолжать. Он должен идти. Пошатываясь, он выпрямляется и идёт дальше. Вэй Ин должен быть где-то здесь. Должен. Чтобы такой, как он, так легко умер? Лань Чжань отказывается в это верить. Наверняка он что-то придумал и сбежал. Он же… подлец. Гений, бывший некогда лучшим заклинателем своего ордена. ОН-то точно смог бы придумать что-нибудь, чтобы сбежать. Вэй Ин не хотел умирать. Он точно сбежал куда-нибудь. Поэтому он жив. Точно жив. – Вэй Ин! – отчаянно зовёт Хангуань-Цзюнь, после прикрывая рот и кашляя. Горло тоже начинает болеть, не привыкшее к крикам. Белоснежные одежды уже давно не белоснежные. Они запачканы кровью, землёй и тёмной ци. Как же он сейчас жалок. Ванцзи почти может почувствовать на себе эти взгляды, полные презрения и отвращения. Он прикусывает губу, отмахиваясь от этих образов. Да, для своего ордена он стал позорищем. Да, наверняка его закроют и запретят куда-либо выходить до окончания наказания. Но сейчас? Сейчас Лань Чжаню плевать. Его брат, его орден, его семья. Они предали его. Вэй Усянь снова был прав. Прав как никогда. Гусу Лань прогнил. Со всеми его правилами и наставлениями. Как же отвратительно. – Вэй Ин! – продолжает он. От тёмной ци кружится голова. Она всё ждёт, когда Ванцзи упадёт на землю, чтобы сожрать, поглотить. И возможно этот момент уже не так далёк. Лань Чжань снова останавливается, переводя дух, пока ци кружила вокруг него, как голодный коршун. Близко не подходила, нет. Она держалась на расстоянии. Ждала, готовилась. Нужно было двигаться дальше. Несмотря ни на что.

***

Вэй Ину снова снился сон. Вообще, давно ему ничего не снилось. Наверное, это потому что он уже давно нормально не спал, но кто знает. Он тут корреляции не видит. Как бы то ни было, сон был не из приятных. Это был кошмар. Он снова был там, на пристани. И ему снова было семнадцать. Он шёл домой, стараясь не наступать на тела под ногами и не смотреть им в лица. Потому что он уверен, что узнал бы каждого. Так и было. Каждый раз, когда он опускал взгляд, там был кто-то знакомый. У одного человека он украл арбуз, а после пришёл извиняться. Другому отдал свой лук. Он знал каждого. Каждого. И этот каждый сейчас гнил у него под ногами. Кровь медленно впитывалась в одежды, поднимаясь всё выше и выше. Пропитанная ткань неприятно прилипала к ногам. Хотелось бежать. Куда-нибудь в озеро. Смыть с себя этот позор. Эту кровь. Этот пепел. Но он этого не делал. Огонь следовал за ним. Сжирал здания, деревья, трупы, лежащие на земле. Но почему-то Вэй Ин продолжал идти. Он просто шёл. Переваливаясь с ноги на ногу, обнимая себя за плечи. Было страшно. Было больно. Не было никого, кроме него, огня и трупов. Не было ничего, кроме фиолетового, чёрного и красного. Ступеньки отдавались глухим стуком под ногами. Он шёл домой. Он, на удивление, был цел. Огонь облизывал стены, стелился по полу, но самому зданию было не до этого. Резиденция Пристани лотоса была почти что такой же, как он её помнил. Наконец, он пришёл в главный зал. И остолбенел. Там, на тронах сидела мадам Юй и Цзян Фенмянь. Но они были мертвы. Стрелы торчали из них, на лицах, залитых кровью, застыла гримаса ужаса. Глаза смотрели на него. Глаза. Вэй Ин отступил. – Нет, это… Я не… – ужас взвился у него в груди. Всё кричало о том, что нужно бежать. Прятаться от этого позора. Прятаться от его позора, – нет, прошу! – говорит он, хватаясь за голову. Руки тоже в крови. Потому что ты их убил. Ты их убил. Ты. Шёпот в ушах нарастает. У Фэньмяня перерезана шея, кровь течёт рекой. Он слышит, как кто-то смеётся. У мадам Юй глубокие царапины на лице. Смех всё громче, а голоса продолжают шептать. Лишь бы это всё закончилось. Их одежды пропитаны кровью. Смех всё громче. А не его ли это смех? Не он ли хотел, чтобы они умерли? Нетнетнетнет. Я их не убивал! Это был не я! Не я! А кто? Кто? КТо? Ну Уж ТОчнО не Я! он падает на колени, закрывая лицо руками. нетнетнетнетнетент неянеянеянеянея точнонея нея нея яихнеубивал неубивал НЕУБИВАЛ! ННЕЯ НЕЯ НЕЯ НЕЯ НЕЯ НЕЯ НЕЯ ТОЧНО НЕ Я! ПОЖАЛУЙСТА, ХВАТИТ! Резкая боль в спине заставляет его упасть обратно на кровать. Картина перед глазами расплывается, меняется, превращаясь во что-то другое. Усянь пытается вдохнуть, но получается плохо. Воздух не лезет в лёгкие. Руки не поддаются, а Вэй Ин поддаётся панике. – Старейшина? Вэй Усянь? – слышится голос, когда из непонятной каши перед глазами вырисовывается чьё-то лицо. – Всё хорошо, Вы в безопасности. Вы слышите меня, Старейшина? – дыхание начинает выравниваться и он видит знакомую маску. Инь Юй. Слава небесам, это Инь Юй. – Я… – пытается он сказать, но горло прошибает острая боль, после чего Усянь начинает кашлять. Инь Юй помогает ему привстать. – С помощью ци, – напоминает он и чуть отдаляется. Какое-то время он молчит, опустив голову и пытаясь понять что только что произошло. Давненько у него не было кошмаров. Он уже и забыл, как это противно. Инь Юй не торопит. Наконец, Вэй Ин может нормально дышать. Он поднимает глаза и смотрит на сидящего напротив. Усянь снова хочет что-то сказать, но потом вспоминает про горло. “Почему ты здесь?” – спрашивает Вэй Ин, глупо хлопая глазами, в попытке подобрать предложение покороче, чтобы сэкономить энергию. – Вам было плохо, я пришёл, чтобы помочь. Сейчас Вам лучше? – Вэй Ин кивнул. Надо бы попросить бумаги, чтоб уже на ней спросить об объеме хранилища у этого артефакта. “Спасибо” – Вэй Ин улыбнулся как мог. – “А есть бумага и кисть? Задать длинный вопрос,” – Усянь прислушался к чувствам. Вроде его состояние не особо изменилось, значит пока он не развалится. – Да, конечно. Сейчас принесу, – Инь Юй поклонился и ушёл. Как только Вэй Ин услышал звук закрывающейся двери, он снова опустил голову. Его трясло. Почему сейчас? Почему тогда, когда он, казалось, начал забывать Пристань Лотоса, всех убитых?.. Вэй Усянь, не выдержав, прикрыл глаза. Нет, он не сможет забыть. Он обязан помнить тот день. Имя каждого, отдавшего свою жизнь в той бойне. Каждого преданного огню или нанизанного на вражеский меч, утопленного или захлебнувшегося в собственной крови. И Вэй Ин не сможет перестать задавать себе один и тот же вопрос, порой меняя слегка формулировку или слова местами, оставляя смысл единым и неизменным: что было бы, если бы не он? Если бы его не существовало? Если бы Цзян Фэньмян не забрал его тогда с улиц трущобных Илина? Были бы сейчас живы все те, кто отдал свои жизни за Юньмэн Цзян? Был бы сам Цзян Фэньмян жив? А если бы... Его мысли прервал вернувшийся Инь Юй. Он помог Вэй Ину устроиться так, чтобы тому было удобно писать, и присел на краю кровати, внимательно наблюдая за выводимыми Вэй Усянем иероглифами. Руки тряслись и казались твёрдыми как камень. С этим явно надо было что-то делать. То, что они движутся - само по себе чудо. Он выдохнул, показывая собеседнику лист, на котором было написано: «Энергия. Какой лимит? Как понять, что она закончилась? Её можно восстановить?» Инь Юй задумчиво кивнул, переводя взгляд с бумаги на Старейшину. Вэй Усянь расслабился, радуясь, что теперь он будет только слушать.

***

Инь Юй, добрая душа, рассказал всё, что знал. Увы, эти знания сейчас не были полезны, но Вэй Ин всё равно был благодарен. Здесь и сейчас этот человек в маске был его единственным источником информации и каким-никаким помощником. Инь Юй, видя, как устал Усянь даже после простого разговора и пары написанных слов, тактично ушёл, оставив Старейшине несколько книг и ещё больше бумаги. Вэй Ин, в ответ, отправил ему ещё одно “спасибо”. Наверняка надо быть более целесообразным в количестве энергии, потребляемой на такие короткие фразочки, но пока что это его не волновало. Книги, кстати, оказались весьма интересными, правда, не из-за своего содержания. Он никогда не задумывался, каких видов литература может храниться у Непревзойдённого Князя демонов и был даже разочарован, когда увидел несколько совершенно не демонических трактатов о нечисти, артефактах и оружии. Решительно отложив всё на потом, Вэй Ин снова взял в руки кисть и бумагу и, несмотря на нависшую над ним усталость, принялся записывать всё, что ему известно о его текущем положении. Короткими предложениями и используя как можно меньше слов. Если он никому не расскажет, что в скором времени встретит Князя демонов и Небесного Владыку, то он сойдёт с ума. Жаль, конечно, что его единственные собеседники - бумага и Инь Юй. Интересно, а поверил бы Лань Чжань или Цзян Чен в то, что сейчас с ним происходит? Наверняка оба бы просто подумали что это очередная дурацкая шутка. Старейшина усмехнулся, но потом осёкся от уже привычной боли в горле. Совсем уж он себя запустил. Руки, спина и горло - его главные враги на ближайшее время. Про ноги он даже не думал, сейчас он встанет только с помощью сверху, которая, как удобно, скоро прибудет. Вэй Усянь взял отдельный лист и написал на нём “привести себя в форму”. Потом, чуть-чуть подумав, добавил: “спасти А-Юаня”. Более чем удовлетворённый своей работой, Вэй Ин положил все принадлежности на тумбочку и, в попытке лечь самостоятельно, рухнул на кровать. Голову не ударил и на этом спасибо. Усянь слабо улыбнулся, закрывая глаза. Надо наслаждаться своим отдыхом. Именно поэтому он намерен хорошо так отоспаться.

***

Глаза Лань Ванцзи широко раскрылись, когда амулет на распознавание светлой ци сработал. Оттолкнувшись от очередного дерева, он побрёл дальше, как можно внимательнее вглядываясь в темноту. Небольшой огонь в руке слабо подрагивал, будто тоже от нетерпения. – Вэй Ин! – кричит он уже хриплым голосом, чуть ли не спотыкаясь. Ноги болят, спина тоже. Он устал, но отказывается сдаваться. Ни за что. Пока есть надежда, он будет продолжать. Второй амулет реагирует ярче. Значит, он ближе. Лань Чжань продолжает идти. Амулеты сгорают один за другим пока, наконец, Ванцзи не замечает упавшее дерево. Именно оно и является источником. Когда он подходит ближе, дышать становится легче. Здесь тёмной ци почти нет. “Защитный амулет”, - догадывается заклинатель. – Вэй Ин! – Лань, пошатываясь, подходит ближе и замирает. У дупла лежит кусок ханьфу Усяня, тянущегося внутрь. Ванцзи падает на колени рядом с деревом и подносит круглый огонь ближе. Ох Небеса. Это был Вэнь Юань. Лань Чжань не сразу его узнал, но потом выражение его лица смягчилось. Вэй Ин. Идиот. Дрожащими руками, он вытащил ребёнка из дупла. Горячий. Он болен. Ванцзи укутывает его в ханьфу Усяня и прижимает к себе. Дурак. Вэй Ин - дурак. Снова пожертвовал собой ради кого-то. Но почему в этот раз ты умер? Почему, Вэй Ин? Глаза начинает щипать, Лань Ванцзи поднимает мутный взгляд к небу. Вэй Ин. Я позабочусь о нём, слышишь? Если А-Юань - то, что ты ставишь выше своей собственной жизни, я позабочусь о нём. Он вырастет тем, кем ты бы мог гордиться. Наверное, ты бы не хотел, чтобы он принадлежал моему ордену, да? Прости, Вэй Ин. Я сделаю всё возможное. Прости, Вэй Ин. Прости, – думает Лань Чжань, но не говорит ни слова. Это его обещание. Обещание Вэй Ину и Вэнь Юаню. Только потом он наконец позволяет паре слезинок скатиться по лицу. Когда он в последний раз плакал? Ах да. Наверняка тогда, когда умерла его мать.