Его Луирьяна.

— Почему не спишь? — вывел из транса тихий, но грубый мужской голос. Девушка слегла вздрогнула, не ожидав увидеть супруга так поздно, ведь думала, что он спит. — Встала попить воды, а ты почему? — поставив бокал на стол, рыжеволосая развернулась к Драко. — Работал, слишком много дел, и услышал чьи-то шаги, из-за чего решил проверить. Как выяснил, это ты. — Ясно, — её губы дрогнули, Малфой хотела улыбнуться, но не стала. — Тебе кошмар снился? Ты странная, — да и к тому же до этого девица ни разу ночью не просыпалась, из-за чего мужчина решил поинтересоваться у неё о том, что с ней. — Нет, — спокойно произнесла ведьма, но в голосе всё равно чувствовались нотки страха, и он сам дрожал, пока та говорила. — Я, наверное, спать.. Луиза сделала шаг, дабы уйти, но Люциус младший отвёл руку в сторону, не давая ей уйти. Дева понимала, что без объяснений муж её не отпустит. Слишком упрямый и хрен докажешь ему, что никто не обязан делать всё так, как хотелось бы ему, к тому же его супруга. Рыжая не из тех, кто беспрекословно будет выполнять его указания. Не в её характере. Пошёл он лучше куда-нибудь подальше. — Может тебе ещё на испанском повторить свой ответ? No y no otra vez. No eres un rey cuya voluntad otros deben cumplir sin cuestionarlo. Sí, incluso a veces los reyes no pueden influir en otra persona, y mucho menos en ti, mi querido esposo. Волшебница знала хорошо итальянский, даже лучше, чем английский. Дело в том, что её отец родом из Италии, и как бы мужчина не любил свою дочь, своему родному языку он её научил. Но, огромное но, итальянский Марьяна начала учить ещё в пять лет, когда Макарио имел тёплое и хорошее отношение к девушке. Лишь после смерти матери всё изменилось. Ей было десять, тогда всё и пошло наперекосяк. Может быть, если бы сама ведьма не хотела быть очень похожей на Марьяну старшую и не имела с ней одинаковые предубеждения по поводу чистокровных и маглорожденных волшебников, то все было по-другому. Но дело ещё в том, что сам Кардон после смерти жены был настроен по отношению к дочери отрицательно. Потому не точно, что, если бы сама рыжеволосая девушка была другой, то и отец с ней был бы другим. — Mi querido esposo? — зеленоглазая колдунья знала, он улыбается, также волчьей улыбкой как и в те моменты, когда у него поднимается настроение и появляется желание сказать множество милых и романтичных слов в сторону жены. — Да. Такой драгоценный, что я его очень боюсь потерять, — ведьма не смотрела в его сторону, а лишь прямо, в пустоту. — Мне приятно это слышать от своей дорогой и очень любимой жёнушки, — блондин не убирал руку, ему нравилось доставать Луизу, которая по мнению Малфоя мило злится. Как бы хотелось размазать его лицо по асфальту, чтоб навеки вечные замолкл, твою мать. Резко развернувшись к мужчине лицом, девушка не ожидала, что их лица будут находиться на столь близком расстоянии. Рыжая потеряла дар речи, она и не знала, что сказать, как будто язык проглотила. Драко же тоже замолкл, ему было нечего сказать, а колкости и оскорбления как будто было невозможно произнести, язык не поворачивался. Супруги лишь смотрели друг на друга на расстоянии не более десяти сантиметров. Но их молчание длилось недолго. В один момент их губы соприкоснулись. Всё было неожиданно, но так желанно что-ли.. Ладони мужчины легли на талию Марьяны, прижав тело жены к себе. Зеленоглазая же руками коснулась лица Люциуса, как бы боясь его отпустить. Она не хотела делить его с кем-то. Он должен принадлежать лишь ей. Даже, если девушка не полюбит его, Малфой — только её, ничей больше. Ведьма не собирается с кем-либо его делить. Светловолосый трепетно коснулся столь манящих и желанных губ жены, которая отказывать в поцелуе не стала. Он давно хотел это сделать, рыжеволосая в том числе. Его язык смело и бесцеремонно проник в её рот, и Марьяна не желала отказывать искушению, а подалась приливу страсти. Их глаза были прикрыты, а пара не стремилась отстраняться друг от друга. Их чувства и движения пылали огнём, а температура от неожиданного по ведения обоих супругов поднялась.. — Ааа! Фуу! Нет, нет, нет! — по покоям криком пронёсся голос зеленоглазой волшебницы. Луиза резко подскочила с кровати, учащенно дыша. Ей не хватало воздуха, а холодный пот стекал по её телу. Девушка задыхалась, чувствовала она себя очень плохо, как никогда раньше. Ей приснился ужаснейший кошмар, который Малфой не хотела, чтобы он воплотился в реальности. Деве было ужасно противно от себя в кошмаре, из-за чего она начала грубо тереть рот, как бы избавляясь от касаний мужских губ. — Салазар, приснится же не пойми что, — сглотнув ком в горле, Марьяна протёрла нос ладонью, начиная оглядывать покои. Они были убраны, хотя она отчётливо помнит, что всё было иначе. По комнате до её сна были разбросаны вещи и мебель, то есть стулья, тумбочки, остальное девица бы даже со всей силы уронить не могла бы, тот же стол также. Она не была настолько сильна, чтобы сделать это. Может быть, стол ещё смогла бы уронить, но не остальную мебель. Опустив ноги на пол, рыжая вновь осмотрела комнату. — Да что за хрень? — воскликнула девица, ничего не понимая, но лишь спустя пять минут до неё всё начало доходить. — Индюк, — закатив глаза, Малфой подскочила с кровати, проходя к двери, дабы проверить открыта ли та или нет. За всё время, пока она тут живёт, девушка изучила весь дом. Конечно, есть некоторые места, о которых рыжеволосая не знает и пока в них не была, но семьдесят процентов всего Малфой Мэнора она изучила. Ей нечем заняться, потому дева, как говорится, ходит по всему дому и ищет себе приключения на голову. А касаемо её личных покоев, то ведьма ещё в первый же день узнала, что их можно закрывать только изнутри. Это её обрадовало, ведь супруг не сможет закрывать её в комнате, как когда-то делал отец. К тому же её ещё радовало то, что он не может зайти внутрь, если, конечно, не воспользуется волшебной палочкой, тогда же у мужчины получится войти. — Так и знала, — дверь открылась, зеленоглазая поняла, что тот был в покоях, ведь, как раньше сказано, их снаружи закрыть нельзя, поэтому, если человек с помощью магии их открыл, то закрыть никак не сможет. Психанув, волшебница закатила глаза и вновь закрыла дверь изнутри, после чего начала переодеваться. Первоначально девушка решила принять душ, как и всегда. Каждое утро Марьяна моет голову. Конечно, бывают дни, когда она может не мыть её, но это только тогда, когда Малфой болеет и чисто физически ей не до этого. Лишь после душа рыжеволосая начала наконец переодеваться. Колдунья долго думала, что надеть, и в итоге приняла решение, что это будет чёрное длинное платье. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, она любит подобные платья, потому носит их постоянно. На самом деле было бы удивительно, если бы волшебница надела что-то другое, кроме подобного цвета платьев. Конечно, в её гардеробе есть и другая одежда, но она тоже чёрная, в её комплект входят лишь верхняя одежда, да и колготки, которые юница носит, дабы не простудиться, лишь после приезда в Малфой Мэнор появилась одежда других цветов. Видимо супруг к её приезду купил ей разнообразные вещи, только он не знал, что дева предпочитает именно черные цвета. С одной стороны приятно, что ей накупили вещи, может быть, когда-нибудь она их и наденет, но с другой — спасибо Марьяна никогда не скажет. Не в её характере. Дева может быть благодарной человеку, но никогда не произнесёт слово «спасибо», даже под дулом пистолета. Это она взяла ни от отца, ни от матери, не стала такой после смерти миссис Кардон, девушка такой была всегда, с самого детства. Над прической ей долго думать не пришлось. Малфой редко распускает волосы, в основном она любит строго заплетать волосы. Когда-то делает пучки, а когда-то и косички. Девушка не любитель лёгких укладок и причёсок. Против них Луиза ничего не имеет и не осуждает тех, кто их делает, но это попросту не её. Подобное лишь иногда можно увидеть на её голове. Например, распущенные волосы рыжая делала на свадьбу. И ей, кстати, на удивление понравилось. Макияж девица делать не стала, она только надела на себя подходящие к платью драгоценности, да и всё. Некоторые из них, как и наряды, были заранее куплены Драко, но остальная часть была привезена ей же. Большинство украшений раньше принадлежали её матери, их же зеленоглазая колдунья носит в несколько раз чаще. У неё мало, что осталось от Марьяны Кардон, потому волшебница старается беречь это, а, если это платья или украшения, то носить. Лишь закончив утренние сборы и процедуры, Марьяна отправилась вниз. Она бы могла вновь начать игнорировать супруга, но решила, что не стоит. Ей самой это надоело. Девушка поняла, что ведёт себя, как ребёнок, к тому же, через несколько дней ей будет восемнадцать. Конечно, до двадцати одного, до полного совершеннолетия, далеко, но хотя бы, как говорится, уже шажок будет сделан. Но рыжеволосая ошиблась, на кухне мужа не было, она была одна, и на этом, признаться, хорошо. Не смотря на то, что Луиза решила не игнорировать его, видеть Люциуса желания не было. Томно вздохнув, рыжеволосая прошла к кухонному столу и налила себе стакан холодной воды. Девица дела маленькие глотки, раздумывая над тем, что произошло в её жизни. Перед глазам предстала Коэн, и ведьма даже задумалась над её словами. Но мысли о том, что виновата она и стоит меняться именно ей, и не было. Колдунья не могла себя полностью считать виноватой перед подругой, но и при этом была обижена на неё. Луиза отрицала свою вину, хоть и винила себя одновременно. Ей хотелось увидеться с Мадлен, но гордость и самолюбие не позволяли перешагнуть через себя и своё «я». Девушка редко, когда может воспринять чьи-то слова, но тут, когда подруга впервые ответила на нападки рыжеволосой, высказалась ей всё и главное — защитила себя, её как будто ударили чем-то по голове. Конечно, и раньше Коэн могла ответить, но только тогда, когда девицы не ладили, а конфликтовали между собой. А как только они начали дружить, то брюнетка как будто язык проглотила, лишь в редких случаях она не молчала, а отвечала. И вот Мадлен впервые за долгое время смогла затронуть Марьяну, которая всегда считала, что подруга с ней будет, несмотря ни на что. Может быть, если бы и раньше темноволосая ведьма ответила, то её слова никакую роль не сыграли бы, как сейчас. Луиза постоянно одна, она в полном одиночестве, с ней общалась лишь Мадлен, потому ей и стало больно от её слова, а слова подруги смогли её затронуть. От мыслей о Коэн Луизу отвлёк звук, который исходил от двери. Девушка поняла, что это прилетела сова, которая ей доставила посылку с листьями мандрагоры. Как бы Драко ей многое не позволял, она всё-таки не хотела бы, чтобы муж узнал о том, что заказала его супруга. Дева хочет нелегально стать анимагом, становясь которым, нужно обязательно зарегистрироваться. Из-за этих причин зеленоглазая понимает, что супруг или пожелает, чтобы она зарегистрировалась, или помешает в её желаниях. Поставив бокал на стол, рыжеволосая впустила в дом сову, из клюва которой взяла посылку, а затем выпустила её обратно. — Ну всё, — ехидно ухмыльнувшись, произнесла рыжеволосая, продолжая держать в руках коробку. У неё была идея не только связанная с анимагией, потому девица довольствовалась тем, что придумала и как всё воплотит в реальность. На данный момент ей осталось только убрать коробку, в которой всё и находится. Не нужно было бы, чтобы Драко нашёл её. Не его ума дело. Пусть занимается своими делами. Конечно, Марьяна понимала, что ей за это будет, если кто-нибудь узнает. Да, она хоть и говорила множество раз, что не боится Азкабана, что ей на него всё равно, но всё же страх присутствовал. Поэтому быстро убрав всё, что ей только недавно пришло, девушка вновь вернулась на кухню и решила приготовить себе завтрак. *** Драко пролежал на кровати всю ночь, он никак не мог уснуть. Мужчина уже даже выпил магловское снотворное, ведь никакие зелья ему не помогли, но даже оно не смогло сотворить чудо. В голову поступало множество различных мыслей, и каждая из них одновременно, из-за чего блондину было тяжело заснуть. Он хотел, но никак не мог. К счастью, завтра суббота, не понедельник, вторник, среда, четверг и даже не пятница, и не нужно идти на работу, иначе было бы трудно идти работать, не выспавшись. Полежав ещё час и тринадцать три минут на кровати, Люциус младший поднялся с неё, накинув на себя халат. Поначалу колдун хотел одеться в деловой стиль одежды, как и обычно, но он ещё надеялся на то, что ему удастся уснуть, поэтому и выбрал халат. Пройдя ко столу, светловолосый сел за него, достав из шкафчика под ним лист бумаги. На ночь глядя, к нему пришло вдохновение, и Малфой решил, раз он не может уснуть, то хотя бы делом займётся. Сероглазый волшебник любил рисовать, особенно тогда, когда ему трудно заснуть, но в этот раз в голову пришла идея нарисовать план здания. Но это было не просто здание, в котором живут люди, а что-то по типу ларька Джорджа и Фреда Уизли. Колдун продумал всё: от и до. Ему нравилось рисовать, Драко получал от этого занятия воодушевление и удовольствие. К тому же, напротив мужчины находились яблоки, которые тот ел, пока рисовал, что также ему доставляло удовольствие. Яблоко — его любимый фрукт, который к тому же помог ему провести Пожирателей смерти в Хогвартс. Именно с помощью него он проверял работает ли исчезающий шкаф. Любовь к яблокам ему привил отец, который тоже является их любителем. Нарцисса Малфой же больше любит апельсины и лимоны, а вот её единственный сын вообще их даже есть не может. Бывший Пожиратель смерти вообще не любит цитрусовые в отличие от матери. Блондин лишь закончил под утро, он так и не смог уснуть, но как назло к тому же устать. Ему, правда, повезло, что сегодня не нужно идти в министерство. Там и так много работы, а светловолосый сегодня вообще не спал. Тут то Драко не устал и не уснул, а в министерстве по закону подлости он как назло обязательно устанет и захочет спать. Так происходит всегда. Убрав всё в нижний шкафчик, Малфой на всякий случай закрыл его на ключ, дабы Марьяна, когда вновь будет исследовать его покои, не залезла туда, куда не нужно. Только после этого он принял душ и переоделся в спортивный стиль одежды, так как сегодня состоится встреча с друзьями. Они ещё несколько недель назад договорились поиграть в гольф, время же пролетело незаметно, и вот этот день настал. Как только мужчина был готов, он спустился вниз, направившись на кухню, где находилась Луиза, что удивило волшебника, ведь он не ожидал её тут увидеть. В прошлый раз она игнорировала его, не выходила из комнаты, Малфой даже планировал вновь попросить домовиков отнести ей завтрак. Но нет, девушка вышла. Лишь в этот раз светловолосый обратил внимание на то, в чём была одета супруга. Как он понял, рыжеволосая любительница чёрных цветов. Платья, которые Драко ей купил, колдун видит на девице редко. Но, как можно понять за эти два месяца, ведьма любит черные платья, что ранее и было сказано, а её супруг купил ей большую часть цветной одежды, из-за чего, может быть, та её и не надевает. Или попросту не хочет носить купленную им одежду, хотя навряд-ли, всё же именно чёрных цветов одежду девица одевает. Его не обижало то, что жена редко носит то, что он ей купил. Светловолосый волшебник понимает, другой вкус. Он и сам бы не стал носить шорты и полосатую одежду, так как не любит, поэтому и обида у него на супругу отсутствует. Это нормально. По его мнению, ничего обидного и удивительного в этом нет. Для мужчины напротив странно, когда партнёр ради любимого человека меняет свои вкусы и своё мнение. А ещё страннее, когда партнёр влияет на твои вкусы, то есть выбирает, что тебе одеть, как будто стесняется тебя в другой, не выбранной им в одежде. Пройдя ближе к девушке, которая видимо не услышала то, что супруг тоже пришёл на кухню, так как занята, или просто сделала вид, Люциус прикоснулся слегка к её плечу. И первая мысль была правдива. Малфой вздрогнула, резко развернувшись и направив нож в сторону мужа, который теперь уже и сам испугался, отшагнув в последствии назад. Это было неожиданно, что рефлекс самозащиты сам сыграл свою роль. Юноша взял из рук зеленоглазой нож, который та спокойно отдала, положив на стол. — Доброе утро.. — облизнув губы, произносит светловолосый, отведя взгляд в сторону. — Нахрена так пугаешь?! А если бы я поранила тебя?! — воскликнула девица, пока ее супруг вновь взглянул на неё, изогнув бровь. — Как будто тебя бы это разочаровало? — Нет, конечно. — Я и не сомневался. — Рада за тебя, — закатив глаза, Марьяна вернулась к продолжению готовки. — Я, кстати, обратила внимание на то, что, если ты нагрубишь мне вечером, то следующее утро ты начинаешь так, как будто ничего и не произошло. В прошлый раз ты и вовсе прислал мне еду с домовиками. Лень было самостоятельно это сделать или наш великий спаситель Поттера был настолько всё это время занят, что не смог сам этого сделать? — Ты тоже не жертва в скандалах, порой их сама же и начинаешь, — но на его слова рыжая ведьма всего лишь усмехнулась. — И хватит поднимать эту тему, связанную с Поттером. Тебя там не было, ты не понимаешь, что пришлось пережить другим, но при этом всё же судишь их и их поступки. — Только почему-то я не душу тебя, не угрожаю тебе, да и не причиняю тебе вред, дорогой. И если я захочу, то буду начинать эту тему столько раз, сколько мне захочется, и никакой муж мне этого не запретит. Хорошо, дорогой? Луиза сделала огромный акцент на том слове, на котором она обращалась к супруга, на что Люциус младший, конечно же, обратил внимание, чего та и добивалась. Рыжеволосая лишь развернулась к мужчине, не задирая высоко голову, ей было неудобно из-за этого. — Не называй меня так. Голова супруги была, как ранее сказана, опущена, поэтому мужчина лёгким движением руки поднял её за подбородок, чтоб волшебница взглянула на него. — Как так, дорогой? — зеленоглазая ведьма вновь улыбнулась, глядя в глаза Малфоя, не опуская голову. Подняв руку, Драко коснулся шеи Марьяны, взгляд которой моментально изменился, но он не душил её и не сжимал руку, то есть не причинял боли. Приблизившись к телу девы, а затем и к её лику, бывший студент Хогвартса обратил своё внимание на то, как колдунья тут же испугалась. — Драко, отпусти меня, — голос не был испуган, хотя по виду девушки этого сказать нельзя, он был твёрд и груб. Впрочем, как и всегда. — А если не отпущу, то что ты мне сделаешь? — на лице сероглазого волшебника красовалась улыбка, но она почти спала, когда в его живот уткнулось что-то твёрдое. Это была палочка Луизы, которую та незаметно достала. — Одно моё слово и кое-кто навсегда покинет этот свет, — не сводя с его глаз своих, промолвила ведьма. — Не посмеешь, — было более ожидаемо, чтобы дева всё же произнесла заклинание, но она поступила по-другому,ударив мужчину в пах. — Заколебала, блять, — отпустив супругу и сжавшись от поступающей боли, громко воскликнул Малфой, но дамочка всего лишь улыбнулась. — Будешь делать мне больно, то получай ответку. А то думал, что только ты можешь причинять боль? Имей ввиду, я могу воспользоваться не только магической силой, но и дать отпор именно физической. Ошибаешься, если думаешь иначе, — развернувшись к нему спиной, рыжеволосая ведьма продолжила нарезать овощи для салата, надеясь, что блондин уйдёт. Закатив глаза, колдун ничего отвечать не стал, а лишь сел на стул. Он понимал, что на данный момент жена права. Драко и в правду сильнее её, ему ничего не стоит, как причинить боль волшебнице. Конечно, Луиза не молчит, отвечает, но только словесно, хотя она может и ответить не только так. Они же живут в мире волшебников, где у каждого, кто умеет колдовать, множество возможностей в причинение вреда другому. Девушка этим и может воспользоваться. Например, Авада Кедавра или Сектумсемпру. Только Люциус уверен, что жена и знать не знает о втором заклинание. Супруги же могут прийти к примирению или к тому, чтобы не цепляться к друг другу и не ненавидеть друг друга просто так, но попросту не хотят. Если и подходить к этому, то стоит беседовать и даже просить прощение, на что ни Марьяна, ни Драко не готовы и не пойдут. Да, мужчина уже извинялся перед девицей, но даже в тот момент он не обошёлся без простых извинений. В тот же час, да нет, в ту же минуту блондин ей нагрубил и наговорил множество хороших слов, после которых они не разговаривали два месяца. Но главное схожество Луизы Марьяны Малфой и Драко Люциуса Малфоя — они оба до ужаса упрямые и гордые. — Могла бы и домовиков попросить приготовить завтрак, — лишь тогда, когда боль утихла, произносит блондин, обратившийся к стоящей напротив него зеленоглазой волшебнице. — Смысл их просить, если мне нужно нарезать себе только салат. Сама справлюсь, руки же имеются, — спокойно отвечает собеседница. — Твоё решение, но имей ввиду, они умеют многие различные варианты блюд готовить, — Люциус младший начал подниматься со стула, собираясь отправляться на место назначения. — Я знаю, — только сейчас Марьяна повернулась к нему лицом. — Ты куда? — Я вернусь ближе к вечеру, — сероглазый заметил изменения в эмоциях супруги. Это не была грусть с ревностью, а напротив была злость, но тяжело сказать — пахло ли ревностью на данный момент. Светловолосый чувствовал скорее чувство собственности, исходящее от жены, нежели что-то другое. Он, конечно, не отрицал того, что ошибался, но почему-то считал, что этому не бывать. В их положение Малфой и не мог подумать, что девица поменяет к нему свое отношение и даже сможет его полюбить.. Этому не быть. Именно так сам себя убеждал Драко, который также не хотел, чтобы та полюбила его. — К любовнице? — он как чувствовал и знал, что Малфой задаст именно этот вопрос. — У меня её нет, — поправив внешний вид, волшебник развернулся, дабы направиться к выходу, а то завтракать ему перехотелось. Драко хоть и начал собираться, но мужчина планировал отложить свои вещи и позавтракать, после чего он бы отправился на встречу с друзьями. Только сейчас, после этого разговора, завтракать перед отправкой на место назначения перехотелось. В любом случае Малфой сможет и там поесть, не обязательно за стол садиться дома. *** — То, что ты уходишь, лишь подтверждаешь наличие любовницы, — спокойно, без каких-либо эмоций произносит Луиза. Она сама от себя не ожидала услышать подобного. Девушка чувствовала себя неловко, но не показывала этого. Только что рыжеволосая призналась в своих желаниях о том, что хочет, чтоб супруг никуда не уходил, а остался. Ведьма ненавидела супруга, но отпускать его не желала. Она ревновала его, не хотела, чтобы он уходил к другой женщине. Её Марьяна не винила, волшебница считает виновными лишь тех, кто изменяет, а не тех, с кем изменяют, и уж тем более не винит тех, кому изменяют. Они по её мнению не причём. Даже, если другая женщина соблазнила его, то он сам виноват, раз пошёл на измену. Свои желания стоит держать при себе и в уздечке. — Можешь верить, а можешь не верить, но я не собираюсь предоставлять какие-либо доказательства. Мне пора. Колдунья надеялась, что Драко не уйдёт, но всё вышло совершенно наоборот... Прикусив нижнюю губу, девушка смотрела на уходящего супруга, не отводя взгляда от его фигуры. Дева ненавидела сама себя за свои же слова, адресованные мужчине. Она впервые что-то подобное говорила, такое девица даже не могла сказать Джейкобсу. Люциус вызывал в ней самые смешанные чувства, которые не вызывал никто у рыжеволосой. Марьяна даже не знает, как относится к супругу: она и ненавидет его, и вроде как не ненавидет.. Как бы она не пыталась отвлечься, но всё же не смогла. В мыслях до сих пор был Драко и к тому же тот самый кошмар. Только сейчас ведьма и не знала, кошмар ли он или нет.. Для высокомерной, эгоистичной и ненавидящей этот брак вместе со супругом Марьяны — да, но для той, которая увидела и светлость в поступках мужчины и в нём самом — нет. Конечно, светлости мало, но всё же она увидела её. Малфой толком не знает, как проявляется любовь. Отец избивал мать, её бывший поступал также, из-за чего она и не имеет понятия о том, как на самом деле должна проявляться любовь мужчины к женщине. Девица понимает, что подобного в отношениях не должно быть, но, не смотря на это, была в отношениях с Джейкобсом и на данный момент знает то, что больше не испытывает той самой сильной ненависти к мужу. Сколько бы дева не пыталась оттолкнуть свои чувства и не поникнуть в них головой, она всё равно совершила ошибку. Её чувства всё равно вышли наружу, что бы Луиза не пыталась с собой сделать. В этом рыжеволосая оказалась слаба, как когда-то, когда она впервые увидела Дэвиса и в тот же день влюбилась в него. Лишь сейчас ведьма понимает, что на деле никаких чувств в отношениях не было, лишь психологическое внушение. Но первоначально они всё-таки присутствовали, зеленоглазая и в правду была влюблена в парня. Джейкобс был старше её на один год, парень из семьи чистокровных волшебников, которые не поддерживали лорда Волан-де-Морта. Но, не смотря на знание этой информации, Марьяну это не оттолкнуло от брюнета. Юноша был симпатичный, и почти каждая девушка пыталась вступить с ним в отношениях. С рыжеволосой он познакомился, когда она была на пятом курсе, а он на шестом. Расстались они во время святочного бала на седьмом курсе, тогда девушка и застала его за изменой с приезжей шармбатонкой. Она сразу же приняла решение расстаться, как бы тяжело ей не было. Страдала и отходила от отношений ведьма долго, ей было тяжело и обидно. Всё изменилось лишь, когда рыжая перешла на седьмой курс, ведь Дэвис закончил обучение в Хогвартсе. Его не было тут, дева и не видела парня, из-за чего начала чувствовать себя ещё лучше. А чуть позже она и вовсе поняла всю суть их отношений, о которой ей пыталась сказать всё время Мадлен, но Луиза её не слушала. Коэн всегда была хорошей подругой рыжеволосой ведьме. Да, девица слегка взбалмошная, надоедливая и очень любит внимание мужчин. Но она всегда была на стороне Малфой, хоть та могла быть и не права. Брюнетка защищала её при всех, но наедине говорила всё, что думает. В основном из-за этого у них и возникали ссоры, которых без Марьяны не было бы. Она сама же их в основном начинает. Конечно, порой они начинались по вине Мадлен, но крайне редко. В основном они были из-за мужчин. Для рыжеволосой чуждо стараться ради внимания мужского пола, а для темноволосой нет. Для неё это обыденное дело. Но, не смотря на ссоры, ненависть в каких-либо моментах к подруге, Луиза любит её и рада, что познакомилась с ней. Кроме брюнетки у неё были другие подруги, но их дружба долго не продлилась, девушки быстро ссорились и прекращали общение. Но с Коэн всё по-другому: их ни ссоры, ни разные взгляды не могут разлучить. Девушки иногда не общаются неделями, а то и месяцами, но всё равно потом как ни в чём не бывало продолжают своё общение. Как бы Марьяна не считала Мадлен дорогим себе человеком, не относилась к ней хреново и не говорила, что на темноволосую волшебницу ей будет всегда плевать, на самом деле всё совершенно по-другому. Близким человеком, не считая матери, ей приходится именно Коэн. Ни отец, никто другой, именно она. Малфой рада её появлению в её жизни, они дружат с самого детства, хоть их знакомство не было прекрасным, но лишь после него они подружились. Начало учебного года. Юная Марьяна поступила, как и всегда мечтала, на факультет Слизерин. Не смотря на отношение отца к ней, он и сам хотел бы, чтобы его единственная дочь поступила именно на этот факультет. Макарио всегда считал, что она заслуживает находиться в Слизерине. Её характер прямо говорит о том, что именно там её место, ни на каком другом факультете. Вся семья что Эйвери, что Кардон попадала именно туда, не в Гриффиндор, не в Пуффендуй и даже не в Когтевран. На юной рыжеволосой волшебнице была надета слизеринская форма, она ей очень шла, девочка выглядела хорошо. Её волосы были заплетены в две косички. С детства Луиза научилась их заплетать, поэтому являлась мастером в этом деле. Они ей очень шли, из-за чего ведьма чаще их заплетала себе именно их. Всё было бы хорошо, если бы не при входе в гостиную Слизерина на неё не вылили липкую жидкость. К счастью, она была не одна. Также под раздачу попали и другие первокурсницы. — Алларт! — воскликнул девичий голос из-за спины Кардон, потому та сразу повернулась к его обладательнице и моментально обнаружила её. — Ну, сестрица, я никак иначе поступить не мог. Давно мечтал так пошутить! — старосты прошли вперёд, запустив внутрь детей, с одежды которых с помощью заклинания убрали липкую жидкость. — Это неправильно! Что обо мне подумают?! — вновь взвизгнула девочка, подбежав к брату. Она входила в число людей, на которых ничего не попало. Их было мало. — Ах, вот оно как. Значит, других обливать какой-то непонятной хренью можно, а свою любимую сестрёнку, получается, нет, — не выдержав, воскликнула Луиза, которая не любит держать язык за зубами и всегда вставляет своё «я». В общем, как говорится, в каждой бочке затычка. — А ну, хватит! — воскликнул позади одиннадцатилетней девочки женский голос, на что та машинально закатила глаза, как и Мадлен с Аллартом. — Все отправляются спать, а ты, — показав пальцем на Коэна старшего, продолжила староста, — Алларт, остаёшься тут. Все начали расходиться, Марьяна в том числе, что крайне удивительно для неё, она скорее бы осталась и продолжила выяснять отношения, не смотря на свой юный возраст, чем ушла бы. Только проходя к своей комнате, девочка обратила внимание на то, что Коэн младшая тоже заселена сюда, что крайне ей не понравилось. Резко развернувшись, когда все ушли, зелёные глаза, наполненные злобой и ненавистью, взглянули на темноволосую волшебницу. — Ты у нас типо такая благородная: решила спасти свою задницу, но выставить всё так, что как будто ты не виновата? — ядовито ухмыльнувшись, Кардон не сводила своего взгляда со второй слизеринки. — Имею полное право. Я не обязана волноваться других. Свою задницу спасаю, да, но задницу других спасать никогда не буду. — Ух-ты. Интересно, как твои отец, мать отреагируют на то, что в один прекрасный день их доченька, да и их сыночек тоже, больше не смогут учиться в Хогвартсе? Брюнетка задумалась, рассматривая рыжеволосую, как будто раздумывала над ответом. Марьяна же уже устала ждать, ей не терпелось узнать, что та ей ответит. Любопытство сводило её с ума. Не смотря на то, что она хладнокровна ко всему, девочка очень любопытна и желает знать всё. Абсолютно всё. — Ты та самая Кардон младшая, дочь Пожирательницы смерти — Марьяны Кардон? — гордо улыбнувшись, ведьма кивнула. — И, конечно же, дочь главы отдела международного магического сотрудничества — Макарио Кардона, — Мадлен изогнула бровь, а Луиза скривилась. Девочка не хотела бы, чтобы ей во всём припоминали об отце. Зеленоглазой лишь хотелось, чтобы люди говорили, что она — дочь своей матери. Конечно, волшебница понимает, что от отца никуда не деться, о нём тоже будут вспоминать, ей тыкать об этом. Но со смерти матери и с кардинальной смены отношений со вторым родителем всё стало другим. Колдунья не желает сравнений с отцом и напоминаний о нём. — И? Единственное, что произнесла рыжая ведьма, вглядываясь в карие глаза стоящей напротив неё девочки. Марьяна же сделала шаг в её сторону, и Коэн решила отшагнуть от неё, но запнулась и упала. Получилось так, что упала она к ногам зеленоглазой, на что та самодовольно хмыкнула. — Если ты собираешься целовать мою обувь, то это лишнее. — Закрой-ка свой рот, — поднявшись, произнесла темноволосая, сузив глаза, пока собеседница стояла и усмехалась. — Иначе что? — Иначе ничего, — Луиза лишь приподняла бровь, не понимая о чём говорит Мадлен. — В любом случае, даже, если на тебя не так посмотреть, я уверена, ты побежишь жаловаться своему папочке. Ведь как бы то не было, ты у нас папина дочка, не мамина. Уже на этот раз брюнетка победоносно ухмыльнулась, обойдя Кардон и выйдя из комнаты. Многовероятно она отправилась к брату. Девочка, наверное, заметила реакцию рыжеволосой на слова сначала про мать, а потом про отца, потому и нажала на больное. Зеленоглазая скривила челюсть, ненавидя отца, Коэн, да чёрт возьми, всех на свете. Люди настолько глупы, что, видя слабость человека, давят на неё, как на больную, ещё не зажившую рану. Только совсем недавно Марьяна начала поступать таким же образом с другими. Раньше, в детстве, ведьма осуждала это, ненавидела тех, кто так поступает, зато сейчас поступает точно также. Ненавидет ли она себя за это? Нет. Всего лишь ненавидет других, которые ведут себя как и она сама. Двулично, эгоистично, лицемерно. Да. Всё так оно и есть. Кардон такая, какая она есть — сука одним словом. Девушка это знает, но никогда не судила себя за это, напротив считает, что всё делает верно и правильно, а это другие ошибаются, но никак не она сама.