Два пламени

      — Так вы говорите, что прибыли из другого мира?       — Все верно!       — И вы утверждаете, что таких миров, как наш, несколько тысяч?       — Ну, не прям, как ваш, и не тысячи, но это не важно.       — И вы хотите, чтобы я во все это поверил?       — Послушайте, неужели у вас больше нет никакого вина?       — Вы и так уже опустошили почти половину наших запасов!       — Вам вино дороже племянника?       Ответом ей было молчание.       — Я, между прочим, только ради вина его и спасала! А ведь не спасла бы, ходить вашему племяннику без одной руки!       — Только ради какого-то алкоголя рисковать жизнью, проникая в стан врага? — от этих слов благородный лорд аж присел.       — Я ничем не рисковала, дорогой мой лорд! Функция случайного определения координат перемещения на то и случайная, чтобы работать через пень-колоду. Просто так случайно вышло, что я перенеслась аккурат в этот, как его там… А ваш дражайший племянник случайно висел именно там и именно тогда. Вот и всё!       — Ох… — Финголфин устало провёл рукой по лицу. Этот разговор уже безумно его вымотал, — Позвольте спросить, что вы намерены делать дальше?       — Хм… Не знаю. Но могу заверить, что если вы готовы заплатить мне хорошую цену, я принесу вам огрооомную пользу! Наймите меня, и, уверяю, вы не пожалеете об этом решении, — с этими словами Искра запустила руку в свой набедренный мешок и, достав оттуда изящную фигурку ворона, поставила её на стол прямо перед Финголфином.       — Что это?       — Мой символ. Если скрепить договор этой печатью, я не смогу вас предать, пока вы не нарушите его условий.       — И каковы же ваши условия?       — Их всего два! Первое — за каждое моё участие в сражении я получаю два кувшина вина. Второе — я опытный наёмник с огромным стажем в сражениях, так что вы не будете пытаться заставить или уговорить меня менять свои тактики и стиль боя. Всё остальное — на ваш вкус и цвет!       — Вы настолько любите вино?       — О, благородный лорд, я всего лишь скромный наёмник, скитающийся по мирам, я не преследую никаких высоких идеалов!       — Вы, должно быть, устали. Я скажу, чтобы вам отвели место…       — Спасибо, но в этом нет нужды! Я предпочитаю спать на улице.       — Как скажете. А теперь прошу меня извинить, — сказав это, Нолофинве покинул палатку.       Искра ещё какое-то время сидела там, поигрывая своей печатью в правой руке и допивая последнюю кружку вина. Когда же ей это наскучило, она засунула фигурку обратно в мешок и, выйдя на улицу, свистнула, заложив в рот два пальца.       На зов прилетел её Зоркий. Верный ворон никогда не следовал за ней по пятам, но охотно прилетал, стоило ей того пожелать. Погладив его по гладким чёрным перьям, Искра опустила взгляд на то, что товарищ принёс ей в своих лапах — звено той самой цепи, которой был прикован к скале, и кость, взятая с тех же полей.       Алхимик и исследователь в душе Искры не мог бы успокоиться, пока она не разберет эти два явления по частицам.       Но с этим придётся подождать, поскольку в лагере к ней всё ещё относились с подозрением, а подобные исследования могли только разжечь пламя недоверия, а тогда ей бы пришлось вновь остаться без вина. Не хотелось бы.       Получив желаемое, Искра отпустила Зоркого, быстро запрятав свою добычу в мешок, и решила пока прогуляться по лагерю, осмотреться, найти того спасённого рыжего.       Он, всё-таки, несколько месяцев висел на скале без какой-либо пищи на одной руке, так перед этим его ещё и пытали. Увы и ах, Искра не понаслышке знала, чем чреват подобный опыт, и в ней откуда-то возникло желание помочь спасенному залечить раны и восстановиться.       Слоняясь по лагерю, Искра скучающим взглядом окидывала палатки разных размеров и местных эльфов, занятых своими делами: кто-то залечивал раны, полученные в стычках с врагами, кто-то занимался готовкой, кто-то сидел и пел песни на совершенно непонятной девушке тарабарщине.       Заприметив у одной из палаток группу эльфов, среди которых было аж две рыжих головы, Искра подумала, что кроме спасённого ею, рыжих остроухих здесь не водилось. Значит, эти двое — его родичи. Что ж, всё равно у неё было к ним дело, так почему бы не заняться этим сейчас?       — Эй, господа остроухие! Господа остроухие! Позвольте отвлечь вас от вашего, несомненно, очень важного дела, чем бы оно ни было!       — Турко, кто это?       — Ты не помнишь, Курво? Это она была с Финдекано, когда он вернул брата.       — В чем дело? Почему вы шумите? Майтимо нужен покой, — из палатки вышел ещё один остроухий. Судя по тому, что остальные притихли, он был здесь за старшего.       — И вам не хворать, благородный лорд! — расплылась в наидоброжелательнейшей улыбке девушка.       — Ох, прошу прощения. Чем я могу вам помочь?       — Вы мне — ничем. Но вот я вам могу. Хе-хе, — с этими словами Искра принялась рыться в своей сумке. Достав оттуда какие-то склянки, она протянула их слегка оторопевшему от подобной бесцеремонности, — Вот этим, — ткнула она в стеклянный флакончик, — поите вашего рыжего лорда три раза в день. По одной капле на двадцать капель воды, и никак иначе! А вот этим, — она похлопала ладонью по цилиндрической баночке, — натирать следы от кандалов. А то могут остаться очень некрасивые шрамы, — улыбка Искры стала ещё шире, — а будет о-о-очень обидно, если такая красота испортится! Ах да, вот этим его можно напоить для профилактики — нервишки могут шалить после столь неприятного опыта.       Сделав своё дело, Искра махнула всё ещё стоящим в ступоре эльфам и бодрым весёлым шагом направилась в сторону видневшегося чуть поодаль озера.       Дойдя до него, девушка присела на берег в ожидании, когда же остроухие разойдутся спать, чтобы избежать любопытных глаз.       Когда же солнце село и в лагере прозвучал сигнал к отбою, оставив лишь часовых по периметру, девушка резво подскочила и принялась стягивать с себя одежду.       Первым на землю отправился кожаный пояс с сумкой, за ним — травяного цвета рубаха, обнажив многочисленные шрамы на мускулистом теле, следом полетели серые брюки.       В итоге из одежды на ней остались лишь бинты, плотно перевязывающие грудь и короткие шорты. Окинув себя придирчивым взглядом, Искра принялась разматывать бинты на запястьях и лодыжках, проверяя, зажили ли раны.       Убедившись, что всё в порядке, девушка довольно улыбнулась и убрала повязки в сумку, после чего с разбегу прыгнула в озеро. Вынырнув из него, она немного повалялась в позе звезды, а затем выплыла на берег.       Выбравшись на сушу, Искра обтерлась полотенцем и с наслаждением растянулась на траве, любуясь звёздами. Рядом с ней через какое-то время уселся Зоркий, сытый и довольный (местная пища явно пришлась ему по вкусу).       — Как думаешь, Зоркий, нас с тобой не зря закинуло именно сюда? Может, стоило отправиться в уже открытый мир? Или, может, стоит здесь остаться?       — Кар-р…       — Ну, как знаешь. Если тебе нравится здесь, то почему бы и нет. Всё равно ведь времени у нас с тобой более, чем достаточно…       — Кар-р!       — Ну, если у них тут война, то скучать нам с тобой не придётся. Мне уже не терпится посмотреть на их врагов. Хотя, послушай, Зоркий… Тебе не кажется, что у них тут какая-то уж очень напряжённая обстановка? Будто они не с этим их Врагом воюют, а друг с другом…       — Вы совершенно правы, эллет, — раздался над головой Искры смутно знакомый голос. Голос этот принадлежал тому самому эльфу, которому она всучила недавно лекарства для рыжика.       — Не называйте меня эллет, — сощурилась Искра, — Увы и ах, но я не эльф. Я всего лишь человек, у которого за душой-то ни гроша.       — И как же мне к вам обращаться? — эльф непонимающе наклонил голову, присаживаясь рядом с ней.       — По имени. Имя для того и дано, чтобы по нему звали. Хе-хе.       — Как скажете, элле… Кхм, Искра.       — Скажите… Ваши слова о том, что я права, они…       — Это правда, что в нашем лагере нет согласия. Наш отец и мы… Принесли дяде и его Дому немало бед. Они имеют право не доверять нам.       — Знаете… Единственное, что я могу вам сказать — все вы самонадеянные горделетвые глупцы. И ваш, как вы выразились, Дом, и их. Когда есть могущественный внешний враг, способный всех вас уничтожить, позволять внутренним конфликтам разгораться — верх глупости. Или до ваших светлых остроухих голов никак не дойдёт, что распри внутри одного лагеря лишь ослабляют вас перед лицом врага?       Канофинве молчал, не зная, что ответить. Девушка говорила жестко, без тени уважения или чувства такта. Но она была целиком и полностью права.       — Подумайте сами, его механизм имеет предельно чёткую рабочую схему, его сторона — единый механизм, работающий слаженно. Ваша сторона — группа мятежников, от которых отвернулись могущественные покровители, которая позволяет внутренним распрям уничтожать себя изнутри.       Казалось, ответ от эльфа Искре даже не требовался.       — Знаете, я участвовала в семи восстаниях и тринадцати революциях, и всё в разных мирах. Так вот, как-то раз ради свержения осточертевшего всем монарха один торговец пошёл на союз с аристократом, который интересовался его женой, в другом мире я лично была свидетелем того, как отрекаются от кровной мести многочисленные ранее враждовавшие роды, как забывают о противоборствующих верованиях фракции, лишь бы отвоевать свою свободу.       Кано слушал её, затаив дыхание.       — И таких историй великое множество. Так неужели ваша ненависть к Врагу настолько ничтожна, что ради его свержения вы не готовы отбросить личные обиды и разногласия?       Канофинве вздрогнул.        — Неужели гордость вам дороже жизней семьи, товарищей, подданных? Если это и правда так, то, может, лучше и не сражаться за такое? Не класть на алтарь пустых клятв жизни невинных?       Говоря это, Искра смотрела в небо, а не на собеседника, и не могла видеть, как исказилось его лицо при слове «клятва».       — Я не прошу у вас ответа. Пока вы готовы платить мне за мою работу вином, я просто буду делать своё дело.       Закончив говорить, Искра поднялась с земли и принялась одеваться, после чего распрощалась с всё ещё сидящим у озера эльфом и отправилась на поиски местечка, где бы можно было спокойно заняться своими исследованиями, не беспокоясь о том, что утром её найдёт какой-нибудь сонный эльф.       В итоге этим местом оказался небольшой клочок земли, располагавшийся между двумя палатками, скрытый от посторонних глазах какими-то ящиками и бочонками. Усевшись на траву, Искра достала из своей сумки ткань и разложила на ней добытые Зорким материалы.       Начать, пожалуй, будет проще с кости, подобранной в той крепости, так сказать, на разминку. Состав оказался стандартным, но то, что действительно её заинтересовало — искажение восприятия, воздействующее на весь организм живого существа таким образом, что единожды поддавшись ему, самостоятельно выбраться практически невозможно.       По тонкости работы и точности заданных функций данная формула ничуть не уступала лучшим формулам кукловодов и некромантов, только при этом под контроль попадало не тело жертвы, а её душа. Такая ловушка была куда надёжнее, и развеять подобную иллюзию было бы великим подвигом.       Ещё немного повосхищавшись тонкостью работы своего противника, Искра порылась в сумке и вытащила оттуда скальпель, пинцет, щипцы и карманный микроскоп и принялась разбирать трофей по частицам, отрезая от него тонкий слой и разлагая на элементы.       Увлёкшись работой, Искра не заметила, как подошла к концу ночь, и взошло солнце. Только звонкий голос горна, возвещающий о подъëме, вернул её обратно в реальность.       Повертев в растерянности головой, окончательно выйдя из оцепенения, Искра вспомнила, что вчера так и не прикрыла шрамы, а светить ими перед этими светлыми существами ей не хотелось.       Снова запустив руку в сумку, она вытащила оттуда груду самых разнообразных браслетов, кулонов, подвесок и бус и принялась их цеплять на себя.       В результате, по её же собственным оценкам, она теперь выглядела, как прирождëнная цыганка — на лодыжках и запястьях позвякивали различные браслеты, на шее в несколько рядов кулоны, ожерелья, бусы, подвескт.       Кожаный ремень был покрыт цепочками и подвесками, в ушах из-под густых волос выглядывали серьги с кисточками.       Теперь, когда она ходила или хоть как-то двигалась, все эти побрякушки издавали характерное звяканье.       Удостоверившись, что украшения скрывают свежие шрамы, Искра принялась раскладывать своё исследование по склянкам, пробиркам и коробочкам, чтобы следующей ночью вернуться к нему.       Собрав все материалы, она бодро выпрыгнула из укрытия и отправилась на поиски того остроухого, с которым говорила о контракте вчера.       Идя по лагерю, Искра всё больше замечала подтверждений тому, о чем вчера говорила с тем эльфом — здешние воины были слишком горды. Они косо смотрели друг на друга, шептались за спиной, кто-то открыто ссорился.       Наивные глупцы, что тут ещё сказать.       Ни разу не видели настоящей войны, не знают, что такое голод и абсолютная нищета, не видели опустошëнных болезнями и саранчëй деревень, где вместо людей живые трупы, ни разу не видели, как высшая аристократия топчет простых людей.       Их мир, несмотря на очевидную глазу жестокость, был идеалистичен. Они вечно были молоды, их раны заживали быстрее, чем у смертных, все они в той или иной степени владели магией. Не нуждались в постоянном отдыхе, пище, уходе.       Наивные дети.       Впрочем, то что такие идеалисты существовали, говорило о том, что в мире есть свет, и этот свет ещё может поглотить тьму. Опыта в сражениях они ещë наберутся, ну а если ещё и её советов послушают, тогда и вовсе проблем можно будет избежать. Главное сейчас — примирить этих гордецов.       Ещё какое-то время побродив по лагерю, Искра всё же нашла вчерашнего эльфа — он стоял у входа в ту самую палатку, где лежал спасённый ею рыжик и о чём-то говорил с тем ушастым, которому она тогда всучила лекарства для немощного.       — Доброго утречка, благородные господа!       — И вам доброго, эл… Искра…       — Ох, неужели я прервала ваш безмерно важный и секретный разговор? Покорнейше прошу меня простить! — сказав это, Искра расплылась в улыбке и склонилась в шутливом поклоне.       — Нет, ничуть… Вы нас искали? — Финголфину понадобилось немного времени, чтобы осознать, кто прервал их разговор.       — Агась! Что вы решили? Наймëте меня?       — Я, признаться, не совсем понимаю, что вы имеете ввиду под словом «нанять». И что такое «контракт».       — Хи-и-и. Какой чистый и незамутнëнный мир! Может, нам лучше поговорить об этом в помещении?       — Да, пожалуй… Макалауре, остальное можешь обсудить с Финдекано.       — Так и сделаю, дядя. Спасибо, что заботитесь о Майтимо.       — Не стоит… Так как вы называете свою работу? Наёмник?       Десять минут спустя.       — Что вас не устраивает в моих условиях? Я же не прошу многого!       — Вы просите только алкоголь? Не золото, не оружие — просто алкоголь?       — Я ведь, помнится, говорила вам, что я всего лишь путник. Какой мне будет толк от вашего золота, когда я покину этот мир? Оружия у меня хватает и без этого, да и не моё это. А вот вино… Вино развязывает язык, расслабляет и улучшает настроение!       — Как вам будет угодно… Так, как заключается этот… контракт?       — Вот эта бумажка… — Искра полезла в сумку и, вынув два бумажных свитка, разложила их на столе, — На ней вы пишите, что требуете от меня. То, что я требую от вас, там уже написано. Ах да, не забудьте поставить свою подпись! А то контракт будет недействителен. Моя подпись — это печать. Хе-хе…       — Ох… — Нолофинвэ устало провёл рукой по лицу. Разговор с чужеземной уже успел его утомить, хотя в этот раз он продолжался не дольше двадцати минут, — Ладно, как скажете.       Два часа Аракано думал над тем, как вообще формулировать требования к наëмнику. С одной стороны ему нужна была уверенность в том, что она их не предаст, с другой же ему очень не хотелось, чтобы эта странная чужеземка надолго задерживалась на землях эльфов.       «Наёмник Искра не имеет права разглашать информацию о чем-либо, касающемся дел Нолдор. Она обязуется помогать им в улучшении военного дела с целью помочь вернуть Сильмариллы. Даже после выполнения контракта она не должна будет выдавать информацию, известную ей, врагу»       — Хм… Это всё? Больше ничего не требуете от меня? Уверены? После того, как я поставлю печать, изменить договор не получится, пока он не будет выполнен или нарушен.       — Больше мне нечего добавить.       — Как скажете, — поставив печать, Искра расплылась в довольной ухмылке, — не пожалейте потом. Хе-хе…       Последние слова она пробормотала себе под нос, и Нолофинвэ уже не услышал их.       Разобравшись с контрактом, девушка решила навестить спасённого рыжика, уж очень ей было любопытно, как он там поживает.       Отыскав вчерашнюю палатку, Искра хотела было войти туда, но её остановил остроухий рыжик номер два. Рядом с ним стоял и рыжик номер три. Оба смотрели на неё настороженно, даже слегка враждебно:       — Что тебе надо здесь? Майтимо спит. Не трогай его.       — Не бойтесь, не буду я вашего брата травить! Только подумайте — зачем мне это? К тому же я заключила с вашим дядей контракт, и не могу причинить боль вам, остроухим.       — Контракт? Что это? Очередные Морготовы твари?       — Упаси меня Свирель! Ну что ж за мир-то такой! Ох, и зачем я только подписала эту чёртову бумажку…       — Какая ещё Свирель? Ответь на вопрос!       — Клятву! Клятву я принесла, что пока вы платите мне своим вином, я ни пальцем вас не трону, так ещё и помочь обязываюсь! Пропустишь ты меня к Рыжику, или нет?       — Пропусти её, Амбарто. Я останусь снаружи, а ты приглядишь за ней.       — Так уж и быть, — недовольно фыркнул рыжик номер два.       Войдя в палатку, Искра отметила, что всё же о спасенном ею рыжике эти остроухие действительно заботятся — темно было, хоть глаз выколи.       Зато свет не мешал рыжему спать.       Подойдя поближе к спящему, Искра стала пристально разглядывать его раны — перевязаны они были неумело, вряд ли зашиты, и уж тем более об антисептике они не слышали. Затем её взгляд упал на правую руку, и, заметив, что запястье лишь слабо перебинтованно, недовольно сощурилась:       — Я ведь давала вам мазь для следа от кандалов?       — Наши целители не знали, как с ней работать и не смогли выяснить её состав. С какой стати нам доверять лечение брата чужеземке?       — Хи-и-и… Как же у вас тут всё запущено. Сейчас-то ты дашь мне вылечить своего братца? Повторюсь — я никак, даже косвенно, не смогу причинить ему вред!       Какое-то время Амбарто ещё подозрительно на неё смотрел, но затем отступился и проговорил:       — Делай, как знаешь…       — Вот и славненько… Хех…       Добившись разрешения на лечение, Искра первым делом сняла с раненого все бинты, а, увидев, как свою работу выполнили их местные целители, девушке захотелось биться об стенку головой: мало того, что бинты перевязаны неумело, так ведь и раны не обработаны, а на серьёзные крупные разрезы даже не наложены швы!       Немного поплакав об отсутствии медицины в этом мире, Искра принялась исправлять ошибки местных самоучек.       Рыжик проснулся уже когда девушка обрабатывала запястье правой руки, и, не поняв поначалу кто это, машинально оттолкнул её и попытался забиться в угол, но лишь обессиленно откинулся на подушки.       — Ну зачем вы так со мной?! — пропела Искра, потирая ушибленное место и собирая разбросавшиеся по палатке инструменты, — Я же помочь хотела, а вы сразу драться!       — А… ты, — голос его был хрипловат, то ли спросонья, то ли от последствий болтанья на скале.       — Я, я, не переживай. Не к Трелям же я тебя тащила.       — Что ты… делаешь?       — Лечу тебя! Ваши целители — полнейшие неучи! Никаких знаний! Чем вы всю жизнь-то лечились, а?! Песенки пели?       — Ну… Вообще-то, — неловко встрял до этого молчавший Амбарто.       — Вы шутите, что ли? А если череп раскроит, тоже песни петь будете? А если руку из сустава вырвет? Если ампутировать придётся? Тоже песнями залечите?       Снова лишь растеряннон молчание.       — Вы ввязались в войну. Здесь в любой момент времени может случиться что угодно. Ваш товарищ, с которым вы сегодня пьёте и веселитесь, завтра может быть разорван на куски, а может, попадёт в плен, и нет гарантии, что появится такой герой, как наш общий знакомый, чтобы его спасти.       Её голос звучал холодно и строго. На лице не осталось и следа прежней смешливости.       — На войне нет места ни гордости, ни «авось». Если нет верного способа, вам придётся его найти. А ты, — она повернулась к раненому, — Не дергайся и дай закончить с ранами. А потом уж спи, сколько душа просит.       Рыжему не оставалось ничего, кроме как подчиниться словам девушки. Через полчаса она вышла из палатки.       Оглядевшись вокруг, она подумала, что было бы неплохо чего пожевать — а то ведь уж неделю во рту ни куска не было. Впрочем, простенькую еду она могла сварганить себе и на алхимическом круге, а искать кухню ей было слишком лень.       Перекусив, Искра вновь сходила к озеру, где, дождавшись захода солнца, принялась купаться. Ещё раз перепроверив старые шрамы, улыбнувшись чему-то, она вновь нацепила на себя ворох побрякушек и укрылась во вчерашнем закутке. Вскоре к ней присоединился и Зоркий, притащив в своих когтях ветку из лесу и камень с берега реки. Разложив их, она решила для начала сравнить искаженную кость с веткой чистой материи, а камень упрятала в сумку. Слой за слоем срезая древесину, она разлагала слои и смешивала их, затем снова разлагала, снова смешивала и так продолжалось, пока искажение не слилось со светом, создав нейтральную материю.       Правда, что с этой материей делать, Искра подумать не успела — протрубил горн, возвещающий о подъëме.       Снова рассовав все свои исследования по флаконам, девушка вылезла из своего укрытия и стала бродить по лагерю, развлекаясь тем, что рассматривала, как солдаты занимались своими делами.       Через два часа от чего-то вновь протрубил горн, возвещая о сборе у ворот. Как оказалось, лорд Нолофинвэ с отрядом из двадцати эльфов Второго дома отправлялся на недельную охоту.       Искра расплылась в злорадной ухмылке. Остроухого благородного лорда не будет целую неделю. Неделю никто не будет ей мешать. Хе-хе… Хе-хе-хе-хе-хе-хе…       Когда спустя семь дней Финголфин вернулся в лагерь его взору предстала очаровательная картина: на неком постаменте, которого там не было, когда он уезжал, стояла Искра и своим звонким голосом командовала стоящими вокруг озадаченными нолдор.       Суть их, несомненно, важного занятия заключалась в том, что они мастерили из каких-то порошков и подбрасывали их в воздух, где они с громким звуком разлетались на части, создавая пламя.       Видя, как охотно этим занимаются его подданные, Аракано почувствовал, что у него дёргается глаз. А Искра тем временем, увидев вернувшихся, широко улыбнулась и прокричала со своего пьедестала:       — Хей, благородный лорд! Ты должен мне два бочонка вина!