Naughty Babe

Тача Вонгтиравит забрал сигарету из рук своего лучшего друга и сделал глубокую затяжку. Чувство тягучей жажды говорило о том, что его организм прекрасно помнил сигаретный дым. Кон Дио и Кыа вместе начали курить еще во время учебы в школе. Разница была только в том, что Кон Дио по возвращении в Таиланд бросил это занятие, а Кыа продолжал курить время от времени. — Ты в порядке, Дио? — Обеспокоенно спросил Кыа. — Нет, и я не знаю, что мне делать. — Амнезия Хиа’И настолько сбила его с толку, что в голове все перепуталось. Лучше бы он вообще все забыл, но Хиа’И продолжал помнить его семилетним… С другой стороны, Кон Дио не мог похвастаться наличием воспоминаний с того времени. Казалось, что их миры поменялись местами. Кроме того, потерявший память Хиа’И оказался тем мужчиной, о котором Кон Дио всегда мечтал… Хиа’И наконец-то обрёл сердце. — Так что там с твоим швейцарским планом? — Спросил Кыа. — Не думаю, что полностью отменю его, скорее… Рано или поздно я все равно уеду. — Уверенно проговорил Кон Дио, — хотя Хиа’И стал таким… Знаешь, пусть он и забыл прошедшие семь лет, я — нет. — Знаешь, что странно, — задумался лучший друг, глядя на Кон Дио, — я не понимаю, почему Хиа’И был уверен, что давно вышел за тебя замуж. Если он планировал это с самого начала, то должен был уже предпринять какие-то действия. — Не знаю. — Юноша пожал плечами. — Забавно, что я в какой-то степени счастлив… — Интересно, может быть, когда-то Хиа’И вправду любил меня и хотел быть со мной? Что такого успело произойти за это время, чтобы он поменял своё мнение? Как… все дошло до этого? — Хмыкнул Кон Дио, еле сдерживая слёзы. Он устремил взгляд в даль больничного сада. В голове крутилось так много вопросов, но страх узнать ответы на них был в разы сильнее. — Разве тебе не любопытно? — Я напуган, Кыа. — Сказал отчаянный шёпот. — Я боюсь узнать, почему Хиа’И меня не любит. Хреново, конечно, но я смирился с тем, что он ничего ко мне не испытывает. И если я попытаюсь всё исправить с надеждой, что всё изменится, будет только больнее. — Но Хиа’И поехал за тобой, — неуверенно промычал Кыа, — пытался вернуть тебя. — Думаю, он не хотел быть униженным, если люди узнают, что будущий зять семьи Чэн сбежал. — Слушай, но почему бы тебе не попробовать дать ему шанс? Ваша ситуация немного похожа на нашу с Хиа’Лианом. Всё между вами может оказаться простым недоразумением. — Не всем как везет, как тебе, Кыа. — Кон Дио начинал раздражаться от уговоров друга. — Если бы… если бы он хоть немного любил меня, не относился бы ко мне так. — Он сейчас ничего не помнит. Удача на твоей стороне, — продолжал канючить Кыа, — просто попробуй. Я не хочу видеть, как ты грустишь. Вдруг со второй попытки все получится, это же будет прекрасно. Не забывай, что в данный момент Хиа’И любит тебя. — Нет, я не хочу лгать ни себе, ни ему. К тому же, этот Хиа’И уверен, что ему четырнадцать, он безумно болтлив. Мне за ним не угнаться. Нужно что-то придумать, не то я его поколочу. — Кон Дио уже начал напрягать лучшего друга. — Уф. Хиа’И в четырнадцать лет, должно быть, был дурным… А ты можешь гарантировать, что от такой его версии твоё сердце не будет биться чаще? — Усмехнулся Кыа. — Не знаю… — Голос Кон Дио сквозил неуверенностью. — Но я попробую представить, что это не Хиа’И, а мальчик из моего класса, которого нужно отругать. Если так подумать, должно получиться. Дети становятся послушными, когда их ругают. Он просто чуть старше других детей. — Ты слишком добрый, Дио. Чересчур. Хиа’И не понимает, как ему повезло с тобой, серьезно. Хиа’И — идиот. Кон Дио опустил докуренную сигарету в стакан с водой. — Кыа… Я однажды пытался переспать с ним. — Тепло в груди немного ослабило удушающее чувство внутри, и тогда он решился поделиться тем, что скрывал долгие годы. — Чего?! — Глаза Кыа Кирати расширились от изумления, он оглядел своего маленького друга с ног до головы. «Этот малыш пытался сделать это с Хиа’И?!» Кон Дио одновременно и забавлялся, и смущался, когда он смотрел на своего лучшего друга смешно открывающего и закрывающего рот. Юноша хранил этот секрет годами. Было слишком стыдно кому-то об этом рассказывать. Разве кто-то говорил, что он просто дожидался Хиа’И семь лет, абсолютно ничего не предпринимая? Конечно, он пытался, но… у него ничего не получилось. — Как? — Всё ещё неверяще переспросил Кыа. — Хиа’И был пьян в тот день… — вспоминал юноша, — он пошел на вечеринку с Папой. Думаю, он был не в состоянии скрыться, его просто оставили в выставочном зале. Папа немного поболтал со мной, пока Хиа’И укладывали в спальне. — Вдруг лицо Кон Дио стало ярко-красным. — Ну, я же мужчина. Понятное дело, что я задумываюсь о таких вещах, — быстро пробормотал он, закрывая щёки руками, то же самое сделал и Кыа Кирати. История набирала обороты. — Ну… Ну, я позаботился о нем. Он был вусмерть пьян, я слегка протёр его полотенцем, а потом…ммм… — Я краснею, Дио… — Выдохнул лучший друг, — и насколько он горяч? — До безумия. — Черт. Кто бы мог подумать, каким чертёнком может быть этот малыш. Ты — маленький бобыль! — Покачал головой Кыа, схватив лучшего друга за щеки. — Эй, не дразни меня! — А дальше-то что? Выкладывай. — Ну… я попытался сделать это с ним. — Неуверенно продолжил Дио, — я начал чувствовать, как он твердеет, и… я прижал его к себе, и навис над ним. Он был пьян, так что позволил мне это сделать. «Кон Дио был сверху?!» — Уши, лицо и шея Кыа Кирати стали горячими. Какую смелость нужно иметь, чтобы забраться на него! — И потом он… — В какой-то момент он стал выглядеть раздражённым… Мы поменялись позициями, и Хиа’И остановился. — Ненадолго взволнованный голос затих. — Кыа, дело в том, что… Хиа’И никогда не делал никаких шагов навстречу. Никогда. Он никогда не прикасался ко мне. Конечно, он не оскорблял меня, но и не проявлял романтических чувств. Тоггда я обхватил его за шею и подумал: «Да, этот день настал». Я сделал все, что мог, все, что было в моих силах. — И это очень мощно, — восхитился Кыа, — я всё ещё не могу проявлять инициативу. — Я так хотел, чтобы он взглянул на меня в таком плане хотя бы раз. У меня все было готово, даже презервативы… и… ну, как сказать… — И как…у вас получилось? — Кыа понял ответ по кивку друга и тому, как юноша смущённо уткнулся лицом в чужое плечо. Если бы Хиа’И не выпил тот китайский ликер друга своего отца, в жизни Кон Дио не было бы такого шанса. Он никогда не видел Хиа’И нетрезвым. Но тогда Хиа И был в стельку пьян… Кроме того, видя развивающиеся отношения Кыа и Хиа’Лиана в то время, Кон Дио не мог не завидовать и желать такой же любви. Поэтому он набрался смелости и решил взять дело в свои руки. Но этот момент не был таким же удачным, как у тебя с Хиа’Лианом… Все прошло не совсем гладко. Мне было ужасно стыдно, а Хиа’И был пьян… Мы помогали друг другу до самого конца… А потом Хиа’И проснулся, его вырвало, и он уснул у туалета. Мне пришлось его вытаскивать. — Тяжело вздохнул Кон Дио. Кыа задавался вопросом, почему только его друг оказался в такой ситуации, почему он должен был проходить через всё это? Впрочем, он его нисколько не осуждал. Когда Хиа’Лиан возвращался домой, стоило ему выпить с Хиа’И китайского ликера, его всегда переклинивало. Хиа’Лиан как-то пожаловался, что старшие любят их спаивать, а они не могут им отказать. Отца Хиа’И это забавляло. Кон Дио предпочел сделать это именно в такой день… — Хиа’И ничего не помнил, верно? Хиа’Лиан был таким же. — Нет… он даже не помнил, как добрался до дома. Наверное, он выблевал воспоминания о том, что я сделал. — Он тебя не обидел? — Неожиданно встрепенулся Кыа, — знаешь, китайский ликер — это вообще нечто. С Хиа’Лианом сложно в такие моменты, не отчайвайся. — Ну… мне было больно. — Кон Дио закусил губу, — и всё же, вся ответственность лежит на мне. Хиа’И был настолько пьян, а я сделал это с ним… Кыа, я воспользовался им. Кыа Кирати хотелось кричать на всю больницу. Кон Дио был хорошим и милым человеком. Он набрался смелости, чтобы сделать это с Хиа’И, а тот вырубился в сортире, и все равно Кон Дио измывал себя виной! — А что было потом? — Кыа понимал, что на месте друга чувствовал бы себя мусором, отребьем. Если бы он занялся сексом с Хиа Лианом, а Хиа Лиан забыл бы об этом, ссоры было бы не избежать. — Мне стало плохо, потому что ну… это был мой первый раз. Я чувствовал недомогание. Когда я проснулся, Хиа’И уже уехал. Я был так расстроен, — Кон Дио опустил голову, — но не злился на него, ведь горничная объяснила, что Папа вызвал его на работу… Я… тогда я соврал себе, что Хиа’И не собирался оставлять меня одного, но ему пришлось уйти… — Дио… — Хиа’И отсутствовал несколько дней… — Юноша вдруг улыбнулся, — когда он вернулся домой, привел ко мне Малышку. Она была маленькой, помещалась на моей ладони. Такая милая. Кыа… Хиа’И плохой. Такой злой. Я не знаю, почему он так холоден ко мне, однако он никогда не использовал меня в своих интересах. Он никогда не применял жестокости. Он никогда не оскорблял меня. Он просто всегда такой раздраженный. Вот почему мне тяжело бросить его. Иногда… мне кажется, что он добрый где-то глубоко внутри. — Глаза Кон Дио искрились влюблённостью. Кыа Кирати стало жаль своего друга. Он ужасно боялся, что Кон Дио снова пострадает. Тем не менее юноша продолжал верить, что у поступков Хиа’И есть причина. Хиа’Лиан говорил ему, что Хиа’И — разумный человек… Ну, вообще-то Кыа никогда серьезно не обсуждал Хиа’И с Хиа’Лианом, потому что тот наверняка бы принялся во всём защищать друга, чего Кыа не смог бы вынести никак. — Что ты собираешься делать? Дио… Я знаю, как долго тебе было больно, но я вижу, как ты улыбаешься, когда говоришь о Хиа’И. Вот почему я боюсь, что твой отъезд сделать тебе только хуже. Кон Дио улыбнулся заботе друга. Он сжал руку Кыа своей небольшой ладошкой. Неважно, находились ли они в Англии, неважно, насколько они повзрослели, для него Кыа всегда оставался таким же, как в тот день, когда они впервые встретились. — Спасибо, Кыа. Ты самый лучший в моей жизни. Не знаю, правильное ли решение я принял. Меня не покидают сомнения. — Кон Дио сжал губы. — Но… я лучше буду придерживаться своего плана. Если я уеду и не буду счастлив там или буду тосковать по Хиа’И и не смогу его забыть, тут же вернусь. Если так случится… Я постараюсь найти свое место в жизни Хиа’И. Может, я останусь со своей собакой и просто буду жить эту жизнь. Только не сейчас, — юноша попытался звучать уверенно, чуть приподняв уголки губ. Из его уст это звучало так просто, но Кыа был уверен, что всё будет в разы сложнее. Кыа до сих пор помнил, как Хиа’И кричал на него в день побега Кон Дио, спрашивая, где он укрывает своего друга. Хиа’И очень быстро узнал об исчезновении Кон Дио. Если бы Хиа’И не попал в аварию… он бы успел вовремя. Вряд ли человек, не испытывающий каких-либо чувств, повел бы себя так… Тогда в глазах Хиа’И читался неподдельный страх, словно он боялся потерять лучшего друга Кыа.

***

Когда Пхаяк уже собирался покинуть больницу, Тача в очередной раз пришел в недоумение. Как только они вернулись в палату, из двери вышел Хиа’Лиан, занимавшийся оформлением документов на выписку. Кыа отправился вслед за ним, а Кон Дио велел телохранителям собираться. — Возвращаемся в выставочный зал, господин Тача? — Голос телохранителя заставил юношу напрячься. Кон Дио и забыл, что это были телохранители Папы. После случившегося отец Хиа’И временно отстранил предыдущую группу телохранителей, хотя те продолжали знать, где именно находился Хиа’И… Кон Дио устало кивнул. Войдя в комнату, он увидел, что пострадавший пытается переодеться. Но разве он мог это сделать с гипсом на правой руке? К тому же, его левое запястье было вывихнуто, а лодыжка подвернута. На голове все еще оставалась марля… Хиа’И оглянулся. Кажется, он всё ещё был не в себе и, похоже, заставил Хиа’Лиана вытащить его из больницы! — Что случилось, что ты такой злой, Хиа’И? Это больница. Для выписки тебе нужно разрешение врача. Кон Дио решил помочь ему снять халат. — Ты все еще травмирован. Юноша оглядел его широкие плечи. Хиа’И регулярно тренировался, помимо этого он обучался боевым искусствам с раннего возраста. Для семьи Чэн важно было всегда быть начеку. Кон Дио не представлял, насколько силен Хиа’И, поскольку никогда не видел его занятий… Не будь Хиа’И ранен, удалось бы юноше так легко повалить его? — Я здоров. — Нет, — покачал головой Кон Дио, — на тебе всё ещё остались травмы. У тебя провалы в памяти, ты нисколько не здоров. — Я помню тебя, и этого достаточно. — Нет, — юноша недовольно скрестил руки на груди и тяжело вздохнул, — я не тот человек, на котором тебе следует сосредоточиться. Лучше подумай о себе. Робкие руки нащупали на кровати рубашку, принадлежащую Хиа’И. Кон Дио старался одевать его как можно бережнее, опасаясь причинить боль. Он не замечал, как зоркие глаза Хиа’И пристально следили за каждым его движением. Стоило только юноше поднять голову, как взгляд тотчас метнулся в сторону. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — Заволновался Кон Дио. — Ты нигде не поранился? — Да, я в порядке. — Тогда вставай, я помогу тебе переодеть штаны. — Что? Нет, — тут же запротестовал Хиа’И, — я сам. Кон Дио уставился на мужчину своими большими круглыми глазами и глубоко вдохнул, говоря себе, что сейчас перед ним был не Хиа’И. Скорее, напротив него находился нахальный мальчишка Пхаяк, которого стоило бы отчитать за непослушание! На сей раз он не позволит Хиа’И одержать над ним верх! Юноша выскажется первым! Пхаяк Чатдеча Чэн нахмурился, глядя, как его женишок хватает его чистое нижнее белье. Потрясенное лицо мужчины горело при попытке выхватить свои вещи из чужих рук. Кон Дио же оказался проворнее и увернулся от него. — Как ты собираешься это надевать? — Раздражённо пробубнил Кон Дио, — ты не в том состоянии. Давай я помогу тебе. — Я сам. — Не стесняйся. Ты травмирован. К тому же, я все видел, когда ты быа без сознания. В конце концов, это я обтирал тебя губкой. — Юноша старался звучать уверенно. — Если ты забыл и это, мы с тобой во многом похожи, как мужчины. Пхаяк захотел умереть прямо на месте! Он отвернулся, когда тоненькая ручонка потянулась к его поясу. Кон Дио мог спокойно отказаться, но он этого не сделал! Мужчина был в бешенстве, настолько, что не мог ничего сказать, поэтому лишь скрежетал зубами. — Ты снимешь их, иначе я начну ругаться! — Упираясь ладонями в бока, юноша хмуро смотрел на Пхаяка. Это что, угроза? Мужчина еще никогда не чувствовал себя таким побежденным. Он впервые столкнулся с такой стороной Кон Дио. Как обычно милый, но вызывающий чувство…страха? — Я сам. Просто дай мне… «Где, черт возьми, Лиан! Нужен совет! Что он делает, когда Ну’Кыа угрожает ему? Сдается, пытается избежать конфликта, возмущается или… или что?!» — В этот момент ему даже не пришлось притворяться, что у него проблемы с головой. В своем обычном-то состоянии он не в силах был справиться с Кон Дио. Поджав губы, Пхаяк решительно шагнул вперед. Он уже представил, как ему придется с силой отбирать свои трусы, но она не ожидал, что юноша приставит палец к его носу, почти коснувшись кожи. Даже не думай, не то я не сдержусь, — Кон Дио сурово глядел в чужие глаза, — если хочешь, чтобы тебя выписали, придётся слушаться меня. Иначе я…расскажу Папе. — Нет, Нонг’Дио не должен быть груб со мной. — Это ты сейчас груб! — Не сдержался юноша, — даже если тебя выписали, это нормально принимать чужую помощь, когда тебе тяжело одеваться самостоятельно. Только так ты сможешь быстрее поправиться. Продолжишь упрямиться, и упадёшь в обморок от усталости. Кто тогда позаботиться о компании? — Почему ты такой строгий? Я не маленький. Я правда могу и сам со всем справиться. — Я не буду тебя ругать, если ты не будешь себя плохо вести. И я сам решу, с чем ты можешь справиться, а с чем — нет. Пхаяк перевел взгляд на маленькую руку, сжимавшую его трусы и штаны. Неужели ему действительно нужно согласиться на помощь со стороны Кон Дио? Ощущения не поддавались описанию, но, по-видимому, переговоры не представлялись возможными. Кон Дио никогда прежде не ругал его, не демонстрировал свои эмоции, не командовал и не отдавал приказы, наставив на него палец. — Ты заставляешь меня терять терпение, — промычал Пхаяк. — У нас много времени, чтобы ты понял, насколько я серьезен, — стоял на своём юноша. — Это уже слишком, Нонг’Дио. — Вовсе нет, — кхмыкнул Кон Дио, — разве не ты говорил, что любишь меня так сильно, что позволяешь мне собой помыкать? Разве не ты трясёшься надо мной день и ночь? Разве не ты говорил, что любишь меня? А сейчас не позволяешь даже переодеть себя… — юноша разочарованно выдохнул, — а ведь ты говорил, что не предашь меня. Нельзя сказать, что Пхаяк победил бы за счет своего упрямства, но он почувствовал позорное поражение, сдавшись в тот момент. Он еще даже не успел прибегнуть к плану Лиана, а у Кон Дио уже оказался туз в рукаве. «У кого здесь потеря памяти? Кто ещё здесь изменился? Где ласковый Тача? Что сделал тот другой Пхаяк с амнезией?» — Только аккуратно, ладно? Тача Вонгтиравит одержал победу над Пхаяком Чатдеча Чэном.