Naughty Babe

Тача Вонгтиравит снова и снова просматривал презентацию проекта свадьбы на планшете организаторов. Пусть они и так обсуждали с организаторами свадьбы важные детали еще до инцидента с Хиа’И, но тогда он так и не высказал своего мнения. Тача хотел, чтобы свадьба была как можно красивее, несмотря на план по ее саботажу. По крайней мере, с церемонии у них останутся хорошие фотографии. Он пытался найти время, когда Хиа’И был свободен, но каждый день мужчина возвращался домой измотанным. А в этот день у него была встреча с Хиа’Лианом, так что он вернётся поздно. Кон Дио расспросил Кыа, и тот подтвердил, что Хиа’И отправился в «Пентагон». Юноша хотел обсудить с женихом так много вещей, не только саму свадьбу. Поговорить о прошлом, о пуме, о потере памяти, об отсутствии амнезии… Не то чтобы они понимали друг друга. — Ты дома… Ох. — Запах алкоголя распространился по дому сразу же, как только Пхаяк вышел из лифта. Кон Дио моментально встал и направился к мужчине. Малышка сопровождала хозяина и прыгала вокруг ног Хиа’И, который оттолкнул её ногой. Кон Дио улыбнулся при взгляде на это забавное зрелище и обхватил руками мужскую талию, чтобы поддержать его. Жених покачнулся, словно собираясь упасть. — Нонг’Дио… — Он посмотрел на раскрасневшегося Кон Дио и неожиданно поцеловал его. — Ты пьян. Давай я отведу тебя к дивану. Мягкие щеки загорелись. Привкус алкоголя во рту почти опьянил юношу. Справиться с пьяным Хиа’И было не так просто. В острых глазах отражалось чистейшее обожание, что случалось крайне редко, да и эта мимолётная игривая улыбка… Как только они оказались на диване, Хиа’И обхватил Кон Дио за талию и усадил к себе на колени. — Ты сердишься, потому что я поздно пришел домой? — Нет. Ты меня предупреждал. — А если бы я не позвонил, ты бы разозлился? — Я бы волновался, а я сержусь, когда волнуюсь. Хиа’И захихикал, алкоголь сделал его особенно кокетливым. Впрочем, мужчина был не так уж и пьян, поскольку мог связать пару слов. Вообще он редко напивался, за исключением тех случаев, когда они с Папой пили китайский ликер… как тогда, в их первую ночь. — Чем ты занимался? — Приподнял бровь Пхаяк. — Я просматривал свадебную презентацию. Хочешь, посмотрим ее вместе? — Конечно. — Согласился Хиа’И, после чего Тача взял планшет и сел рядом. Мужчина положил подбородок на маленькое плечо, слушая объяснения мягкого голоса. — Что скажешь, Хиа? Папа сказал, что хотел бы провести чайную церемонию и церемонию благословения воды… Думаю, эти этапы можно провести утром. Вечером, когда прибудет много гостей, я уйду, как мы и договаривались. Я еще не выбрал оформление для сцены, но, раз уж мы не будем ее использовать, не обязательно делать ее грандиозной. — Нет, — хмуро произнёс Пхаяк, — пусть будет грандиозной. — Но это будет пустая трата времени. — Всё равно, я хочу так. Какие есть варианты? — Что ты предпочитаешь? — Тача не был уверен, что его выбр придется по вкусу Хиа’И, пусть до этого он никогда и не проявлял интереса к подготовке. Пхаяк даже не выбрал костюм жениха. Когда Кон Дио пришлось самому обсуждать всё с организаторами, из-за чего он чувствовал себя ужасно неловко. — Я не самый подходящий для этого человек, — пожал плечами Хиа', — я совсем не разбираюсь в таких вещах. Нонг’Дио, ты можешь выбрать всё на свой вкус… Цвета, торт, оформление. Я доверяю тебе. — Ты всегда так думал? — Да. Поскольку это важная церемония, я хочу, чтобы тебе всё нравилось. Не только церемония, но и свадебные наряды. Ты можешь выбрать цвет и фасон. — Ты хочешь, чтобы мне все пришлось по вкусу… — Да. — Я думал, ты тебе всё равно, потому что ты не хочешь выходить за меня замуж… — Кон Дио опустил большие круглые глаза на руки, лежащие на коленях, не в силах встретить чужой острый взгляд. Они действительно постепенно начали понимать друг друга, но всё ещё были сложности. Кон Дио до этого не знал, что Хиа’И дал ему свободу выбора. Он позволял юноше принимать решения, потому что ему было не все равно, но Кон Дио этого не понимал, ведь жених никогда ни о чём не говорил. — Я так хочу замуж за Нонг’Дио. Прости… Я просто подумал, что лучше все поручить тебе. Я выбрал организаторов. Они проводят мероприятия для знаменитостей и людей высокого класса. Лиан их посоветовал. — Ты их выбрал? Я думал, это сделал Аон. — Удивился Кон Дио. — Аон не женат. Конечно, организаторов выбирал я. Это наша свадьба. Я должен быть уверен, что организаторы заслуживают доверия. Я предупредил их, что все детали будет решать Нонг’Дио. Ты можешь выбрать хоть космическую тематику, лесную, морскую или любую другую, которая тебе подходит. — Если… я захочу, чтобы наша свадьба была у океана, ты не будешь против? — Мы можем организовать нашу свадьбу за границей. Мы можем арендовать самолеты для гостей… Но не в Швейцарии, — дразнящая улыбка Хиа’И заставила Тачу вздрогнуть. Он всерьез затаил обиду на Швейцарию, хотя юноша больше не собирался туда ехать. Возможно, ему стоило взглянуть на жениха по-новому. Пхаяк мыслил иначе. Не то чтобы Хиа’И было все равно, просто их взгляды отличались. — В следующий раз я задам тебе много вопросов, чтобы у нас не было недомолвок. Тебе не придется хранить от меня секреты. Я даже не стал обижаться на тебя за то, что ты солгал о своей амнезии. — Я боялся, что ты меня бросишь… и не знал, смогу ли вернуть тебя. Тача полагал, что им будет сложно восстановить отношения, поскольку Хиа’И был слишком горд, чтобы выражать свои чувства. Он никогда не думал, что И будет таким честным и прямым… Нисколько не тот Пхаяк Чатдеча Чэн, которого он знал. — Я… я боялся, что ты не попытаешься вернуть меня… — признался Кон Дио. — Теперь ты знаешь, что я хороший следопыт. — Да. А еще ты сломал руку. — Тача поцеловал грубую щеку. Это было все, чего он сейчас хотел, — быть с Хиа’И вот так. Семь лет он мечтал только о любви и внимании со стороны И. — Почему ты был таким разговорчивым, когда притворялся, что у тебя амнезия? Ты проснулся буквально другим человеком. — Тогда… я не притворялся. — А? — Не понял юноша. — Что ты имеешь в виду? — У меня действительно была амнезия. Пускай и временно. Кажется, она длилась всего один день. После этого эпизода я не помнил, что произошло. Я не мог вспомнить ни имен людей, ни даты во время приступа… Но, как ни странно, я помнил только Нонг’Дио. — Когда мне было семь лет. — От слов юноши Глаза Хиа’И затуманились. Видимо, тот случай, о котором позабыл Тача, и был тем, что происходило в его повторяющихся кошмарах. Стройная фигура повернулась и обхватила руками крепкую шею. Он нежно провел пальцами по волосам жениха, надеясь, что это хоть как-то облегчит боль от травмы. Теплое дыхание И коснулось кожи Кон Дио. Он не был уверен, стоит ли поднимать эту тему… В отличие от Хиа’И, теперь, когда кошмар Кон Дио стал более отчетливым, он перестал его пугать. Единственное, что он чувствовал, — это жалость к пуме и подростку И. Юноша пережил все эти кошмары, задаваясь вопросом, почему они регулярно повторялись. Он так и не смог найти ответ, пытаясь выяснить причину. Поэтому просто смирился с ними. Пхаяк, напротив, помнил все. Должно быть, жить с этой памятью было нелегко. — Как много ты помнишь? — Хрипло прошептал Хиа’И ему на ухо, голос все еще отдавал беспокойством. Мужчина обнял жениха так крепко, что стало больно. Пхаяк волновался. «Хиа’И… так тяжело» — Особняк на реке Чаупхрая. — Дом Папы… — тихо проговорил И. — Ветряной колокольчик. — В гостиной у кабинета. — Кто-то взял меня на руки и подошел к окну, чтобы посмотреть на реку. — Это был я… — Желто-коричневая пума у стола. — Хуанхуан… Папина пума. — Я вышел на лужайку… и посмотрел на реку за белым забором. Я обернулся и увидел пуму… — Хиа’И так напрягся, что Кон Дио не смог больше продолжать. Видеть его в таком состоянии было невыносимо. Юношеское сердце пылало, а из глаз покатились слезы. Хиа’И действительно мучался, он оставался человеком, способным чувствовать боль. — Что случилось потом? — Хиа… — всхлипнул Кон Дио, — если… если мы отпустим это… — Все в порядке… ты и так слишком долго жил с этим. — Ты тоже… я… я могу отпустить прошлое, если оно причиняет тебе боль. — Ты здесь, чтобы защитить меня. Я в порядке. Кон Дио чувствовал себя одновременно и неловкость, и облегчение. Они прошли через это вместе. Самым глубоким ранам в их сердцах пришло время затянуться. — Я обернулся и увидел… пуму… похожую на ту, что была в кабинете Папы. — Леле… Её звали Леле. Она была моей. — Кон Дио заплакал, его плечи тряслись. Хиа’И все-таки не просто застрелил пуму. Он словно застрелил самого себя. Почему юноша не должен был знать, насколько сильно хозяин любил своего питомца? Кон Дио очень любил Малышку. Он переживал, когда она заболевала, когда теряла аппетит… Он даже боялся переутомить её играми. А Пхаяку пришлось убить Леле. — Она случайно вышла на улицу. Леле была молода. Когда я подошёл, она уже была с тобой. Пумы отличаются от тигров… Их телосложение напоминает больших кошек. Когда она родилась… была такой же маленькой, как Малышка. — Собачка, услышав своё имя, тут же перестала играть в своём ананасовом домике. Должно быть, она подумала, что Хиа’И зовет ее. — Леле испугалась моего крика и прыгнул на тебя. Я знал, что она не причинит тебе вреда, ведь она была домашней пумой. Но я не мог рисковать… Если бы она вдруг стала агрессивной, я бы потерял тебя. — Хиа… Мне очень жаль. — Чувство вины заставило Кон Дио заплакать еще сильнее. Если бы он тогда остался в гостиной, то не столкнулся с Леле. Если бы он не столкнулся с Леле, ничего бы не случилось. Хиа’И не пострадал бы. Кон Дио не потерял бы память. Его не мучили бы постоянные кошмары, и И не пришлось бы все это пережить. Юный Кон Дио заставил Хиа’И выбирать между мальчиком и питомцем. — Нонг’Дио, ты не сделал ничего плохого. Здесь нет ни чьей вины. Только невнимательность… Старшие по неосторожности оставили тебя одного в гостиной. Я был беспечен и не присмотрел за Леле. — Пхаяк отстранился от юноши. Его острый взгляд, помутневший от алкоголя, остановился на чужих опухших глазах. Тача снова плакал, хотя его вины в этом не было. — Если бы я не убежал… если бы я был послушным… — Нонг’Дио, тебе не нужно ни перед кем извиняться. Ты не сделал ровным счетом ничего плохого. Это я, папа и твой отец. Мы… мы сделали тебя таким. Мы использовали в своих интересах семилетнего Тачу. Мы верили, что делаем для тебя что-то хорошее, и пользовались тобой для достижения своих целей. — Я не понимаю, — Кон Дио был в замешательстве, задаваясь вопросом, что именно произошло. Неужели все дело в том, что он потерял память? Почему Хиа’И сказал, что Кон Дио использовали? Он не понимал. В какой момент… он оказался в чужих руках?

***

Сердце Пхаяка напряглось. Алкоголь затуманил его разум и заставил слова сорваться с языка. Он вовсе не собирался обсуждать это с Кон Дио непосредственно в этот день. Ему пришлось бы выложить все: его отец был тем, кто оторвал Тачу от семьи и отправил в Англию, Вонгтиравиты использовал его в качестве условия для получения компенсации. Если бы юноша узнал, что Чэны не содержали его семью на протяжении долгих лет, а не с помента помолвки, как бы он смог это вынести? Вонгтиравиты запретили И видеться с Тачей… Похитили воспоминания своего сына, а Пхаяк не слишком старался защитить его. Он согласился дать мальчику возможность забыть обо всем, чтобы они могли начать все сначала, как чужие люди. Но даже так Пхаяк проявил неосторожность. Их новые отношения причиняли Таче боль в течение семи лет. И стоило только их жизни начать налаживаться, как случилась авария. Рука Пхаяка дрогнула, коснувшись мягкой щеки. Как он собирался все исправить? Сколько всего он должен сделать, чтобы навсегда восполнить утраченное счастье Тачи? Юноша заслуживал свободы и радости, а не привязанности. Пхаяк понятия не имел, о чем мечтает Тача, чем хочет жить или кем хочет стать. — Хиа… ты можешь рассказать мне все, чтобы помочь понять? Как… как мы оказались в таком положении? — Ничего страшного, если ты возненавидишь меня после того, как я все расскажу… — медленно проговорил Пхаяк. — Ты можешь отпустить мою руку. — Хиа… — Но я никогда не отпущу твою… Как бы ты ни хотел убежать, я тебя не отпущу. Я буду стараться. Я постараюсь стать лучше. — Я- — Отныне я буду приносить счастье в твою жизнь. Мучительная боль отразилась в больших круглых глазах. Влажные ресницы медленно затрепетали, а две мягкие руки потянулись мужскому лицу. Они не могли изменить прошлого. Кон Дио никогда не думал о том, чтобы ослабить хватку и отпустить руку Хиа’И. Он просто хотел понять, через что им обоим пришлось пройти и как им жить дальше. Он даже не представлял, какого счастья ожидает от него мужчина. Правда заключалась в том, что желаемое Кон Дио будущее было не так уж и сложно найти. — Твое счастье… Я принесу его тебе. — На губах Кон Дио заиграла улыбка, и он наклонился, чтобы поцеловать эти темные губы. Он задержался на них, пока крепкое напряженное тело не расслабилось и не приняло сладкий поцелуй. Тонкие ручки скользнули по рубашке Пхаяка и расстегнули ее… Когда Кон Дио потянулся к ремню, мужчина схватил его за талию и повалил с дивана на ковер. Маленькая собака подпрыгнула и побежала обратно в свой ананасовый домик. Она закрыла уши лапами и спрятала выпученные глаза в мягкой лежанке… «Мои папа и папа!» — А потом она подняла голову. — «Зачем?» — Я… позабочусь о тебе. Твоя рука будет болеть. — Произнёс Кон Дио, сидя на мужских бёдрах и не обращая внимания на скрежет зубов. Малышка совершенно ничего не понимала!