Naughty Babe

— Ты должен мне все объяснить. — Я все объясню тебе после свадьбы, — Пхаяк скривился от вида того, как Кон Дио сжал губы. Мужчина взял его маленькую ладонь, вложил в свою, и они вошли в большой банкетный зал. Музыканты начали играть трогательную и приятную композицию. Фотографы ослепляли женихов вспышками. Туман из сухого льда плыл по дорожке, создавая впечатление, что они идут по облакам. С потолка свисали мерцающие звезды, а луна сияла отражением огней. Все было так великолепно, как и должно быть на свадьбе с тремя тысячами гостей. Аплодисменты не смолкали до тех пор, пока Пхаяк не вывел в центр сцены своего жениха. Фон был украшен ослепительно белыми розами, а над ним висели серебряные буквы «Т и П». Свадебный прием официально начался. Долгая подготовка сделала этот момент идеальным. И Пхаяк был полностью готов сделать всё, что угодно, чтобы этот вечер стал для его возлюбленного незабываемым. Тача заслуживал самого лучшего. Из соображений безопасности женихи не фотографировались с гостями. Однако в бальном зале и за его пределами было множество фотозон для предсвадебных фотографий. Профессиональные фотографы помогали делать снимки гостей со стендами женихов. Столы для гостей были расположены довольно далеко от сцены, по краю которой в два ряда стояли белые розы. Если кто-то и пытался подойти ближе, помимо таких препятствий, на пути вставали и телохранители Чэнов. И вот, наконец, свадьба прошла без сучка и задоринки. Свадьба была утомительной, но день и не думал заканчиваться. Пхаяк взял Тачу за руку и повел его в небольшую комнату для совещаний — ту самую, где вечером он проводил пресс-конференцию по поводу аварии. Но сейчас глава Вонгтиравитов был единственным человеком внутри. Новый договор между семьями Чэн и Вонгтиравит был заключен сразу после того, как Тача попытался сорвать свадьбу. Злой умысел Кон Дио не оставил его отцу выбора. Пхаяк думал, что родитель юноши будет более упрямым в переговорах с Папой, но, узнав, что его второй сын хотел навредить Таче, сразу же согласился на сделку. Все, о чем он просил, — это увидеть Тачу после свадьбы. — Хиа… Я… — нервно прошептал юноша. — Все в порядке. Поверь мне. Я позабочусь обо всём, — Пхаяк крепко обнял Тачу. Проблема с семьёй был очень болезненным для Кон Дио. Хотя он и решил порвать отношения с родными, его сердце не было жестоким и холодным… Милый Тача был прекрасным человеком. — Я защищу Нонг’Дио. Поверь мне, хорошо? — Хорошо, — улыбнулся юноша, чуть отстранившись. — Не отпускай мою руку. Он посмотрел на Пхаяка. Взгляд под медленно вздрагивающими ресницами растопил мужское сердце. Пхаяк поцеловал гладкий лоб и снова сжал мягкую руку, а затем сцепил его запястье на манер наручников. — Я никогда не отпущу тебя.

***

— Отец… — Дио, сын мой, — из глаз мужчины покатились слёзы. Тача Чэн напрягся, не ожидая увидеть, что его отец плачет. С каждым шагом в сторону комнаты сердце юноши наполнялось страхом. Он боялся, что отец будет ругать и отчитывать его. И тут, к немалому удивлению, мужчина заключил сына в объятия. Отец погладил его по спине, потом отстранился, чтобы погладить по голове и плечам. Он смотрел на Тачу так, словно только что пережил нечто ужасное. — Это моя вина. Это моя вина… — только повторял он. — Отец… что происходит? — Кон Дио растерянно оглядывался. — Хиа… Из его больших круглых глаз текли слезы. Тача не знал, как себя вести. Наконец Хиа’И попросил их сесть и поговорить. Отец Тачи все еще плакал, его плечи ссутулились, и он выглядел на двадцать лет старше. Неужели он плакал из-за него? Неужели его побег принес настолько большие потери семье? — Отец… я… причинил тебе неприятности, верно? Прости меня. — Нет, сынок, нет. Вовсе нет. Это я причинил тебе неприятности. От того, как потрясенно выглядел Тача, у Пхаяка защемило сердце. Он хотел бы увести своего возлюбленного оттуда, но не мог. Сегодня Тача должен был узнать, что же все-таки произошло. Сокрытие правды держало бы мужчину в постоянном напряжении. Пхаяк не сможет защитить мужа, если он будет уверен, что тому угрожает опасность. — Стоит объяснить всё постепенно. — О чем ты, Хиа? — удивился Кон Дио. — Моя авария… — на мгновение замолчал мужчина. — Это была не несчастный случай… — послышался тяжёлый вздох. — Кто-то специально испортил машину. — Что? — юношеский голос задрожал. — Тот, кто это сделал, не хотел навредить мне… Он хотел причинить боль тебе. — М-мне? — вздрогнул Тача. — Кто? Зачем? — Тэм. Это был Тэм. Мир Тачи снова рухнул. Это был сводный брат, с которым он рос в детстве. Пускай они и не были близки, они оставались семьей. Тача понятия не имел, что такого он сделал, чтобы Тэм решил настолько сильно навредить ему. — Почему…? Почему? — Дио никогда ничего не брал у брата. Он никогда не жил с отцом и ничего от него не получал. Ему пришлось уехать в Англию, выйти замуж, сделать всё, что попросят Вонгтиравиты. — Потому что я люблю Нонг’Дио, — произнёс осипший мужской голос. — Отец… — Нонг’Дио, ты — зеница моего ока. Я всегда знал, что мой новый брак причинил тебе боль, — признался старший Вонгтиравит. — Но… Тэм и Там родились незапланированно. Я должен был взять на себя ответственность за свою небрежность. Все, что я мог сделать, — это дать тебе лучшее будущее. Чэн любил и заботился о тебе лучше, чем я. Ты смог бы выучиться в лучшей школе Англии и прожить безбедную жизнь… — Но, — Кон Дио тяжело дышал, — я никогда не хотел ничего из этого… Отец, я… я думал, что ты не любишь меня. Ты никогда не навещал меня… — его плечи неумолимо тряслись. — Это было потому, что я любил тебя, — признался отец. — Я не мог приехать, потому что любил тебя. Мой Нонг’Дио жил как маленький принц, а у меня не было ничего. Тэму и Там не хватало тепла и ласки. Такие люди, как они, завидуют другим. Поэтому я старался обеспечить их обоих, но, думаю, я не справлялся со своей работой достаточно хорошо. Меня много раз обвиняли в том, что я слишком сильно люблю Нонг’Дио. Я хотел закрыть свой бизнес, но Тэм подумал, что я собираюсь передать его тебе… Что я могу тебе дать? Я банкрот. — И… ты так и не объяснил ничего Тэму? — в голосе Тачи слышались лёгкие нотки раздражения. — Он мне не поверил. Они знают, сколько Чэны дают нам, но они не следят за тем, сколько тратят. Они не представляют, насколько сильно наши расходы превышают доходы… — отец с трудом вздохнул. — Меня не огорчает, что мы все потеряем. Мне жаль, что Тэм пытался ранить тебя. — Он действительно хотел меня убить? — Нет, его просто использовали, — Пхаяк взял у стоявшего поодаль секретаря планшет и нашёл записи об автокатастрофе. В расследовании участвовало множество людей. Из отчета следовало, что Тэм был близок к деловому конкуренту Чэна. Слишком уж случайным было совпадение, что за тот месяц, что Пхаяк находился на реабилитации, возникли многочисленные проблемы. Таможня не пропустила груз, что замедлило доставку. Кто-то сообщил, что его трасса Формулы-1 не соответствует требованиям. В СМИ ходили слухи, что Чэны потеряли своего лидера. Не говоря уже о проблемах с техническим персоналом, из-за постоянной текучки кадров к ним сумел пробраться техник конкурентов. — Я говорил с Тэмом. — Пхаяку пришлось тщательно подбирать слова. Под разговором он подразумевал, что Чэны схватили этого идиота для тайного допроса. Стоило ему немного пригрозить, как хвастливый ублюдок расплакался и во всем признался. Он и не подозревал, что стал причиной больших неприятностей. Когда Пхаяк попал в больницу, этот дурак даже не догадывался, что причина в нем. Кретин, безусловно, умел совершать глупости, и их конкурент прекрасно этим воспользовался. — Они хотели прибрать к рукам компанию Вонгтиравитов, не веря в банкротство, — Пхаяк нахмурился. — Более того, в последнее время сотрудники отдела финансов пересылали мне многие важные документы, уверенные, что компания скоро будет принадлежать Нонг’Дио. Хотя в то время уже и появлялись новости о возможном закрытии. Чертовски глупо. Настолько глупо, что Пхаяк не мог выразить это словами. Даже антагонист в пошлой драме не был так глуп, как эти идиоты. Теперь мужчинам понимал, почему отец сказал, что дело не такое уж сложное. Только дураки осмеливались переступать дорогу Чэнам. — Но… — расстерянно пробормотал юноша. — Я ничего не планировал. Мне никогда не нужна была компания. Если бы Тэм просто попросил меня… — Он видит в тебе только соперника. Он никогда бы не попросил о таком. Если бы он был умнее, то понял бы, что тот, кто хочет завладеть компанией Вонгтиравитов, — это не ты, а я, — Пхаяк сжал губы. — Что? Ты? — Внутри компании существует множество структурных проблем. Если она окажется под моим управлением, я смогу сократить количество сотрудников и скорректировать должности, чтобы переделать её в дочернюю компанию Чэнов. — Принялся объяснять мужчина. — У Вонгтиравитов всё ещё есть связи и место на рынке. Это весьма хороший актив. — Я планирую продать компанию И, аннулировать договор о предоставлении территорий и согласиться только на аренду земли под трассу Формулы-1, — голос отца был твёрд. — Остальное я отброшу. Теперь, когда ты счастлив, мне больше ничего не нужно. Тача не мог подобрать слов. Казалось, все преследовали разные цели и пытались бороться за маленький кусок пирога в надежде, что в будущем он станет большим. Папа и Хиа’И все это время поддерживали Вонгтиравитов, чтобы впоследствии перенять их компанию. Его отец хотел закрыть ее. Тэм думал, что всё достанется Таче, и поэтому хотел отобрать компанию у него. Тача же, напротив, не имел к этому никакого отношения, но был втянут в эту битву. Папа увидел шанс покончить с этой неразберихой, увидел возможность наживы. Тэм думал только о захвате компании. Лишь Тача казался слепым. Его маленькое сердце болело, и все, что он мог делать, — это плакать. — Что сделал Тэм? — спросил юноша. Пхаяк не стал рассказывать ему все подробности. Если бы он рассказал, Кон Дио испугался бы, что кто-то может проникнуть в выставочный зал ночью. Такие ситуации случались с самого детства Пхаяка. Будучи единственным сыном Чэнов, он неизбежно должен был встретить людей с плохими намерениями. Если бы семья не была осторожна, с ним бы давно расправилась мафия. Именно поэтому по ночам в выставочном зале находилось множество телохранителей. Особенно, после аварии. По той же причине, Чэны держали пум. В юности Папа даже участвовал в перестрелках. С течением времени обстановка улучшилась, но семья всё ещё не теряла бдительности. Именно поэтому Пхаяк и поселился в выставочном зале рядом с Королевской полицией. Как бы то ни было, удача никогда не была на его стороне. Даже в этом районе было полно бандитов, перестрелок и воров. Стоило бы переехать в другое место. — Всё же разрешилось, верно? — Тача посмотрел на мужа. — Да, — кивнул Пхаяк. — Папа взял дело в свои руки. Ему было скучно, так что он пошёл напролом. Я даже не смею спрашивать, что конкретно он делал, — мужчина поджал губы, глядя на большие круглые глаза, неотрывно смотревшие на него. — А так как ты был их целью… Папа впал в режим берсерка. Тача ударил Пхаяка по плечу своим маленьким кулачком. Наверное, не стоило говорить, что отец настроен пытать преступников, издеваться и мстить им всеми силами. — Сейчас не время для шуток. Что нам теперь делать? — Я позабочусь о Тэме. Я не убью его, но отправлю куда-нибудь очень далеко, где его научат дисциплине. Что касается Там, я буду давать ей двадцать тысяч в месяц и куплю ей квартиру, но она должна начать сама себя обеспечивать. А вы… — Пхаяк посмотрел на отца Тачи. — Я заплачу вам единовременную сумму наличными, когда мы подпишем договор о продаже вашего бизнеса. Вы можете делать с этими деньгами все, что захотите, а потом вам будет выплачиваться зарплата консультанта дочерней компании, — и хотя Тача хотел возразить, полагая, что решение Хиа’И было слишком добрым, муж покачал головой. Юноше пришлось признать, что ему не стоит вмешиваться… Вонгтиравиты будут получать от Чэнов минимальное ежемесячное пособие. Большего они требовать не могли. — Сынок, — проговорил отец Кон Дио. — Прости, я был уверен, что вы с Тэмом близки. Я считал правдой его слова, что ты ненавидишь меня и не хочешь с нами жить. Он сказал, что тебе хорошо с И и ты не хочешь, чтобы мы тебя беспокоили. — Отец… У меня никогда не было таких мыслей. — Тача мог только плакать. Он ничего не знал. — Если бы… если бы я была счастлив, я бы не убежал. Думаю, мы в какой-то степени неправильно поняли друг друга. Я… не злился на тебя. Я просто… хотел уйти, потому что не мог больше этого выносить, — послышался очередной всхлип. — Отец, все это время… было очень тяжело. — Рядом с ним не было ни отца, ни Хиа’И, ни кого-либо еще. Лишь Кыа Кирати дал ему шанс на спасение, а затем И вернул его обратно и дал второй шанс стать по-настоящему счастливым. — Дио… Если ты против этого брака, я ничего не попрошу у Чэнов. Мы можем всё отменить. Я больше никого не послушаю, только тебя. Даже если твоя… — отец запнулся, — если мама Тэма и Там что-то попросит, я откажу ей. — Но… что ей нужно? — Она хочет, чтобы Тэм и Там сами вели свой бизнес. Она считает, что я недостаточно им помогаю. Ей нужны только деньги. Больше ничего. Пхаяк не стал комментировать то, как быстро отец Тачи отбросил в сторону свою любовь. Пусть сами разбираются, пока он будет решать вопросы с компанией. Все будут там, где им положено быть. Если они хотели быть под крылом Чэнов, то должны были знать свое место и не создавать проблем. — Что касается брака, — вмешался Пхаяк, — я его не отменю. У вас нет права решать за него. Нонг’Дио сбежал, и я вернул его. Если он снова задумает сбежать, я буду разбираться с ним сам. Тача больше не ваш сын. Он мой муж. Не вмешивайтесь в нашу семью. Мы и без того устали. Если все будет слишком сложно, посоветуйте своим детям не заводить много детей. Это избавит вас от множества проблем. — Хиа… — Пхаяк вздохнул, услышав тонкий голос юноши. Именно он настаивал на разрыве отношений с семьёй, но теперь, узнав обо всём, явно смягчил своё решение. К счастью, Пхаяк не причинил вреда отцу Тачи, он бы и не стал. Всё-таки, во всём не было его вины. У Вонгтиравитов ничего не осталось, а И оставался разумным человеком. Сразу после свадьбы его люди принялись пристальнее следить за этой семьёй. Двадцати тысяч батов в месяц могло не хватить этой избалованной девчонке. Богатые люди, оказавшиеся на дне, не могут приспособиться. Ей придётся долго страдать. Поэтому Пхаяк нашёл ей работу на заправке посреди поля на северо-востоке. Когда Хиа’И осматривал землю под трассу Формулы-1, он увидел, что поблизости нет ни одной заправки. Поэтому он открыл там одну. Всего две бензоколонки и касса. Пхаяк даже не стал размещать на ней логотип Чэнов. Вместо этого он назвал ее «Заправочная станция Хиа’Лиана». Лиан был в ярости от того, что Пхаяк наклеил там логотип «Пентагона». Местным жителям это показалось странным. Никто не знал, что такое этот «Пентагон». Хиа’И выглядел рассерженным предложением аннулирования брака. Тача улыбнулся, сжав руку мужчины, а после обнял своего отца: — Я хочу быть с Хиа’И… Я счастлив. Пожалуйста, не волнуйся.

***

После речи отец Тачи отправился домой вместе с супругой и дочерью. Бледные, они ждали снаружи комнаты. Этой ночью Вонгтиравитам предстояло решить множество своих личных проблем. Если Тача захочет сблизиться с отцом, они смогут поговорить об этом позже, поскольку сейчас юноша был к этому не готов. Пхаяк устал. У него болели шея и плечи. На пресс-конференции Папа заявил, что авария произошла из-за того, что Ferrari наехала на выбоину. Дороги Бангкока ничем не отличались от поверхности Луны. Неровности были причинами бесчисленных аварий. С истинной причиной Папа разберется позже. Пхаяк крепко обхватил стройную талию, стоило только переступить порог номера. Место, ещё утром заваленное косметикой и одеждой, сейчас было убрано. Из ваз выглядывали белые розы. В комнате был расставлен декор, приветствовавший двух женихов. Даже пучеглазая собака была одета в костюм из перьев. Она выглядела такой круглой, а за одним из ее ушей виднелась маленькая корона. Что еще более важно, он находился в объятиях своего любимого телохранителя и выглядела вполне довольной. Какая благословенная жизнь. — Босс. Господин Тача. — Пхаяк попросил телохранителя уйти, потому что не знал, когда они будут готовы. Нонг’Дио беспокоился, что его собака будет голодать, потеряется и останется без присмотра. Судя по всему, ей понравилось находиться в обществе другого мужчины. — У тебя милое платье. Я куплю тебе еще много таких же, — произнёс Тача, стоило только Милашке проводить взглядом её любимого телохранителя и облизать лицо своего папы. Пхаяк был слишком измотан, чтобы что-то делать в эту ночь. Он поцеловал гладкий лоб и шепнул юноше, чтобы тот принял душ и лег спать. Тача был измотан больше, чем он, потому что бегал по всему отелю. Кон Дио слишком устал, чтобы вести какие-либо разговоры. Все вопросы можно было отложить на следующий день. Острый взгляд Пхаяка был прикован к мужу, который исчез в спальне, а затем опустился на диван. Он смотрел на собаку в и её костюм, как только она забралась на мужские колени, слегка постукивая по ним лапками. — Ты сегодня хорошо поработала, Пучеглазка. «Гав!» Нонг’Дио называл ее Малышкой, но Хиа’И втайне называл ее «Пучеглазкой». Ей нравилось слышать это от него, когда они оставались наедине. Получая комплименты, она виляла хвостом. Она была умной собакой… удивительно умной. Нонг’Дио хорошо ее выдрессировал, и она ему очень помогала. Пхаяк понятия не имел, как ее выдрессировали, но она любила сидеть у окна, глядя на машины за пределами выставочного зала. Глаза у нее были необыкновенно зоркие. Когда И и Дио были в больнице, она оставалась дома одна. Во время ночной смены она заметила, как кто-то пытался проникнуть в выставочный зал, и сбежала, чтобы нажать одну из множества скрытых кнопок экстренной помощи. Во второй раз она уже спала, когда кто-то поднялся наверх. Она проснулась и тайком нажала на кнопку. Никто не мог найти ее, пока не разобрались со всем, а потом обнаружили, что она прячется одна. Она не была хорошей сторожевой собакой. Она была первоклассной шпионкой! Когда Лиан предложил Пхаяку повесить на неё кулон, за собакой закрепили телохранителя, который должен был тренировать её бегать по лестнице. Пока Нонг’Дио готовил план побега, «Пучеглазка» постоянно находились рядом с Хиа’И, она знала, где будет её Нонг’Дио. Когда секретарь привел ее в нужное место, она сидела спокойно, не обращая внимания на окружающих. — Ты хорошо позаботилась о Нонг’Дио, — Пхаяк коснулся большой рукой кулона на её ошейнике. В нем была скрытая камера и GPS-приемник. Хотя собачке и меняли одежду миллион раз на дню, ошейник никогда не снимали, потому что Кон Дио боялся, что Малышка потеряется. С кулоном люди знали, куда её вернуть. Пхаяк использовал это преимущество, чтобы повысить безопасность Тачи после несчастного случая. Пучеглазка отлично справилась со своей миссией. Она только и делала, что играла с Тачей, наблюдая за всеми снизу вверх. Камера показывала только Тачу, Пхаяка и… его телохранителя. Кто бы мог подумать, что мохнатая собака с выпученными глазами и рыжими лапами, которая только и делала, что наряжалась и носилась туда-сюда, окажется мини-шпионом Чэнов? В той шахматной партии Пхаяк имел на руках фигуру собаки.