Тайна голубой паучьей лилии

— «Мм? Город находиться дальше. Не помню, чтобы тут жили люди…» — Аказа быстро перемещался по склону горы вдоль леса, но завидев впереди небольшое поселение сделал остановку на высокой ветке, чтобы разглядеть обстановку по лучше. Острое зрение демона, легко увидело несколько лесных троп, ведущих к деревне. У одной из таких стоял самодельный деревянный столб с подписью: «деревня Ханаказе». — «Ясно. Видимо в прошлый раз за горным хребтом я не увидел её. Но, судя по всему, стоит она тут уже очень давно. Ханаказе значит. Хорошо. Она не выглядит большой, я смогу быстро осмотреться и вновь двинуться в сторону города» — сам для себя решил Аказа и спрыгнул на протоптанную тропу ведущую к деревне. — «Самое главное не задерживаться на долго…» — с недовольством отметил Аказа, нахмурив брови. Ночь уже была в самом разгаре, а потому можно было заглянуть в саму деревню и осмотреться, не привлекая к себе лишнего внимания. По сути, ночь было единственным временем, когда демоны могли активничать, и для многих это было временем охоты. Несмотря на то, что Кибуцуджи Музан создал огромное количество демонов по всей Японии, ради своей выгоды и в особенности помощи в поисках Голубой Паучьей Лилии, многим демонам было просто не до этого. Пусть Музан и считал расу демонов боле высшей и лучшей, но обычные человеческие пороки вроде алчности и тщеславия брали вверх. Демоны предпочитали тратить время либо на собственные нужды (например, пожирать людей для утоления жажды), либо искать способы стать сильным и почитаемым среди своих же (например, стремление стать одним из 12-ти лун или же получить расположение в глазах самого господина Кибуцуджи). На самом деле, было действительно мало тех демонов, кто бы преданно исполняли любые приказы, а потому уважения и какой-либо "любви" к своим творениям сам Музан испытывал редко. А потому, Третья Высшая Луна – Аказа, был особо доверенным лицом Кибуцуджи. Он был одним из немногих, кто никогда не нарушает свою верность и со всей серьёзностью относиться к приказам. Пусть уже и наступила ночь, Третью Луну совсем не интересовала охота, для Аказы, первоочерёдной целью было поиск Голубой Паучьей Лилии. Горный климат был благоприятным для этих цветов, но сезон уже прошёл, в дикой природе искать их уже не было смысла. Но проверить деревню смысл был, ибо рядом с деревней эти цветы могли получить чуть больше заботы и всё ещё процветать даже в холодную осень. Разве что, Аказу отягощало то, что совсем не подоплёку располагался странноватый культ Вечного Рая. Обычные люди мало знали об этом месте, но высшим демонам было известно чуть больше. Предводитель этого культа – Доума, Вторая Высшая Луна. И этот демон выводил Аказу из себя. Именно поэтому сам Аказа стремился как можно быстрее покинуть ближайшие окрестности. Случайная встреча с Доумой была бы для Аказы даже более неприятной, чем если бы средь ночи внезапно воспылало солнце. Причин у этой ненависти было много, начиная от характера и заканчивая образом жизни. Что уж там говорить, Аказе приходилось перепроверять ту территорию, которую изначально должен был целиком и полностью прошерстить сам Доума, раз уж расположился неподалёку. Но вместо этого, демон предпочитает всё своё время отдавать своему культу, девушкам, своим наслаждениям и насыщением. Доума и сам косвенно признавал, что не особо успешен в поисковые работы и мало ими занимается. Тем не менее, личное отношение к Доуме, не должно влиять на обязанности. Аказа зашагал по тропинке прямиком к деревне, решив сначала осмотреть ее изнутри и только потом перейти на ее округу. Ночь окутала маленькую горную деревню Ханаказе, скрытую среди величественных японских Альп. Осень царствовала в полную силу, раскрашивая леса в багряные и золотые оттенки. Деревня Ханаказе, со своими старинными домами и узкими улочками, выглядела как живописная картина, ожившая на полотне великого мастера. Жители Ханаказе вели размеренную и трудолюбивую жизнь, глубоко уважая традиции своих предков. Мужчины работали на рисовых террасах и в лесах, а женщины занимались домашним хозяйством, ткали кимоно и ухаживали за садами. Вечерами вся деревня собиралась в местном чайном домике, чтобы обсудить новости и насладиться чаем маття, приготовленным по всем правилам древнего искусства. Осенью, после завершения уборки урожая, наступало время фестивалей и праздников. Почти в любом городе или деревни в воздухе витало это уловимое предвкушение праздников и готовность к зиме. В Ханаказе особенно почитали праздник Цукуми, посвящённый любованию полной луной. В этот день местные жители украшали свои дома хризантемами и проводили ритуалы в честь богов урожая. Для Аказы это время года всегда было особенным и волнующим. Почти в каждом городке люди толпами выходят на улицу ночью, чтобы отметить любимый праздник. Яркие фейерверки, разрывающиеся в ночном небе, вызывали в демоне необъяснимое чувство тепла и радости. Он не мог понять, откуда у него эта любовь к человеческим праздникам, ведь память о прошлой жизни была стерта, оставляя лишь смутные, туманные отголоски. Однако каждый раз, когда он смотрел на взмывающие в небо огненные цветы, его сердце наполнялось странной ностальгией, словно он когда-то был частью чего-то прекрасного и важного. Наверное, именно по этой причине, его особо сильно тянуло изучить местный людской быт именно к началу осени. Когда луна поднялась высоко в небо, Ханаказе погрузилась в таинственный и спокойный мир ночи. Тёплый свет фонариков, сделанных из рисовой бумаги, мягко освещал улицы, создавая уютные островки света среди темноты. В домах, построенных в традиционном стиле, с раздвижными дверями из рисовой бумаги и соломенными татами на полу, раздавался тихий шёпот бесед. Старики рассказывали детям истории о духах и демонах, населяющих горы и леса, о героях прошлого и великих самураях. На окраине деревни, среди вековых кедров, стоял старинный синтоистский храм, посвящённый богине Бентен, покровительнице воды, музыки и искусства. В тени огромных торий, окрашенных в ярко-красный цвет, жрецы и прихожане совершали ночные ритуалы. Тихие молитвы и звуки бамбуковых флейт наполняли воздух, создавая атмосферу священного таинства. Звёзды, ярко мерцавшие на безоблачном небе, казались ближе в этой горной деревне, словно можно было дотянуться рукой и коснуться их. Лёгкий ветерок приносил аромат осенних цветов и свежести горных источников. Вдали слышался плеск ручья, бегущего среди камней, и ночные крики сов, добавлявшие свою ноту к симфонии природы. В тени деревьев можно было увидеть силуэты лисиц и енотов, осторожно пробирающихся к краю деревни в поисках пищи. Иногда из леса доносились звуки бамбукового колокольчика, который по древней традиции вешали на ветках, чтобы отпугивать злых духов. С приближением полуночи жизнь в деревне становилась ещё тише. Только свет фонариков продолжал мерцать, отражаясь в окнах домов и на поверхности тихих прудов. Луна, подобно великой госпоже, освещала своим холодным светом всё вокруг, придавая деревне Ханаказе неземное очарование и величественность. В этот момент казалось, что время замерло, и прошлое, настоящее и будущее слились воедино. В тишине ночи, под покровом звездного неба, жители Ханаказе могли почувствовать себя частью великой и вечной природы, чьи законы оставались неизменными на протяжении веков. Аказа поймал себя на мысли, что в какой-то момент внимание с поиска цветов, полностью переключилось на местную деревню и разные фантазии о том, как тут живётся. Возможно, демона и сам где-то в глубине души просто хотел спокойной жизни с любимыми людьми? Вопрос был хорошим, да только ответа на него вряд ли получиться найти. Отбросив все ненужные мысли, Третья Высшая Луна вновь более сосредоточено осмотрелся — «Так, первом делом нужно найти кладбище. Люди всегда сажают их на могилах» — приобретя серьёзный вид, демон со скоростью молнии двинулся вперёд по натоптанным дорожкам. Тропинка к кладбищу начиналась у старого синтоистского храма. Пройдя через высокие тории, окрашенные в ярко-красный цвет, Аказа пронёсся через лес, где царила вечная тень и прохлада. Лесная тропа, вымощенная крупными камнями, вела его к подножию холма, на вершине которого располагалось кладбище. Кладбище в Ханаказе было небольшим, но очень древним. Оно простиралось на склоне холма, и каждое надгробие было окружено дикими цветами и травами, придавая этому месту особую атмосферу покоя и умиротворения. Надгробные камни, покрытые мхом и лишайниками, свидетельствовали о долголетии этого места, хранящего память о многих поколениях жителей деревни. Центральная часть кладбища была занята семейными усыпальницами, где массивные каменные надгробия стояли в окружении кленов и сакур. Здесь, под тенистыми кронами деревьев, семьи собирались, чтобы почтить память своих предков во время праздников О-бон и других важных дат. Одна из самых почитаемых частей кладбища находилась у подножия старого кедра, который, по преданиям, был посажен много столетий назад в честь великого воина, погибшего в бою. Его могила, украшенная каменными фонарями и алтарём, всегда была усыпана свежими цветами, которые приносили благодарные потомки. Паучьи лилии часто ассоциировались со смертью в культуре Японии, а потому, если в городе и растут лилии, то первом делом нужно было проверять кладбища, и Аказа уже давно запомнил это простое правило. Да, он обыскал уже много полей, низин, гор и хребтов, но чаще всего хиганбана росла именно в местах связанными со смертью. ______________________________________________________________ Историческая справка от автора: Паучья лилия, или хиганбана (彼岸花), занимает особое место в японской культуре и символизме. В Японии этот цветок ассоциируется с важными культурными, религиозными и духовными аспектами жизни и смерти. Вот более подробное описание её значения в японской культуре: Связь с праздником О-Хиган О-Хиган (お彼岸) — это буддийский праздник, отмечаемый в Японии дважды в год, в весеннее и осеннее равноденствие. Хиганбана цветет именно в это время, что усиливает её символическое значение: Память о предках: О-Хиган — это время, когда японцы посещают могилы своих предков, приводят их в порядок и совершают поминальные ритуалы. Хиганбана, цветущая в это время, ассоциируется с почитанием предков и поминовением умерших. Мост между мирами: Праздник символизирует переход между этим миром (此岸, "шиган") и миром умерших (彼岸, "хиган"). Цветок хиганбаны, растущий на этом «мосту», символизирует этот переход. Символика смерти и прощания Хиганбана часто называют "цветком мертвых" или "цветком прощания". Существует несколько аспектов этого символизма: Цветок кладбищ: В Японии хиганбану часто сажают на кладбищах и вдоль дорог к храмам. Это связывает её с местами памяти и скорби. Легенды: Согласно японским легендам, хиганбана ведёт души умерших в загробный мир. Считается, что её яркий красный цвет напоминает цвет крови, что символизирует трагедию и потерю. Отсутствие листьев во время цветения: Когда хиганбана цветет, её листья отсутствуют, что также ассоциируется с темой смерти и перехода. ______________________________________________________________ Для Аказы, осмотреть кладбище не составило труда, и он уже очень скоро собирался уходить, задерживаться тут не хотелось. Но прямо на выходе из кладбища глаз Аказы зацепился за кое-что незамеченное ранее. В стороне от ухоженных надгробий и семейных усыпальниц, почти на краю кладбища, у самого подножия холма, притаилась одна старая и заброшенная могилка. Её было трудно заметить, скрытую густыми зарослями папоротников и дикой малины, как если бы сама природа решила спрятать её от любопытных глаз. Надгробие, давно потерявшее свой блеск, было сделано из серого гранита, который со временем покрылся зелёными пятнами мха и плесени. Камень осел и накренился набок, словно устав от времени и забвения. Иероглифы, вырезанные на нём, почти полностью стерлись, оставляя лишь тени, едва различимые на потрескавшейся поверхности. Трудно было прочитать имя, но можно было угадать дату – более ста лет назад. Но, наверное, самое удивительное, на этой старой могиле были сухие и заветревшиеся цветы. Цветы, оставленные тут не так уж и давно. Цветы голубого, нежного оттенка. Аказа в один прыжок настиг отдаленную могилку присев рядом на одно колено. Потянувшись к букету, демон впал в некое оцепенение от увиденного. Это был букет с паучьими лилиями. Уже давно высохший, загнивший, но с явным голубым оттенком на лепестках. — Голубая паучья лилия? Кх! — на лице демона невольно воссияла улыбка. Всё же, за длительные поиски это первая серьёзная зацепка. Но почти сразу лицо демона вновь приобрело серьёзный вид. Он осмотрелся и поднялся в полный рост, забрав с могилы один засохший цветок. — «Нужно внимательно обыскать местность в округе, если эти цветы где-то и растут… Нет… уже осень, последние несколько дней погода всё холодает. Судя по виду этого цветка, он тут лежал уже около месяца, если цветы тут и росли, то сейчас сезон уже точно прошёл. Мм, нет, территорию обыскать точно нужно, но куда важнее будет отыскать того, кто принёс сюда эти цветы!» — демон вновь устремил свой взгляд куда-то в сторону деревни — «Деревня не большая. И жителей тоже не много. Наверное, если я скажу господину об этом сейчас, то он будет готов убить всю деревню, но любой ценой найти того, кто знает о голубых лилиях хоть что-то. Хм… Я не могу быть уверен, что эти цветы именно то, что мы ищем. Я могу провести поиски самостоятельно. Если не будет никаких более серьёзных зацепок, то принесу господину только ту информацию какая у меня есть сейчас. А точнее, именно этот цветок…» — Аказа опустил взгляд на свою руку, где он и держал это сухое растение. Демон всегда был образцовым воином, с точки зрения исполнения приказов и преданности. Но, наверное, пройдясь и изучив быт этой деревни, демон очень не хотел уничтожать это всё. К тому же на кануне праздника, что так приятно заставлял что-то в груди трепетать. Он не собирался утаивать информацию, нет. Просто, расставил приоритеты таким образом, чтобы не гнать вперёд паровоза и начать с более детального исследования. Находясь в своих раздумьях и размышлениях, Аказа на мгновение потерял бдительность, и заподозрил неладное позднее чем хотелось бы. В нос ударил знакомый запах и в голову отчётливо пришло осознание самого неприятного для себя исхода. Зрачки демона сузились и брови гневно нахмурились. Плечи Аказы чуть пошли вперёд, он отвёл взгляд от цветка, резко обернувшись в сторону лесной тропы, где уже вышагивал и стремительно приближался давний знакомый. — «Доума!!» — мысленно прорычал Аказа, увидев ненавистного демона средь деревьев.