Цейтнот

Четверг. Япония: 10:45.       Солнце уже давно встало, освещая землю. Улицы пустовали, ведь люди давно разбежались по своим делам: кто на работу, кто в школу, а кто в сад. Птицы не переставали петь на своём языке, радуясь погоде. Деревья, на которых они сидели, даже не покачивались из-за отсутствия ветра. Для обычного человека такая погода была бы раем, но не для Осаму, что сидел в холодной и тёмной квартире. Ледяной она была, потому что её лучик солнца так и не вернулся. И больше никогда не вернётся.       Множество выкуренный сигарет, севший голос, немного опухшие глаза. Это было первое, что увидела Белла, когда проскользнула на кухню. Она поморщилась от табачного запаха в таком объеме, но подошла к брюнету и потерлась о ногу. Может быть, кошка всё понимала, а может и нет, но Дазай расчёл этот знак как утешительное действие.             — Мяу, — хищница начала мяукать, не переставая тереться о ногу.             Осаму посмотрел на зверька и тяжело выдохнул. Положил бледные и слегка дрожащие руки на стол, опёрся на них и поднялся со стула. Затем посмотрел на столешницу и медленно последовал к ней. Белла продолжала настойчиво мяукать и ходить вокруг Дазая.             — Блять, подожди.       Юноша взял корм, аккуратно насыпал в миску и отдал кошке. Та же сразу начала его есть.       Осаму посмотрел на Беллу и тяжело вздохнул, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха. Казалось, что в этом мире живыми остались только они, но Дазай мучительно умирал, пытаясь ухватиться за последние сигналы жизни.       И виной всему был рыжеволосый парень, который молча ушёл отсюда, оставив поцелуй на прощание.       Осаму ощущал невесомые прикосновения горячих рук на своих щеках, спине, запястьях, плечах. по всему телу. Слышал голос, отдающий эхом в голове, видел силуэт. Но он не мог прижать его к себе или сказать, что всё это всего лишь жуткий и затянувшийся сон.       Дазай сам и не понял того, как оказался в трансе, пялясь в одну невидимую точку. Вывел его резкий звонок телефона, так что он поспешил к столу. На экране высветилось имя «Мори». Поэтому, не смотря на внутреннее состояние, хотя нужно сказать, что снаружи всё было не лучше, Осаму взял трубку и приложил мобильный к уху.             — Да? — голос был измотанным, усталым и охрипшим, что было неудивительно для ситуации, так что Огай просто проигнорировал это.             — Дазай, мы всё организовали. кхм, приходи в шесть в—             — Я знаю куда.       Брюнет отрезал, ведь годы в мафии дали о себе знать. Он помнил всё: от проведения похорон до казни предателей.             — Хорошо.       И конец. Раздались гудки об окончании звонка.       Осаму потёр лоб, задумываясь о времени, которое он мог провести с Чуей. В голове раздалось эхом. Приходи в шесть. В шесть…       Юноша посмотрел на экран телефона, где показались четыре цифры. Япония: 10:58.       Тогда он понял, что день будет не только мучительным, но и безумно долгим. Чтобы хоть как-то отвлечься, Дазай решил привести себя в порядок. Поэтому первым делом нужно было принять душ. Ведь от него, скажем так, пахло сигаретами за километр. Возможно, Осаму хотел проводить Накахару достойно, а может, хотел реально отвлечься хотя бы как-то.       Но нужно ли говорить, что мысль о душе не помогла? Как бы он не старался думать о том, что нужно взять полотенце, включить горячую воду, просто помыться… Мысли о том, что рыжеволосого больше нет, продолжали паразитировать голову, отдавая где-то глубоко в груди.       Горячая вода потекла вниз, обволакивая тело своим теплом, а затем, стуча по спине, капала вниз. Мурашки быстро пробежались по коже сройным отрядом, но быстро убежали с водой.       Осаму взял гель для душа и почувствовал аромат, к которому он бы и не прислушался в обычный день, но сейчас перед глазами опять образ лица: голубые глаза, веснушки, светлая кожа.       Он хватает себя за корни волос руками и сжимается с немым криком. Солёные капли, которые помчались по щекам, смешиваются с пресной водой. И как бы Дазай не пытался, они не останавливались. Юноша прикусил губу до боли, но сейчас мир пошёл мимо него. Всё это происходит за секунды и отрезвляет его гель для душа, который с грохотом улетел вслед за водой.       Осаму мысленно кричит, но слёзы сразу же уходят. И он продолжает начатое.       После душа Дазай посмотрел в зеркало. Оно сильно запотело, поэтому парень протер его рукой и увидел своё лицо. Нужно сказать, что стало лучше. Глаза перестали быть такими опухшими, кожа приобрела хоть какой-то цвет. Далее шёл пункт о еде. Следовало съесть хоть что-то, хотя хотелось и не особо. Так что он надел чистую одежду, потёр свои волосы и пришёл на кухню. Опять.       Брюнет открыл холодильник и всё, что нашел — это только любимое пирожное Чуи где-то на дне.             — Твою мать.       Осаму был сильно выжат. Слишком сильно. И слёзы, как он думал, просто закончились, стало лишь тошно. Про еду можно было забыть сразу же.       Дазай закрыл холодильник, шмыгнул носом и устало зевнул. А после на ватных ногах пошёл в спальню, думая о том, чтобы не проснуться. Телефон оказался у него в руках с открытым будильником, установленным на четыре тридцать вечера.       Он лег в холодную кровать, не накрываясь одеялом. Тёмные глаза пали на пустующую подушку рядом. Чёрт. Почему?       Брюнет зажмурил их, лишь бы не видеть пустоту, но вместо этого Осаму начал её чувствовать. Прошло минут десять прежде, чем он погрузился в глубокую темноту.       Дазай проспал пару часов, но этого хватило чтобы проснуться за полчаса до будильника. Поэтому первым делом, когда он открыл глаза, надо было взять телефон, дабы избежать ужасного звука, который бил бы по ушам.       Парень тяжело поднялся, опираясь на трясущиеся руки, посмотрел в отражение своего зеркала на шкафу. Всё, что осталось от утреней катастрофы — это только лохматые волосы и тусклые глаза. Быть может, в каком-то смысле он выглядел намного лучше, чем пару часов назад.       Осаму подошёл к шкафу и начал смотреть, что надеть. В первую очередь хотелось взять то, что понравилось бы Чуе. Выбор сразу же пал на тёмные одежды. Сняв с себя домашнее, он начал надевать то, что выбрал. Осторожно застегнул рубашку, переходя к брюкам. На удивление, Дазай был медленным, что не свойственно для него.       Сразу после одежды шатен взял расческу и попытался что-то сделать с волосами. Наверное, нужно было просто расчесать их. Но опять же, Осаму хотел сделать всё, как понравилось бы Чуе. Поэтому зачесав волосы, Дазай еще раз посмотрел в зеркало. Он обвел себя усталыми и пустыми глазами, мысленно подмечая, что вид у него такой себе. Время всё ещё было.       Шатен знал, что оно идёт слишком долго, поэтому сел на стул и прикрыл глаза, представляя, как просыпается и этот кошмар заканчивается. Пора.       Такси подъехало к дому и Осаму вышел, предварительно закрыв квартиру. Он сел в машину, назвал адрес, и авто двинулось.       Дазай ехал приложив голову к стеклу, смотря на пролетающие мимо деревья. Лучи Солнца становились тусклыми, а оно само приближалось к линии горизонта. Облака неспешно плыли по небу. Машина проезжала мимо парка с сакурой. Осаму невольно улыбнулся, вспоминая, как в прошлом году признался в любви Накахаре. Он представил два силуэта рядом с большим деревом…       «Был сезон цветения вишни. Нежные лепестки опадали от малейшего порыва ветра, и поэтому вся земля была усыпана ими. Тем временем солнце стремилось к закату. Вокруг почти не было людей.             — Ну и? — рыжеволосый посмотрел на Осаму.             — Что?             — Зачем мы пришли к воде? Решил меня утопить?             — Конечно.       Нужно сказать, что как только они вошли в парк, то Дазай взял запястье Накахары, а затем побежал к сакурам, что стояли у водоема. И Чуе это не понравилось.             — А если серьезно, зачем? — рыжеволосый прижался спиной к одному из деревьев.       Может, было не видно, что всё внутри трепетало, то ли от радости, то ли от того, что его позвал Дазай.             — Подожди, когда фонари зажгут, —отмахивается от него Осаму, стараясь не смотреть на его лицо.       Интересно, почему. Да? А дело в том, что брюнет боится забыть слова. Возможно, он впервые так волнуется за всю свою жизнь. Но стоит отметить, что шатен удивился, когда Чуя согласился прогуляться сразу и без уговоров.       И вот весь парк осветился. Яркий, но приятный свет фонарей отражался в воде. На небе сиял красный закат, а деревья бесшумно колыхались. Это был теплый, правда теплый день. Несколько розовый лепестков прямо на глазах медленно упали в водоем, оставаясь на поверхности. Стояла приятная тишина, которую изредка нарушали певчие птицы.       Тогда Осаму наконец взглянул на Накахару и обомлел: тёплый свет фонарей освещал кожу, а в голубых глазах отражались редкие падающие лепестки. Каждую веснушку можно было разглядеть на чужом лице, а рыжые волосы, обрамляющие лицо, блестели из-за света.              Чуе же всё это напомнило какую-то сцену из дорамы или аниме, где влюбленные главные герои признаются в любви друг-другу. Но кто ж знал, что это реально так?             — Так. фонари зажглись… — рыжеволосый повернул голову на ближайший.       От этих слов Осаму наконец »очнулся».             — В общем… Черт, это сложно объяснить, — шатен щиплет себя за переносицу, — знаешь, я давно понял, что ты для меня очень важен…       Накахара перевел взгляд на нервно отводящего взгляд Дазая.             — И эта важность очень важна для меня… — брюнет замолчал на пару секунд, пытаясь осознать сказаное. — Блять… Ладно будем на прямую.       Парень сложил руки на груди, мысленно защищая себя, и посмотрел прямо в голубые глаза напротив.             — Я люблю тебя.       Щеки Чуи мгновенно вспыхнули, а в голове вновь и вновь пролетала фраза Дазая. Любит?             — Ты тоже важен для меня… — это было первое, что пришло в голову рыжеволосого, то есть он просто повторил слова Осаму, но этого было достаточно, чтобы тот всё понял.       Шатен положил свою ладонь на покрасневшую щеку, а другой рукой обвил тело Накахары. Чуя же схватил спину Дазая аккуратно сминая ткань. Их лица невольно сблизились, а затем…»             — Мы приехали по названному вами адресу.       А затем Осаму вернулся в реальность и воспоминание растаяло в голове.             — Да, до свидания.       Брюнет вышел из машины. Он нервно сглотнул, а после отправился вперёд.       В дорогом зале было много людей. Дазай встретил несколько хорошо знакомых ему лиц, заметил Огая, что стоял рядом с Элис, увидел Акутагаву, который прислонился к одной из стен и явно о чем-то задумался. Но его внимание привлек закрытый гроб вдали зала. Вокруг него было множество цветов и благовоний, которые через пару часов будут у того на могиле.       Он хотел подойти ближе, но чья-то рука остановила. Ладонь принадлежала Ацуши.             — Тебя тоже пригласили? — Осаму обернулся, чтобы поговорить с собеседником.             — Как и всё агентство… Так как мы все сотрудничали с мафией.             — А, ясно…             — Дазай, я думаю, Чуя был очень рад тебя встретить, — Ацуши утешительно улыбнулся.             — Думаешь? — голос брюнета немного поник.             — Нет, я уверен.       Губы Осаму исказились в слабой улыбке. Объявили о начале церемонии, которую Дазай успешно прослушал просто смотря на гроб. Его глаза не двигались, казалось, что он ничего не слышал и не видел.       Где-то под конец, когда все попрощались, Мори выводит всех людей из зала, оставаясь с шатеном наедине.             — Дазай, нужно попрощаться.             — Я знаю… но не хочу.             — У тебя час.       Огай вышел из зала, предварительно коснувшись плеча Осаму. Тогда он остался на едине с собой. Он медленно последовал к гробу, а затем присел перед ним. Его глаза бегали по мертвому телу, что на удивление выглядело хорошо. Сам того не осознавая, Дазай взял холодную руку Чуи. В горле невольно образовался комок, а в груди начало щемило сердце. Брюнет опустил голову на край гроба и истошно закричал, сдирая горло. Ему было все равно. Дыхание сбивалось. Горячие слёзы вновь лились ручьём и падали на мраморный пол. В голове крутилось лишь одно. Почему ты? Почему именно ты?       Крик раздается эхом по всему залу, давая понять, насколько он большой и пустой сейчас. Теперь вместо наполненного болью вопля раздались несколько громких слов. И Осаму сейчас всё равно на соднящее горло и звон в голове.             — Я ненавижу всех! — первое.             — Я ненавижу себя! — второе.             — Я. Я люблю тебя. — третье.       Третью фразу он не мог прокричать, поэтому невольно перешел на шёпот. Его руки стали горячими и поэтому начали явно ощущать под собой холодную кожу. Дышать словно стало тяжелее. Осаму водил пальцами по чужой ладони, вырисовывая круги. Он посмотрел на эти невидимые очертания, но в какой-то момент его внимание привлекло запястье Чуи. Дазай замер.       Слёзы прекратили литься, застывая на щеках. Шрама нет.       Первая мысль была, о том что он перепутал руки и всего-то. Но внутри Осаму понимал, что знает рыжеволосого слишком хорошо. И возник явный вопрос. «Что, мать его, делать?»       И действительно, что делать? Гроб скоро увезут на кремацию и от тела останется лишь прах. И Дазай уверен, что не бредит, ведь знает каждый шрам Чуи. А этот был особенным для самого Накахары, но сейчас его не наблюдалось.       Осаму обхватил свою голову и зарылся пальцами в волосы.             — У меня крыша едет? — голос заметно охрип, — Чуя, Чуя… что ж происходит…       В голове начали всплывать разные картины. Вот тут Накахара рассказывает о том, как ему нравится шрам на запястье и как он важен для него. Тут показывает, а здесь Дазай сам случайно бросает взгляд на кожу и тоже видит шрамик. Осаму вновь берёт руку мертвеца и снова осматривает. Нет. Он берет другую руку. Тоже нет. Казалось, что он правда сходит с ума, как тут его плеча снова кто-то касается.             — Да что вам, блять, на—       Дазай оборачивается и видит стоящего над ним Рампо, который бросает глаза на тело.             — Мне что-то подсказывает, что тебе нужна помощь, — без капли дрожи говорит тот, склонив голову к плечу.             — …Да.             — Рассказывай, — детектив подошёл к телу ближе.             — Ну… У Чуи, или уже не Чуи, нет одного шрама…             — Где именно?             — На левом запястье.       Рампо взял руку и начал её осматривать. Он ощупывал кисть в надежде что-то найти. Быть может, люди захотели скрыть шрам мазями? Но ничего. Ни намека на что-то такое. Кожа была абсолютно гладкой.             — Что ж. На этом теле этого шрама никогда не было.       Дазай ошарашено посмотрел на юношу, будто пытаясь что-то сказать.             — Видимо тут явно что-то не так… ммм. нам поможет сверхдедукция, — Эдогава ухмыльнулся и надел свои очки, а затем замолчал. Ничего.             — Оу… — и теперь уже Рампо был, мягко говоря, шокирован, ведь его способность ничего не дала. — Итак, видимо, нужно звать подмогу.             — Подмогу?             — Именно. Моя способность не смогла ничем помочь, а раз она не помогла, то нам определенно нужна помощь.       Детектив проскользнул вдоль зала к двери и вышел, вновь оставляя Дазая наедине со своими мыслями. Парень прошёлся рукой по своим волосам, ещё раз взглянув на тело. И вроде бы он почувствовал облегчение. А вроде и нет, ведь всё стало только запутаннее. Единственное, чего хотелось, так это просто проснуться, открыть глаза и увидеть перед собой мирно спящую рыжую макушку. И понять, что это всего лишь сон, страшный сон. Но вот проблема, сны не длятся так долго.       Из размышлений его вывел громкий стук двери. Рампо вернулся.             — Я переговорил с Эдгаром, он обещал вот-вот приехать.             — А что насчет агентства или мафии?             — Им скажем чуть позже, иначе они будут мешаться под ногами.             — Что сейчас нужно делать?             — Тебе ничего, Дазай.             — Но—             — Никаких но. Ты итак много чего сделал. У тебя голос хрипит, глаза болят наверняка. Так что иди выспись, мы сами справимся.       Осаму пришлось только послушать Рампо. Ведь всё, что он сказал, было правдой. Поэтому шатен вышел из зала, глубоко вдохнул воздуха, стараясь набрать как можно больше в легкие, а затем двинулся прочь, заказывая себе такси. Сил не было от слова совсем. Вопросы появлялись один за другим, и, увы, ответить на них не суждено. По крайней мере сейчас.       Машина приехала и он сел в неё. Ноги устало заныли, а силы продолжали покидать его. Дазай назвал адрес и они поехали, пока он почти засыпал на заднем сидении.       Но как бы Осаму не хотел спать, поездка закончилась. Всё равно надо было выйти и плестись в квартиру.       Он открыл замок и вошёл. Тишина. Белла не пошла встречать его? Осаму быстро снял с себя верхнюю одежду и начал искать кошку. Ни на кухне, ни в ванной её не было, поэтому Дазай последовал в спальню. Там увидел небольшой сжавшийся комочек шерсти на подушке Чуи. Сердце ёкнуло.             — Киса…             Брюнет устало выдохнул, снял с себя одежду и завалился на кровать. Его руки притянули животное к себе, аккуратно гладя пушистую шерсть.       Глаза начали слипаться от усталости и Дазай стал погружаться в глубокий сон…

***

      Эдгар, нужно сказать, мчался как только мог. На входе его встретил Рампо, так что всё прошло без происшествий.       Они двое вошли в зал и подошли к гробу.             — Так зачем ты звал?             — Дело в том, что человек в гробу — не Чуя.             — В смысле?             — Ну смотри. Дазай рассказал, что на теле нет одного важного шрама. И его правда не оказалось.             — Значит, нам нужно осмотреть тело?             — Именно так.       Так начался осмотр мертвеца, в котором детективы с легкостью узнали настоящее время смерти, причину и что этот человек и в самом деле не является Чуей Накахарой…