Единение

— Ну и как это понимать? — приподняв бровь, скептически пробубнил Усянь. — Я же сказал, что ты здесь не пленник, — Ваньинь поднялся и направился в часть комнаты, где располагается кухня. — Есть будешь? — Буду, — на автомате кивнул головой Вэй Ин и тут же скривился своей невозмутимой покорности. Ведь наверняка здесь есть подвох, не могут его просто так взять и отпустить. Он проводил взглядом хозяина дома, теряясь в своих мыслях и ощущениях. Инстинкты говорили: вставай и беги уже отсюда, а здравый смысл и дикое любопытство не давали сдвинуться с места. По крайней мере пока ему явно ничего не угрожает. — Так что тебе от меня нужно? — В идеале, хотелось бы вернуть тебе память, — он стоял спиной, ковыряясь на кухне, поэтому не было видно эмоций, с которыми он это говорит. — А если не выйдет, то… — он замолчал и остановился, что-то обдумывая. — Тоооо..? — протянул Усянь, желая узнать продолжение. — Не знаю, — коротко отрезал Ваньинь и продолжил заниматься приготовлением еды. Вэй Ин, не долго думая, поднялся с дивана и начал медленно обходить комнату, осматриваясь и принюхиваясь к незнакомым запахам. В целом минимализм квартиры его удручал — мало мебели, все приторно чисто, будто здесь никто не живет и ее сдают посуточно для временного пребывания, но вот Цзян Чэн с такой легкостью здесь ориентировался, знал где что лежит и находится, что сомнений не оставалось — это его дом. Но откуда же у него так много времени, чтобы держать квартиру в такой идеальной чистоте? Тут вариантов немного: либо домработница, либо у него есть девушка, которая держит все в уюте, готовит, стирает и убирает. Усянь дошел до кухни и, оценив широкую спину капитана, поморщился, представляя, как рядом с ним находится миловидная домохозяйка с чепчиком на голове и милым фартуком, и тут же замотал головой, отгоняя эти странные навязчивые мысли. Какая ему вообще разница? — Ты же ешь человеческую еду? — уточнил Цзян Чэн. — Хотя, вопрос скорее риторический, — он усмехнулся, увидев ступор на лице его гостя, потому что он и так знал ответ, а спросил так, для вежливости, и чтоб разбавить обстановку. — Очень смешно, — фыркнул Вэй Ин, ловя неуловимый аромат дежавю и пытаясь остановить этот момент в голове, чтобы понять, что он почувствовал. Но чем больше он начинал об этом думать, тем больше начинала болеть голова, а истина утекала сквозь пальцы словно вода. Оказавшись очень близко к кухонному столу, он окончательно осмелел и уселся на стул, складывая ноги на седушке в позе лотоса. Тем временем Цзян Чэн закончил с приготовлением пищи и, развернувшись с двумя тарелками и увидев, как вальяжно уселся его гость, даже немного удивился: — Я если честно, был уверен, что ты сбежишь, как только я отвернусь, — он поставил блюда на стол. — Приятного аппетита. — Ляньоу сяо чао? — Усянь уставился в тарелку и невольно сглотнул, ощущая волшебный запах пережаренного корня лотоса вместе с овощами и грибами. Приятные ароматы зеленого лука, имбиря и чеснока ударили в нос, заставляя желудок громко урчать. — Но откуда ты..? — Откуда я знаю, что это твое любимое блюдо? — перебил парня Цзян Чэн. — Разве это не очевидно? Вэй Ин пропустил это мимо ушей, потому что все его внимание всепоглощающе заняло блюдо, стоящее прямо перед ним и манящее ужасно аппетитными благоуханием. Не ярко выраженные солоновато-сладкие нотки заставляли рот наполниться слюной, отчего брюнет невольно сглотнул. Он же уже больше суток ничего не ел, это чересчур даже для обычного человека, а для перевертыша, нуждающегося в регенерации, сродни с пыткой. Не в силах смотреть, какими глазами его гость смотрит на еду, Цзян Чэн сильнее подвинул тарелку с приборами, а сам сел напротив: — Ешь, или ты энергию из воздуха берешь? Вэй Ина дважды просить не надо, он схватил тарелку и принялся трапезничать, не взирая на манеры или элементарные правила приличия за столом. Ваньинь, не двигаясь, наблюдал за парнем напротив и не мог до конца понять свои чувства и осознать реальность происходящего. С одной стороны в душе разливалось приятное тепло давно забытого чувства нежности и заботы, а с другой у него было невольное ощущение, что пригревает змею на груди. Он не знал, чего ему ожидать от Вэй Ина, ведь того парня которого он знал, больше, наверное, нет. Но внешне ничего не изменилось, несмотря на прошедшие три года. Тогда, если сказать правильнее, это его самого в жизни Усяня больше нет. В их последнюю встречу произошло нечто ужасное. Погибло много перевертышей, много охотников и даже обычных людей, поэтому не удивительно, что Вэй Ин предпочел забыть все, что с ним связано. — Ты почему не ешь? — удивился брюнет, отвлекаясь от своей тарелки. Он так увлекся, что даже не заметил, как капитан наблюдал за его трапезой, при этом не притрагиваясь к своей еде. — Я ем, — откровенно солгал Ваньинь и только сейчас притронулся к приборам. — Ты мне что-то не договариваешь, капитан Цзян, — Вэй Ин прищурился и ткнул палочками в сторону собеседника. — Любой другой на моем месте уже давно обгладывал бы твой труп. — Сомневаюсь, что кошки едят человечину, — парень усмехнулся, — а зверо-человека второго уровня встретить на улице просто так — редкая удача. — Значит, ты у нас счастливчик? — с иронией ответил Усянь, при этом мысленно ухмыляясь с того, что капитан Цзян не знает истинной формы Старейшины Илина. — На счет счастливчика не уверен, но я правда рад, что нашел тебя, — с его уст это звучало, как признание в любви. Ну по крайней мере ему так показалось и, пытаясь скрыть свои эмоции, отвел взгляд. Это не утаилось от острового взора перевертыша, а его уши уловили отчетливый стук учащенного сердцебиения: — Послушай, я не знаю, как нам друг другу помочь, — Усянь почувствовал ужасную неловкость, ведь человек перед ним был искренен, а он не мог ответить тем же. — Пусть даже ты меня когда-то знал, но даже так — прошло много времени и я стал совершенно другим. Дело даже не в том, что я не помню тебя, а в том, что если бы помнил, спустя такое большое количество времени мы стали бы чужими друг другу людьми. Какие бы отношения раньше нас не связывали. — Ты не можешь знать наверняка, я ведь… — он запнулся. Чувства начали переполнять его, сердце болеть, а вдоль позвоночника пробежал холодок, вызывающий страх. Страх снова потерять что-то дорогое, родное, и хоть Усянь и нес чушь про «я уже не тот человек» сейчас перед ним сидел именно тот самый Вэй Ин, которого он знал много лет и любил. Ведь он сам по итогу повел себя как трус и, только потеряв, осознал чего лишился. — Да не важно, ты — охотник, а я самый разыскиваемый зверо-человек нашего города, что ты предлагаешь? Ты думаешь моего отсутствия не заметили другие стаи? Я за своих не переживаю, они хвосты надерут любым придуркам, что захотят сунуться, но все же это моя семья. — Когда-то у нас уже был похожий разговор, — воспоминания нахлынули, вскрывая старые шрамы и заставляя болеть все в области груди.

***

— Вэй Ин, ну подожди, — пытался сказать хоть слово Ваньинь, буквально отрывая брюнета от своего лица, который нагло завалил его на черепицу и вжал в пол страстным поцелуем. — Я же говорил, что у меня есть серьезный разговор. — Не хочу болтать, я давно тебя не видел, — он снова заткнул желанный рот поцелуем, не давая и шанса продолжить диалог. Ему так нравилось трогать, ласкать этого человека, что каждый раз просто сносило крышу. Этот запах, хрупкое тело, которое он подминал под себя, заставляло сердце трепетать. Он был очень ласковым и нежным зверем, потому что понимал, что его нечеловеческая сила может навредить в случае неосторожности. Наверное, по этой причине у них никогда не доходило до чего-то большего, чем страстные поцелуи под открытым небом. Несмотря на то, что Цзян Чэн не однократно намекал, что готов, Усянь был не готов, он просто боялся его сломать в порыве чувств. Если два перевертыша сходятся в страстном порыве, то они могут разрушить пол квартиры, даже не заметив, поэтому каждый раз несчастный Вэй Ин тормозил, стараясь не перейти черту, несмотря на то, что его партнер всячески пытался затянуть его в эту пучину страсти и безумия. — Нет, я серьезно, мне мать работу нашла, — еле шепотом проговорил Ваньнин, слегка оттягивая за волосы ужасно настойчивого парня сверху. — И она тебе не понравится. — Ну так откажись от нее, в чем проблема, — он снова потянулся к чужому лицу, но решительно был остановлен. — Я не могу отказаться… — его взгляд был серьезен, но в то же время искал поддержки и понимания. — Так… Выкладывай, — Вэй Ин привстал, потеряв настрой на любовные утехи, понимая, что на душе у его парня явно скребутся кошки. — Что за работа? — Полиция по контролю за зверо-людьми… — он отвел взгляд. — Охотником?! — Усянь даже немного привстал от осознания, какие ужасные последствия могут быть для них обоих. — Ты сейчас пошутил? — Какие тут шутки, ох… Я правда не знал, как тебе сказать, — Ваньинь начал нервничать и ерзать. — Не парься, я буду сидеть в архиве и ковыряться в бумажках, ну какой из меня охотник? — Да похер где ты будешь сидеть! Ты вообще не догоняешь, да? — его возмущению не было предела, он и так заочно ненавидел мать Цзян Чэна, а теперь он хотел ее прибить. — Просто откажись, и все! — Я же сказал, что не могу! Мать поставила мне ультиматум, либо так, либо она так испортит мне жизнь, что я даже уборщиком никуда устроиться не смогу! Усянь ничего не ответил и, нахмурив брови, поник головой и уставился в пол. Такие новости — словно ушат дерьма на голову, он этого не хотел. Ком обиды подступил к горлу, плечи немного тряслись, а кровь прилила к голове, отдавая неприятном постукиванием в висках. — Вэй Ин, послушай меня, — он взял чужое лицо в свои руки и приподнял, заставляя посмотреть в свои глаза. — Между нами ничего не изменится. — Да как же, найдешь себе миловидную зверушку, и все, пиши пропало. — Зверушку? Ты серьезно? Что за детские обиды? — он улыбнулся. — Зато прикинь, у меня будет жалованье, я наконец сразу смогу съехать от матери, и ты сможешь переехать ко мне! — Рехнулся? Отец никогда в жизни не отпустит меня к охотнику. — Я уверен, я понравлюсь твоим родителям. — В этом я не сомневаюсь, — надулся Усянь. — А вот я твоим — точно нет. — Если ты про мою мать, то пошла она. Зато прикинь, какая городская легенда — охотник и перевертыш обручились в единение. Да нас будут бояться все! — Цзян Чэн засмеялся от своих же наивных романтизированных соплей. — Ага, гроза района, Ромео и Джульетта, блять… — Вэй Ин тоже улыбнулся, слегка расслабляясь и наконец-то выдохнув. Нет, ну раз ему только бумажки нужно будет в архивах перебирать, то в теории ничего не случиться, ведь правда?

***

— Похожий разговор? Значит ты стал охотником еще тогда, когда мы были знакомы? — недоверчиво переспросил Усянь. — Ну, можно и так сказать, — пожал плечами Ваньинь. — По факту мы ни к чему так и не пришли, — вздохнул перевертыш, доедая свою порцию еды. Он чувствовал, как питательные вещества, мгновенно разлетаясь по всему телу, питали клетки энергией, заставляя мышцы приходить в чувство и восстанавливаться. Он поднял руку над столом, трансформируя свои тонкие изящные пальцы в длинные когти, источающие красные искры. — Вот скажи мне, что останавливает меня сейчас прикончить тебя и вернуться домой героем, убившим капитана охотников? — А что мешало мне притащить тебя в участок и отдать на растерзание местным псам? Знаешь ли, сдай я Старейшину Илина властям, меня бы точно повысили в звании, еще и премию бы выплатили. — С насмешкой ответил Цзян Чэн, не теряя в колкости. — Допустим. Может тогда мы все-таки удовлетворим чью-то потребность быть отблагодаренным? — Усянь хищно улыбнулся и, опустив руку на столешницу, защелкал когтями по поверхности, раздражая своим цоканьем. — Твою мать, Вэй Ин, — Ваньинь слегка нагнулся над столом и неожиданно схватил собеседника за руку, ловя исходящие от руки разряды тока. — Нахрена мне это? — Бессмертный, что ли? — фыркнул Усянь, но руку не одернул, сверля взглядом человека напротив. — Что ты от меня ждешь? Чтобы я сказал: «ой, ну ты такой классный, давай дружить?» Цзян Чэн не ответил, а лишь поджал губу. Он правда не знал, что конкретно делать. Будь у него немного времени, он бы успел поковыряться в архивах, возможно, узнать в других источниках, как помочь Вэй Ину вернуть память. Ведь он не мог извиниться за то, о чем его оппонент даже не помнит. Но времени не было, Усянь сейчас просто сбежит, и он вряд ли когда-то снова его увидит. — Ну? — брюнет ждал ответ, но не почувствовав ничего, кроме ужасного напряжения, все же вытянул свою руку из чужой. — Раз тебе нечего сказать, я, пожалуй, пойду, — он резко встал с места. — Было вкусно, спасибо за гостеприимство, провожать не надо, — брюнет твердым шагом направился к выходу. — Да подожди же ты! Ты мне и слова не дал сказать! — Цзян Чэн рванул за ним, нагоняя в коридоре перед самым выходом. — Не убегай, по крайней мере, так быстро. Вэй Ин закатил глаза, но все же остановился и развернулся. Не то чтобы он сильно хотел уходить, но эти непонятки между ними изрядно ему наскучили: — Даю тебе пять минут, иначе я пошел. — Я понимаю, что пытаться устроить все, как было раньше, видимо, невозможно, и я понятия не имею, как вернуть тебе память. Ты меня совершенно не знаешь, но ты очевидно, уже понял, что я хорошо знаю тебя и совершенно не желаю зла или чего-то плохого. Дай мне шанс, ты узнаешь меня снова, я уверен, мы станем друзьями, ведь ты тоже чувствуешь, что между нами есть связь? — Нет, — Вэй Ин приподнял бровь и, скрестив руки на груди, уставился на собеседника, хотя и врал. Он и в правду ощущал что-то знакомое, даже родное в этом человеке напротив, но признавать не хотел. — Мы не будем друзьями, причины я озвучил ранее. — Все не может вот так просто закончиться. — Господи, ты мне вначале там в переулке при первой встрече таким крутым парнем показался, а сейчас смотрю на тебя, и ничего кроме жалости ты у меня не вызываешь. Уж прости, Черныш, но тут наши дороги расходятся, — он развернулся, чтобы уйти, но его рука была поймана и не давала двигаться дальше. — Что ты только что сказал? — голос Ваньиня был тихим с небольшой хрипотцой. — Я сказал, что наши дороги расходятся, — цокнул брюнет и снова обернулся, и в этот момент он встретился с таким взглядом, будто Цзян Чэн призрака увидел. — Нет не это, — крепко держа его за запястье, он дернул Усяня на себя, крепко хватая его в мертвую хватку, обнимая. — Как ты меня только что назвал? — Ээээ… — Усянь настолько завис, что даже не подумал сопротивляться, и просто офигев таращился в стену напротив за спиной капитана. — А что я сказал? — Не важно, — в его голосе читалось отчаяние с нотками злости. — Важно вообще-то, отпусти меня, иначе пожалеешь, извращенец недоделанный, — Усянь начинал осознавать в каком положении находится, отчего начинал злиться. — Давай же, примени свою силу, и ты с легкостью сбежишь, — в его голове созрел план, безумный, безбашенный, но план. — Да ты серьезно головой что ли ударился? Я сказал отпусти меня! — он правда не хотел навредить этому парню, поэтому старался оттолкнуть его, не применяя силы. Было бы странно отблагодарить таким образом человека, который хоть сначала и поймал, но потом отпустил, накормил и ничего плохого не сделал. Но припугнуть немного все же захотел, и упершись правой рукой прямо в грудную клетку, активировал когти, сопровождающиеся легкими разрядами электричества. Ваньинь только этого и ждал и, слегка ослабив хватку, схватил правой рукой Усяня за шею под волосы и притянул его лоб к своему, приближаясь к полностью ошарашенному взгляду. Вэй Ин абсолютно не понимал, что происходит и, попытавшись одернуть свою ладонь от чужой груди, был пойман, и его рука еще сильнее вжалась за счет чужой руки в тело прямо в области сердца. Шею под ладонью Цзян Чэна начало жечь так, будто ему прислонили раскаленное железо и начиная понемногу осознавать, чего добивается этот сумасшедший. У Усяня началась паника. — Кретин, отпусти меня! Ты совсем охренел? Ты погибнешь! — заверещал Вэй Ин, но силы покинули его, а хватка была настолько мощной, что даже пытаясь применить силы, он ничего не мог сделать. Он испуганно смотрел в абсолютно холодные решительные глаза напротив в сантиметре от его собственных, и ему в этот момент стало страшно. Он в действительности испугался того, что собирается сделать капитан Цзян. — Единение, как две части одной души, — монотонно пробормотал Ваньинь. — Нет, нет, нет, прекрати! — но все попытки остановить его были тщетны. — Открой свое сердце, и я открою тебе свое. — Ты же знаешь правила! — отчаянно кричал Вэй Ин. — Нельзя принудить перевертыша к единению! Ты что наделал? В гроб захотел раньше времени? — его рука, находящаяся на чужой груди, затряслась, он слышал, он всем нутром чувствовал, как у Цзян Чена замедляется пульс, и жизненная энергия буквально начала покидать его тело, хватка ослабла, но он все также продолжал смотреть Вэй Ину прямо в глаза. — Открой свое сердце, и я открою тебе свое, — уже намного тише повторил он. В этот момент в голове Вэй Ина снова возник кусок того ведения, который мучает его годами. Он снова услышал этот голос: — Вэй Ин, я сказал беги отсюда, иначе и тебя убьют! — это был он, это был голос Цзян Чэна. В мгновение это видение сменилось другим, новым: Чужие теплые губы касаются его рта, заставляя поддаться вперед, отдаваясь сладкому чувству первой близости. Он так ждал этого, так мечтал, так жаждал эти губы, что по всему телу бежали мурашки и сладкая нега, скручивала низ живота приятным возбуждением. Он отстранился, приоткрывая глаза — перед ним был Цзян Чэн, молодой, ужасно сногсшибательный и обворожительный. — Ты же в курсе, что мы оба парни? — спросил Вэй Ин. — В курсе, конечно, но я так давно хотел это сделать, — он снова потянулся к губам Усяня, на что тот немного отстранился. — Не хочешь? — Дурак, я думал ты никогда этого не сделаешь, — он схватил парня за голову и рывком притянул к себе, жадно целуя, будто пытаясь за один раз утолить непреодолимую жажду, копившуюся годами. Белой вспышкой сознание Вэй Ина вернулось в свое тело и, тяжело дыша, пытался осознать, что это было. Зрачки сузились и казалось, что его душа и разум покинула его, оставив пустую оболочку. — Вэй Ин… — еле прошептал Цзян Чэн, все еще не отпуская парня и держась из последних сил. — Пожалуйста… — Вот ты сука… — выплюнул Вэй Ин и рывком притянул голову Ваньиня к себе, вовлекая его в поцелуй. Тот еле шевелился, но он не давая ему упасть, настойчиво заставил ответить ему. Грудь, как пустая чаша, начала обжигающе заполняться энергией его жизненного ядра, переливаясь через край и выходя наружу. Шею уже не просто жгло, горело так сильно, будто с него живьем сдирают кожу, и эта жгучая боль начала спускаться на позвоночник. Его энергия, его магия, золотым свечением начала переливаться в чужое тело, возвращая уже почти обессиленную душу к жизни. Позвоночник Вэй Ина хрустнул, заставляя неестественно прогнуться и, оторвавшись от лица Ваньиня, вскрикнуть от боли. Горело все, руки, ноги, даже корни волос, но самый главный эпицентр был на шее, где была рука Цзян Чэна. В глазах потемнело, казалось, еще немного и он потеряет сознание, и он был прав. Руки и ноги отказались слушаться и, обмякнув, Вэй Ин просто упал бы, если бы не был пойман крепкими руками капитана. Но Ваньин тоже был достаточно обессилен, поэтому они оба осели на пол. — Вэй Ин! Ты в порядке? — брюнет немного потряс парня за плечи. С глубоким вздохом, будто его легкие вообще до этого остановились, Усянь подскочил на месте, от испуга бегая глазами по комнате, и, наконец, осознавая что произошло, схватился за шею под волосами, где еще немного щипало. Он рывком поднялся и с ревом опрокинул капитана на пол и, не задумываясь ни на секунду, ударил его прямо в челюсть. Цзян Чэн не сопротивлялся и только поникшим взглядом снова вернул свой взор на Вэй Ина. На его Вэй Ина. — Ненавижу! — закричал Усянь и, вскочив на ноги, подбежал к зеркалу, пытаясь оценить масштабы проблемы. В глаза сразу бросилось то, что волосы стали длиннее, зрачки светлее, но то что действительно теперь отличало его от любого свободного зверо-человека — клеймо. Черное витиеватое тату шло вдоль позвоночника, начинаясь от самого роста волос, немного заходя на правую часть шеи и уходя куда-то глубоко на спину, весь вид закрывала футболка. С этого момента он — высший, а Цзян Чэн — его хозяин. Мысли перебивали друг друга в поток ненависти, отчаяния, боли. Зачем он это сделал? Зачем он его спас? Кто он ему, чтобы идти на такие жертвы. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, перевоплощаясь в волка, ощущая каждой клеткой силу и энергию, которая бурей и не сдерживающим потоком пронизывала все тело. Он ощутил это сполна, его сила стала намного больше, и уже через секунду в комнате находился человек и зверь. Большой черный волк, размером с крупного Сенбернара, угрожающе шел в сторону Цзян Чэна, гортанно рыча и испуская пугающую ауру. Не успел Ваньинь даже с пола подняться, как его пригвоздило массивными лапами, а клыки угрожающе клацнули в опасной близости от лица. — Знаю, ты, вероятно, хочешь меня убить, но ты же знаешь, что не сможешь причинить мне вред с помощью своей силы… — отчего волк застыл и, прищурившись, продолжал смотреть Ваньиню прямо в глаза. — Вэй Ин, прости меня, я не знаю, чем я думал, — немного запаниковал брюнет. — Я все исправлю, я найду способ… И Вэй Усянь закричал, издавая наяву вой напуганного, загнанного в угол зверя. Его переполняли эмоции, и он не знал, куда их выплеснуть. Боль и отчаяние пытались разорвать сердце на куски и, не желая больше ни на секунду оставаться в этом месте, он снова поменял облик. Громкий звук и разлетающиеся в стороны черные перья заставили Цзян Чена закрыть уши и зажмуриться. Что-то сильно поцарапало ему грудь и, зашипев от боли, он все-таки открыл глаза, увидев, как из его окна стремительно улетает мощный черный ворон. Парень прикрыл глаза рукой: — Третий уровень… Вот это я попал…